Холодная война – глубины океана…

* * *

Скорбит у крыльца осина.Над крышей умолк скворец.«Во имя Отца и Сына…»В могильной земле отец.Цветут лопухи у тына.В бурьяне увяз овин.Во имя отца и сынаУшел на чужбину сын.В отцовской избе пустынно.В углах полумрак и стынь.«Во имя Отца и Сына…Аминь!»

* * *

Б. Подопригоре

«Седина и морщины,Шрамы, пристальный взгляд —Украшенье мужчины», —Вслед старушки острят.Проще будь и добрее.Помни: сердце – не лед.Тот красиво стареет,Кто красиво живет.

* * *

Свечка. Зеркало. Слеза.Ночь. Часы стоят.Сам себе смотрю в глаза,Холодеет взгляд.Закричу, судьбу кляня, —Оборвется крик.Безразлично на меняСмотрит мой двойник.Мрак. Бессмысленный турнир.Воткнут взгляд во взгляд.Слеп потусторонний мир.И часы стоят.

* * *

Низкой тучи полет.Шум воды, как в морях.Дождь идет и идет.Время стало в дверях.Ни блескучей грозы,Ни чужих голосов.Дождь идет, как часы,Только вместо часов.В небесах журавли.Отодвину засов.Дождь дошел до земли,Словно гиря часов.То в киоте Спаситель.То в рамочке вождь.Время – это медлительныйДлительный дождь.

* * *

Закричу – не к добру, замолчу – не к добру.Я бутылку, как девку, за бедра беру.Отвечаю вопросом на скользкий вопрос.И бутылку, как девку, целую взасос.Отпылала любовь – не смотрю на золу.Я бутылку, как девку, бросаю в углу.Не стыдите меня – знаю все наперед.А бутылку, как девку, старик подберет.

* * *

Ветрено и сыро. Под калошиДождь течет. Сквозняк струится в двери.Полдень. Ветви хлопают в ладошиЛистьев, как в театре на премьере.Что за век? Какое время года? —Не понять. Все чувствую впервые.Те, кого люблю, всегда живые.Лучшая погода – непогода.

* * *

Дул в залив, как в распахнутый ворот,Ветер, вытеснив дождик и снег.Думал каменным черепом город,Напрягая извилины рек.Люди шли по мостам, словно мысли,Одиноко. Шуршали плащи.Улетал полдень – лопнувший выстрелС Петропавловки, как из пращи.Я вникал в переулках тенистыхВ шепот стен, как в шуршанье страниц.И открылась мне истина истин:Жизни нет вне предметов и лиц.

* * *

Моя поэзия здесь больше не нужна…С. ЕсенинМежду черным и белым – контрастНад Невою в гранитной оправе.Этот город меня не предаст,Но и памятник мне не поставит.Сплетни кружатся, как воронье,И парят, словно чайки, легенды…Настоящее имя моеПод запретом до траурной ленты.То ли свет, то ли снег с облаковНа ладонях у кариатиды.Возвращаю долги… И враговНачинаю прощать за обиды.

* * *

Мрачно по хлевам жуют стадаСено – эхо солнечного света.Осень. Постаревшая водаСморщилась от холода и ветра.Облака юны, а ветер дряхл.Листопад застыл потоком лавы.Дремлют на поветях и в ясляхСолнцем одурманенные травы.Льдинки, как бубенчики, звенят,В сточных желобах на огороде.Ничего не следует менять —Все без нас меняется в природе.

* * *

Листва дурманит запахом земли,Лишайник растекается на стенах.Архангелами в небе журавлиТрубят о предстоящих переменах.Тревожит сердце облачная рябь —Печаль о невозвратном и любимом.Как сигареты, раскурил сентябрьБерезы, наслаждаясь желтым дымом.Слепым дождем прибило в парке пыль,Колышутся аллеи в дымке зыбкой.Парит над Петропавловкою шпиль —Божественный смычок над краснойскрипкой.И отраженья кораблей царяХранит Нева, прижавшись к парапетам.Намыло листьев, словно янтаря,На влажных берегах балтийским ветром.Перемешалось все: и цвет, и звук,И бесконечной кажется прогулка.Осенне-золотистый ПетербургПоет, как музыкальная шкатулка.

* * *

Не видно ни синиц, ни красных снегирей —в спокойные леса за город улетели.Февральский листопад вечерних фонарей —Кружится желтый свет в разбуженной метели.Бежит, как самолет по взлетной полосе,по крышам снег, спустив с небесна землю холод.И шинами машин в снегу шипит шоссе —бетонная змея, вползающая в город.И ветром каждый клен натянут, словно лук:не парк, а легион… Где римляне и греки?Гранитный Лаокоон – февральскийПетербургукутался в шоссе и выстывшие реки.

* * *

Люблю дороги и леса, как братьев и сестер.Я искру посажу в ночи – и вырастет костер.Пыля, дороги приползут погреться у огня,И поведут свой хоровод леса вокруг меня.Ночные птицы прилетят. И прибежит зверье.Набьются комары в шалаш – отшельничье жилье.Заговорит и запоет разбуженный простор.О, как огромен этот мир, когда горит костер!

* * *

Тихий полдень. Мягкая прохлада.Вдоль дороги – пестрый травостой.Мама коз пасет, а если надо —Лечит шустрых коз святой водой.Птичий свист и невесом, и тонок.Рядом дом – не мал и не велик.Сладко спит на Библии котенок,Словно нерадивый ученик.Отцветает липа. И знакомоСветит солнце. Мир душист и прост.А глаза закрою – возле домаВижу мать и стадо белых коз.

* * *

Летней ночью форточку открою —Самолет оставил белый след.Нет на небе свалок и помоек,С неба льется чистый-чистый свет.С облаков спускаются зарницы,А в полях поют перепела.И светлеют заспанные лица —Наши души чище, чем тела.

* * *

Друг мой! Небесный мой брат!Где же ты? Шелест берез.Холмик. Кладбищенский сад.Игрище птиц и стрекоз.Майская синяя высь.Белой черемухи ветвь.Я тебя младше на жизнь.Ты меня старше на смерть.

* * *

У крыльца листвы опавшей ворох,В огороде сухо, но тепло.На тумане, словно на рессорах,Вдоль реки качается село.В синей дымке исчезают стены,В мокрых окнах гаснет сонный свет.В зиму уплываем постепенно,Вьется листопад, как желтый след.Звезды хороводят над рекою,Словно первый поднебесный снег.Время размышлений и покоя.Тихий вечер. Мудрый человек.

* * *

Живут, чтобы выжить, тихо, без затей —Им дела нет до нынешних вождей.В полях – осот, бурьян да Иван-чай.Открой ворота и беду встречай.Давно не видно сена на возах,Везде кусты и сорные растенья.Живетьево живет на небесах,А рядом с ним – соседние селенья.На кладбище – у всех кресты в ногах! —Друзья отца и матери подруги.И ползают в некошеных лугахПо узким тропкам серые гадюки.Зайчат в деревне встретишь – не ягнят,Вокруг домов – осины да березы.Не косы, а кузнечики звенят,И бабочки порхают, и стрекозы.Висят замки – не дети! – на дверях,И смерть приходит чаще, чем невеста.Стоит Россия, как на якорях —На кладбищах, ее не сдвинуть с места.

* * *

Не пробьется даже робкий лучик,Кажется – по всей земле метет.Снежная простуженная туча,Как налим, плывет на икромет.Над седою церковью, над полемИ над лесом – таинство снегов.День, лишенный Солнца, против волиВышел из декабрьских берегов.Потемнело, словно в преисподней,Прячется в снегу следов пунктир.Становлюсь свидетелем сегодняТех минут, когда рождался мир

* * *

Не ливень, не северный ветер,Не ворон, не злое зверье,А голубь с оливковой ветвью —Прозревшее сердце мое.Являются светлые лица,Забыты и злость, и раздор.И сердце – библейская птица —Вьет в праздничном храме гнездо.

* * *

Еще кадит последняя надежда,И прошлое не надо ворошить.Но возраст мой такой, когда одеждаМеня спокойно может пережить.Не завершил свое земное дело —Свою судьбу не до конца постиг.Одежды хватит на больное тело,А для души куплю немного книг.И воином бывал, и миротворцем…Сгорело сердце угольком в груди.А свечку пред Николой ЧудотворцемПоставлю за грядущие пути.

* * *

Луна и солнце, как на коромысле,Качаются над сумрачным прудом.Листва бежит по ветру, будто мыслиО чем-то невозвратном и родном.В резьбе настенной, в надписи наскальнойМир отразился, словно в родниках.О чем-то не свершившемся и дальнемДуша грустит, скитаясь в облаках.

Масленица

Впряжется конь-морозВ оглобли поутру —Скрипит обоз березНа выстывшем ветру.Огнист рассвет-петух,Мелькнувший из-за туч.– Здоров ли русский дух?– Здоров… Да спать могуч!Проснись, мой русый брат,На масленицу в срок.Березы к нам спешат —Обозы вдоль дорог.

Лето

Утренний луч обогреет подушку,В дряхлой сторожке проснусь.И над рекою услышав кукушку,Ей улыбнусь.Запах цветов, земляники и дыма.Лодка. Морщинистый плес.Солнышком скатится юность незримоВ рощу берез.

На берегу водохранилища

Два шага до спящей воды.Стрекозы летают мористей.И, словно кальмары, плодыШиповника в зелени листьев.Беспамятством варварских летЯ сам себе чужд и несносен.Колеблется солнечный светВ медузах реликтовых сосен.Кто я? Пилигрим? Новосел?Взираю на мир из-под кепки.На крышах затопленных селРассыпаны чайки, как щепки.Лес рубят… Сосна – не тотем.В нас рыбы и ящеры дремлют.Но мы из воды не за темПришли, чтоб затапливать землю.

V

Крестный ход

Паломники идут за рядом ряд,И радостно щебечут птицы в кронах.А солнечные лучики горятТоржественно на поднятых иконах.Уходим от наветов и невзгодМы с памятью о подвигах державных.Иисус Христос приветствует народКолоколами храмов православных.И стук сердец, и светлых душ полет…Мы верим в то, что Бог и правда – с нами.Святая Русь по Невскому идет —Над ней молитвы реют, словно знамя.

* * *

Автандилу Бутхашвили

Кура и Арагва. Божественный свет на волнах.Разносится эхом в ущельях звучанье Псалтыри.Белесые горы. Не здесь ли смиренный монахВоспитывал в келье молитвою Мцыри?Вода не течет, а срываясь с обрывов – поет!Мятеж и смиренье под небом слились воедино.Россия и Грузия. Светлой молитвы полет.Грузинские сказы вплетаются в наши былины.Туманы спускаются с гор – за верстою верста.Земля под ногами – омытая кровью, святая!Я в Мцхету приду поклониться Хитону Христа —Душа православная ангелом в храме летает.

* * *

Голову кружит ладан.Молча зажгу свечу.Чтоб прикоснуться взглядомК Господу, как к врачу.Ломаный, тертый, битый,Чтобы душою креп,Я прошепчу молитвуТочную, как рецепт.

* * *

То трагедии в мире, то драмы —За безверие платят сполна.Но возносятся белые храмыНад страной, что от горя черна.Жизнь зовет приниматься за дело.Сеют хлеб. Ржет на пастбище конь.Над селом, что душой протрезвело,Поднят крест, словно Божья ладонь.

* * *

Раскаленный закат птичье небо поджег.И дорога до звезд далека.Черный вечер трубит в серебристый рожок,Собирая в стада облака.Мир тревожен и глух. На душе непокой.Но куда-нибудь нужно идти.Церковь с белым крестом впереди за рекой,Отчий дом за ручьем позади.В стороне на болоте шумят камыши.Поднимается пыль из-под ног.Я один словно перст. И вокруг ни души.Надо мною лишь вечер и Бог.

* * *

Светилось небо пламенем знаменНад миром, переменчивым и вечным.И тысячами листьев слушал клен,Как наступал неторопливый вечер.Прохладной мглой наполнился овраг.Нам никуда от вечера не деться.Он наступал совсем не так, как враг.Он шел ко мне, как лучший друг, из детства.Принес луну и крынку с молоком,По запыленной звездами дороге.Я ждал его. Я с вечером знаком.Приятно с ним беседовать о Боге.

* * *

Уезжаю… В грусти сердце тонет.Долго будет вспоминаться мне,Словно Богоматерь на иконе,Мать моя в распахнутом окне.Желтый вечер. Рожь росой намокла.Ароматен Яблоковый Спас.За спиною золотятся окнаДома, как резной иконостас.

* * *

Взошла ущербная луна —Не различить следы.Я не пьянею от вина —Пьянею от беды.Укрыл окраину селаЧеремуховый дым.Не светит свет. А светит мгла.Над кладбищем твоим.

* * *

В ладу живите с миром. В Бога верьте.А на судьбу не следует пенять.Чего душа боится? Может, смерти,А может быть, бессмертья. Не понять!Когда забудет сердце об Отчизне,Нет смысла ни в минутах, ни в часах.Стремленье к смерти и стремленье к жизниПред нами Ангел держит на весах.

* * *

С ладони птичку покормил —И в храм вошел согрет.Иконы – окна в Божий мир,Из них струится свет.Когда в душе темным-темно,Когда она болит —Для излечения даноСвечение молитв.

* * *

Звездный свет над землей струится,И душа оставляет плоть.Полночь. Время пришло молитьсяНа творенья Твои, Господь!Помолиться за то, что будет,И за то, что уже прошло.Сумрак выдохнуть полной грудью,Чтобы душу не обожгло.Вспоминаю родные лицаСквозь безлунный небесный свет.Невозможно не помолитьсяЗа живых и за тех, что нетС нами… Плачет ночная птица.Звездный свет – в перекрестьях рам.И молиться бы, и молитьсяНа дороге, ведущей в храм.

* * *

Ирэне Сергеевой

Возрождает Господь колокольные звоны,Оживают и вера, и святость в словах.Покаянная скорбь. Горько плачут иконы,Словно старые матери, в русских церквах.Прозреваем и в белые храмы приходим,Черный грех из души прогоняем крестом.Горько плачут иконы о русском народе —Блудном сыне, пришедшем в родительскийдом.Искушенье народа – нет хуже напасти:Продается душа, чтобы тешилась плоть.Квартиранты Кремля не управилисьс властью —Православною Родиной правит Господь!

* * *

Памяти монахини бабушки Елены, нянчившей меня в детстве

Уютен скромный уголокИзбы. В окошко солнце светит.Я не один – со мною Бог,Нет одиночества на свете…Забыло скрип шагов крыльцо.Икона. Свет лампадки зыбкий.И Богородицы лицоСлегка озарено улыбкой.Молитва. Библия в руке.Блистает день закатной гранью.И дремлет в Божьем уголке,В клубок свернувшись, мирозданье.

* * *

Памяти матери Евдокии Константиновны Орловой

Дождичек вымыл рамы.Слезы бегут из глаз.Вот и не стало мамыВ тихий Медовый Спас.За упокой молебен,Свечи горят, дрожа.Облачком белым в небеК Богу летит душа.Свет и прохлада храма,Кладбище за стеной.Вот и не стало мамыВ жизни моей земной.

* * *

Юрию Шестакову

Битва за веру. Ручьями —Кровь. Шепот русских молитв.Сотня монахов с мечамиВ первой шеренге стоит.Крепче и камня, и сталиВера… Я верой клянусь!Черною сотней назвалиТех, кто сражался за Русь.В битвах не ведали страха.Вижу сквозь отзвуки грозЧерные рясы монахов —Смотрит с хоругвей Христос.…В наших каютах и кельяхМолится Родина-мать.В рясах и флотских шинеляхНам за Россию стоять!

* * *

Иеромонаху Александру (Фауту)

Хотя еще безумствуют химерыИ в грешных душах много пустоты,Гуляет по России ветер верыХристовой. Всходят золотом кресты.Яснее память. Ярче предков лица.Светлее храм. Пышнее каравай.Россия куполами колосится —Хранит Господь духовный урожай.

* * *

Отцу Анатолию (Денисову)

Вышло солнце – и тучи померкли.Отдыхают луга от дождей.Деревянная сельская церковь —Дух Господень и души людей.Нет от Бога у сердца секрета.Крест возвышен и низок поклон.И блаженствуют в лучиках светаГладиолусы возле икон.Всех усопших земля приютила —Спят в ней прадеды, деды, отцы…И звенит в русской церкви кадило,Как на тракте звенят бубенцы.Здесь в молитве встают на колени,Повторяя святые слова.В этой сельской округе священникБлиже людям, чем грешный «глава».

* * *

Космос – вечная Божья свобода, —Мне сказал астроном-богослов.Во Вселенной он ищет не воду,А мелодии тонких миров.В небе песни ночного простораЗаплетаются в звездный венок.Мирозданье – оркестр, пред которымС дирижерскою палочкой – Бог.

* * *

Душа юна и дух не дряхл.Жизнь учим наизусть.Мы в храмах, как на кораблях,Плывем в Святую Русь.То бьет волной, то бьет молвойДыханье гиблых мест.Но, словно флаг, – над головойНаш православный крест.

* * *

Гаснут звезды, словно угли,На рассвете в облаках.Угловатый город УгличПросиял костром в веках.Облака завиты в букли,Чайки дремлют на песке.Куполами древний УгличОтражается в реке.Замираю – всплеск ли, стук ли…Сладкий донник видит сны.Поднебесный город Углич —Сердце северной страны.

* * *

У жены нательный крест под блузкой,Без креста народ и слаб, и сир.Как Христа, Творец приносит русскихВ жертву, чтоб спасти заблудший мир.Помолюсь о предках. Я не вечен —Улыбнись и каждый жест лови.Догорают люди, словно свечи, —Плачет Храм Россия-на-Крови.

* * *

Ирэне Сергеевой

Горячих молитва остудит,Замерзших согреет. МеняСпасет… Люди – все-таки люди,Не ангелы. Судного дняДождутся, хотя не желают…Накажет Господь и простит.Молитвой к небесному раюУказаны людям пути.

* * *

Я не останусь ночевать нигде.Ни у красотки, что живет без мужа,Ни в мраморном дворце, ни в пьяной луже.Домой вернусь по суше и воде.Вокруг меня людская суета.Смешные сплетни, глупые советы.А дома надо накормить кота,Полить цветы и прочитать газеты.Холостякую… Ну, и что же в том?В соблазнах нет покоя и спасенья.Я более всего люблю свой домИ домового, что живет вне зренья.

* * *

Важнее – дом… И ты права.Хотя живут на светеИ подзаборная трава,И беспризорный ветер.В светелке – свет, в подполье – тень.Всего есть понемногу…Но сохраню на черный деньИ посох, и дорогу.

* * *

Лишь глаза прикрою – лица, лица…Вместе мир небесный и земной.Прожитые дни, как будто птицы,Кружатся крикливо надо мной.Горестно. Незваными гостямиПрилетели. Шумный трепет крыл.Я своими тайными страстямиИх поил и чувствами кормил.Прочь! Не надо каркать над больницей.В снежной шубке под окном сирень.Я с ладони звонкою синицейОтпускаю в небо новый день.

* * *

Кипарисы мокнут. ОлеандрОтцветает. Обмелевший ПонтДремлет у бамбуковых оград,Обложив дождями горизонт.На базарах – россыпи хурмы.И картав, и резок разговор…И светлы вечерние псалмы.В древнем храме у подножья гор.Приобщенью к Богу смертный рад,Забывая груз мирских забот.Кипарисы мокнут. ОлеандрОтцветает. Засыпает Понт.

Побережье

Б. Подопригоре

Утес. Блужданье солнечных столбовМеж синих туч. Плеск рыбы возле бакена.А ландышей – как белых череповНа траурных картинах Верещагина!День провожаю. Чайкам хлеб крошу.Не признаю парламенты и ратуши.Устану – как под простыней, лежуПод белой ночью. В изголовье – ландыши.Не финский ножик – распорол буксирРеку… И комары затишье отняли.И хрупок человек, и зыбок мир!И прорастают черепа на отмелях…

* * *

Заросли травой руины храма.Но, пройдя безверия юдоль,В состраданье, словно в волчью яму,Я попал – в глазах слепая боль.Стыдно, что порою беззаботноЖил и не крестил перстами лоб.Жаль мне стариков, детей, животных…Всех, кто беззащитен, слаб и добр.Прозреваю от печальной боли:
Вместо сердца – теплая зола.Купол золотой блестит над полем,И поют во ржи колокола.Встанут храмы – оживет Россия,Дети запоют, как соловьи.Наша жизнь – не в злобе и не в силе,А в смиренной вере и любви.

* * *

Нам остались домашние клички.Нет имен. Не встречаем гостей…Мы как две обгоревшие спички.Наша жизнь – крематорий страстей.Как зола, остывают привычки.Дремлют нервы, свернувшись в клубок.Мы как две обгоревшие спички.Наша спальня – пустой коробок.

* * *

Памяти друзей юности

Долго слышатся отзвуки грома.Над болотами – редкий туман.Горький запах цветущих черемух,И любви мимолетный дурман.После всех подойду к аналою,Помолюсь и закрою глаза.Помню всех, кто порхал над землею,А потом улетел в небеса.

Молитва

И свет небесный наполняет храм,Когда в молитве преклоню колени.Дай, Господи, здоровья всем врагамМоим, а мне – покоя и терпенья.И душу исцели мою, и плоть,И подари мне мудрое смиренье.И долготою дней моих, Господь,Тебя прославлю, обретя спасенье.

* * *

На колени стал. Святая Дева —Предо мною. Храм похож на рай.Справа – Серафим Саровский. Слева —Светлый Чудотворец Николай.Свет и счастье… Как во время оно,Прихожане все – моя родня.И святые лики на иконах,Словно предки, смотрят на меня.

* * *

Белая церковка в березняке —Белая птица на белой руке.Льется, смиренной молитвой согрет,С белого купола ангельский свет.Словно лампаду, Господь, не гасиБелую жизнь в православной Руси.В белые теплые майские дниБелую птицу мою не спугни.

* * *

Замолчал коростель, захлебнувшись тоской.Отцвели васильки в борозде.Ты мелькнула, как ветер, над сонной рекой,Отразившись зрачками в воде.В омутах предрассветных тонула звезда,Где я плыл на баркасе один.И смотрела твоими глазами водаНа меня из бездонных глубин.

* * *

Лохматый август к дому подойдет,Рассыплет птичью стаю у окна.И яблоком созревшим упадетНа грядку краснобокая луна.И тихо обнажится дно реки.Светло и зябко станет на душе.И ранний холод обожжет виски.И не вернется женщина уже.

* * *

Горячие холмики. Сосны.И свет с высотыСтруится, нездешний,таинственный, вечный.Надгробья безмолвны.И звезды молчат, и кресты.И белые козы по кладбищубродят беспечно.Преддверье покоя.И рая преддверье. СюдаПриходят, отбуйствовави отбродяжив, смиренно.И здесь остаются —находят приют навсегда.Незыблемый мир.Вдалеке от оград перемены.Горит земляника.И ящерки юрко скользятПо серым надгробьям.Природа и жизнь изначальны.Шагнешь и… замрешь.Остановит задумчивый взгляд:Ты сам на себяс фотографии смотришь печально.Трава зашуршит —запоет колыбельную мать.И ангельский ветерпогладит незримой рукою.Зачем суетиться,собратьев локтями толкать?!Всем хватит под соснамивечности, счастья, покоя…

* * *

Я люблю весенний шум сосныИ апрельский голос певчей птицы.Помолюсь за сирых и больных,За которых некому молиться.Кружатся над храмом журавли,И пылится сельская дорога.К падшим состраданья и любвиПопрошу молитвою у Бога.Завернется вечер в звездный плед,И туман повиснет над рекою.Кто-нибудь помолится мне вслед,Пожелав смиренья и покоя.

* * *

Любите врагов своих, сокрушайте врагов Отечества, гнушайтесь врагами Божиими.

Св. Филарет МосковскийПравославный… Без жертвенных пугал.Не суннит, не буддист, не хасид.Загоняйте меня в тихий угол,Но лишь в тот, где икона висит.Если вы не пытались рабамиСделать нас, почитающих Русь,Я не стану рвать глотки зубами,А смиренно за вас помолюсь.

* * *

И густ, и сладок воздух дачный,Клубится облаком весна.Холодная вода прозрачна,А теплая вода мутна.Цветет садовая ограда,На грядках в рост пошла ботва.Безгрешная душа крылата,А грешная душа мертва.

* * *

Иеромонаху Александру (Фауту)

Если жизнь тяжела, то и смерть не проста.Всходит солнцем над храмами Божий лик.И приводит нас к истине путь Христа,Остальные дороги ведут в тупик.Ты зачем петлю надеваешь, поэт,Иль ешь снотворное, выключив свет?Тяжело умирать, если жизни нет,Но легко доживать, если смерти нет.