Кто подставил Красную Армию

Ожидание войны

Была ли война внезапной для личного состава армии? Для кого как. Вот свидетельство А.А. Каменцева. Письмо подписано: «ветеран 6-й армии, г. Стрый Львовской области». Он писал известному советскому военному историку: «Как участник Великой Отечественной войны, испытавший трагедию 1941-1942 годов, не могу не сказать: так называемая «внезапность» войны – это ложь. 11-12 мая 1941 года на совещании в штабе 18-го мехкорпуса в г. Аккермане (теперь Белгород-Днестровский) было четко и ясно сказано: с 22 по 28 июня Германия начнет боевые действия. Против нашего Одесского округа стоят 11-я немецкая армия и 4-я румынская. Замполитам батальонов и полков это объявили сначала комкор-18 генерал П.В. Волох, а затем полковой комиссар И.А. Гаврилов.

В конце мая командир 44-й танковой дивизии полковник В.П. Крылов собрал в Тарутино (это местечко в тогдашней Измаильской области) совещание сержантского состава и отчетливо сказал: «С 22 по 28 июня начнется война. Против нашей дивизии на той стороне реки Прут стоит дивизия полковника Гофмана». Полковника Гофмана мы знали, так как с группой офицеров он был у нас в Тарутино на параде 7 ноября 1940 года. О какой внезапности можно говорить, если сержанты и лейтенанты почти точно знали о сроках нападения?» (44. Самсонов, с.84).

Итак, Сталин не знал – не ведал, а командование 18-го мехкорпуса прекрасно ориентировалось в обстановке. Странно как-то…

Да что гадать, в известном фильме «Если завтра война» (1938 г.), о котором написано так много чепухи, первые события показаны вполне точно. Вечер выходного дня в столице, гуляющая публика, в это время к границе подходят войска вторжения неназываемого государства, но со свастикой на бортах танков, и генерал на немецком языке отдает приказ: «По сигналу ракет мы уничтожим пограничные части красных и начнем наш великий марш на Москву. Да здравствует наша раса! За наши колонии на Востоке!».

Перевод дается субтитрами во весь экран. Не пропустишь. Чтобы даже самые недогадливые зрители поняли.

Фильм демонстрировался на территории всей страны. Чтоб ни для кого не была неожиданностью будущая война.

Заодно стоило бы его посмотреть и сторонникам версии о замышляемом Кремлем «освободительном походе» (фильм выложен в Интернете), ибо там озвучены лозунги будущей войны, а именно: «Да здравствует Советская Родина!», «Не отдадим ни пяди советской земли!», «Смерть фашизму!». Про мировую революцию – ни слова. И в своем выступлении перед солдатами Красной Армии, показанном в фильме, нарком обороны Ворошилов сказал четко: «Неоднократные наши заявления о том, что навязанная нам война будет происходить не на нашей советской земле, а на территории того, кто осмелится первым поднять меч – это заявление остается настоящим и неизменным».

Пропагандистский курс был четко ориентирован на защиту страны от будущей немецкой агрессии, и война уже тогда рассматривалась, как Отечественная. В фильме во время атаки боец колет врагов, приговаривая: «Вот тебе Украину! Вот тебе Белоруссию! Вот тебе Москау!» Про зарубежный пролетариат не вспомнил.

Но есть в фильме и про борьбу европейского пролетариата с фашизмом. Но без «руки Москвы». Так оно и произошло. Сильное партизанское движение в Албании, Югославии, Греции, Италии, Франции возглавили коммунисты без всякого понукания со стороны Коминтерна, а просто в силу активности этой политической силы. Хватало коммунистов в партизанском и подпольном движении Словакии и Польши.

В картине есть одно знаменательное предупреждение, которым при желании можно тыкать в глаза, как примером особой агрессивности СССР. Было повторено то, что неоднократно звучало с партийных трибун: «Если на СССР будет совершено нападение, то это станет концом капиталистической системы». Причем текст воспроизведен на экране большими буквами. Только это не призыв агрессии, а предупреждение. Так и получилось: Гитлер вместе с отступающими войсками притащил в Европу и в саму Германию коммунистов. Потом появились домыслы о том, что Кремль изначально планировал «освободительный поход». Чего планировать, если все заявлялось открыто: если вы на нас нападете, мы будем не просто отбиваться, а сделаем то, о чем мечтали Маркс и Энгельс. Все прагматично и честно. Это было честно как перед советским народом (ему открыто говорилось, что в случае нападения глухой обороной дело не ограничится, и заграничный поход Красной Армии неизбежен), так и перед западными державами. Точно также поступили и Соединенные Штаты. Когда на них напали, они начали освободительный поход в Европу и в Азию, установив в оккупированной Японии и Германии свою политическую и экономическую систему. Недаром бывший главнокомандующий американскими войсками Д. Эйзенхауэр назвал свои мемуары «Крестовый поход (!) в Европу». Никто не сомневался, что мировая война приведет к политическим изменениям в мире. А иначе зачем было проливать кровь? Неужели ради старых, обветшалых, доказавших свою неспособность решить проблемы, режимов?…

Гитлер, планируя уничтожить СССР, должен был понимать, что аналогично рискует похоронить свое государство. Что вопрос будет решаться «или-или». Он и сам об этом заявлял («Наша цель – уничтожение славянских государств»). Он на это пошел, так кого винить? Он и не винил Кремль, зато вместо него обличают «агрессивный Советский Союз» другие.

И про огромное количество советской техники, о которой так долго с нарочитым ужасом пишут «суворовцы», в фильме тоже сказано внятно. Провожая удивленным взглядом армады советских бомбардировщиков, пленный генерал восклицает: «Черт побери! Сколько же их?» На что советский командир в исполнении В. Санаева отвечает: «Сколько, сколько. Вы думали мы нищи, а у нас их тыщи». Так что особых секретов ни в кино, ни на парадах, ни в выступлениях первых лиц государства о серьезной подготовке к надвигающей войне в СССР не делали. Иностранные делегации посещали военные заводы. Гудериан в мемуарах описал свое впечатление о мощном танковом комбинате в Харькове. Да и в ходе боев в Испании, на Халхин-Голе, войне с Финляндией, перелетов в США через Северный полюс желающие могли убедиться – техники, в том числе самолетов, в Красной Армии хватает, и она весьма неплохого качества. Так что актер Санаев никакой тайны врагу не выдал. Другое дело, что зарубежные разведки и германское руководство не воспринимали это всерьез. Но это уже чужие проблемы.

Фильм «Если завтра война» заканчивается призывом: «Будь сегодня к походу готов!» Более чем внятный лозунг, никак не сопрягающийся с версией «внезапной войны». Ну, а то, что военные действия на границе развернулись прямо противоположным образом, виноваты, конечно, не авторы картины…

Кстати, несмотря на все дезинформационные мероприятия само германского командования по поводу внезапного нападения иллюзий не питало. Генерал К. Типпельскирх свидетельствовал:

«На стратегическую внезапность германское командование не могло рассчитывать. Самое большое, чего можно было достигнуть, – это сохранить в тайне срок наступления, чтобы тактическая внезапность облегчила вторжение на территорию противника» (53. Типпельскирх, с.240).

И это понятно: три миллиона солдат в кармане не спрячешь.

Курс на дезориентацию

В оправдание Сталина, прозевавшего начало войны, говорят, что, по-видимому, он надеялся на предварительный ультиматум Гитлера, после чего можно было завязать переговоры и т.п. Что за наивность? Это когда Гитлер выдвигал условия прежде, чем напасть? Какие переговоры велись с Норвегией, Данией, Нидерландами, Бельгией, Люксембургом, Югославией? Переговоры велись, пока не началась мировая война, дальше Гитлер действовал быстро и решительно. Так с чего вдруг он должен был давать время на приведение в боевую готовность Красной Армии? Неужели Сталин ничего не слышал о блицкриге? А какой мог быть блицкриг, если тянуть время? В 1914 году мобилизационный период был вызван переходом армии от мирного времени к военному. Но в 1941 году война в Европе длилась уже полтора года и мобилизация германской армии была давно проведена. Да, солдат отправляли в отпуска, переводили некоторые дивизии на сокращенные штаты, но отозвать солдат из отпуска в свои части было делом нескольких дней. Их не нужно было ни обучать, ни экипировать, не вводить в армейскую жизнь, а командирам знакомиться с новобранцами и проч. Военный механизм был уже слажен и готов к бою. Так о каком мобилизационном периоде могла идти речь? И Сталин, и начальник Генштаба, и нарком обороны обо всем этом были прекрасно осведомлены. Да и как иначе: вопросы внезапности были в центре внимания советской военной науки. И ее выводы усвоили практики. Г.К. Жуков в докладе на совещании высшего начальствующего состава в декабре 1940 г. говорил: «Внезапность является главным условием успеха… При равных силах и средствах победу обеспечит за собой та сторона, которая более искусна в управлении и создании условий внезапности в использовании этих сил и средств. Внезапность современной операции является одним из решающих факторов победы» (43. Русский архив: Великая Отечественная, т.12, с.144,151).

Мысль куда как понятна. Вот только с назначением начальника Генштаба это понимание «внезапного нападения» почему-то улетучилось. Ниже рассмотрим почему и как это произошло.

Сторонники версии о готовящемся превентивном ударе в 1941 году фактически пишут о мудрости Сталина, ведь в случае победы в 1941 году удалось бы спасти жизни не менее 20 миллионов советских граждан и миллионов людей в Европе. На три года сократилось бы время бедствий Второй мировой войны. Но был ли Сталин и вправду настолько мудр, что готовился первым атаковать Гитлера, сорвав его завоевательные планы, включая планы истребления значительной части славянского и еврейского населения европейской части СССР? Что-то не похоже. Он вооруженные силы готовил к чему-то иному. Складывается впечатление, что – …к разгрому.

Понятно, что такое заявление более чем рискованное. Поэтому давайте разбираться.

18 сентября 1940 года нарком обороны Тимошенко и начальник Генерального штаба Мерецков представили Сталину план сценария будущей войны с Германией и ее союзниками. В октябре 1940 года план с некоторыми поправками был утвержден. После чего началась конкретная работа по подготовке к будущей компании: были воссозданы механизированные корпуса, началось интенсивное строительство укрепрайонов на опасных участках границы, а также аэродромов, складов передового базирования, призванных с началом боевых действий обеспечить войска всем необходимым. В декабре 1940 года, а затем в январе 1940-го были проведены командно-штабные учения по отработке вариантов будущей войны. Были определены слабые места в обороне Красной Армии, уточнены направления главных ударов, как своих, так и противника. На противоположной стороне германское командование проводило аналогичные мероприятия. Все шло в правильном направлении – два гиганта готовились к решающей схватке, как вдруг…

Ох, это «вдруг» в российской истории. В 1605 году какой-то лихой самозванец вторгается в пределы русского государства. Его отряд обкладывают в Кромах. Голод делает положение осажденных безнадежным, как вдруг умирает царь Борис Годунов, и все рушится. В стране начинает семилетняя Смута – первая гражданская война в Русском государстве.

В 1762 году русские войска вместе с союзниками дожимают Фридриха II, и королю ничего не остается, как отдать Восточную Пруссию России, как вдруг умирает императрица Елизавета Петровна, и на престол всходит голштинский принц под именем Петра III. Первым делом он возвращает Восточную Пруссию. Семилетняя война заканчивается впустую, нулем. Позже за эту Восточную Пруссию – в 1914 и 1945 годах – положат жизни сотни тысяч русских солдат.

В 1917 году победа над Германией и Австро-Венгрии была близка, оставалось меньше года, как вдруг революция и новая Смута.

И вот 1941 год. Подготовка к неизбежной войне идет полным ходом. Впервые в новой истории страна явно будет готова к войне, и, учитывая превосходство в технике качественно и количественно, выиграет ее без привычных огромных потерь и обидных поражений. Как вдруг… Сталин начинает путать карты. Будто «умирает» прежний Сталин и рождается ипостась Горбачева с его фирменной путаной политикой и девизом: «Бейте нас, а я зажмурюсь».

«Новый» Сталин смещает Мерецкова и назначает никогда не работавшего на штабных должностях строевика Жукова. На дворе февраль 1941 года, а Жукову надо учиться работе генштабиста и вникать в сложнейший процесс подготовки к войне. Это тем более трудно, что штабная работа весьма специфична и кардинально отличается от строевой, тем, наверное, и был интересен для Сталина Жуков? Но можно дать совершенно иную трактовку. Жуков назначается в преддверии войны, как более напористый и опытный человек. У наркома обороны масса хозяйственных дел, а начальник Генштаба может сосредоточиться на планирование будущих операций. Эта версия имела бы значение, если бы не опровергалась фактами.

В середине мая 1941 года на стол Сталину ложится проект директивы, нового начальника Генштаба Жукова. В ней утверждается, что Германия начала переход к часу Икс. Что на границе полным ходом идет развертывание войск Вермахта, но еще есть возможность ударить первыми, чтобы не пустить врага на территорию СССР.

Замысел понятен: часть войск противника задействована на Балканах: идут бои в Югославии и Греции. Английские войска тоже воюют в Греции. Если ударить сейчас, то они вероятнее всего зацепятся там и образуют фронт, как это было в 1915 году (т.н. Салоникский фронт). А значит, будут оттягивать часть немецких дивизий на себя. В ином случае те появятся на советской границе.

И тут происходит неожиданное. Сталин не просто отклоняет предложение Тимошенко-Жукова о подготовке к наступлению. Если бы запрет этим ограничился, ничего страшного не произошло. Политику виднее, когда встревать в драку. Рано так рано. Но Сталин фактически запрещает готовиться к обороне! А это уже катастрофа. И это единственная реальная причина будущего разгрома.

Нет, Сталин не запрещает продолжать строить УРЫ, которые все равно не успеть достроить. Не запрещает готовить бетонные полосы на аэродромах с тем же результатом. Не запрещает подтягивать дивизии из Забайкалья и Северного Кавказа, но по графику, исключающему возможность успеть им к началу войны. Зато войскам запрещается занимать укрепрайоны. Войскам запрещено строить полевые укрепления, проще говоря, пехоте не дозволено зарыться в землю. Войска должны, как в мирное время, отослать артиллерию на учебные полигоны, и остаться без мощного оружия. И никакой форсированной подготовки летчиков и танкистов!

К оборонительным мероприятиям относилось бы оттягивание самолетов с приграничных аэродромов вглубь территории страны, особенно тех, что находились в несколько десятков километров от границы. Вместо этого Жукову с Тимошенко было разъяснено: нападения Германии ждать не следует. И пугать ее тоже, ибо, как сейчас говорят: «все под контролем». И маршалу с генералом ничего не оставалось делать, как откозырять вождю. Он же гений, ему виднее.

Кстати, о полигонах, куда стали отзывать артиллерию. «Суворовцы» совершили очередное открытие: оказывается, артиллерию на полигоны угнали опять же с агрессивными целями.

«…некоторые советские генералы-мемуаристы жаловались, что орудия их соединений во второй половине июня неожиданно приказали отправить на приграничные полигоны (Львовский, Повурский, Брестский и пр.) для проведения каких-то «опытных» учений и стрельб… Соглашаясь с В. Суворовым, я уже писал о том, что именно в этой заблаговременной концентрации огневой мощи для проведения грандиозной по своим масштабам артподготовки кроется секрет так называемых «полигонных стрельб»…» (31. Мелехов, с.302, 303).

И то: зачем войскам пушки? Начнут стрелять туда-сюда, не пойми куда. Лучше собрать их подальше от полков, а оттуда концентрированно как жахнуть в сторону границы… Ох, и хитер был товарищ Сталин со своими соратниками! И не надо задавать вопросы, на каком расстоянии располагались эти полигоны от границы – в досягаемости ли чужая территория, и куда лягут снаряды? Главное – подверстать факт под версию…

Наверное, хитрость крылась также и в том, что механизированным корпусам в Московском военном округе (7-й мк) и другим, находящимся далеко от границы (1-му – в районе Пскова, 9-му, 19–му и 24-му – в Киевском военном округе), не дали подтянуться ближе к границе и они вступали в бой разрозненно и с марша.

Бывший начальник оперативного отдела штаба Киевского округа И.Х. Баграмян в мемуарах писал: «Не следует забывать, что если главные силы 15-го и 22-го мехкорпусов могли вступить в сражение не раньше второго дня войны, то соединения 9-го и 19-го мехкорпусов в лучшем случае успевали выйти к границе через четверо суток» (3. Баграмян, с.101).

Идеальный вариант для перемалывания войск по частям: одни попадают в бой в первый день, другие – на второй, последующие – на четвертый-пятый день и так далее. Правда, в такой дислокации можно узреть глубокий замысел: у командования под рукой резервы конвейером… Так, впрочем, и получилось: командование Юго-Западного фронта бросало в бой войска под «таранные массы» противника, как на конвейере, пока не был перемолот весь фронт. Если это и планировалось, то получилось очень скверно. Или наоборот, очень удачно!…

А еще шла переброска дивизий из внутренних округов. Их перебрасывали в районы, далеко отстоящие от границы, поэтому затем их стали называть «вторым стратегическим эшелоном», потому что помочь отразить «внезапное нападение» они не могли. Получилась стратегия то ли обороны, то ли нападения, то ли еще чего-то. Каждый волен трактовать в зависимости от веры в ту или иную версию событий. По нашему же мнению, войска строились в порядки, названия которым в военной теории нет. А если определять такой порядок, то как «расположение войск под внезапное нападение противника». И каждый может сыграть в такую «оперативную» игру, взяв шашки. Называется она «поддавки».

И даже правильные мероприятия удавалось сделать какими-то расплывчатыми, имитационными.

В апреле-мае 1941 года под предлогом весенних сборов на военную службу было призвано более 700 тысяч военнообязанных. Это было своевременным шагом. Понятно же, что немецкие соединения, следующие через Германию и Австрию к советской границе, как губка впитывают людей и технику и прибывают к месту назначению полностью отмобилизованными. А дивизии, воюющие на Балканах, тем более отмобилизованы. Это значит, что никакого периода раскачки не будет. Вермахт будет полностью готовым в первый же день войны. Значит, надо быстро довести приграничные части до штатного (военного) уровня. Начало скрытой мобилизации (а призыв «на сборы» был именно мобилизацией) давало возможность закончить приведение дивизий приграничных округов в полностью боеспособное состояние к концу мая. Давало, но не дало! Комплектование приграничных дивизий шло с большой задержкой до самой войны, когда времени на обучение призывников, их притирку в подразделениях не оставалось. В сущности, кадровые части разбавлялись «пушечным мясом», чего почти не было в германской армии. Поэтому германская пехота и танкисты оказались на голову выше красноармейцев.

В итоге получилось самое страшное – Красная Армия оказалась в межеумочной ситуации, не готовой ни к обороне, ни к наступлению, в положении «ни войны, ни мира».

С легкой руки В. Суворова, сочно, в романном стиле описавшем «сокрушительный удар Красной Армии», если бы она, а не Вермахт нанес первый удар летом 1941 года, появились домыслы на тему: если бы, да кабы оно бы тогда бы. Вышел даже специальный сборник «Первый удар Сталина» (2010 г.), где историки – А. Исаев, М. Мельтюхов, В. Суворов и др. в жанре исторической фантастики обсуждали вопрос: что было бы, если бы это было? Разброс мнений, разумеется, представлен на любой вкус от: если бы Сталин ударил первым, то через несколько недель Красная Армия была бы в Берлине, до – если бы Сталин ударил первым, то через пару месяцев Вермахт был бы под Москвой. Идеальным вариантом было бы написание компьютерной игры, в которой скрупулезно бы воссоздавалось соотношение сторон. Тогда любой индивидуум мог бы проиграть возможные варианты наступления. Наверняка, в ходе игры выявилось бы масса интереснейших нюансов. Всё так. Однако у этой игры, как и у любых описаний по поводу «первого удара Сталина» (и вообще любого другого правителя), есть (и будет) один решающий недостаток: все эти выкладки основаны на логике играющего, да еще исходя из принципа оптимальности. Каждый аналитик невольно исходит из положения «если бы я был на месте Сталина», «если бы я был на месте Жукова» и т.д., к тому же зная, чем закончились обсуждаемые события, а также располагая подробными данными о противнике. При этом они не берут в расчет возможные негаданные последствия их действий. Это как Наполеон, посчитавший, что достаточно разбить в генеральном сражении русскую армию, взять Москву и кампания будет выиграна. А оказалось, что генеральное сражение свилось к ничьей, а взятие Москвы не заставило царя идти на мирные переговоры. Так и со взятием Берлина в 1941 году. Предположим, Красная Армия прорвалась и даже овладела бы столицей рейха. Но что если подошедшие германские дивизии в ответном контрнаступлении, нанесли им поражение и погнали назад, как это было под Варшавой в 1920 году? А что если Япония решила бы выполнить свои союзнические обязательства и ее армия пришла на помощь Германии? А вдруг напуганный успехами СССР британский      правящий класс решил бы заключить мир с Германией, чтобы дать ей возможность отстоять Европу от большевиков?

Подобных не запланированных вариантов любители исторической фантастики не предусматривают, хотя они, фактически считают себя провидцами в истории. Однако никому еще не удалось предвидеть будущее, даже астрологам, а политикам точно просчитать исторические варианты и последствия своих действий. История России последних десятилетий тому пример и назидание. Но главное, альтернативщики исходят из типа мышления реальных исторических персонажей, отталкиваясь от принципа оптимальности. Но, спрашивается, многим ли правителям удалось проводить оптимальную политику? А понять логику Сталина накануне войны практически невозможно. Точно так же трудно понять ход мышления Гитлера, пускавшегося с 1936 года в одну авантюру за другой, постоянно блефовавшего, и постоянно выигрывавшего, пока он не заигрался. Но это мы сейчас знаем, где, когда и в чем заигрался Гитлер, в чем кардинально ошибался Сталин, и как надо было действовать начальнику Генерального штаба Жукову. В тот же период игра в политико-стратегический покер носила сугубо вероятностный характер. Игроки не знали козырей друг друга и делали ходы на основе своей психологии, о которой нам, даже с учетом огромного массива информации, известно далеко не все, чтобы сейчас уверенно играть за них. В этом методологический порок любых попыток сочинить «альтернативные варианты истории». Историю творят конкретные люди в условиях дефицита информации, потому поступают далеко не самым оптимальным образом. А альтернативщики невольно тяготеют к оптимальности.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.