Вторжение. Мор. Том 1

– Элла где? – обратился он к мальчишке.

– На кухне, обед готовила.

Эберт нашёл её в главном зале. Элла разливала по тарелкам горячую ароматную кашу с овощами и мясом. Они кратко пересказали свой план.

– Мы не знаем, куда отвезли родителей, – подытожил Эберт. – Так что для начала доберёмся до барона Алма. Он как сюзерен должен помогать отцу в трудной ситуации.

– Отправляемся в дорогу немедленно, надо успеть до темноты покинуть пределы нашего имения, – добавил Рейф. – Нам нужно переодеться во что-то неприметное. Обязательно без гербов или других наших знаков.

***

После обеда они сразу отправились в дорогу. Мун и Койт остались присматривать за домом. «Убегут», – понял Эберт, глядя на них.

Он из-за усталости надел первое, что нашёл: тёмно-красный кафтан, коричневые брюки и мягкие высокие сапоги, а на голову надел красную шапку. Элла потратила больше всех времени, но подобрала тёмно-синее платье с коричневым поясом и чёрный плащ из грубой шерсти, который больше подходил для долгого путешествия. Волосы она расчесала и собрала в косу, куда заплела зелёную ленту.

Рейф же, видимо, слово «неприметное» воспринимал иначе, так как надел ярко-красный кафтан. Впрочем, всё остальное – брюки, пояс, шапка и капюшон с лентами спадающими стрелами вниз – были чёрного цвета. Вероятно, он всё же планировал найти боевую лошадь, поскольку оставил свои высокие жёсткие сапоги для верховой езды.

На повозке было неудобно спать, а постоянная тряска делала это вовсе невозможным. Эберт чувствовал, что скоро просто потеряет сознание и банально свалиться с повозки. Уже стемнело, а они всё не останавливались. Он не понимал, куда и зачем они едут? Нужно ведь отдохнуть. Мысли путались.

– Устроим привал, свернём с дороги, – слова брата вырвали его из полусна и прояснили разум. Рейф показывал в сторону полуразрушенной сторожевой башни. – Ночлег устроим там. Телегу оставим в лесу, но только снимем пару колёс, чтобы её не украли. Лошадей заводим внутрь башни, там есть место на первом уровне. Все вещи занесём туда же. Ничего не оставлять. Относитесь ко всему так, будто мы на вражеской территории. Эберт, выглядишь плохо, поднимись наверх и поспи. Я со всем управлюсь.

Он кивнул и пошёл к башне. Старая развалина всегда использовалась в качестве ориентира, чтобы не потеряться в лесу. Он никогда не подходил так близко, просто необходимости не было. Теперь же башня казалась жутковатой и слишком большой. Внутри всё покрыто плесенью, стоял затхлый запах, холод и сырость. Света от узких маленьких окон едва хватало на то, чтобы увидеть витую лестницу. Поднявшись на верхний уровень, он прилёг у стены и тут же уснул.

***

– Вставай немедленно! – сквозь сон доносился голос Рейфа.

Вот же дрянное состояние! Голова болела, было холодно, а всё тело ломило. Но самое противное – ощущение, будто в глаза и рот насыпали земли. Эберт повернулся, попытался встать, но тут же зашёлся в приступе кашля. Он разлепил веки и увидел взволнованную Эллу:

– Ты в порядке? Рейф, ему плохо!

Только сейчас по свету из окон Эберт понял, что солнце уже встало. Видно, все давно на ногах.

– Всё нормально, – успокоил он их. – Я смогу ехать.

– Элла, собирай вещи, немедленно выдвигаемся, – поторопил её Рейф, та кивнула и пошла вниз. – Надо срочно идти. Нам нужно быстрее попасть к барону Алму, а дорога будет длинной. Ты сможешь не отставать?

– А какой теперь уже смысл? Без лекарства я долго не протяну.

– Хватит ныть. Поднимай свой зад и пошли.

Эберт лишь кивнул. Конечно, он пойдёт к Тормотру Алму, хоть это и не изменит ситуацию – лекарство могла приготовить только мама, а где она неизвестно. Да, если даже они всё узнают, толку от этого никакого. Эберт вспомнил свои зимние периоды обострения. В последний раз мама давала по-настоящему магическое зелье, так что переболел легко, а вот до этого чуть не погиб. Причём зараза быстро лишала его сил, буквально через пару недель он уже с трудом вставал с постели. «До барона доберусь, а вот потом …», – дальше думать не хотелось. Эберт прогнал мрачные мысли и вышел наружу. Вещи были собраны лишь частично и погружены на лошадей. «Телегу, что ли, на поленья разобрали», – мелькнула глупая мысль.

– Рейф что случилось? Где повозка и Тил?

Тот оглянулся и поманил Эберта с собой. Они вышли на верхнюю открытую площадку, откуда открывался прекрасный вид на окружающий лес.

– Повозка там же, где и была, а Тила сможешь найти под яблоней недалеко от реки. Можешь заодно помолиться за упокой его души.

От такого поворота событий Эберт опешил. Но ещё больший ужас вызывало то, с какой простотой и спокойствием Рейф это произнёс. Будто сообщил о том, что будет на обед.

– Ты видел, как он испугался, когда я сказал ему, что поедет с нами? – Эберт в ответ кивнул, не понимая, к чему тот. – Так вот, я решил приглядывать за ним и всюду таскал его с собой, а ночью запер его. Утром я вместе с ним выводил коней на водопой и заметил конвой инквизиторов. Я проследил за ними, а когда обернулся, увидел, как тот улепётывал. Ну я догнал его и засунул ему меч между рёбер.

– Зачем?

– Слушай Эберт, – зашипел Рейф. Видимо, разговор ему не нравился. – Я понимаю, что ты никогда не был на войне, но запомни следующее: если слуга неверен своему господину, от него лучше избавиться, а если сомневаешься, что человек сдержит важную тайну в секрете, то его необходимо убить, наконец, если нельзя ни позаботиться о пленниках, ни отпустить их, то их тоже надо убить. Я поступил так, потому что мы не можем за ним уследить, а кругом рыщут враги.

Эберт кивнул. Он понял брата, хоть от этого не стало легче.

– И не рассказывай Элле о нашем разговоре. Она просто думает, что Тил сбежал. Он нравился ей, и я не хочу её расстраивать.

Эберт снова согласился. Дерьмо! Теперь он чувствовал себя предателем. Он вдруг вспомнил о том, как обычно описывались враги в многочисленных хрониках: как грязные животные, трусы, мародёры, насильники, грабители и садисты. «Кажется, это верно для армии любой страны мира, а если кто-то обеляет свои войска, то он либо лжец, либо идиот», – решил Эберт. А ещё ему показалось, что вскоре сможет познакомиться с этим поближе.

Барон Тормотр Алм

Чтобы не столкнуться с инквизиторами, двигались они исключительно по лесу, из-за чего неоднократно терялись и долго искали дорогу, поэтому путешествие заняло вдвое больше запланированного времени. Эберт был лишён сил. Иногда казалось, что этот марш никогда не прекратится. Овощи и хлеб давно закончились, последние куски засоленного мяса размокли и испортились, а сухари покрылись плесенью. Нормальный приём пищи был два дня назад.

Ещё хотелось пить. Невыносимо хотелось пить. Эберт завидовал лошадям, которые могли утолить жажду прямо из реки. Такое человеку лучше не пробовать, если не собирается слечь с кровавым поносом. «Надо было заехать в то село и воспользоваться колодцем», – с досадой думал он.

За последнюю неделю стало теплее, у деревьев начали распускаться почки, а на небе было ни облачка. Элла сняла плащ, а Рейф шёл вообще в одной рубахе. Но Эберт по-прежнему был одет тепло. Его знобило. «Эта прогулка меня доконает», – сердился он на собственное здоровье.

Когда они вышли из леса на очередную поляну, из мрачных мыслей его вырвал удивлённый возглас Эллы. Эберт взглянул, что вызвало её восторг, и почувствовал значительное облегчение. Впереди стоял огромный серый замок.

Размеры потрясали воображение. Внешние стены были вдвое выше их собственного дома, в котором насчитывалось три этажа, если брать вместе с дозорной башенкой. А за стенами виднелся ещё более внушительный донжон.

– Рейф, ты давно там был, как там внутри, барон сможет нам помочь? – посыпались у Эллы вопросы.

– Надеюсь, поможет. А был в прошлом году зимой.

– Но вы же были на юге, ближе к центральной части острова, – удивился Эберт. Он хорошо знал об этом небольшом походе, организованном бароном Алмом. Рейф все уши прожужжал своими рассказами, как они в отряде из полусотни человек неожиданно натолкнулись на противника, а он храбро вырвался вперёд и стал рубить всех, так что его товарищи получили преимущество и победили.

– Да, но перед походом собирались именно в замке. Там было холодно, много людей, так что яблоку негде было упасть.

Приблизившись, они наконец-то увидели, что замок довольно оживлён: у моста перед воротами охрана проверяла какую-то повозку, на стенах солдаты о чём-то спорили, размахивая руками. «Здесь вся мука отвратительна и поедена жуками, я такое принимать не буду, разворачивайся», – донеслись до них слова стражника у ворот, который, видимо, отказал в покупке провианта зажиточному крестьянину.

Они протиснулись по мосту, Рейф окликнул стражника.

– Сообщи лорду Тормотру Алму о прибытии Рейфа и Эберта Аремин, наших коней пусть поставят в конюшню.

– Я никаких поручений выполнять не обязан, у меня есть чёткие указания – лишних людей не пускать внутрь замка, разворачивались бы своей дорогой.

Рейф побагровел от злости. Эберт уже начал думать, как остудить брата, пока не дошло до кровопролития.

– Сэр, Рейф Аремин, – окликнул его рыцарь, появившийся у ворот. – Я знал, что смогу увидеть вас.

– Сэр Урих, – Рейф взял себя в руки, а стражник отошёл, ситуация разрешилась. – Это мой брат Эберт и сестра Элла. Я о них рассказывал. Нам надо срочно увидеться с его милостью. Сопроводите нас?

– Сэр Урих Винен, рад знакомству, – рыцарь был довольно молод, но всё же старше их на десяток лет, высок и белокур. – С радостью отведу вас, идёмте за мной. Я надеялся, что выпью с вашим отцом. Где он?

Пройдя через двойные ворота, Эберт заметил, что замок уж слишком оживлён. Пара рыцарей раздавала приказы группе людей: «Убрать мусор и вообще всё, что может гореть, у восточной стены камни начали осыпаться – надо изнутри сделать насыпь, чтобы подпереть». На башни несли огромные чаны.

– Что здесь происходит? – спросил Эберт

– Готовимся к осаде. Подробности сообщит лорд, – ответил Урих и окликнул какого-то мальчишку. – Отведи леди Аремин к баронетте Алм, пусть она разместит её по своему усмотрению. После поставь коней и скажи конюхам, чтобы не ленились.

– Иди поешь и сразу ложись спать, поняла? – вид сестры вызывал у Эберта острую жалость: потрёпанная, исхудавшая и с лохматыми волосами. Впрочем, он выглядел даже хуже, но ему надо лично всё рассказать барону и услышать его совет и помощь.

Вход в донжон был хитрым. Путь в него пролегал через одну из крепостных башен. Надо было сначала изнутри подняться на стену, затем пройти башню насквозь, а далее пересечь узкий деревянный мост, который вёл в донжон.

На самом верху они зашли в просторный, хорошо освещённый кабинет, полностью обитый деревом. Здесь была масса народу. Прошли тихо, чтобы не мешать.

У дальней стены кабинета, склонившись над какими-то бумагами, стоял крепкий мужчина с круглым лицом, толстыми губами и короткими чёрными волосами. Эберт хоть и видел его очень давно, но сразу узнал – барон Тормотр Алм. Ему докладывал один из рыцарей.

– Мы с трудом нашли указанное количество провианта. Сейчас весна, зерна у большей части крестьян на продажу нет. Пришлось отбирать силой, но так мы их лишаем посевных, а это может обернуться голодом.

– Я понимаю их недовольство, но принц Ономаун быстро наступает, а наше войско ещё не скоро соберётся, – возразил Алм. – Нам нужно будет сидеть в осаде минимум полгода, возможно, и дольше, а еды хватит в лучшем случае на пару месяцев. Говори им, что это в счёт будущего налога.

Видно, шло военное совещание, так что им придётся подождать. Эберт сдержал стон, ведь он уже и так еле на ногах стоял. Но зато здесь было тепло – в небольшом, но богато украшенном камине ещё тлели угли.

– Я так и сказал, но они начали возмущаться ещё и тем, что налоги и подати назначаются как придётся, а судить о справедливости будут рыцари.

– И что они самоуправства захотели?! За такое сразу руби головы! Чернь должна понимать, что для благородных людей и крестьян не может быть одинаковых прав. Одни сражаются, а другие работают. Или пусть сами себя защищают, когда с юга приплывут язычники для охоты за рабами.

Такие слова у Эберта вызвали неприятные воспоминания. Конечно, он согласен с тем, что каждый должен заниматься отведённым ему свыше делом: монарх – царствовать, рыцарь – воевать, поп – молиться, крестьянин – трудиться. Вот только это разумное правило на практике приводило к прямому грабежу собственных людей. Он тяжело выдохнул, когда вспомнил сцену отъёма лошадей. Его стон привлёк внимание окружающих людей.

– Рейф, – кивком головы поприветствовал брата какой-то усатый пожилой рыцарь.

– Сэр Альбрен, рад вас видеть.

Барон наконец-то заметил их.

– О, Эберт и Рейф, хвала Освободителю, я уже начал отчаиваться, – Алм посмотрел на них весёлыми глазами, но тут же в них отразилась тревога, когда он увидел, в каком состоянии братья. – Где сэр Виланд?

– Здравствуйте, ваша милость, – начал Рейф. – Простите меня и моего брата за столь невзрачный вид, мы долго добирались. Боюсь огорчить вас: наш отец не сможет прийти ни сейчас, ни в ближайшем будущем. Мы и сами чудом ушли от напасти, но дело запутанное и странное. Хочется поговорить об этом наедине.

По виду Тормотра становилось ясно, что тот совсем не рад таким словам. Он кивнул и попросил всех оставить их на некоторое время.

Рейф начал свою историю, только когда все вышли. Рассказывал долго и подробно: как впервые увидели противников ещё в поле, но приняли за отряд отца, как те ворвались в поместье и без слов начали всех убивать, как погибло всё семейство, как они спаслись и добрались домой. Эберт сел, ему стало тяжело и больно от всего услышанного. В последнее время из-за усталости он не пытался вспомнить и проанализировать всё, что с ними происходило. Но сейчас ему вдруг захотелось, чтобы Рейф прекратил свой монолог. Но тот продолжал в деталях описывать ту резню, что учинили инквизиторы в их доме. Тормотр Алм с каждой фразой становился всё мрачнее.

– Я предполагаю, что всё было спланировано, – закончил он свой рассказ. – Инквизиция и нападавшие ряженные договорились о своих действиях. Они знали расположение комнат, число боевых слуг и время, когда Виланд вернётся со своей службы. Между нападением на Данканов и нас прошло около суток, так что отряд был выслан заранее.

Рейф замолчал. Барон Алм не торопился ни с ответом, ни с вопросами.

– Мы в замешательстве, – наконец, не выдержал Рейф. – Если вы знаете хоть что-то и можете нам…

– Я понял тебя, – Алм поднял руку, призывая его к спокойствию. – Эберт, как твоё здоровье?

– Паршиво.

– Эй, там, стража, – крикнул Тормотр, вошёл охранник. – Анкер ещё не вернулся?

– Нет, ваша милость.

– Иди к сэру Керту и скажи, я получил сведенья, что его сын в опасности, пусть немедленно отправляется вслед за ним, а если с ним что-то случилось, то пускай выполнит миссию за него, – стражник непонимающе уставился на барона. – Иди, он всё поймёт.

Эберт пытался осознать, что сейчас произошло.

– Раз Валери и Виланд Аремин у инквизиции, то хочу спросить, был ли повод? – раздался тихий голос Тормотра. Эберт украдкой взглянул на лорда. А тот смотрел прямо на него.

– Не знаю, – он отвёл взгляд. Да и что можно было сказать?

– Ты не умеешь врать, – сухо подытожил барон.

– Ваша милость, – вдруг Эберта осенило. – Вы ведь знаете, что происходит и что это было за нападение! Так скажите нам!

– Нет, Эберт, и не проси, – резко ответил Тормотр. – Извините оба, но это королевский секрет и тайна Святой Церкви. Дело государственной важности, так что никакие доводы здесь не помогут.

Эберт застыл, не понимая, что сказать и как уговорить лорда. А потом ему вдруг пришла одна мысль, от которой ему стало по-настоящему плохо. Дело ведь не в колдовстве! И инквизиторы приезжали не за мамой, а за отцом. А её взяли после обыска дома и обнаружения книг. И проблема вовсе не в магии, а в том артефакте, что охранял папа, и в государственной измене. За такое не сошлют в монастырь и не отрубят голову. Даже смерть на костре будет милосердием. За это принято лишать дворянства весь род, разрывать человека на части лошадьми на центральной площади столицы, а останки отдавать на поругание толпе. И откупиться не получится.