Снежинск – моя судьба

Возвратился я довольно поздно, но наши радушные хозяева устроили на скорую руку ужин и с удовольствием выпили с нами за мою успешную поездку.

Утром, наскоро позавтракав, мы с Николаем Матвеевичем пошли в ремонтный цех, развернули новую полуось и с ужасом обнаружили, что она не от моего «Запорожца», а от ЗАЗ-968, и имеет несколько больший диаметр. Прежнее приподнятое настроение сразу улетучилось, и я с горечью подумал, что кладовщица, возможно, наказала меня за то, что переданное ей «вознаграждение» она посчитала слишком скудным. После некоторого размышления мы пришли к выводу, что я, наверное, неправ, и нужной запчасти у неё действительно не было.

Вскоре мы нашли, пожалуй, единственный выход из ситуации. Тщательно измерив длину старой полуоси, укоротили на механической ножовке новую полуось до необходимой длины, затем подрезали торец половинки старой полуоси и соединили подготовленные части сварным швом. Откровенно говоря, я не очень доверял такому соединению, но оставил эти сомнения при себе, чтобы не обидеть человека, который и так уже столько сделал для меня!

Работа заняла почти весь день, и мы отправились в дальнейший путь лишь на четвёртые сутки, решив, не меняя намеченного ранее маршрута, заехать в Оренбург. Не могу не сказать, что с Николаем Матвеевичем и его супругой мы так подружились, что долго потом переписывались и даже несколько раз обменивались посылками…

Уезжали мы с самыми тёплыми чувствами и уверенностью, что все неприятности с машиной остались в прошлом. Однако, как оказалось, нас ждали новые испытания.

Началось с лобового стекла. Мы въезжали в Мелеуз, колёса плавно катили по ровному чистому асфальту и вдруг в лобовое стекло ударил камень, вылетевший из-под колеса встречных «Жигулей». Вся поверхность стекла мгновенно покрылась густой сетью трещин. Мы остановились на обочине, не желая верить своим глазам. Постепенно шоковое состояние начало проходить. Растянув под стеклом одеяло, мы стали собирать в него куски стекла. В весьма удручённом состоянии поехали дальше, надеясь на то, что сухая безветренная погода будет сопровождать нас до самого дома. После ночёвки около Салавата и завтрака мы окончательно свыклись со своей судьбой и даже шутили, что теперь нам не надо будет мыть или протирать стекло. Мешала лишь залетавшая в салон мошкара, поэтому мои очки приходилось довольно часто очищать от её вязкой плоти. Рената время от времени прикрывала лицо руками, а Серёжа с Димой, располагавшиеся на заднем сидении, закрывались одеялом.

Мы стремились как можно быстрее доехать до дома, но нам снова сильно не повезло: въехав в Усть-Катав, взобрались на очередную дорожную горку и вдруг, при нажатии на педаль газа, я почувствовал, что машина останавливается. Стало ясно, что отремонтированная полуось сломалась – очевидно, по сварному шву. Трудно передать моё состояние в эти минуты: мне казалось, что теперь мы попали практически в безвыходное положение.

Я попытался посоветоваться с кем-либо из проезжавших водителей, но кто нам мог помочь? Более внимательно осмотревшись по сторонам, я увидел совсем близко от места нашей остановки ограждение с металлическими воротами и вывеску о том, что здесь располагаются мастерские по ремонту сельхозтехники. Я не сразу поверил своему счастью и несколько раз перечитывал ставшим вдруг таким дорогим для меня текст. Зайдя в калитку, я направился к зданию ремонтного пункта, но меня остановил сторож, сказав, что идёт уборочная пора и посторонним тут делать нечего. Я поведал ему о случившемся, но суровый страж был неумолим. Тогда я сказал, что мне надо всего на несколько минут встретиться с главным инженером. Как ни странно, сторож разрешил войти в здание. Главный инженер выслушал меня, но сразу же отказал в помощи, объяснив, что сейчас у них горячие дни, техника часто ломается и он ничем не может помочь. Я просил войти в мое положение, объяснив, что мы опаздываем на работу, а дети – в школу и только он может решить нашу проблему. Внутренне я уже не надеялся на успех, как вдруг этот большой, грузный человек махнул рукой: «Ладно, сейчас вам снимут полуось, а в обеденный перерыв вы сами займётесь её ремонтом, а потом я дам вам сварщика». Горячо поблагодарив главного инженера, я сказал, что до сварки надо будет половинки полуоси соединить втулкой, иначе далеко я не уеду. Он ответил, что втулку я должен выточить и напрессовать сам, показал электромагнитный пресс и ящик с ненужными металлическими деталями, среди которых можно найти и заготовку для втулки. Указал и на токарный станок с набором резцов, даже не спросив, могу ли я на нём работать. Готовый на всё, я попросил у него «колумбик», т.е. уменьшенный штангенциркуль. Он посмотрел на меня с уважением, но предупредил, что инструмент после окончания работы надо будет спрятать под заднюю бабку станка, иначе его, скорее всего, утащат. Операция по снятию сломанной полуоси прошла на удивление быстро: оказалось, что для этого совсем не нужно было снимать двигатель! Дождавшись начала обеденного перерыва, с чувством некоторого волнения – ведь уже много лет мне не доводилось иметь дело со станком, я приступил к работе.

К счастью, оказалось, что мои токарные навыки не пропали, и я с тёплым чувством вспомнил науку, пройденную 20 лет назад в учебных мастерских сталинградского техникума. Найдя подходящую заготовку, я «окунулся» в свои познания из сопромата, чтобы сделать втулку равнопрочной со стержнем полуоси. Удивительно, но память не подвела! Это вызвало у меня такую радость, что дальнейшую работу я делал, будучи твёрдо уверенным, что всё получится.

Наиболее ответственной была операция расточки: ведь нужно было добиться, чтобы концы полуоси вошли во втулку по тугой или, хотя бы, плотной посадке. Я понимал, что не успею всё это сделать за обеденный час, но мне повезло: рабочие стали возвращаться заметно позднее. Спрятав «колумбик», я запрессовал половинки полуоси во втулку на указанном мне электромагнитном прессе, и к этому времени в мастерской появился главный инженер. Он посмотрел на плоды моего труда, хмыкнул (хотелось бы, думать, что от удивления!) и позвал сварщика. Это был совсем молодой, но, как оказалось, опытный в своём деле человек: на два кольцевых шва он затратил не более 10 минут. Я держал в руках полуось, которая – в этом я не сомневался – теперь уже никогда не сломается (время подтвердило, что я был прав).

Я поблагодарил главного инженера и сварщика, объяснив, что могу расплатиться только бутылкой водки – последним из оставшихся у меня платёжных средств. Ответ был неожиданным: я ничего не должен, так как делал всё сам, а сварка ничего не стоит, водку же во время уборочной у них пить запрещено.

Почти до самого Челябинска погода оставалась благоприятной, хотя и несколько похолодало, но вскоре небо посерело, покрылось мелкими тучками, и стал накрапывать дождик. С этого момента нам стало совсем неуютно: укрыться от этой стихии без лобового стекла было невозможно. Но нам повезло, что мы успели добраться до дома, пока не начался настоящий дождь. Возвратились мы за несколько дней до 1 сентября, успев подготовить детей к школе: Дима пошёл в пятый класс, а Серёжа – в восьмой…

В июле следующего, 1975-го, года, также всей семьёй, мы совершили поездку в Мариуполь на недавно купленной новой машине – ВАЗ 2103 (общий пробег составил около 7 тыс. км). Мы погостили у всех маминых сестёр, встречались с моими двоюродными братьями и сёстрами, вдоволь накупались в Азовском море. Приезжал в Мариуполь и мамин племянник Валентин Бадасен, с которым я был уже знаком, а затем мы с Реной съездили к нему в Раздольное. Здесь мы пробыли три дня, успев отдохнуть от насыщенной частыми застольями мариупольской жизни.

Памятные вехи в работе парткома

Мои партийные будни складывались удачно. Я постоянно общался с интересными людьми, старался со всем вниманием относиться к полезным советам. Появились у меня и добровольные помощники, среди которых особенно выделялся Рудольф Анисимович Смирнов, работавший в общетехническом отделе. Надеялся я и на сближение с Б. В. Литвиновым, который, как я заметил, относился ко мне несколько настороженно после дела Коптелова. Это, конечно, тревожило, но я полагал, что со временем он поймёт моё стремление работать на пользу коллективу КБ, и мы достигнем взаимопонимания. В конце концов, так и получилось, хотя некоторые новации в работе парткома он воспринимал не сразу.

Почему-то особенно недоверчиво Борис Васильевич отнёсся к идее организации в КБ многоэкземплярной газеты вместо принятых тогда единичных и довольно редких номеров стенных газет в подразделениях. Было заметно, что он не верил в полезность этой затеи, и мне пришлось употребить определённые усилия, чтобы добиться его согласия на эксперимент.

У меня было множество сторонников этой задумки, но я понимал, что «пусковую кнопку» можно будет нажать только тогда, когда все детали организации новой газеты (а её предполагалось издавать два раза в месяц) получат детальную проработку. Главным редактором газеты «Прогресс» – такое я предложил её название – стал Сергей Михайлович Ермаков, сотрудник газодинамического сектора, известный в городе как создатель клуба туристической песни, очень обязательный и скрупулёзный в любом деле человек. Заместителем его стал Юрий Васильевич Голубев из 12-го сектора. Без излишней спешки, очень тщательно, был подобран состав редколлегии, четырёх выпускающих редакторов и группа художников. Нашли мы и очень грамотного корректора – бывшего сотрудника городского отдела КГБ Н. Пахомова-Овчинникова. Все люди отбирались только на добровольных началах.

Зная о том, что обычно одной из самых трудных проблем стенной печати является малочисленность инициативных авторов, мы отыскали в каждом секторе человека, который согласился помогать в сборе заметок. За подготовку информации о работе партийной, профсоюзной и комсомольской организаций КБ должны были отвечать руководители этих органов.

Окончательный состав редакции сформировался к 1 декабря 1975 года, а первый номер «Прогресса» появился в январе 1976 года. Необычное издание, заинтересовавшее многих с первых же номеров, получило одобрительный отклик в коллективе КБ. Одной из причин этого было и то, что каждый номер газеты издавался в 52 экземплярах, так что газету можно было увидеть в самых удобных для ознакомления местах как в шестиэтажном здании КБ, так и в экспериментальном цехе. Копии делались в общетехническом отделе, а ватман «добывался» из резерва подразделений. Основная часть экземпляров издавалась в настенном варианте. Располагались газетные полосы формата А1 на специальных фанерных стендах со специальными прижимами, позволяющими быстро закреплять и снимать листы. Часть номеров выпускалась в настольном формате, удобном для чтения в кабинетах, и раздавалась руководителям КБ и секторов, а также отсылалась в горком партии, горисполком и объединённый профсоюзный комитет (ОЗК-24).

Популярность новой газеты особенно возросла после появления в ней раздела сатиры и юмора. Для него писали и рисовали самые остроумные сотрудники КБ – в основном, газодинамики: В. Козловский (художественный редактор газеты, талантливый сочинитель и художник), В. Шапошников, Л. Черников, В. Елькин, Г. Трофимов (конструктор) и другие. А в 1982 году эта творческая группа решила перейти на новый уровень и стала выпускать последнюю страницу «Прогресса» от имени образованного ею «Клуба Тринадцатого Стула» (сокращённо «Клуб ТС»). Эта идея родилась под влиянием очень популярной в то время 16-й полосы «Литературной газеты» под названием «Клуб 12 стульев». Членами «Клуба ТС» стали названные выше энтузиасты, решившие именовать себя администраторами, а вдохновитель этой затеи Владимир Шапошников получил чин дежурного администратора. Вскоре сформировался и необнародованный девиз клуба: «Наделаем на одном стуле столько, сколько другим не удаётся на двенадцати!».

Проблем с выпуском ставшей вскоре известной и за пределами КБ юмористической страницы никогда не возникало. Увлечённые интересным делом, её авторы, среди которых были очень хорошие поэты-сатирики и художники-карикатуристы, с большим опережением поставляли в газету разноплановые опусы и рисунки, отражающие наиболее обсуждаемые людьми события из жизни КБ и города, а подготовленные ими материалы к 8 марта порой даже исчезали с некоторых стендов. В общем, наш проект удался! А вскоре Владимир Дмитриевич Тарасов рассказал мне, что Борис Васильевич Литвинов во время одной из встреч с ним очень одобрительно отозвался о «Прогрессе». Со мной своими впечатлениями он почему-то так и не поделился.

Года через полтора наш опыт взял на вооружение и партийный комитет КБ-2, где стала издаваться многоэкземплярная стенгазета «Поиск».

«Прогресс» издавался 15 лет – до 1990 года, и всего было выпущено 320 номеров. Набирающая обороты «перестройка», бездумно отбрасывающая всё советское, похоронила и стенную печать.

Ещё одним нововведением в работе парткома был так называемый информационный шкаф. Эта мысль возникла у меня не сразу, но напрашивалась как бы сама собой. Деятельность партийного комитета была связана с проведением большого числа периодически повторяющихся мероприятий: подготовкой планов работы, партийных собраний, праздничных демонстраций (1 мая и 7 ноября), ленинских субботников, оказанием помощи подшефной школе (№127), подведения итогов социалистического соревнования и прочих. В результате со временем в ящиках стола накапливалось большое количество бумажного материала, в котором не сразу можно было отыскать необходимый документ, а порой он почему-то вообще пропадал. Чтобы исключить подобные потери, мною был разработан эскиз стенного шкафа с выдвижными ящиками, в которых можно было размещать стандартные папки для бумаг. Несмотря на сомнения столяра, убоявшегося было трудностей в изготовлении этого непростого изделия, примерно через месяц шкаф был установлен на уготованное ему место. На каждом из 30 ящиков была сделана надпись с указанием соответствующей темы или вопроса, и вскоре все нужные мне бумаги были разложены по папкам. Теперь при подготовке к какому-то «типовому» мероприятию не нужно было ничего вспоминать: вся информация, отражавшая накопленный ранее опыт работы по данному направлению – в том числе и другие полезные материалы по теме – всегда была под рукой. Эта нехитрая затея позволила сэкономить немало времени не только мне, но и секретарям партийных организаций подразделений КБ, которые часто пользовались этим шкафом.

Важную роль в деятельности парткома играли партийные собрания, проводившиеся, как правило, один раз в месяц. Мне всегда хотелось вовлечь как можно больше толковых людей в подготовку общезначимых обсуждений, но это получалось не часто, так как многие повестки собраний «спускались» сверху, и с этим ничего нельзя было поделать. Тем более меня радовало, когда удавалось найти нетривиальную, действительно «человеческую» тему, которая была бы интересной для коллектива. Одно из таких собраний прошло, насколько помню, в 1976 году. Тема, которую я предложил для обсуждения – «О состоянии физической культуры в КБ», была воспринята поначалу неоднозначно, но, в конце концов, особенно после поддержки этой идеи спорткомитетом и комитетом комсомола, получила одобрение и была включена в план работы. Идея проведения такого собрания объяснялась желанием понять реальное отношение людей, занимающихся ответственной и напряжённой работой и в то же время ведущих в большинстве своём малоподвижный образ жизни, к своему здоровью. Я считал, что в круг задач партийного комитета должны входить и такие темы.

Все, кто занимался подготовкой этого собрания, старались сделать так, чтобы оно прошло интересно. Помогал мне в этом секретарь комитета комсомола Борис Шайдуллин и председатель спорткомитета КБ Михаил Шабалин – люди инициативные, с творческой жилкой.

Чтобы узнать истинную картину, мы разработали специальную анкету и провели опрос сотрудников подразделений, итоги которого нашли потом отражение в докладе. Подготовили и фотовыставку о городских спортивных мероприятиях, в которых участвовали члены нашего спортобщества, а также о туризме, которым занимались некоторые работники КБ, представили на плакатах и комплексы производственной гимнастики для разных видов трудовой деятельности. Но, пожалуй, главной удачей был добытый нами в Кыштымском филиале Челябинской конторы кинопроката научно-популярный фильм о роли физической культуры в жизни человека, который занимал минут 15 – 20, но оказался очень интересным и убедительным.

Рассказывать о подробностях этого необычного собрания не буду, отмечу только, что присутствующие на нём узнали много полезного для себя и наверняка задумались о необходимости что-то поменять в своём образе жизни. Таким настроениям способствовали, наверное, и результаты анкетирования, особенно, два тревожных факта: в КБ оказалось более 45% регулярно курящих сотрудников и только 12% – занимающихся утренней зарядкой. Со временем выяснилось, что и к новому, более доступному, комплексу ГТО, введённому в 1972 году, многие стали относиться с большим уважением, поскольку к выполнению установленных им нормативов надо было готовиться, что невольно вовлекало в более регулярные занятия физической культурой. Такие настроения подтвердились и осенью 1978 года, когда мы решили организовать в одно из воскресений сдачу норм ГТО по пешему походу – 20 км для мужчин и 10 км для женщин, посвятив его годовщине принятия новой Конституции СССР. На трассы – сугубо по желанию – вышло более половины работников КБ. Погода была прекрасная, и все, в том числе и участвовавшие в этом походе руководители, восприняли этот переход как настоящий праздник души и тела!

Надо признать, что это памятное событие лишь формально было связано с датой принятия Конституция. Сама по себе она не произвела должного впечатления на тех, кто прочитал её текст достаточно внимательно. Хотя Конституция отражала, якобы, реалии построенного в нашей стране развитого социализма и значительно расширяла права, указанные в Конституции 1936 года, на самом деле она во многом носила декларативный характер. В ней было множество красивых заявок на будущее: и это на фоне введённых во многих регионах талонов на мясо, муку и другие продукты. Встречались в ней и статьи, которые по сути своей не вписывались в требования к такого рода документам: в одной из них, например, было сказано, что родители должны заботиться о воспитании детей. Это положение директор предприятия Ломинский, обладавший ярко выраженным чувством юмора, интерпретировал позднее так: «Наша задача – довести внуков до пенсии!». Не вызвало положительного отклика и появление в Основном Законе статьи 6 о КПСС как о руководящей и направляющей силе советского общества. Она и без этого выполняла такую роль, но эта статья, по существу, навсегда закрепляла однопартийную систему. Конституция значительно расширяла и сферу государственного влияния на все сферы жизни, что могло привести к дальнейшему росту бюрократизации и консерватизму.

В то время многое воспринималось как должное, со ставшей давно уже привычкой верить в лучшее будущее. Сегодня же нельзя не признать, что эти «нововведения» в Основной Закон, ущемлявшие и без того неразвитые демократические основы советского общества, особенно «проявились» в 1991 году, когда попытка сохранить задекларированные псевдореальности привела к естественному фиаско, а после запрета КПСС ни один человек в стране не выступил в её защиту.

И всё-таки появление новой Конституции на какое-то время оживило политическую атмосферу в стране. Произошло это, в частности, и потому, что проект Конституции в течение нескольких месяцев обсуждался как в партийно-комсомольской среде, так и в трудовых коллективах. Делалось это, конечно, не стихийно, но воспринималось многими с интересом…

Я рассказал лишь о некоторых памятных делах парткома. Были и другие удачные находки, которые, я думаю, способствовали поддержанию деловой, творческой атмосферы в коллективе КБ. Самым же главным было то, что люди знали, что каждое сколько-нибудь значимое обращение к членам партийного комитета не останется без внимания и поэтому относились к нам с доверием.

Алтайское путешествие

1977 год запомнился необычно проведённым мною отпуском: вместе с Сергеем, Димой и Володей Скутельниковым мы совершили интереснейшую поездку на Алтай. Инициатива исходила от Володи, имевшего уже опыт туристических походов; он же позаботился и о регистрации нашей группы, получив соответствующий документ. В подготовке участвовала и Рена, снабдившая нас сухарями, хорошо уваренными домашними мясными консервами, натопленным ею маслом, сухим молоком, чаем и даже мукой для блинов, а также небольшой алюминиевой сковородкой с крышкой. С собой мы взяли 4-местную палатку, спальные мешки, топор, двуручную пилу, которая в изогнутом состоянии легко закреплялась на рюкзаке, удобную и лёгкую телескопическую удочку – в сложенном виде длиной чуть больше метра – и небольшой набор медикаментов. Володя захватил также фотоаппарат, компас и китайский фонарик. Без поклажи не остались и дети, но их рюкзаки были, конечно, полегче. Одежда была туристской: штормовки, солдатские рубашки, которые должны были, как мы полагали, защищать нас от комаров, спортивные штаны, туристские ботинки и кепки. На случай холодных ночей мы захватили и шерстяные свитеры.

Маршрут состоял из трёх частей: на поезде из Челябинска до Бийска, затем на катере по реке Бия и теплоходе по Телецкому озеру, а дальше – пеший поход вдоль реки Чулышман. До Челябинского вокзала нас довёз на «Волге» Володя Легоньков. Ехали мы с отличным настроением, но иногда меня посещала лёгкая тревога за себя и за детей, поскольку у нас не было никаких туристских навыков.

В Омске была довольно длительная остановка, и мы решили прогуляться по ближайшим городским улицам, сдав багаж в камеру хранения. По возвращении на вокзал нас ожидал неприятный сюрприз: исчезла моя удочка, которой я очень дорожил. В камере хранения работала в это время уже другая кладовщица, заявившая, что никакой удочки в нашем багаже не было. Мы стали ей доказывать, что это не так, но она стояла на своём, обратив внимание на то, что в квитанции эта вещь указана не была. Наше пояснение, что удочка была привязана к рюкзаку, ничего не изменило…

От Бийска до озера мы добрались на катере по реке Бия без каких-либо проблем, а через пару часов оправились вместе с другими туристами по Телецкому озеру на теплоходе «Восток». Мы уже знали, что это озеро удалено от ближайшей железной дороги на 270 км, что называют его малым Байкалом, что оно имеет протяжённость около 80 км и глубину до 300 м и что с юга в него впадает самая большая река этого региона Чулышман и более мелкие речки. Эти предварительные сведения не могли, конечно, составить истинную картину, которая начала открываться перед нами с первых же километров пути. Вытянутое с севера на юг озеро обрамлено обрывистыми скальными берегами с многочисленными мысами, но с редкими бухтами и заливами и всего несколькими причалами. Прибрежные склоны, покрытые, в основном, хвойным лесом, кажутся довольно дикими, хотя, как нам рассказали, на юго-восточном берегу озера в устье небольшой речки здесь давно уже живёт известный многим туристам влюблённый в эти места человек: Смирнов Николай Павлович, по профессии гидрометеоролог. Ему уже за 70, но его энергии и умению «вписаться» в природу можно позавидовать. Говорили, что когда-то он сильно болел, врачи не могли ему помочь, но однажды он узнал о чудодейственных возможностях алтайской облепихи и решил перебраться в эти края. Теплоход не останавливался у облюбованного им мыса, но мы сумели заметить построенную им усадьбу и некоторые садовые посадки.

По прибытии к устью Чулышмана наши попутчики сразу же двинулись вперёд, причём, в таком темпе, что мы едва успевали за ними. Первый переход был не столь продолжительным – наверное, километров семь – восемь, и вскоре все сделали привал на поляне у широкой скальной стены, поблизости от впадающей в Чулышман речки Ачелман. Место было настолько красивым, что мы, в отличие от других, задержались, чтобы подольше полюбоваться этим уникальным уголком природы.

Дальше мы отправились одни, не особенно заботясь о каком-либо регламенте движения, решив идти, как идётся, и обозревать окрестности. Наш маршрут пролегал по Чулышманской долине, по левому берегу реки. Вторую стоянку мы сделали около села Балыкча, где решили попытаться купить у кого-нибудь из жителей алтайский корень – родиолу розовую, который, как мы слышали, мало чем уступает знаменитому женьшеню. Нам повезло: в первом же доме, в который мы решили зайти, нас встретили очень приветливо, объяснили, что скоро должен вернуться хозяин, который как раз и должен принести с известных ему мест этот корень. Бревенчатый дом, выстроенный в виде шестигранника, по форме своей напоминал юрту и оказался очень просторным. Как нам пояснили две женщины, находившиеся в это время в доме, у них есть ещё и обычный дом, который используется только в зимнее время, а этот лучше подходит для летних месяцев: в нём гораздо легче дышится. Женщина помоложе оказалась учительницей и охотно поддерживала беседу с нами. Я спросил о происхождении названия реки, вдоль которой мы шли. Она ответила, что тут всё просто: ман по-алтайски означает реку, а чулыш – изменчивость её русла.