Мать моя женщина. Психологическая повесть

– Мне не нравится твой выбор, Анна. Мужчина, которого ты нарекла своим возлюбленным – не ровня тебе. Этот человек не сможет тебе дать то будущее, которого ты заслуживаешь и которым ты уже обеспечена, благодаря моему положению. Ты дочь высокопоставленного дипломата. Тебе следует приглядеться к кому-то более подходящему для нашего рода, уровня и воспитания.

Анна, проявив свой твёрдый характер, продолжила встречаться с молодым моряком. Только теперь уже втайне от родителей. Когда дед Генрих однажды раскрыл их прятки, то в гневе запер дочь в доме под жёстким контролем со стороны сиделки, объявив, что их помолвка возможна только через его труп. Ну, а дальше, как в романтической сказке – ночь, окно, верёвка. Правда, направление было иное. Да и сказка совсем не романтической оказалась. По верёвке моряк залез в окно к девушке. Заманив сиделку в комнату, заговорщики связали её, а после вынесли из отцовского сейфа довольно приличную сумму. Этих денег и хватило молодым беглецам, чтобы найти себе жильё и обустроиться на первое время. Ни интеллект, ни биография, ни манеры, ни родословная, которая просто отсутствовала, ни положение, как финансовое, так и должностное, молодого псевдоморяка не вызвали доверия у умудрённого жизнью немецкого подданного Генриха Штольца, однако убедили его в одном:

– Не реви, – сказал он своей жене Елизавете – матери Анны. – В одном можно быть уверенным: если эти паразиты пошли на такое, значит, они действительно любят друг друга и будут друг за друга горой! Если это просто вшивая страсть – наша дочь вернётся, никуда не денется. Если любовь, значит, это их выбор – жить в нищете и трудностях. Время покажет…

Время и показало, что мать души не чаяла в отце, растворена была в нём полностью. Считала его пределом всех своих желаний и вершиной возможностей, что даёт судьба. Даже после того, как он попросту исчез. Когда они сбежали, кажется, в то время у них и случилось первое зачатие. Безуспешное. А потом уже успехом обернулось зачатие меня. И вот на свет появился я… Я – Герман Громов! Ужасное имя…

Помню, было мне лет пять. Я попросился в гости к соседской девочке. Мать отпустила. Через три дня меня привели родители этой девочки сами. И на вопрос: «Не потеряла ли мать своего сына?» она ответила: «Негоже мальчику полностью разгуливать по гостям у девочек, а где его дом, он сам прекрасно знает. Собака и то знает. Он же не умирать ушёл!». Мне было пять лет. А потом произошёл с этой же девочкой другой случай, хотя дело не в самой девочке. Мама отругала меня за ногти, которые я сам не стригу, и ей приходится заниматься этим. Я разобиделся и убежал. Вслед она кричала мне: «Беги-беги и больше не возвращайся, паразит». Родители той девочки, у которой я скрывался, опять меня привели также через три дня. Мать даже не искала меня.

Дверь заскрипела. В коридоре послышался шорох. Это вернулась моя мать. Мы внимательно проследили, как она разделась, прошла в комнату и устроилась в своем кресле. Я подошёл и присел на корточки.

– Где ты была, мама? – тихо спросил я.

Она молчала. Тогда я схватил её за плечи и, начав трясти, заорал:

– Где ты была, чёрт тебя раздери? Ты ответишь мне на вопрос, где ты была? Куда ты ходила, старая ты кляча?

Мать смотрела мне в глаза, но взгляд её был такой пустой и неосознанный, будто она смотрит сквозь меня. А потом она всё же произнесла, как старая скрипучая дверь:

– Акватория! – о чём-то подумав, продолжила. – Наша девочка скоро может быть замуж. Пора бы и тебе побеспокоитса о её положении полностью. Разве тебе ровно всё равно на её будущее?

– Какой девочки, что ты несёшь?

– Грымов, ты пугаешь меня. Загляни на неё. Она полностью как взрослая.

Я взглянул на нашу гостью и выпалил:

– Это никакая не девочка! Это наша гостья. Её зовут…

Кстати, задумался я, ведь я до сих пор не знаю, как её звать.

– Кстати, а как вас зовут?

– Габриелла, – ответила девушка.

– Габриелла, – заворожённо повторил я. – Ты слышишь, её зовут Га-бри-елла. Она… она…

Тут я осознал, что ничего о ней не знаю. И вообще, кто она такая? Откуда она взялась! Как-то странно, что она здесь с нами вот уже какой день пребывает. Как это произошло?!

– Она… она студентка. Будущий врач. Слышишь, ты? Эта девушка добрая незнакомка, которая любезно помогает нам.

Обращённый на меня взгляд старой женщины по-прежнему был отрешённым. Я отступился. Мне захотелось освежить лицо. Вода так приятно охладила наморщенный лоб, набухшие мешки под глазами, сжатые скулы.

– Что она сказала? – пробубнил я, увидев Габриеллу в зеркале ванной комнаты.

– Молчит.

– Я же слышал, что она вам что-то сказала в моё отсутствие.

– И что вы слышали?

– Что-то про платье… Так ведь? Она ходила в свадебный магазин, подбирала платье?

– Да.

– Сумасшедшая!

– Она упоминает о какой-то несуществующей девочке.

– Постоянно. Мне кажется, она решила, что вы её дочь. Точно, так и есть. Это началось с вашего появления здесь.

– Она опять сказала – Акватория?

Я помолчал несколько секунд, а потом тяжело вздохнул:

– Так она называла моего отца. Прозвище у него такое было.

– Всё ясно. Она считает меня не просто своей дочерью, а вашей с ней дочерью. Той, которая не родилась. А вас – вашим отцом.

– Что? Как это?

– Правильней будет сказать, что видит в вас своего мужа.

– Этого ещё только не хватало! Чеканутая совсем!

– Вы не знаете, как они собирались назвать девочку, если бы она родилась?

– Нет, не знаю.

Я взглянул в глаза Габриелле, лет которой было не больше двадцати трех и сменил тему:

– Габриелла, я понимаю, что это незаурядная просьба, но без вас мне теперь никак не справиться. Прошу, не оставляйте нас. По крайней мере, какое-то время.

И хотя в её зелёных, как малахит, глазах я увидел согласие, всё же продолжил:

– Понимаю, предложение неординарное. Я буду вам платить. Мне нужна сиделка. Вернее, не мне, а ей. А вы студентка. Думаю, пусть небольшие, но всё же дополнительные средства вам не помешают. Вы сможете заниматься учёбой, когда вам потребуется. Времени на раздумье я вам дать не могу, поэтому прошу вас, соглашайтесь.

Выходные закончились, и на следующий день я с нетерпением ждал возвращения Габриеллы из института. Но, как мне показалось, не только я один. Мать часто поглядывала в окно. Я это заметил. Я заходил в комнату к ней и не знал, что делать. Я не знал, что ей сказать, не знал, что спросить, что предложить: хочет ли она есть, пить или есть какие другие потребности. Так в тишине, скрывая друг от друга томление по нашей гостье, мы и ждали Габриеллу, которая согласилась быть нянькой для матери.

– Ну, как у нас дела? – дружелюбно спросила Габриелла с порога.

– Вы спрашиваете, как настоящий врач.

– В каком смысле?

– Так говорят все врачи, когда приходят к больному, который идёт на поправку.

– Ой, я не хотела нисколько вас обидеть.

– Нет-нет, что вы, – засуетился я. – Ни о какой обиде речи быть не может. Я просто констатирую факт. И не стоит на этом зацикливать внимание.

Мне показалось, что, проходя мимо, Габриелла как-то косо посмотрела на меня.

– Здравствуйте! Как вы себя чувствуете, Анна? – спросила она, войдя в комнату к матери.

– Некрасиво, мама, отвечать молчанием.

– А мама и не молчит, она просто рада видеть меня. А я вам тут принесла вкусных трубочек. Сейчас Герман поставит чайник, и мы попьём чай с трубочками. Не давите, дайте ей время. Пойдёмте на кухню, – шёпотом обратилась Габриелла уже ко мне.

Я внимательно следил за тем, как девушка хлопочет на кухне. Мне так не хотелось мешать ей. Её присутствие меня вдохновляло. Мне нравилась её хозяйственность.

– Вы такая домашняя. Такая умелая. Ведь вы ещё совсем молоды. Откуда вы знаете всё это?

– Что именно?

– Ну вот, и готовить умеете, и к пожилой нездоровой женщине находите подход. По своим делам и поступкам вы гораздо старше и мудрее девушек такого возраста.

– Спасибо. Я живу одна. Пришлось научиться.

– А жених?

– Какой жених?

– Давеча я слышал, как вы разговаривали по телефону с молодым человеком. Простите, я случайно подслушал.

– Это всего лишь был мой однокурсник.

– Вы говорили, как…

– Мы обсуждали конспекты, друзей,.. не помню, что-то ещё.

– Вы с ним очень дружны. Постойте-ка, теперь я понял, почему она отправилась выбирать вам свадебное платье. То, что он ваш жених, показалось не только мне.

– О, как нелепо!

Закипел чайник. Габриелла вновь пригласила мать за общий стол. Та с большим аппетитом стала хрустеть трубочками и запивать горячим чаем. А после наш диалог с Габриеллой продолжился.

– Что вы почувствовали, когда она пропала вчера?

Я задумался.

– Только честно.

– Страх. Как боятся за потерянного ребёнка, хотя мне это чувство неизвестно. Испугался, что больше её не увижу. Что с ней может что-то случиться… Но это рефлекторное чувство. Любой бы на моём месте бросился её искать. Как у вас там говорят, у медиков… рефлексия… собака Павлова… как-то так ведь?

– Да, есть такое. И как долго вы это испытывали?

– Недолго. Потом последовало раздражение. То самое, в которое она приводила меня последние годы, когда мы были вместе.

– Что именно вас привело в раздражение?

– Ну, я не знаю… то, что она исчезла. Куда-то попёрлась, мы тратим на неё время, а она взяла и исчезла. Я не знаю, как это объяснить. Мне было любопытно, куда она пошла, и вот оказалось, что мой и ваш интерес останется неудовлетворённым.

– И всё?

– Я хотел её вернуть.

– Почему?

– Да потому, что… потому что она не может просто так взять и исчезнуть. Понятно вам?!

Глава 4

Квартира, в которой совсем недавно веяло могильной пустотой, наполнилась жизнью. Мать смотрела телевизор. В ванной весело плескалась вода, доносились звуки воскресной стирки. Из окон струился мягкий свет, и комнаты купались в солнечных лучах. Запах одинокой старой женщины сменился на свежесть и уют домашнего очага. Здесь теперь жила семья! Так мне виделось и хотелось.

– А вы бы хотели семью?

– Ой, вы меня испугали!

– Извините.

Габриелла продолжила стирать и молчала, будто не услышала моих слов. Я стоял, смотрел на неё и стеснялся повторить вопрос. Зачем, думал я, зачем я её об этом спрашиваю. Какая разница, что она ответит. Я прошёлся по квартире и вновь почувствовал себя счастливым. Улыбнулся, услышав, как по телевизору вещают про какого-то парня, которого необходимо женить на одной из девушек, а он не может сделать выбор и добиться дельного совета от матери, упрекая её в нерешительности.

– Каждый человек желает иметь семью. Полноценную. Правильную. Отвечающую нуждам и потребностям как самого этого человека, так и всех членов семьи. Человеку нужна семья, где его любят, где он любит. Где его понимают и принимают таким, каков он есть. А ещё важно, чтобы эта семья вписывалась в рамки общества. И не просто вписывалась, а являлась примером соблюдения тех ценностей и традиций, которые он исповедует. И не столь важно, родительский это дом или брак, сколь значим сам смысл семьи, её сущность и содержание. Любите друг друга и будьте счастливы!

Мягко говоря, я удивился тому, что сказала Габриелла. Вернее, даже не смыслу её слов, а её желанию что-то до меня донести. Я почувствовал, как в носу защипало, и сделал всё, чтобы не расплакаться.

– Сегодня воскресенье. У вас выходной, а вы тут стираете. Пойдёмте на прогулку, – предложил я.

– Мы пойдём все вместе.

– Да. Все вместе, – поддержал я Габриеллу.

Под ногами зашуршали листья. Я шёл рядом с Габриеллой, а по другую от неё сторону своими худенькими ножками шоркала мать.

– Зачем вы мне рассказали про то, какая должна быть семья?

– Что именно?

– О том, какую вы хотите иметь семью и какую желаете мне.

– Вообще-то это были не мои слова, а ведущей, которая закончила телепередачу. Любите и будьте счастливы – так кажется, вы про это?

С немым вопросом: не сумасшедшая ли она – я внимательно посмотрел на Габриеллу. А она продолжила:

– Какая разница – кто сказал? Вы спросили – вам ответили.

– Спросил. Только думал, что вы проигнорировали. Неважно… Вы уже целую неделю с нами, Габриелла. Это так прекрасно. Я не говорил, но хочу поделиться, вернее, должен вам как-то выразить свою благодарность. В общем, вы молодец, что с нами! Мы с матерью ждём вашего возвращения каждый день. И делаем это вместе. Нас объединяет ваше присутствие, а когда вас нет – ваше отсутствие. Я сижу, работаю за своим ноутбуком; мать там, в комнате, смотрит свои идиотские ток-шоу, но мы оба ждём вашего скорейшего прихода из института – знайте это. А ещё, когда вы приносите трубочки, мы просто счастливы.

– Хорошо, я буду их покупать чаще.

– Да, только не в трубочках дело.

Я взял руку Габриеллы и ладонью приложил к своей щеке. Мне так хотелось тепла от этой девушки. Но она была совсем юна. Я не мог позволить себе даже мысли влюбиться в неё. Однако вся моя душа неудержимо тянулась к ней. Маленькая, гладкая ладошка так покорно лежала на моём лице. От её руки пахло «Белизной». Запах, знакомый с детства. Тогда, по-моему, всё и везде так пахло: поликлиники, детские сады, бассейны, школы, стадионы, квартиры, подъезды. Вот и сейчас пахнет детством, и она, Габриелла, ещё совсем ребёнок. Годится мне в дочери… Господи! Как я мог забыть! – словно гром загрохотал в голове. Ведь у меня есть дочь!!! Эта девушка заняла все мои мысли, отвлекла от самого главного.

– Что с вами?

– Нам нужно срочно домой, – заволновался я.

– Домой? Что-то случилось?

– Ничего не случилось. Просто пойдёмте. Быстрее. Вдруг кто-то придёт, а нас нет дома.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.