скачать книгу бесплатно
И слышится затверженный ответ,
Что не сошелся клином белый свет.
Забудь светить всегда, светить везде,
Зыбучей уподобиться звезде;
Запомни раздуваться в адский шар,
Чтоб сеять людям в головы кошмар,
И, убывая, искривляться в меч,
Чтоб вовсе эти головы отсечь.
Изменчивы и холодно бледны
Застенчивые сестры, две луны.
Тоненьким голоском
Сегодня Марина была. Раздался длинный звонок. Я почему-то решил, что пришел какой-то ебнутый сосед, может, оттого, что вечером видел одного соседа, выносившего мусор. Я даже, открывая дверь, встал отчего-то боком, как дуэлянт.
А там стоит какое-то маленькое существо, шапка напялена почти на глаза, и тоненьким детским голоском спрашивает Таню.
А Таня еле ползает.
Часть вторая: затвердеет
Сегодня встречаю в Академкниге А. Приятно встретить знакомого человека. Но он отчего-то не очень рад. Чем, спрашиваю, занимаешься? – Так, пишу, перевожу. А ты? – Строю, сторожу – ответилось в рифму.
Вчера приходили Пасхальные гости Игорь с Аней. Выяснилось, что Анина мама из Закарпатья, и она приносила пасху и куличи, а Игорь все это осмеивал.
Тимофей забастовал против гостей, назвав их какашками и даже кинувшись в них предметами, правда, мелкими и промахнулся.
Пришлось играть неуютную роль твердого отца.
Сегодня в садике нянечка спросила их с Мариной: Вы дружите? – Да, дружим, – Хорошо. Вы друг другу подходите, – Почему?
Нянечка мялась, потом говорит: Неплебеи.
В своем любимом магазине Таня встретила Ирину Алферову. Та была в больших темных очках (чтобы ее не узнали). Таня ее сразу и не узнала. Сняла с вешалки сарафанчик и спрашивает: Мило, правда? – И смотрит на нее, а та с ужасом смотрит на нее: вдруг она ее узнала?
Вчера Танюшке везло на мужичков. Первый заговорил с ней в садике: А вы кого забираете? А я сам ходил в этот садик. Тридцать пять лет назад, – И что здесь изменилось? – А ничего. Я заглянул в окно: те же рукомойнички.
Мужичок был симпатичный. С ним была подруга. Т. сказала, на жену не похожа, похожа на подругу.
Через 300 метров другой. Этот пожилой. У него четверо детей. Дети взрослые. Этот сказал: Главное, чтобы жена в тебя верила. Если бы моя в меня не верила, разве она родила бы мне четверых?
Он позвонил сыну, договорился приехать, а того нет дома… Расстроен.
Третий ебнутый паренек. Или очень ленивый. Этот у «Полушки»: Не подскажите, как как пройти к дому номер такой-то. Танюшка рассердилась: Вон, на той стороне табличка, перейдите улицу и посмотрите.
Паренек не пошел, стал еще у кого-то спрашивать.
День ото дня Таня рассказывает все более дикие вещи. Сегодня про подругу Марины (Марина ходит к ней ночами поговорить).
К ней муж приходит поесть, а денег не приносит. И секс с ним продолжается пять минут. Так вот, она нашла себе мужичка и так крепко поцеловалась с ним, что он кончил прямо в штаны. И бежал.
Теперь она готовится придти к нему, он один живет, и привязать его веревкой к кровати. Со свечами, – Свечи зачем? – Для романтики. Зажечь везде свечи. Еще она берет взбитые сливки —?? – Чтобы обмазать ему член и отсосать. Ей противно это делать иначе, а она обязательно хочет.
Дождь. Красиво. Мокрая крыша собора, темно-коричневая. Зазеленевшие уже по-весеннему липы и другие деревья заслонили собор. Такие вот тексты уже можно помещать в учебнике «Русского языка».
Таня сидела с Леликом, меняла ему памперс, мыла попку. Он боится воды и, когда мылся, весь трясся и нервно смеялся.
Вчера в церковь заходил интересный мужик. Бомжом его не назовешь. Так вроде щуплый, ну и кулачищи были у него. И пьяный, конечно, и вонючий. Он странно себя вел. Он подмигивал. И на иконы смотрел так, будто ждал, что они тоже ему подмигнут.
В центре города ночью тихо почти по-дачному.
Марина сказала: «А я люблю, что слышен шум поездов, у нас в Туле окна выходили на железную дорогу, высунешься в окно, а там поезда».
Вроде, как сделали новое покрытие, не так наезжают на люк. Или это были разные люки? (на площади много люков) Нет этого узнаваемого бряканья чугунной крышки.
И уже ни малейших белых ночей.
Марина, оказывается, спросила: «А почему Дима сказал „Спокойной ночи“, а вышел на улицу?» Таня ответила: «Он не мог спокойно смотреть, как ты кормишь Лелика». Марина скармливала ему мясо с тарелки и давала запить молоком, приговаривая: «Жуй, Леля, жуй». А у Лели слипались глаза и челюсти еле двигались.
В городе сразу после приезда особенно заметно, какие недачные у людей лица.
Почти немой
Настя постепенно толстеет. Она готова бросить Ромика. У нее теперь наклюнулся другой. Этот по интернету. Он некрасив. Занимается бизнесом. Она хочет привести его к нам, чтобы мы его раскусили. А Ромик стал пить мало и сделался совсем неразговорчив. Почти немой. И постоянно у него плохое настроение.
Стянула носки
Таня заходила в старый садик, болтала с няней. Это с той, что сказала про них неплебеи, выглядит на 80 и носит мини-юбку. – Мини-юбку?! – Ну выше колен, и босоножки, и увидев меня (Таню), стянула носки, демонстрируя педикюр.
Деревья выросли
На дачу приезжал дядя Саша, и даже оставался ночевать на веранде. Саша привез крыжовник. За ужином заговорили про крыжовник, что он раньше везде рос, и рос прекрасно в тени, – говорит Таня, а Мизь: тогда тени не было, всюду было солнце – сейчас деревья выросли.
Что же, дождь так и не пойдет? И город утонет в торфяном дыму.
Убили японского рыбака (у Курильской гряды).
Собственник
Пришел Мась: «Это вообще-то мой стол».
В этой тетради, кажется, ни одной утренней записи.
Дождя так и нет, на редкость сухой август. Прошлый, если перечитывать, отличался ветрами.
Толя сварил
Толя рассказывает, как он трудился в сварочном цеху. Варил решетки из арматуры, а в соседнем цеху, кузнечном, делали для него заготовки, и там был хохмач. И Толя варил очень быстро, чтобы пойти хохмача послушать. Кузнецы говорят: «Иди, вари, сейчас начальство придет». А Толя им: «Я уже все сварил». Те не верят. Один сходил посмотреть. Толя даже план нарисовал, как у них цеха располагались. И показывает, как он шел, каким маршрутом. А Толя слышит, как он зашел к нему в сварочный, посмотрел и пошел обратно в кузнечный. Идет по коридору и «еб твою мать, дурак! Еб твою мать, дурак! Зачем все сварил? Мы на три дня заготовок наделали – он все сварил! Еб твою мать, дурак!»
Лябзики
У Рильке про полнокровного человека, про которого думали – он румянится.
Хорошее имя Броун – для кого-нибудь непоседливого.
Вот бежит человек: это он торопится или это у него ради спорта?
Пророк сегодня рассказывал, он делал руками так, будто что-то мнет в них, и говорил: «Господь ведь тянет из людей душу» – и становилось наглядно. А потом он сказал: «Лябзики, – Что? – Лябзики, – А что такое „лябзики“? – Ну, мякиш хлебный.»
«Шарики из хлеба,» – подумал я.
Вчера купил толстого Фета. Сегодня читал его в церкви, стыдливо обернув белой бумагой.
Толстой в письме называет Фета толстым добродушным офицером.
Маша дала мне попробовать настоящий горький шоколад. Она его ест, чтобы не раскиснуть.
Часть третья: сожмется
По поводу воды
За ужином между Мизем и Танюшкой разгорелся спор, как правильно разогревать макароны: на масле или на воде. Таня настаивала на воде, и тогда спор по поводу воды: Таня налила воду на холодную сковородку, а Мизь настаивал, чтобы она нагрелась, и вода закипела – как делала бабуля.
Ромик не тратит, Лелика не берут
Марина страдает. Она отдала старшего Даню в семью мужа, и осталась с Леликом. Даню в конце лета подстригли и перевели в другой садик. А Лелика в садик не берут, ему еще нет трех. Так Марина вынуждена была оставлять Лелика дома на целый рабочий день (она устроилась продавцом).
А Сережа снова принимает наркотики. Но она все равно хочет за него замуж, чтобы матушка его, которая тоже этого хочет, купила ей фату. На свадьбе с Толей у нее не было фаты, родители были против, и свадьба была без всего.
Таня поговорила с заведующей, и Лелика взяли в сад. Разговор закончился Таниным: «Вы человек!»
Новые подробности истории с Ромиком: Ромик не тратит своих денег, живут на Настины. Настя получает зарплату – они куда-то идут, а так Ромик сидит дома, мама его кормит, он все время молчит. Мама от этого сама не своя: «Я больше не могу! Когда он уедет?!» Бабушка говорит, что он по-прежнему квасит. Вечером приходит Настя, и они пьют.
Говорю: рюкзак
Человек мычит, ничего не помнит, слова забывает, за спину себе показывает – там рюкзак, а слова не помнит. Я ему говорю: рюкзак. Он кивает: рюкзак! Я ему слово напомнил. Выглядит человек хорошо, но ничего не помнит.
Бедный ребенок!
Во время венчания девочка мелкая, дочка жениха и невесты: бабушка внесет ее в церковь – она в рев, вынесет – успокоится. А девочка была похожа на казашку (в маму, а папа русский). И так девочку вносили-выносили. Она уже всхлипывать стала, как я в детстве. Бедный ребенок!
От рук белокурых подростков
У Тани сидит Марина. Рассказывает. Ест чечевичный суп.
В Кондопоге война с черными. Первый звонок для всех таких, включая и мою нерусскую внешность. Утром всерьез рассматривал возможность смерти в электричке от рук белокурых подростков. Иногда мне казалось, что я смог бы им что-то объяснить, но посмотрев по TV на лица из Кондопоги – переменил свое мнение.
Ой, Сашка
Танюша ищет, что надеть на награждение. Мизь, глядя в окно: «Ой, как ужасно, какие крыши ржавые». Мама зашла с Сашкой рассказать про Настю Витю Рому Сашку. Сашка заболела нервной болезнью. У Вити на даче злая овчарка покусала Витину подругу на глазах у Сашки. Плюс Ромины припадки. Витя с Настей при ней кричат. Сейчас Сашка пошла в первый класс. Мама пришла за ними в школу послала Кристину за Сашкой. Кристя пошла в буфет, купила сладостей, приходит. Мама: «Кристина, где Сашка? – Ой, Сашка,» – и собирается снова за ней идти. «Нет уж, я сама за ней схожу».
Голос подземный
Обдумывал неудачу с Наташей: не отношений неудачу, а описаний.
В церкви слушал по радио про китайцев, что они живут настоящим, не как индусы, стремящиеся в нирвану – и отсюда чайные церемонии.
У скрещения Мойки с Фонтанкой уровень воды поднялся. У «чижика» голый человек нырял, наверно, за деньгами. Несколько зевак смотрели. Я тоже невольно остановился.
Иду дальше: авария на теплотрассе, разрыта яма и валит пар.
В воскресенье вечером снова вышел гулять. Тимошка болен, так с ним не гулял.
Пошел вдоль Мойки. В самые сумерки. Вода рябится. По речке изредка катера. Приятно ощущается изгиб, усталость от уличной прямизны.
«Площадь Восстанья, Московский вокзал»,
Голос в подземном вагоне сказал.
Кто-то очнулся.
С места восстал и не может понять:
Голос подземный раздался опять.
Поезд качнулся,
и дрогнул вагон.
Рельсы его понесли под уклон.
Он не вернулся.
Осенняя оса ползет по гранитной плите.
Чернели фигуры
На именинах Вер, Надежд и Любовей я сидел по правую руку от настоятеля. Говорили об именах. Я не говорил, думал. В голове вертелось: «Вера, я вернулся». Но Веры как раз не было, и некуда было в-вернуть.
Славик не знает, кто у него родится. Надеется на девочку.
Сколько раз за день поглядел в окно на лужи?
Шел по мокрой дальней аллее Марсова поля, глянул в сторону вечного огня. Чернели людские фигуры и донесся жареный запах. Так и подумалось: нанизывают сосиски на прутик и жарят в вечном огне.
Поэт, как собачка, помечает место – так я пометил Пушкинский дворик стихотворением «про ворону», а Толстовскую Гаспру стих, «про собаку». А место, где побывал поэт и его не пометил – будь оно проклято!
День был солнечный. С работы я шел прямо на солнце и подумал: вот, если завтра будет солнце в это же время, оно уже будет ниже, нет, завтра еще будет незаметно, вот послезавтра… в общем, шел, овеянный тоской по уходящему солнцу.
Таня и Маша
Таня встретила в Доме книги Машу. Маша держала в руках толстую стопку детских книг. Она собиралась купить все эти книги сыну. А Тане как раз нужна была книга в подарок Ване.
Таня спросила у Маши, что та ей посоветует. Маша с удовольствием стала снимать с полок книги и ей советовать. И Тане ничего не оставалось, как все их купить.
Потом Маша спросила, нет ли у нее телефона. Таня сперва обрадовалась, она подумала, что Маша хочет обменяться телефонами. Оказалось, Маше просто нужен был телефон. Ее английский здесь не работал.
