Чуть короче жизни

Вольф швырнул вещи в телегу, остановился, поджидая барышню, схватив ее за руку, потянул за собой. Оба они вскочили в телегу, немало удивив возчика, Вольф выхватил у мужика из рук кнутовище и изо всех сил стеганул лошаденку. Испуганная не менее хозяина лошадь, рванула вперед.

– Вы что, барин? – мужик попытался отнять кнут, и тогда Вольф, даже не поворачиваясь, коротким ударом локтя заставил мужика согнуться. Женя зажала себе рот, чтобы не вскрикнуть. Вольф бешено хлестал лошадь, пока она не перешла в галоп. – За что, барин? – стонал мужик, корчась у ног Жени.

– Будешь сидеть тихо – не убью! – ответил Вольф, продолжая отхаживать кнутом лошадь. – Что за местность впереди?

– Железная балка! Там лесок изрядный, можно укрыться, если надо!

– Надо! – сказал Вольф.– Очень надо!

Герни

Я знал, что они пойдут следом, но не думал, что они будут такими наглыми, чтобы буквально висеть на хвосте!

Это же против всяких филерских правил: вломиться в купе к подозреваемому и мозолить ему глаза!

62

– Если ты хоть кому-нибудь о нас скажешь!.. – Вольф сгреб мужика «за грудки» и посмотрел таким долгим взглядом, что мужик побелел и рухнул на колени.

– Вот те крест, никому! – мужик размашисто перекрестился.

Женя видела, как тряслись у него губы, когда он влезал в телегу. Вольф стоял до того момента, пока телега тронулась, а потом подхватил с земли вещи.

– Вперед, барышня!

Он снова шагнул первым. Женя повесила ридикюль на сгиб локтя, приподняла подол юбки и с содроганием двинулась вслед за Вольфом через колючие кусты. Путь предстоял неблизкий.

63

Вскоре Бусик из сумки вновь перебрался на плечо Жени, где и сидел теперь на удивление тихо. Только короткие усики зверька трепетали, когда он принюхивался к лесным запахам.

Вольф временами останавливался, перебрасывал вещи в другую руку и переводил дыхание. Вначале Женя думала, что сама не выдержит такого темпа ходьбы, потом начала тревожиться за Вольфа. От того момента, как отец Федор поднял своего «естественного врага» на ноги после ранения, прошло совсем немного времени. Вольф останавливался все чаще и чаще, наконец, бросив сумки на землю, тяжело опустился сам.

– Желающие могут присесть, – сделал он широкий жест в сторону поваленного непогодой дерева. Женя поправила Бусика, подобрала юбки и осторожно присела на шершавый, обросший грибными наростами ствол. – Что будем делать, Евгения Александровна?

– А что мы делали до сих пор? – осторожно спросила Женя.

– Делали вид, что уходим от погони.

– А на самом деле?

– На самом деле, собирались с мыслями. Я вообще-то лучше думаю на ходу! Мне не понравились наши попутчики, поэтому я решил немного пройтись пешком. Вы на меня за это не в обиде? – Женя отрицательно качнула головой. К пешим прогулкам она была привычна, но все же до Белогорья хотелось добраться, как можно скорее. – Проблема в том, что теперь нам все равно надо на станцию, а там почти наверняка ждут наши враги!

– Если бы у нас были сообщники, мы могли бы на лошадях добраться до следующей станции!

– А у нас есть сообщники?

– Могут появиться, если мы доберемся до села и наймем лошадь.

– Вы знаете, где село?

Ответить Жене не удалось, так как из-за деревьев неожиданно вышел здоровенный бородатый мужик. Вышел, медленно оглядел сидящих, и так же неспешно пошел дальше, скрываясь за кустами лещины.

– Постой! – Женя соскочила с древесного ствола и бросилась следом за прохожим. Вольф остался сидеть на земле, с искренним любопытством наблюдая за разыгрывающейся сценой.

Женя добежала до бородатого мужика и попыталась преградить ему путь, но тот, словно не замечая барышню, обошел ее и пошел дальше. Тогда Женя вновь догнала его и схватила за руку. Мужик резко взмахнул рукой, отчего Женя оказалась сидящей на земле да еще с еловой шишкой под ягодицами. (Бусик свалился с плеча хозяйки, тревожно застрекотал и помчался спасаться у Вольфа).

От подобной наглости барышня оторопела. Она поглядела на заросшее бородою сумрачное лицо, потом на широкие плечи «лесовика», на рваный зипун, и пожалела, что вообще пыталась кого-то останавливать. (Вольф по-прежнему не шевелился. Казалось, он полностью погрузился в процесс отдыха).

– Что надо? – спросил мужик, нависая над Женей всей массой своего громадного тела.

– До села отсюда далеко? – впервые подал голос Вольф.

Мужик лениво перевел взгляд на иностранца.

– Если лесом, то к вечеру придете. А если напрямик, по дороге, то – версты четыре.

От таких известий Женя осмелела. Она бодро вскочила с земли, поморщилась, ощущая след от еловой шишки, быстренько отряхнулась и спросила:

– А в какой стороне дорога?

– В той, куда я иду, – ответил мужик, окидывая Женю каким-то непонятным взглядом. Барышня невольно поежилась. Похожий на лесного разбойника мужик ей очень не нравился, но идея блуждать по лесу – не нравилась еще больше.

– Ты нас проведешь? – спросила она, стараясь, чтобы голос звучал бодро и уверенно.

Взгляд мужика стал еще непонятнее.

– Если хорошенько попросите! – подбоченясь, сообщил он.

Женя оглянулась на Вольфа. Вольф смотрел на мужика таким же непонятным взглядом. Женя осторожно попятилась.

– Что значит «хорошенечко»? – уже менее уверенно спросила она.

Вольф поднялся с земли и, не спеша подошел (Буська успел заползти ему в карман куртки и там затихнуть). Застывшее лицо Вольфа вдруг стало странно похожим на лицо самого мужика.

– «Хорошенечко» – это значит, с уважением! – Вольф вдруг, как подрубленный, рухнул на колени и ткнулся лбом в рваные лапти прохожего.

Женя остолбенела. Коленопреклоненый Вольф – это зрелище поразило ее до глубины души. А гнусный мужик, между тем, воспринял его, как должное. Стоя над Вольфом, он смотрел на Женю выжидательно и требовательно.

– Евгения Александровна, – не поднимая головы, произнес Вольф, – ждем-с вас!

– Барышня сомневается! – медленно произнес мужик, так же медленно поднимая руку. Женя не стала ждать, чем это закончится, она поспешно опустилась на колени и пониже нагнула голову. На плечи тут же навалилась тяжесть, которая через несколько секунд исчезла.

– Ну что ж, ежели вы по-хорошему,..– произнес мужик вполне мирно. – Тогда можно и показать.

Как ни в чем не бывало, Вольф подхватился с колен, отряхнул брюки и подал руку Жене. Та вежливо приняла, оперлась, вставая и тут же, довольно больно ущипнув Вольфа за руку, прошептала:

– Я вас ненавижу!

Вольф хмыкнул, улыбнулся, но не ответил. Уже через пять минут они шагали за бородатым мужиком по едва заметной тропинке через лес. Вольф по-прежнему нес вещи, но уже старался не останавливаться. Женя вообще перешла на мелкую рысь, потому что не поспевала за спутниками. Бусик не высовывал носа из кармана куртки.

64

В таком темпе шли минут сорок. Остановились на опушке леса, когда с пригорка и в самом деле завиднелись покрытые соломой крыши села.

– Вона! – указал мужик пальцем в сторону села и повернулся, чтобы уходить.

– Стоять!

Откуда они взялись? Конные казаки с шашками, и давешний шпик тоже верхом, на вислоухой кобыле, победно размахивающий наганом. Видимо, все это время засада ожидала у единственной, ведущей к селу дороге.

Женя почти не испугалась, только ощутила досаду. Выходит, весь марш через лес был напрасным?

– Стоять, я сказал!

Шпик ударил каблуками лошадь, пустив ее на бородатого мужика, который, словно не слыша окриков, пытался вернуться в лес. Что произошло, Женя понять не успела. Лошадь споткнулась и рухнула, едва не подмяв собой седока. Палец шпика видимо был на спусковом крючке, потому как грянул выстрел. Пуля свистнула над головой у Жени, и барышня машинально присела.

Мужик остановился, посмотрел на бьющуюся возле ног лошадь, наклонился, выдернул из седла шпика и легко, рывком помог лошади подняться. Шпик с разинутым ртом остался лежать на земле, все еще сжимая в руке разряженный наган.

– Не балуй! – казачий есаул крутнул над головой шашкой.

Вольф выронил сумки, обхватил плечи Жени, заставляя ее пригибаться к земле. Казаки окружили не сопротивляющихся пленников. Только лесной мужик продолжал стоять, выпрямившись во весь рост и улыбаясь щербатой улыбкой. Шпик вскочил на ноги, ткнул в мужика дулом нагана.

– Как твоя фамилия?

Мужик улыбнулся еще шире, проводил глазами убегающую вислоухую лошадь и с любопытством уставился на револьвер. Шпик ударил его рукояткой в зубы. Звук был такой, словно металл ударил по дереву: глухой. Мужик покачнулся, но устоял. Борода только чуть-чуть растрепалась.

– Шалишь, господин хороший! – с этими словами он взял руку шпика своей огромной ручищей. Шпик по-заячьи вскрикнул, раздался странный треск, и рука шпика упала книзу, переломанная одним движением. Наган полетел в дорожную пыль.

Есаул плашмя ударил мужика шашкой по голове. Тот присел и рванул есаула за ногу. Конь взвился на дыбы, и в этот момент загремели выстрелы.

Вольф повалил Женю на землю, закрывая собой. Вокруг с ржанием метались перепуганные лошади, с которых с простреленными головами валились всадники. Подвывающий от боли и страха шпик подполз к Вольфу и вцепился здоровой рукой в руку Вольфа, причитая: «Пощадите!»

Через несколько секунд все было кончено. Четыре трупа валялись на дороге, двоих унесли испуганные лошади.

65

Когда Женя открыла глаза, мужик все так же стоял, выпрямившись во весь рост. Вольф отполз в сторону, брезгливо стряхнул с себя шпика, но вставать не спешил.

Из-за того же пригорка, где, видимо, раньше скрывалась казачья засада, поднялись несколько человек. У кого-то в руках были винтовки, двое перезаряжали револьверы, один был вооружен обрезом охотничьего ружья. Впереди шел «земский врач», за которым следовал Зимин.

– С вами все в порядке, Евгения Александровна? – Зимин присел на корточки возле Жени, подал ей руку, помогая подняться, а потом подтолкнул к Лапшину. Тот перехватил ее за локоть и крепко стиснул пальцы, не сводя глаз с Вольфа. Вольф продолжал сидеть, машинально очищая с ладоней пыль. Шпик тихонько постанывал за его спиной, баюкая искалеченную руку.

– Надеюсь вы не думаете, господин Вольф, что я не взял с собой серебра? – спросил Зимин мягко. – Пришлось даже пули отливать серебряные, и все это – ради вас. Или будем проверять?

Он быстро, одним движением, вскинул револьвер и выстрелил. Из дырки, возникшей во лбу шпика, толчком выплеснулась кровь. Женя вскрикнула. Шпик без звука повалился на дорогу.

Вольф продолжал сидеть, только лицо его заострилось, а верхняя губа по-волчьи вздернулась, готовая обнажить клыки.

– Ну-с, а что это у нас за гусь? – Зимин обернулся к бородатому мужику. – Что это вы, господин Вольф, крестьян агитируете в свои ряды? Ты с ними? – спросил он резко.

Мужик переступил с ноги на ногу.

– Я – сам по себе, – ответил он спокойно. – Местный я.

– Местный? – револьвер в руках Зимина выплюнул пламя и все увидели дыру на зипуне мужика. Мужик удивленно скосил на нее глаза, но не шелохнулся.

– Местный, говоришь? – револьвер выстрелил еще раз. – Не с ними, говоришь?

Через секунду стреляли все, включая Лапшина. Как только дым от выстрелов развеялся, все увидели мужика целым и невредимым, только в очень дырявом зипуне.

– Женя, не смотри! – попросил Вольф. – Не нужно смотреть! – Но Женя не могла отвести взгляд. Тогда Вольф вновь встал на колени, не обращая внимания на изумленного Зимина и поклонился мужику до земли: – Хозяин, девочку пощади!

– Хорошо просишь, душевно! – мужик осклабился. – Правильный ты зверь, как я посмотрю!

– Вень! – Зимин что-то понял. По его знаку «Лапшин» прижал к Жениной спине дуло револьвера.

Женя не испугалась. С самого начала стрельбы она находилась в состоянии оцепенения, словно все это происходило не с ней. Она молча ждала, что будет дальше.

Вольф оглянулся на девушку и побледнел лицом.

– Хозяин, я против тебя – никто! – продолжал он.

– Если ты шелохнешься, я их обоих на месте положу! – предупредил Зимин. – Сядь на землю и вытяни руки!

– Да, пожа-алуйста-а! – мужик насмешливо сощурился и в самом деле сел. Сквозь прорехи в зипуне выглядывала волосатая грудь. Мужик вытянул перед собой руки и пошевелил пальцами. Пальцы напоминали древесные корни – такие же темные и узловатые.

– Никола, подойди к нему! – Зимин держал на мушке не мужика, а Вольфа. – Руки свяжи!

Никола вынул явно припасенную заранее веревку, подошел к тому, кого Вольф назвал «хозяином», и принялся вязать ему руки за спиной. Мужик не сопротивлялся. Он все продолжал насмешливо щуриться и поглядывал искоса, то на Зимина, то на Лапшина.

– Машину подгони! – велел Зимин одному из своих людей.

Когда, пофыркивая мотором, подкатила машина с откидным верхом, Женя машинально отметила, что это автомобиль очень уж напоминает автомобиль Поливанцева: не так уж много в округе «роллс-ройсов».

– Загружай!

Женю затолкнули в машину первой. Это и была та ошибка, которую ожидал Вольф. Он рванулся в сторону, и Зимин не поспел за ним. Громадный волк на лету вцепился в ближайшего боевика, валя его на землю своим весом. Они покатились по дороге, и Зимин не мог уже стрелять, боясь зацепить своего человека.

На какое-то мгновение взгляды боевиков были прикованы к схватке, а мужик тем временем встал. Встал совершенно легко, стряхнул на землю лопнувшую веревку и ударом кулака разнес голову ближайшему боевику. Второго он ударил прикладом выхваченной у него винтовки. Третий успел разрядить в него револьвер, но мужик не остановился. Он дотянулся до стрелявшего и легонечко дернул на себя, одновременно подставляя кулак. Раздался странный треск, изо рта человека хлынула кровь, и он обмяк, сползая на дорогу.

Все это происходило так быстро, что Зимин едва успевал переводить взгляд на новую жертву таинственного хозяина. Когда под клыками Вольфа затих последний боевик, Зимин внезапно понял, что остался один.

Он быстро навел револьвер на оцепеневшую в машине Женю, но рука у него дрожала, и дуло описывало круги.

– Я убью ее! – взвизгнул он.

– Да пожа-алста! – спокойно протянул мужик и шагнул вперед. Зимин выстрелил. Мужик сделал движение, словно ловил муху, потряс пулю, словно ожидая жужжания, и небрежно бросил себе под ноги.

Зимин вновь нажал курок, но револьвер не выстрелил: закончились патроны. Зимин начал пятиться, не сводя ошалелого взгляда со страшного бородатого лица. Мужик продолжал наступать, и в какой-то момент просто толкнул Зимина в грудь. Зимин упал и больше не шевелился.

Мужик остановился над поднимающимся с земли Вольфом. Вольф встал человеком.

Мужик протянул руку, взял Вольфа за подбородок и повернул к свету. Несколько секунд они смотрели друг на друга. Вольф угрюмо, но твердо, мужик с некоторым удивлением.

– Откуда ты? – наконец спросил мужик.

– От богини Кеоде.

Мужик, словно внезапно что-то припомнив, вдруг широко улыбнулся.

– Кеоде? Хорошая девочка. Ну, что же, правильный зверь, уходи с миром. – Он повернулся и зашагал в лес.

Вольф подхватил с земли покрытые пылью сумки, швырнул под сидение «роллс-ройса», сам сел за руль. Тут из-под машины с жалобным цоканием выскочил потерянный в стычке Бусик, прыгнул к хозяйке на колени и со страху накрыл лапами мордочку.

«Роллс-ройс» взвыл мотором, Вольф сдвинулся с места, лавируя между трупами, взобрался на пригорок и развернулся в сторону села.

Женя как сидела, так и осталась сидеть, неподвижно глядя перед собой. Страшная сцена на опушке все еще продолжала стоять перед ее глазами. Она молчала всю дорогу. Молчала и тогда, когда они добрались до железнодорожной станции, и Вольф купил билеты в вагон второго класса.

Не возражала и тогда, когда Вольф забрал у нее Бусика, засунув зверька в собственный карман.

Только, когда поезд тронулся, и за окном промелькнул брошенный у железнодорожной колеи «роллс-ройс», Женя спросила:

– Кто это был?

Вольф оглянулся на попутчиков: высокую старуху с маленьким мальчиком и ответил вполголоса:

– Хозяин этих мест. И он – безумен. И здесь скоро будет столько крови, что полям не нужен будет дождь! Хлеб взойдет на крови.

Герни

Теперь понятно, откуда сочится безумие! Оно заражает всю округу, будит все наихудшее еще сильнее, чем Чердже. Не удивительно, что Чердже струсил!

Единственный, на кого местные чары явно не действуют – Буська! После встречи с Хозяином притих, но аппетита не утратил. Пришлось на остановке покупать орехи.

66

Ночью Жене приснился Хозяин. Очень высокий: до неба ростом, в дырявом простреленном зипуне, с топором за поясом и босиком. Он оглядывал свою землю из края в край и улыбался щербатой улыбкой.

А вокруг горели поля и хаты, дым низко стелился по земле и смешивался с туманом. Умирали в реках русалки и сгорали вместе с лесами лешие, бродили и прятались изгнанные из жилищ домовые. Умирали люди.

Проснулась Женя оттого, что Вольф тряс ее за плечо. Проснулась, растирая по щекам слезы. Вольф всунул ей в руку батистовый платочек.

– Подъезжаем, Евгения Александровна!

Буська сидел на плече у Вольфа, тер лапками мордочку и мечтал о продолжении орехового банкета.

67

Белогорье встретило приезжих туманом. Туман стелился в низинах, и путался в кустах. Сонные сосны простирали к небу колючие верхушки, а подножия их стволов окутывал туман.

Крошечный вокзальчик тоже тонул в тумане. Когда заспанный дежурный ударил в колокол, паровоз тронулся, и по цепи вагонов прокатился рывок. Торопливо вскакивали на площадки вагонов проводники, брели по перрону прибывшие в Белогорье отдыхающие, с грохотом волокли свои тележки носильщики.

Вольф огляделся, увидел неподалеку от вокзала дремлющего на козлах извозчика, махнул ему рукой. Тот оживился:

– Куда прикажете, барин? Мигом доедем!

– Лесную гостиницу знаешь?

«Мигом» не получилось. До гостиницы тащились минут сорок. Буська всю дорогу развлекался тем, что прыгал от Жени к Вольфу и обратно, пока не прянула испуганная его маневрами лошадь, и извозчик не попросил господ унять свою белку. Вольф лично засунул Буську в ридикюль к Жене. Защелкнув сумочку и возвращая ее владелице, он мимоходом изумился тяжести этого дамского аксессуара.

– Чехов тяжелый! – объяснила Женя.

68

Двухэтажный бревенчатый дом гостиницы расположился прямо в сосновом лесу на высоком обрывистом берегу Донца. Чуть дальше среди деревьев виднелись еще два одноэтажных здания и хозяйственные постройки.

Вольф спросил господина Осипенко – но, поскольку отец Федор еще не прибыл, он снял два номера и еще один забронировал.

Несколько утренних часов Женя проспала. После пробуждения она не могла припомнить подробности сна, но зато помнила тягостное ощущение безнадежности, которое не развеялось и после умывания. Вроде бы кто-то о чем-то предупреждал ее…

Когда в дверь постучали, Женя уже проснулась, умылась и теперь стояла посреди номера в задумчивости: Бусик висел на самом верху оконной шторы, чувствовал себя прекрасно, но спускаться явно не собирался.

– Оставьте его в покое! – Вольф высыпал на столик очередную порцию орехов и выразительно постучал по столешнице. Зверек нервно дернул хвостом, пытаясь сверху оценить масштабы подношения. – Пока он будет есть, предлагаю перекусить самим. На террасе что-то вроде кафе или летнего ресторанчика, в котором за умеренную плату подают вполне приличные блюда.

69

Со всех сторон гостиницу окружал растущий на песчаной почве сосновый лес. Поскольку терраса была ограждена лишь невысоким барьерчиком, казалось, что сосны подступают к самым столикам. Колоннадой лесного храма нависали над посетителями массивные, истекающие смолой стволы. Поскольку вокруг царил песок, то сколько бы не подметались полы, песок из окружающего пространства все равно попадал на территорию кафе и тихонько хрустел под ногами.

Женя и Вольф прошли к боковому столику, прямо напротив которого росла молоденькая пушистая сосенка, и присели. Столик был накрыт белоснежной скатертью с вышитыми на ней монограммами. На столешнице стояла деревянная солонка и деревянный же стаканчик с салфетками. Судя по невысокому помосту в углу, неподалеку от столика, по вечерам в кафе играли музыканты. Сейчас посетителей в кафе было мало, потому что завтрак давно закончился, а время обеда еще не настало.

Пока Женя с удовольствием вдыхала наполненный сосновым ароматом воздух, Вольф пододвинул барышне меню, а сам, подозвав официанта, заказал себе бифштекс с кровью. Пересмотрев цены на омаров и семгу, Женя заказала пару салатов и ветчину с зеленым горошком.

Ели не спеша. Женя то и дело засматривалась на окружающий пейзаж. Заметив интерес барышни к местным достопримечательностям, подошедший официант порекомендовал непременно посетить речной обрыв, откуда открывался чудесный вид на Донец. Поскольку ожидание остальных участников поездки могло затянуться, Женя решила, что хорошая прогулка не повредит.

70

Ведущая к реке тропинка начиналась у самой террасы. Женя и Вольф прошли уже значительное расстояние, когда между деревьями появился просвет, и они наконец вышли к обрыву. Кто-то заботливо расставил над обрывом несколько скамеек, чтобы дать возможность отдыхающим насладиться речным видом.

Женя присела на скамейку, подумала: не вынуть ли из ридикюля книгу, но передумала читать. Вольф походил вокруг, потом прислонился спиной к сосновому стволу, прищурился и стал смотреть на другой берег.

Внизу неспешно текла река. Было что-то завораживающее в перекатах волн. Река дышала покоем, она так неудержимо струилась в своем русле, что ее безостановочное движение вызывало чувство отстраненности. Небо, исчерканное колючим кружевом сосновых ветвей, слабо, но явственно притягивало к себе. Казалось, выйди на кручу, взмахни руками и, как птица воспаришь над обрывом.

Женя отложила сумочку, поднялась со скамейки и подошла ближе к краю обрыва. На краю пучками росла уже подсохшая трава. Женя машинально сорвала и, растерев между пальцами блекло-зеленый листик полыни, поднесла к лицу. Горьковатый запах навеял смутные воспоминания о бесконечных степных пространствах, когда нагретая солнцем земля порождает колеблющееся в воздухе марево.

– Евгения Александровна, отойдите от края – вкрадчиво попросил Вольф.

Женя, словно бы не расслышав его слов, подошла еще ближе. Разжав пальцы, она позволила раздавленному листику выскользнуть из ладони. Крошечный зеленый комочек полетел вниз.

Внизу чуть поблескивала река. Сухая желтоватая глина под ногами бугрилась комками, заставляя подошвы туфель прогибаться. Желая встать поудобнее, Женя переступила с ноги на ногу, задев камушек. Камушек полетел вниз.

– Евгения Александровна! – Вольф крепко взял Женю за руку чуть повыше локтя. – Отойдите от края!

Женя подняла руку, пытаясь освободиться, и неожиданно рванула Вольфа к себе. Он качнулся, но устоял. Тогда она откинулась назад всем телом, почти повисая над обрывом. Вольф резко отшатнулся, оттаскивая ее прочь.

Тогда она наклонилась и вцепилась в его руку зубами. Свободной рукой Вольф залепил ей пощечину и отбросил от себя. Женя не устояла на ногах и отлетела в сторону скамейки. От сотрясения со скамьи упал ридикюль и оглушенная девушка машинально прижалась пылающей щекой к прохладной коже сумочки.

– Евгения Александровна, придите в себя!

Женя расстегнула ридикюль и достала крошечный дамский револьвер. Фигура Вольфа в ее глазах расплывалась, потому что слезы то и дело наполняли глаза.

Вольф подошел совсем близко и присел на корточки.

– Евгения Александровна!

Женя вытянула руку, нацеливая дуло револьвера в грудь Вольфа.

– Я должен бояться? – совершенно серьезно спросил Вольф.

Женя попыталась нажать на курок, но ей это не удалось.

– Он на предохранителе, – сообщил Вольф, взял у нее из рук револьвер и, сняв с предохранителя, вернул обратно. – Женя вы меня слышите?

Женя вновь попыталась нажать на курок.

– Спуск слишком тугой для дамских ручек. Где вы покупали эту дрянь?

Женя подняла дуло выше, на уровень лба Вольфа. Она старалась не смотреть ему в глаза, а смотреть только на револьвер.

– Женя, Элен и Ирил вы тоже убьете?

Она, вскрикнув от ярости, обрушила оружие ему на лицо, но он успел отбыть удар. Револьвер, кувыркаясь в воздухе, полетел в реку. Женя неистово колотила Вольфа, но он успешно прикрывал голову, а она успела несколько раз сильно удариться о подставленный локоть.

– Ты что делаешь, волчара?! – кулак отца Федора был более удачлив. Вольф отлетел к самому обрыву и несколько мгновений корчился от боли. – Я ж тебя предупреждал!