скачать книгу бесплатно
– А то. Из Питера сразу в Вишеру.
– И город не покажет? Жди, мол, другого раза.
– Покажет, обещал. Я же на две недели.
Встреча
Он едва узнал товарища в мускулистом плотном мужчине. Парфен сам окликнул:
– Сеня! Здорово, корешок дорогой!
Обнялись.
– До электрички телега времени, посидим где-нибудь, выпьем. Погодь, берем тачку до Московского вокзала. Рюкзачище – в камеру хранения там же.
– Тачку?
– Такси.
– Эт понял, но зачем тратиться?
– Без разговорчиков!
Семен, вздохнув, пожал плечами.
– Куда едем, деревня? ? добродушно окликнул водитель серой «Вольво».
– Московский вокзал.
– Вещи в багажник!
– Понял, не дурак, ? ответил Парфён, толкая товарища к машине.
– А что, заметно? ? Семён захлопнул заднюю дверцу, усаживаясь поудобней.
– В смысле?
– Деревня.
– Хм. На лбу написано.
– Это площадь Восстания, а там знаменитый Невский проспект. Спасибо, шеф. Сдачу себе оставь.
Я забил на работу, сам себе хозяин, несколько деньков проведем в Вишере, а потом – экскурсию по Санкт-Петербургу. Кстати неподалеку чудная кафешка: кормят на убой, выпивка двадцать четыре часа и кальян. Идем, угощаю! Только багаж сдадим.
Время за разговором летит быстро. Друзья не уследили за ним, но Парфен махнул рукой:
– Ерунда, вечерние электрички идут с интервалом в час.
– Значится, на железке работаешь?
– У нас полгорода – железнодорожники. Остальные – стеклодувы и продавцы. Но я теперь строительную артель открыл: крыши, заборы, дома, колодцы. Уже и лицензию получил. Сезонка, но что поделать?
– Негусто. Хотя у нас гораздо хуже. Работы нет. Живем натуральным хозяйством. Покупаем лишь чай да сахар.
– Хорошие люди нужны всюду. А в Питере резиновые границы. Обвыкнешься, может, в мегаполис подашься. Мужчина с руками тыщ пятьдесят весит. А то больше. Десятка на съем комнаты. Во, хватит! – Провел большим пальцем по горлу, – еще мамке поможешь!
– Невеста ждет, – вздохнул Семен, – отлетался, я, брат.
– Невеста?
– Женюсь в октябре. Приезжай!
– Приеду.
– У самого девушка имеется? – Семен подмигнул.
– Есть и нет, – Парфен усмехнулся, – странная она.
– Любишь?
– Не знаю. Вижу – злюсь, не вижу – грущу! Сирота, думает много, бродит одна, девок сторонится. Мамаша в ней души не чает. И то, с младенчества дружила с покойницей Весной, ее родительницей.
– Красивая?
– Увидишь. Зачем обо мне? о своей жене будущей поведай.
– Наталка моя, красавица писаная, зеленоглазка. А волос – чернее ночи. Коса – ниже пояса, что рука, такая толстая. И, самое удивительное – любит!
– А чем ты плох? – Парфен оценивающе взглянул на товарища, – мужчинский мужчина. А квадратики на животе мечта. У меня таких нет.
– Квадратики? Чушь! – Семен весело захохотал. Парфен присоединился.
Рассчитались за обед, и вышли, вдыхая запах автомобильных газов.
– Слышал о вони городов, но тут…, – закашлялся.
– В столице еще хуже. Идем за вещами.
В электричке народу совсем немного.
– Набегут, – уверенно сказал Парфен, – только после Любани останется мало. Летний сезон, дачи. Сиди, за пивом слетаю. А рюкзак закинем на полку, чтобы не пинали мазурики всякие.
Сеня разглядывал входящих.
– На заимке народу меньше, чем в одном вагоне.
Через пять минут прибежал товарищ с пивом.
– Ехать около трех часов, с пивом ? меньше. А это – сушеные кальмары. Супер, едрён батон!
– У нас до ближайшего магазина автобусом сорок минут, и ходит через день. За пивом не наездишься, если мотоциклет на приколе. Но мамкин самогон оценишь. Слеза!
– Пивани, Сеня, «Бочкарева»!
Семен согласился, пиво хорошее.
– Посылочку получил?
– Нет. Посылки недели три идут. Если что скоропортящееся….
– Ничего. Курить можно?
– Идем в тамбур.
Малая Вишера оказалась небольшим городом. Парфен жил неподалеку от вокзала в старой половине, в районе частных домов. Лохматый пес лаем и вилянием хвоста приветствовал хозяина.
– Бостон, – сказал Парфен, – это мой товарищ, люби его, – потрепал собаку, и махнул рукой, – идем в дом, Сеня.
Полная женщина радушно обняла Семена:
– Уж столько сынок рассказывал о вас. Евангелика Нифонтовна, но зовите просто тетя Женя.
– Да и меня без церемоний на ты.
– Хорошо, сына. Фёна, помоги дорогому гостю вещи разобрать, покажи, где ночевать будет.
– В моей комнате. Идем, дружище, переоденься с дороги. Рюкзак (там продукты?) на кухню. Фу, жарища! Шорты с майкой в самый раз. Видел, как ходят городские? Почему я не могу? Вечно парюсь в городе, одеваю костюм. По одежке сразу видна деревенщина.
– А у нас шорты только детишки носят. – Семен вытащил из чемодана спортивный костюм.
– Хочешь, свои отдам? У меня этих шорт….
– Не надо. Стесняюсь голоногим на людях.
Тетя Женя выставила закуски и пирог с мясом.
– Усаживайтесь, ребятки. Сынок, налей шампанского со знакомством.
Парфен наполнил бокалы:
– Ура!
Семен пригубил.
– До дна, до дна, Сеня.
– У меня в рюкзаке гостинцы.
– Успеешь. Долго ты ко мне ехал, дружок разлюбезный. Но теперь мы не расстанемся на многие годы. Следующим летом жди меня. А до того – на свадебку гряну.
– Точно соберешься?
– Обещаю.
– Смотри, а то ведь, обижусь.
Парфен взялся за бутылку шампанского.
– Матери наливай, – подмигнул Семен, – а мы выпьем уральского плакучего кедровничка.
Удалился в кухню, через минуту вышел, торжественно неся в руке литровую бутылку:
– Слеза! Мамка гнала. Утром голова свежа, тело бодро и дух приподнят. Рюмашки неси, паря.
– Держи стопарики!
Выпили. Парфен крякнул:
– Эк, хороша! И ни грамма сивухой не отдает.
– Я же говорил.
– Завтра баньку стопим. Напаримся. А и вода в речке теплая. До сна купнёмся. Верхнюю пыль смоешь.
– Говорила сынку: баньку к приезду дорогого гостя сладить. Так нет. Упрямец, Парфёнка мой.
– Ничего, тетя Женя. После вагонной жарыни в проточную водицу – красота! Тело прохладится, душа возликует. – Подмигнул Семен.
– Что ж, как знаете, молодежь. Справитесь, а я к Гавриловне наведаюсь, огурчиков снесу. Тяжело ей с огородом управляться: годы! Дай Бог, картоху выкопать.
– Ладно, обещал, помогу твоей Гавриловне, – кивнул Парфен. – Да мы не засидимся. Что здоровым парням животы набивать? Закругляйся, Сеня. Чаю хочешь?
– Чайку с удовольствием! Обожаю сей напиток. Бывало, с мамкой вечерком сидим из блюдца сёрбаем и в телек пялимся. Конечно, зимой больше. А летом дел невпроворот: скотина, огород, рыбалка. Осень – охотняя пора: сею для медведя, кабана овес в дальнем наделе. Попробуешь вяленой медвежатины. Вкус необыкновенный!
– Я медведя кушал! Парни в Большой Вишере, дружки-приятели, охотничий бизнес имеют. В самой глуши (вездеходом сутки трястись по болотинам) поставили рубленый дом, огромную баню. Возят олигархов стрелять лося, кабана и того же медведя. Фото памятные. Те платят немерено, конечно, по заказу девчонок из Новгорода берут.
– Охота не терпит мирских сует. Но теперь и на Урале орудуют браконьеры целыми бандами. Где крутятся большие деньги – что такое жизнь пары-тройки егерей?
– А говоришь, не терпит. Бьют зверя почем зря. Читал, у вас тигров осталось около пятисот, а леопардов и того меньше, пятьдесят.
– Это не у нас. Амур, знаешь где? От нас пылить еще тысяч пять километров. На Урале, брат, тигры не живут. А вот Снежного человека однажды сам видел.
– У нас тоже андошка водится. Однажды похитил Снежный человек бабу из деревни Селищи, странная была и люди не любили. Авдотья не могла жить с людьми, однажды собрала узелок и в лес. Ночевала в барсучьих норах, в шалашах из мохнатых еловых лап. Видели поначалу, а вскоре и след простыл. А как-то попала на глаза охотнику, с шерстяным дитем, говорят, лицом в мать. Так местные и назвали лесного человека авдошкой или андошкой. Такая вот притча.
А еще был случай. Там же, в Селищах. Сосватал девушку Настю парень Василий. Поделки из дерева мастерил, и в Новгород возил продавать. Однажды пошли девчата в лес по ягоды. Разбрелись кто куда, потом домой идти, а подружки нет. Решили, что раньше их вернулась. Но в деревню Настя не пришла. Жители искали неделю впустую, а Василий вернулся из города и нашел свою невесту, ягоды собирала. Отказалась идти с ним.
– Не могу, – говорит, – теперь лесному жителю предназначена.
