Легенда о капитане Бероевой

– Суть такова, – начал он, остановившись посередине непросторного помещения, – около часа назад я проходил по общему коридору. Вдруг! Мой излишний интерес привлекло то странное положение, что дверь сюда остаётся незаперто́й и чуть-чуть приоткрытой. Естественно, нестандартная особенность показалась мне необычной. Почему? Как правило, нежилые отсеки всегда находятся в запертом состоянии, потому что, как всем известно, учёная профессура старается хранить собственные тайны достаточно ревностно.

– И конечно же, серьёзное расхождение стало вам интересно, – предположила Бероева, произведя внимательный осмотр и заметив торчавшую из-под кровати металлическую трубу; она уже нисколько не сомневалась, на что именно Майкл ей сейчас укажет.

– Совершенно верно, – подтвердил американский специалист, умудрённый немалым жизненным опытом, – когда я оказался внутри, мне моментально бросился на глаза продолговатый конец стального предмета, выглядывавший из-под спального ложа. Ты видишь его, милая Ксюша?

– Разумеется, – понимающе кивнула российская сыщица.

– Тогда можешь достать, – настоятельно потребовал Джордан.

Заинтригованная оперативница нагнулась и, потянув за металлическую основу, извлекла наружу чудно́й предмет, внешне похожий на большие ножницы, снабжённые удлиненными ручками и применяемые для перекусывания толстой стальной арматуры; единственным отличием являлось, что, вместо резавших частей, здесь устанавливались две вытянутые продолговатые рамки, расположенные друг против друга, от которых, соответственно вверх и вниз, отходили железные клинья, по форме напоминавшие остроконечные звериные зубы – в общем, представленная конструкция имела полную схожесть с волчьими челюстями, а вся её рабочая часть запачкалась жидкостью багрового цвета, выдававшей явное сходство с высохшей кровью.

– Это ещё не всё, – проговорил медицинский сотрудник, извлекая из дальнего конца два стальных снегоступа, напоминающих собой голую человеческую ступню (правда, намного бо́льших размеров).

Даже при невнимательном рассмотрении становилось более чем очевидно, что на всех десяти концах так называемых пальцев имелись за́гнутые штыри, изображенные в виде могучих когтей; к обуви они крепились с помощью специальных кожаных ремешков. Пока Бероева примеряла их на тёплые сапоги, Джордан достал из-под пустовавшей кровати нечто, похожее на подобие огромной звериной лапы, снабженной мощными стальными крюками; последнее устройство походило на когтистую длань, удерживаемую с помощью обыкновенной полудюймовой трубы, прива́ренной со стороны предполагаемого запястья и имевшей в длину не более сорока сантиметров. Желая продемонстрировать её в деле, Майкл сделал резкое маховое движение, показывая, как оставляются отчётливые следы звериного нападения. В то же самое время Оксана экспериментировала со «звериными челюстями». Смыкаясь между собой, они создавали тот самый лязгавший звук, который она слышала, когда они вместе с О’Нилом осуществляли первый выход из основного комплекса зимовочной станции.

– Всё правильно, – констатировал зрелый доктор, наблюдая за производимыми несложными опытами, – именно так и разгрызались безвольные тела мёртвых уже людей. Однако вначале их всё-таки убивали острым ножом, а уже потом имитировали чудовищное нападение огромного зверя, вычищая из туловища любые намёки, способные указать, что сперва производилось губительное воздействие обыкновенного человека. Извлечённые останки, скорее всего, складывались в какой-нибудь целлофан, от чего создавалась обманчивая иллюзия, что они якобы съедены; спинную кожу раздирали железной лапой, по-видимому, ею же извлекался и головной человеческий мозг – она изображена своеобразной лопаточной формой, а мозговое вещество, как известно, представляет собой целостную структуру, в результате чего её незамысловатое применение позволяет основательно вычистить черепную коробку. Мо моему субъективному мнению, ужасные телесные повреждения наносились с одной, единственной, целью – запугать непосвящённых членов полярной зимовки.

– Целиком разделяю Ваше профессиональное мнение, Док, – осознанно согласилась Оксана, отложив опасный предмет и неприятно поморщившись.

Последнее, что Майкл извлёк из-под злачной кровати, был удлинённый брезентовый чехол, в котором предположительно что-то осталось. Американский медик немного его потряс, после чего на половое покрытие выпал остроконечный нож, напоминавший российскую финку, снабженную узким лезвием, и длинным, и прочным.

– Вот и загадочная шарада сложилась: все чудовищные орудия находятся в полном сборе, – сделала Бероева обоснованный вывод, – и ничего здесь нет ни мистического, ни схожего с бездумным животным. Все совершённые жуткие преступления – это омерзительное дело рук, исключительно человеческих.

Пока она делала несложные умозаключения, Джордан складывал обнаруженные находки в предназначенный для их хранения цилиндрический кожух; найденное оружие (как и следовало ожидать) разместилось там и удобно, и равномерно.

– В убранном состоянии его можно вынести наружу спокойно и не привлекая к себе избыточного внимания. Что я хочу сказать? Скрытное перемещение ужасных предметов становится делом и обычным, и ничем неприметным, – высказал Майкл здравую мысль, которая и так была очевидна, – тем более что уличный тамбур находится в пяти метрах от дверцы, ведущей в спальную комнатку Григоровича.

– Да, Док, здесь я, пожалуй, с Вами всецело согласна, – подтвердила Оксана, что и сама она склонилась к уместному пониманию, – но сейчас надо подумать, где «убийственное хозяйство» покамест надёжно припрятать? По-моему, удобнее всего его разместить у Вас, в лекарственном морозильнике. Всё равно туда криминальный труп убиенного геолога нужно снести, заодно и кошмарные железки, под шумок, перетащим – непринужденно и не вызывая ничьих подозрений. Лично мне кажется, рано пока открываться, что нам уже всё известно, – Вы так не считаете, Майкл?

– Я мало разбираюсь в оперативной работе, – произнёс американский врач, на секунду задумавшись, – и готов, Ксюша, подчиняться любому профессиональному указанию. Единственное, мне хотелось бы уточнить: а не думаешь ли ты, что именно я могу быть причастным ко всем ужасным убийствам и что, выдавая сейчас преступные орудия, я преследую некий таинственный умысел?

– Говоря Вашими словами, Док, такой возможности я нисколько не исключаю, – не стала хитрить Бероева, – ни в чём нельзя считаться уверенной – положенное время всё расставит по нужным местам и покажет нам кто настоящий друг, а кто подлинный враг. Пока мы собираем голые факты, а детальные выводы будем делать потом. Засим содержательный диалог предлагаю закончить. Давайте побыстрее здесь уберёмся и отправимся ужинать, потому как для следующего мероприятия нам нужно основательно подкрепиться… у меня созрел некий конструктивный план, а осуществим мы его непременно нынешней ночью, – поделилась она созревшей идеей и, не вдаваясь в дополнительные подробности, перешла к задачам насущным: – Вы отправляйтесь за трупным мешком, а я буду ждать Вас в комнате скончавшегося ученого.

«Как знать? Не оказалось бы слишком поздно?» – проворчал медицинский специалист, направляясь выполнять пустячное поручение. Когда он вернулся, плутоватые заговорщики переместили мёртвое тело в чёрный пакет; в него же они спрятали и найденные орудия безжалостных преступлений. Закончив с непродолжительной упаковкой, вещественные доказательства (без привлечения посторонних) переместили в холодное помещение станционного медкабинета.

Глава IX. На Северный полюс

Ужинать на зимовочном комплексе садились ровно в двадцать часов. Перетаскивая и покойного профессора, и зловещие инструменты, замешкавшиеся оперативница с доктором чуть опоздали и прибыли в столовую, когда отужинавшие люди уже поднимались и покидали невместительное, неширокое помещение.

– Вы где задержались? – деловито поинтересовался О’Нил, заканчивая с пищевым насыщением и допивая горячий чай. – Я начал беспокоиться: не случилось ли с вами чего?

– Произошло, но не с нами, – бойко отвечала кареглазая девушка, начиная ловко орудовать металлической ложкой. – Геолог Веремчук скоропостижно скончался – пришлось его убирать.

– Убит? – поинтересовался американский агент, придав озабоченному лицу выражение, как будто случилась первая смерть во всей его жизни.

– Пока неизвестно, – удрученно заметила московская сыщица, заранее договорившись с Джорданом, что до поры до времени никто из них не будет распространяться об истинных причинах кончины учёного, – надо дождаться посмертного вскрытия – оно всё покажет. От себя скажу – в ходе визуального осмотра видимых признаков насильственной смерти на покойном теле не обнаружено.

– Но как, Ксюша, вам стало известно? – продолжал допытывать Джонни, выражая всё большее удивление. – Ведь научные деятели предпочитают наглухо запираться, а чтобы к ним попасть, обычно приходится чересчур постараться.

– Дверь в его комнату осталась чуть приоткрытой, – не моргнув и нахальным глазом, разъяснила Оксана, энергично уплетая гречневую кашу, приготовленную на ужин, – именно неестественный признак и привлёк мое крайнее любопытство. Захожу я, значит, в профессорский кубрик – хвать! – а он валяется без признаков жизни. Разумеется, я сразу же вызвала До́ка, а он, внимательно осмотрев геолога, констатировал внезапную смерть. Впоследствии пошла обычная процедура: целевое хождение за прочным пакетом, плановая загрузка безжизненного трупа в мешок, а следом неспешная переноска в морозильное помещение – все это вкупе и стало безгрешной причиной нашей непреднамеренной, зато понятной задержки.

– Но почему вы не позвали меня? – не унимался фэбээровец в сомнительной недоверчивости, чрезмерной активности. – Мне тоже было бы интересно осмотреть как мёртвое тело, так и место нового происшествия.

«Потому что ты «амриканський шпиён», Джонни», – подумала про себя Бероева, вслух же проговорила, продолжая строить наивную дурочку:

– Очень хотелось кушать, поэтому решили управиться побыстрее и дополнительно никого не тревожить. Веремчук уже старый, а смерть вроде бы ненасильственная. Мне думается, он, скорее всего, не перенёс тех ужасных потрясений, что свалились на северную станцию за последнее время – вот слабое сердце у него и не выдержало. Необъяснимое исчезновение Григоровича, опять же, могло спровоцировать какой-нибудь «неприятненький рецидивчик».

Объяснение казалось логичным, и О’Нил сделал вид, что спокойненько заглотил предложенную наживку; однако по его сумрачному лицу (если брать во внимание весь период необстоятельной болтовни) нет-нет да и пробегала чёрная тень недоверия, которая, как оно и положено, не ускользнула от зоркого глаза опытной сыщицы.

– Может, всё-таки проведём следующую ночку, что называется, вместе? – Джонни продолжил соблазнять неуступчивую красавицу, меняя основную тему и желая, по-видимому, поглубже усыпить недостаточную (по его мнению) бдительность российской коллеги.

– Раздобудешь весенних подснежников – и тогда без вопросов! – не отобразившись ни саркастической иронией, ни лёгкой улыбкой, произнесла лукавая оперативница без тени смущения и говоря на полном серьёзе. – Пока же можешь только мечтать.

Обычно, после недвусмысленных слов, бесперспективные разговоры принято прекращать – отшитый американец не стал особенным исключением, а поднявшись с узенькой лавки, обозначился недовольной гримасой и неторопливо направился к выходу. Проявленной реакции Оксане словно только и было нужно: быстренько расправившись с аппетитной едой, она, воспользовавшись, что они остались в непросторной столовой вдвоём, приблизилась к доедавшему доктору и чуть слышно ему прошептала:

– Не ложитесь сегодня спать, Док, и будьте настороже: нам предстоит провернуть одно небольшое, но очень занятное дельце.

– Хорошо, – ответил тот, хорошо себе представляя, что загадочное поведение может сейчас означать (он понимал – либо хитрющая оперативница всесторонне ему доверяет, либо она подвергнет его какой-то страшной проверке).

Непринужденно договорившись с податливым доктором, Бероева пошла искать другого, нужного ей, человека – в свете последних событий пообщаться с ним возникла острая, просто настоятельная, необходимость. Она выловила его в центральном коридоре, когда тот направлялся в общую комнату отдыха, чтобы закончить унылый вечер за баночкой холодного пива и за бессмысленным просмотром видеофильмов. Нетрудно представить, требуемый персонаж оказался не кем иным, как поднаторевшим специалистом в области технического обслуживания тракторо́в-снегоходов. Напустив на себя излишней таинственности, настороженная сыщица зазвала Сергея в поповский кубрик, где сразу же объяснила ему предпринятую предосторожность.

– Послу-у-шай, – начала она как бы издалека, заговорщицки понизив голос до лёгкого полушепота, – ты чем собираешься заниматься нынешней ночью?

– Как и обычно, – недоверчиво ответил смущённый механик, не понимая, чего от него понадобилось очаровательной полицейской, – спать буду… наверное.

– Почему, наверное? – моментально ухватилась Бероева.

– Потому что, я думаю, – попытался Ре́шетов разгадать туманные замыслы, – Вы собираетесь дать мне какое-то важное поручение, иначе не позвали бы под самым огромным секретом.

– Хм, а ты сообразительный, – удовлетворенно заметила сотрудница МУРа, без длительных предисловий решившая перейти к основному делу, – у меня к тебе будет дельное предложение?

– Я так и предположил – говорите.

– Сможешь ли ты управлять автобусным снегоходом?

– Без сомнения, – говоривший парень взял короткую паузу, а чуть поразмыслив, возбуждённо добавил: – Куда нужно ехать?

– Туда, куда обычно ездят «засекреченные» исследователи, – прошептала прекрасная собеседница, оглядываясь по сторонам, будто бы опасаясь, что их сумеют подслушать, – как думаешь, сможешь найти то тайное место?

– Легко! – без тени смущения отвечал молодой механик. – Вы спросите: как у меня получится? – поинтересовался Сергей, увидев вопросительное выражение, возникшее в ясных глазах московской оперативницы. – Все очень просто: тракторный снегоход предоставлен российскими МЧС и смонтирован по последнему слову современной науки и механической техники. Если говорить проще, внутри него имеется достаточно основных приборов, необходимых для правильной навигации. Ежели принять во внимание, что пространственные координаты и отправной и конечной точки занесены на постоянной основе, то автоматизированной машиной можно даже не управлять – на вмонтированном автопилоте она привезёт нас, куда ей заказано.

– Действительно? – неподдельно удивилась российская сыщица. – Это значительно облегчает насущную, хотя и непростую задачу. Ты как, готов сегодняшней ночью чутка прокатиться и самолично выяснить: зачем мы здесь все находимся и что же является той страшной и жуткой тайной?

– Разумеется, – ни на секунду не усомнившись, согласился Решетов с неожиданным предложением, – уж лучше быть вместе с Вами, чем сгинуть в лапах невиданного доселе злого животного.

– Кстати, – напоследок разъяснила Оксана, – никакого таинственного «зверюги» больше не существует, а значит, опасаться надо живых людей, обитающих на зимовочной станции, – убеждённо заверила и перешла к основным инструкциям: – Сейчас можешь отправляться смотреть телевизор, но, едва все начнут расходиться, тут же дуй в личную комнату и, кроме меня, никого не впускай – как бы сильно тебя не просили! И ещё одно обстоятельство: до моего прихода ничего не пей и, конечно, не ешь – всё ли тебе понятно?

Услышав однозначные заверения, поступившие от завербованного соратника, Бероева, пропуская его вперёд, покинула пределы небольшого расположения. Для бо́льшей конспирации сразу разъединившись, они поочередно прошли в общественный зал, предназначенный к вечернему отдыху. Оказавшись внутри, они скоротали лишнее время в спокойной, ни к чему не принуждающей, обстановке и сидели там, пока у других участников экспедиции не началось всеобщее погружение в глубокие, беспробудные сновидения. Когда около двадцати двух часов все разошлись по занимаемым кубрикам, туда же, следуя основному плану, отправились и российские заговорщики. Ещё два часа терпеливо дождались, пока непосвящённые зимовщики вконец не заснут.

Одиночные брожения в центральном коридоре давно уже прекратились. Проверив исправность боевого оружия и запа́сшись второй обоймой, а также дополнительной россыпью, Оксана тепло оделась и вышла наружу; она напрямую направилась к частично опустевшему кубрику, где квартировал техник-механик Ре́шетов (раньше он жил с убитым братом). Постучав условленным стуком, доблестная брюнетка вызвала того в коридор, после чего вдвоем они направились в приёмное помещение медицинского кабинета, где должен был дожидаться доктор Джордан, полностью собранный и готовый на выход. Как и договаривались, Майкл ожидал затейливую оперативницу, экипированный для выдвижения в непривлекательный путь. Едва завидев вошедшую сыщицу и завербованного члена команды, он бодренько заспешил, одевая и зимнюю куртку, и тёплую шапку. Итак, сплочённые соратники совсем уже собирались покинуть лечебное помещение, как на пороге столкнулись с молодым российским радистом, носивший имя Магомеда Алиева. Он обязан нести суточную службу с девяти часов вечера, сейчас же держался правой рукой за левую, по окровавленной ладони которой медленно, но уверенно струилась багряная жидкость, временами отдававшая ярким, едва ли не алым оттенком.

Двадцатидвухлетний парень, он чередовал дежурную вахту с американцем Биллом Уоркеном. Обращая внимание на примечательную внешность, стоит выделить следующие отличительные черты: громадное телосложение мало чем напоминало ту немужественную профессию, к какой он себя причислил, – мощная фигура представлялась внушительной и отличалась спортивной комплекцией; неуклюжая походка чем-то напоминала медвежью; лицо юное, почти детское, не отличалось особенной привлекательностью – оно выглядело и овальным, и излишне вытянутым; чёрные глаза, под цвет густым волосам, смуглая кожа и прямой, с маленькой аккуратной горбинкой, нос, выдавали очевидную принадлежность к кавказской национальности. Одетым он оказался в военную форму, отличавшую элитные подразделения специального назначения.

Нежданное появление раненого радиста, воочию увидевшего троих заговорщиков, экипированных для выхода в холодную стужу, могло спутать все грандиозные планы, разработанные и основательно, и чётко, и тщательно (ну и что, если пока он был обеспокоен повреждённой рукой, потом у него могли появиться вопросы и дополнительные, и совершенно ненужные). В общей сложности так оно и случилось. Едва столкнувшись на краю лечебного лазарета и едва увидев доктора Джордана, одетого в утеплённые вещи, Алиев неподдельно удивился и разом осведомился:

– Вы куда, мистер Майкл? Надолго?.. А я к Вам с серьёзной бедой.

Английский медик переглянулся с Бероевой – та опустила верхние веки и, чуть задержав в закрытом положении, вернула обратно. На всех иностранных языках продемонстрированный жест означает одно и то же – условленный знак согласия; во всяком случае, не говоря ни единого слова, сметливая девушка прекрасно давала понять, что согласна на вынужденный осмотр и сопровождавшие медицинские процедуры.

– Ну и… что тут у нас? – придирчиво обозначил Майкл, подхватывая повреждённую руку и начиная рассматривать широкую рану.

– Взялся оголять отпаянный провод, – виновато пояснил Магомед, пока искушённый врач раздевался, – от чрезмерной нагрузки у нас подобные казусы периодически происходят. Ремонтируя, изоляционную оплетку я держал двумя пальцами, а оголяя медные кончики, направил подручный нож почему-то вовнутрь, а не, как обычно принято, от себя. Печальные события не заставили долго ждать: я немного не рассчитал очередного движения, вследствие чего острое лезвие соскочило и хорошенечко меня полоснуло. Потекла обильная кровь, я попытался её остановить, но… как видите, мои старания не увенчались желанным успехом.

– Ложись на кушетку, – приказал Джордан, указывая на хирургический стол.

Как только послушный парень исполнил строгое указание, умелый доктор перетянул поражённую руку медицинским жгутом, наложив его несколько выше левой ладони, а затем набрал лекарственных жидкостей, наполняя два разных шприца.

– Почему два укола, Док? – приподнимаясь на обоих локтях, выдал внутреннее беспокойство дежурный радист. – Обычно делают только один.

– Чтобы сильное кровотечение быстрее остановить, – не задумываясь, соврал искусный американский медик; он так и продолжил наполнять обе ёмкости. – Не переживай, – прида́л он голосовым интонациям шутливый оттенок, – если что, здесь присутствует российская полицейская, – имелась в виду Бероева, – и мне, собственно, будет не отвертеться.

Хотя успокоительное изречение и говорилось полушутливым тоном, но оно частично содержало в себе печальную истину, то есть едва первый раствор ввелся под кожный покров, как Алиев в ту же секунду стал медленно засыпать.

– Почему, док… тор?.. – только и успел он произнести, как трезвое сознание полностью отключилось.

– Всё ли с ним будет в порядке? – поинтересовалась Оксана, как только он засопел, передавая, что погрузился в сонное состояние.

– Да, – заверил медицинский специалист, – через шесть-семь часов он непременно проснётся… нам ведь сейчас радиостанция не понадобиться? – сказал он то ли в шутку, то ли всерьёз.

– Нет, – заерзала неусидчивая оперативница, понимая, что неурочное время плавно натягивается, – давайте лучше, Док, побыстрее заканчивайте: у нас, не забывайте, есть дело, более важное.

Далее, Джордан быстренько зашил широкую рану, применяя привычные навыки, накопленные за долгие годы хирургической практики. Закончив несложную процедуру, он оставил спавшего радиста на врачебной кушетке, сам же, «не откладывая в долгий ящик», закутался в тёплую куртку и не преминул поставить в известность, что успешная операция завершилась.

– Всё, я готов – можно немедленно выдвигаться.

Не встретив в пустом коридоре никого, кто бы их впоследствии выдал, осторожные заговорщики успешно миновали разделительный тамбур и оказались на северной улице. Завывавшая пурга кратковременно прекратилась; сквозь редкие облака проглядывал сумрачный полумесяц, начинавший потихонечку убывать и окутанный какой-то непонятной, если и не загадочной дымкой. Иногда ночное светило показывалось полностью, и тогда, в те коротенькие мгновения, его свет представлялся настолько ярким, что можно было передвигаться, даже не пристегиваясь к стальному пути. Когда неполная луна заходила за набежавшие облака, то вся полярная округа погружалась в сгустившийся мрак, сплошной и непроглядный, в чём-то мрачный, а где-то немножко пугавший. Особо решили не рисковать и двигались по принятому маршруту. За каких-нибудь двадцать минут, глубоко утопая в свеженанесённом снегу, они обошли по полукругу весь зимовочный комплекс и очутились перед российским достижением науки и техники. Впечатлённому взору предстал удивительный снегоход-автобус-трактор, работавший на дизельном топливе. Он окрашивался в красно-белые цвета МЧС; на вид представлялся своеобразным зубилом, с передней части сведенным на конус (здесь же располагался V-образный двигатель, а снизу крепились две широкие, короткие лыжи); задняя часть обеспечивалась двумя эластичными подвесками, снабженными железными гусеницами. В основном механическая конструкция рассчитывалась на перевозку двенадцати человек, но, помимо прочего, в ней находился отдельный отсек, предназначенный к транспортировке вспомогательных инструментов и негабаритных, незначительных грузов.

Через пассажирскую дверь (она, и действительно, оказалась незаперто́й, помещалась между передними лыжами и противоположными гусеницами и монтировалась с правой части необычного снегохода) отважные зимовщики беспрепятственно оказались внутри. Перед стартовым запуском Ре́шетов убедился в общей работоспособности и обстоятельно выяснил, что с последнего запуска дизельный двигатель остыл окончательно. Пробовать его завести без дополнительного прогрева – бесперспективное дело, лишенное всякого смысла. Сознательно идя на временную задержку, опытный специалист проделал необходимые процедуры. Далее, хотя и тяжеловато, но с применением совместных воздействий электрического стартера и сжатого воздуха, подогретый движок сделал три-четыре холостых оборота. И вот! Он успешно завёлся. Доведя механический агрегат до нужной температуры, Сергей убедился, что выставленные координаты не претерпели никаких изменений (их он кстати успел запомнить, когда проводил каждодневное техническое обслуживание). Включив первую передачу, Ре́шетов, отлично разбиравшийся во всяких нюансах, прину́дил современный снегоход к автоматическому движению. Во время следования можно было, конечно, бесцельно глазеть по окнам, но неоправданное, тупое занятие не несло с собою никакого здравого смысла: снаружи виднелась лишь чёрная пустота, разбавляемая белым цветом лёгкого снегопада, крутившегося в набегавших вихря́х и наносимого спонтанными порывами студёного ветра (видимо, арктический циклон заходил на повторный круг, словно бы набирая силу и намереваясь снова ударить мощной и беспросветной стихией). В настоящий момент непогода считалась приемлемой и позволяла высвечивать автомобильными фарами недалёкое расстояние, чуть превышавшее шесть метров вперед (хотя оно и не являлось достаточным, но в неприхотливых условиях Северного полюса считалось нестрашным – навряд ли среди ровных покровов вечного льда нашлось бы какое-нибудь непредвиденное препятствие?).