Курская провокация

– Примерно так, – едва не согласилась Лиса, но то́тчас же спохватилась: – Нет! Что, если вражеские преследователи пойдут за нами с натасканными собаками? Что тогда?

– Нас моментально вычислят, – практичная участковая говорила, как и всегда, лишь голую истину; от нервного напряжения она тихонько всплеснула руками, – и тогда-а-а… – понималось «позорный плен, жестокие пытки, бесправные унижения».

– Что мы делаем?.. – мыслительные процессы работали у опытной разведчицы на пару секунд быстрее; она состроила деловую мину и указала куда-то назад: – Выбираем южное направление. Примерное. Чешем лёгким бе́гом километров семь-восемь. Как раз наступает первое украи́нское утро, – в её понимании подразумевалось «первое утро на вражеской территории». – Мы переодеваемся в обычные, гражданские шмотки и начинаем усердно работать. По основному плану. Кто не согласен?

Таковых не нашлось, и две молодые девушки помчались по тёмной просеке. Не забыли про вспомогательные мешки; их взвалили на нежные девчоночьи плечи. Одинаковый темп удалось выдерживать три часа. Сделали короткий привал. Передохнув, побежали дальше, но, правда, значительно тише. Около четырёх часов забрезжили предрассветные туманные сумерки. Остановились прислушаться: тихо.

«Пик, пик, пик» – запиликал таинственный аппарат. Обе спокойно выдохнули. Получалось, либо они существенно удалились, либо все военные агрегаты вернулись к боевому несению службы. Быстро переоделись в гражданское одеяние (что достал им серпуховский «бомжарик»). Неотразимые красавицы превратились в неумытых, нечёсаных замарашек. Как раз таких, какие не вызовут особого подозрения.

Когда определились с координатами, географическим положением, оказалось, что отклонились гораздо южнее, к посёлку Поречня (название условно).

Глава VI. Пореченские пытки

Первым делом, прежде чем приближаться к незнакомому поселению, две юные разведчицы сообразили, что неплохо бы осмотреться. Мысль показалась обеим здравой. Как уже говорилось, они значительно углубились во вражеский тыл; а значит, ожидать можно всякого, и даже внепланового конфликта. Его-то как раз затевать не стоит, а исполнить порученную задачу тихо, по-деловому, без всяческих происшествий.

Слаженные напарницы недолго посовещались. Они стояли на краю не густо поросшей восточной опушки. При сильном желании, ежели у кого вдруг этакое возникнет, их можно было заметить. Но! По-видимому, «бравые», едва ли не «бесстрашные» воины разреша́ли проблемы куда им более важные, чем тщательный осмотр ближайшего редколесья. Об их основном занятии судилось без чёткого рассмотрения.

Когда из середины посёлка раздался нечеловеческий вопль, закалённые девушки непроизвольно вздро́гнули. Походило, как будто кричал человек, подвергнутый невиданным пыткам.

– Что это?.. – безотчётно спросила Слава. – Озверевшие ушлёпки пытают, что ли, кого? Солдат?.. А может, гражданских?

– Ты, Влада, права, – насупилась и так-то хмурая девушка; по привычке она назвала подругу по имени, той страшно как нелюбимому, – надо приблизиться и внимательно всё рассмотреть.

– Да?! Но зачем? – удивилась образцовая участковая; она и мысли не допускала, что если засвидетельствует чего-то (ТАКОЕ!), то никак не вмешается. – Ежели там ведутся публичные истязания, нам вынужденно придётся чего-то предпринимать.

– Чтобы зафиксировать нацистские преступления, – Лисина рассуждала и яростно, и озлобленно; она достала секретный приборчик и предъявила на общее обозрение: – Заснять на телефонную видеокамеру и предъявить их впоследствии бесспорными доказательствами. Ок?

– Тогда пошли? – поинтересовалась Шарагина лишь чисто гипотетически.

– Тронули, – что означало на языке Юлы «пошли, но сравнительно осторожно». – Идём налегке. Вещевые мешки оставляем на крайней опушке.

Посёлок оказался немаленьким. В нём имелись продуктовый магазин, русско-пореченская школа, православный храм, Братская могила, водонапорная башня, восемь отдельных улиц, продолжительных и извилистых. По мере приближения к центру, звуки невыносимых пыток становились сильнее, а мучительные стоны гораздо болезненнее.

– Что здесь, лять, происходить?! – не удержалась разгневанная блондинка от крепкого слова; она состроила гримасу, не предвещавшую ни доброго ни хорошего. – Такое ощущение, что над людьми проводятся неимоверно бесчеловечные опыты.