Петр Великий и его реформа

Петр стал ясно понимать, что с Северным союзом он не добьется никаких важных результатов, и у него возникло стремление заручиться новыми союзниками. С этой целью он предпринял поездку в Париж, чтобы склонить Францию к Северному союзу. Но это дело было совершенно безнадежное: Франция, враждуя с Габсбургами, дружила с их врагами, действуя заодно со Швецией, с которой у России была теперь война, и с Турцией, с которой у России в царствование Петра были дурные отношения. Следовательно, интересы России и Франции были в то время прямо противоположны. В августе 1717 года в Амстердаме был заключен договор между Францией, Россией и Пруссией, который и был плодом поездки. Плод этот был не очень утешителен. Франция отказалась от всякого деятельного участия в войне, она даже выговорила себе право сохранять имевшийся у нее договор со Швецией до истечения его срока. Все, что она обещала, это признание будущего мирного договора России со Швецией.

Эта неудавшаяся попытка привлечь нового союзника побудила Петра подумать о заключении мира со Швецией. После продолжительных переговоров сначала на Аландских островах (1718–1719 годы), а потом в финляндском городе Ништадте мир был заключен 30 августа 1721 года. По Ништадтскому миру Россия приобрела значительную долю шведской территории, прилегающей к Балтийскому морю: Лифляндию с городом Ригой, Эстляндию с Ревелем, Ингрию и Карелию (теперешнюю Петербургскую губернию) и часть Финляндии с городами Выборгом и Кексгольмом. Приобретение моря, у которого сейчас же возникла столица, скоро выросшая до степени важнейшего торгового пункта России, сопровождалось огромными последствиями для хозяйственной жизни страны. Как только было завоевано Балтийское море, стало изменяться направление русской внешней торговли. Прежде она направлялась к северу, к Белому морю. Архангельск был главным пунктом этой торговли; туда каждое лето приходили европейские корабли, привозившие произведения западной фабрики и увозившие произведения русской природы. Направление торговли к Балтийскому морю, значительно более удобному, как по самому географическому положению, так и по тому, что на его берегу были приобретены гавани Ревель и Рига, быстро подорвало значение Архангельска, а вместе с тем рост и процветание северных русских городов, через которые шел прежний торговый путь, и эта часть государства, некогда кипевшая жизнью, затихла и запустела.

Не менее важны были и политические последствия Северной войны. Северная война отняла у Швеции то выдающееся положение, которым она до той войны пользовалась, и низвела ее до уровня второстепенной державы, какою она и остается до настоящего времени. Наоборот, Россия, прежде мало значившее государство, сделалась великой державой. Это значение великой державы выражается в той активной роли, которую Россия начинает играть с того времени в общей европейской политике. С тех пор ни одно крупное европейское событие не остается для нее чуждым. Это новое значение России было ясно сознано уже современниками Петра и выразилось в том новом титуле, который тотчас же по заключении мира принял ее государь: 20 октября 1721 года Сенат постановил поднести Петру титул Императора Всероссийского. Это поднесение состоялось 22 октября после торжественного богослужения в Троицком соборе в Петербурге. Канцлер граф Головкин говорил Петру приветственную речь, в которой указывал, что благодаря славным и мужественным воинским и политическим делам Петра его подданные «из тьмы неведения на феатр славы всего света и тако рещи из небытия в бытие произведены и в общество политических народов присовокуплены».

С окончанием Северной войны началась новая война – с Персией. Причины ее были такого же характера, как и причины войны со Швецией. Заботясь о развитии торговли на Балтийском море, Петр не упускал из виду ее успехов и на Каспийском. Оба моря были связаны водными путями; Балтийское должно было служить для торговли с Европой, Каспийское для торговли – с Азией. Торговые отношения и до Петра производились там в довольно крупных размерах. Петр надеялся развить их еще более. В инструкции отправляемому в Персию послом знаменитому впоследствии Артемию Петровичу Волынскому предписывалось проведать, «нельзя ли через Персию учинить купечество в Индию». Этому послу удалось заключить с Персией очень выгодный для России торговый договор. Но положение русской торговли было в то время незавидно благодаря тому беспорядку, в котором находилась тогда Персия. Волынский очень изобразительно говорит в своем донесении о персидском шахе и о порядках в Персии: «Здесь такой ныне глава, что он не над подданными, но у своих подданных подданный, и чаю, редко такого дурачка можно сыскать между простыми, не токмо из коронованных. Того ради сам ни в какие дела вступать не изволит, но во всем положился на своего наместника Ехтма-Девлера, который всякого скота глупее, однако у него такой фаворит, что шах у него изо рта смотрит и что велит, то и делает». «Все дела у них, – продолжает он, – идут беспутно, как попалось на ум, так и делают без всякого рассуждения. От этого так свое государство разорили, что, думаю, и Александр Великий (Македонский) в бытность свою не мог войной так разорить; не только от неприятелей, и от своих бунтовщиков оборониться не могут, и уже мало места осталось, где бы не было бунта». От этого беспорядка, благодаря отсутствию власти и защиты, страдали находившиеся в Персии русские купцы, которые часто подвергались грабежам и насилиям. Дипломатическим путем при таком положении дел в Персии трудно было чего-нибудь добиться для защиты русских торговых интересов, а слабость Персии давала надежду на успех вооруженного предприятия. Действовать вооруженной рукой возбуждал Петра и Волынский: «Нам без всякого опасения начать можно, – писал он государю, – ибо не только целою армией, но и малым корпусом великую часть (Персии) к России без труда присовокупить можно». У Петра еще задолго до окончания Северной войны созрела мысль о персидском походе, но он ждал заключения мира со шведами, избегая войны на два фронта. Как только этот мир был заключен, тотчас же начались приготовления к новой войне. К тому же летом 1721 года произошло событие, давшее законный и очевидный предлог к ее началу. Возмутившиеся против шаха его подданные напали на город Шемаху, в котором был центр русской торговли с Персией и жило много русских купцов. Несколько из них было перебито бунтовщиками, а имущество их и товары разграблены. Ускорить начало войны могло еще опасение захвата персидских владений со стороны Турции. В мае 1722 года Петр Окою и Волгою отправился на театр военных действий; 24 июля он высадился на персидскую территорию. В течение августа были приобретены приморские городки Тарки и Дербент. Успехи были настолько очевидны, что Петр в начале октября вернулся в Астрахань, предоставив окончание войны полковнику Шилову и генералу Матюшкину. 12 сентября 1723 года был заключен между Россией и Персией мирный договор, по которому оба государства вступили в далеко не равные обязательства. Россия обязывалась оказывать его шахову величеству постоянную дружбу и вспоможение против всех его бунтовщиков, а Персия в вознаграждение за эту будущую помощь уступила России в вечное владение города Дербент и Баку со всеми к ним принадлежащими землями и местами. Следствием этой войны было приобретение Россией западного берега Каспийского моря.

Из нашего беглого обзора можно видеть, что война при Петре тянулась без перерыва целых 28 лет, если считать за ее начало Азовский поход 1695 года. Петр начал воевать на 24-м году от роду, а кончил на 52-м только за год с небольшим до своей смерти. Его царствование, в течение которого шло наиболее обширное преобразование внутреннего строя государства, было в то же время временем наиболее сильного военного напряжения: Россия постоянно воевала в течение XVII века, но никогда так продолжительно и с такими тяжелыми усилиями, как при Петре. Эти два явления: война и преобразования – имеют причинную связь между собою. Война была одной из причин предпринятых царем преобразований. Тяжелое государственное бедствие, которым была продолжительная война, раскрыло и показало те недостатки, которыми страдало русское государство, подобно тому, как в организме физические недостатки и пороки обнаруживаются ярче, когда он борется с тяжелою болезнью. Эти недостатки и вызвали потребность в их исправлении.

Итак, война была главным двигателем петровской реформы. Реформа прежде всего и затронула те стороны государственной жизни, с которыми военное дело ближе всего соприкасалось. Для войны прежде всего нужны были войско и деньги. С преобразований в войске и государственном хозяйстве и началась реформаторская деятельность Петра.

Глава VII

Войско и флот. – Финансы

Армия Московского государства XVII века составлялась из войск двоякого рода: дворянской конницы и стрелецкой пехоты. Все уездные дворяне-помещики, так называемые «дворяне городовые и дети боярские», образовали армейскую кавалерию. Эта кавалерия делилась на уездные полки. Дворянство каждого уезда составляло особый полк, которым оно выходило на службу; поэтому полки эти и носили названия по уездным городам: вязьмичи, тверичи, коломенцы и проч. Уездное дворянское общество выбирало своих предводителей «окладчиков», которые обязаны были следить за службой членов этого общества. Время от времени правительство предпринимало проверку дворянских полков. В уезд посылалась из Москвы комиссия из боярина с товарищами, которая производила смотр и разбор дворянам: дворянских сыновей-«недорослей», достигших 15-летнего возраста, зачисляла в службу и наделяла землею в поместье. За военную службу дворяне получали участки государственной земли в поместье, т. е. во временное владение; старым, дряхлым и увечным дворянам, негодным уже к службе, комиссия давала отставку. Согласно показанию окладчиков, она устанавливала, соответственно с величиной поместного участка, в каком вооружении, в сопровождении скольких слуг и на скольких конях каждый дворянин должен был являться на службу.

Это дворянское войско, когда оно собиралось, представляло из себя необыкновенно пеструю картину. Оно отличалось полным отсутствием правильного строя и всякой военной выправки. Рядом с дворянином, вооруженным огнестрельным оружием, выезжал дворянин с дедовским луком и стрелами в колчане (саадаке) за плечами. Никакого военного обучения не существовало. Собирать такое войско было чрезвычайно трудно. По первой повестке дворянин должен был приготовиться к походу: снарядить оружие, лошадей и заготовить провиант. По второй повестке он должен был явиться на указанный сборный пункт. На сборном пункте являющихся отмечали в списке словом «есть», не явившихся – словом «нет». За «нетчиками» посылали, приводили их на службу силою. В книге крестьянина-писателя XVII–XVIII века Посошкова «О скудости и богатстве» есть изобразительный рассказ об одном таком знакомом ему кроющимся от службы дворянине. Этот кроющийся дворянин или посланных за ним вести его на службу «угобзит дарами» и они оставят его в покое, или, если это не удастся, прикинется тяжко больным или юродивым: влезет в пруд по горло и там сидит, а когда посылыцики уйдут, болезнь свою и юродство сложит и тогда оказывается очень храбр – «на соседей своих яко лев рыкает».

Стрелецкая пехота подразделялась на полки, около тысячи человек в каждом, под начальством «стрелецких голов», или полковников. Полки пополнялись «прибором», т. е. приглашением свободных людей, т. е. таких, которые не обязаны были государству другой службой и не были записаны «в тягло», т. е. не были плательщиками податей. Стрельцы селились в городах особыми слободами, получали земельные наделы и дворы и в мирное время занимались земледелием и торговлей и также очень мало обучались военному строю, не были «регулярным» войском.

Правительство новой династии уже задолго до Петра Великого сознало всю недостаточность московских боевых ресурсов, дворянской конницы и стрелецкой пехоты против регулярных войск соседей, с которыми приходилось вести борьбу. Уже при Михаиле Феодоровиче началось введение иноземного строя.

Но настоящая регулярная армия была заведена Петром Великим. Ее основой были известные потешные полки: Преображенский и Семеновский. До Азовских походов эти постоянные и регулярные полки, обученные вполне по-иноземному, упражнялись на маневрах, происходивших по берегам Москвы-реки, сражаясь против стрелецких полков. Впервые в широких размерах регулярные полки были организованы перед Северной войной. В ноябре 1699 года был объявлен набор рекрутов, из которых был сформирован 31 полк, численностью в 32 тысячи человек. Эти полки были обмундированы по новому образцу в зеленые кафтаны и треугольные шляпы, вооружены фузеями (ружьями) и за зиму настолько обучены воинскому артикулу, что саксонский генерал Ланген доносил Августу II, что он, к удивлению своему, нашел у московского царя 40 тысяч превосходной пехоты, которая не уступит немецкой. Под Нарвою, однако, эта армия была наголову разбита. На место разбитой армии энергией и организаторским талантом Петра создана была новая, постоянно пополняемая и возраставшая в числе. В последний год его царствования эта армия состояла из 126 полков, кроме гвардии и артиллерии, и распадалась на полки пехотные и драгунские, а по способу вооружения на фузелерные – вооруженные ружьями, «фузеями»; и гренадерские – снабженные, сверх того, особыми ручными метательными снарядами, гранатами. Эти полки обучались правильному (регулярному) военному строю и не распускались уже по домам по окончании войны.

В порядке пополнения новой армии произошли изменения. Прежде часть военных сил доставляло дворянство, служившее обязательно, лично и наследственно, а другую часть доставлял «прибор», т. е. вербовка охотников, и только во время войн бывал набор так называемых «даточных» людей с определенного числа крестьянских дворов; но «даточные люди» тотчас после войны распускались. При Петре для пополнения армии введены были рекрутские наборы. Рядовые в армейские полки стали набираться из тяглых (податных) сословий: из посадских людей и из крестьян. Посадские люди и крестьяне обязаны были ставить с известного числа дворов, например с каждых 20 дворов, рекрута. Введенные Петром рекрутские наборы просуществовали очень долго, до времени императора Александра II, до 1874 года. Но по-прежнему в военной службе должны были пожизненно служить все дворяне, и военная служба продолжала быть повинностью дворянства. Дворяне служили рядовыми в гвардейских полках: Преображенском, Семеновском и других – и занимали офицерские должности в армейских полках. Итак, при Петре Великом военная служба стала повинностью не только для служилого сословия – дворянства, но и для тяглых сословий. Дворянство отбывало ее поголовно. Тяглые сословия: посадские люди и крестьяне несли ее, выставляя рекрутов, во время рекрутских наборов.

Раз армия стала постоянной, являлся вопрос о средствах для ее содержания. Прежде служилые люди обеспечивались землею: поместьями и вотчинами, сверх того, они получали и денежное жалованье, но далеко не все и не каждый год. О продовольствии во время похода должен был заботиться каждый служилый человек сам, привезя с собою в поход на нескольких подводах запасы из деревни на несколько месяцев. Теперь для снабжения армии всем необходимым – оружием, обмундировкой, провиантом и жалованьем – организована была целая система военного хозяйства. Содержание армии было устроено оригинально. Оно было приведено в связь с административным разделением России на губернии. На каждую губернию было возложено содержание нескольких полков, которым она и обязана была высылать ежегодно определенное количество денег и хлеба.

Регулярная и постоянная армия, сформирование которой было таким важным вопросом в государстве, принужденном вести почти непрерывную войну, и на создание которой ушло так много правительственных забот и затрачено так много народных средств, наложила свой отпечаток на двор, высшее общество, на состав администрации и на ее приемы. Везде стала чувствоваться фронтовая выправка и казарма. Государь, носивший прежде одежду более близкую к одеянию духовных лиц, оделся в военный мундир, проходил последовательно военную службу. Прежние придворные московские церемонии, весь этот чинный, придворный порядок, напоминавший торжественное богослужение, стал уступать место военным экзерцициям и вахтпарадам. Правящий класс, дворяне, поголовно одетые в военные мундиры, проводившие обязательно несколько лет в казарме, внесли потом военные привычки и приемы в гражданские учреждения. Бюрократическая армия чиновников напоминала своею выправкой армию солдат. Чиновничество подчинено было такой же суровой дисциплине. Действия государственных учреждений, коллегий, контор и канцелярий были так же точно строго расписаны и определены, как действия полков и дивизий.

Возникновение постоянной армии при Петре можно рассматривать как завершение военных реформ, предпринимавшихся его предшественниками. Создание флота было вполне делом Петра Великого. В этом деле предыдущее время не подготовило ничего, кроме самой мысли о необходимости приобретения моря как дешевого и свободного пути сообщений для торговли с Западной Европой.

Любовь к плаванию и кораблестроению проявилась у Петра с детства. Море и кораблестроение сделались на всю жизнь его величайшей страстью. Приобретя познания в кораблестроительном искусстве в Голландии и Англии и став хорошим корабельным инженером, Петр в Петербурге не мог пропустить дня, чтобы не зайти в Адмиралтейство и не поработать на верфи. Как мы уже знаем, с помощью флота, быстро построенного в зиму 1695 – 6 года, был взят Азов. Таким образом Россия получила доступ к морю. Решено было завести постоянный флот. Началось усиленное кораблестроение на верфи, основанной при впадении р. Воронежа в Дон; для содержания этой верфи были назначены доходы с нескольких окрестных городов, которые были приписаны к г[ороду] Воронежу. На общество «была возложена новая ранее неизвестная повинность кораблестроения, для чего все крупные землевладельцы были расписаны на «кумпанства». Каждое кумпанство должно было заготовить необходимый материал, поставить рабочих, нанять иностранных мастеров, выстроить определенное число кораблей на Воронежской верфи. На посадское население была возложена постройка 12 кораблей; но когда некоторые гости стали просить о замене этой натуральной повинности денежной, на купечество в наказание за это было наложено еще два корабля. Благодаря работам кумпанств, в 1699 году на Дону появился внушительный по количеству флот, с которым Петр вышел в море, провожая до Керчи назначенного послом в Турцию дьяка Е. Украинцева. Петру непременно хотелось отправить посла морем на новом русском корабле. Прибытие этого русского военного корабля в Константинополь действительно произвело там сильное впечатление. Султан, великий визирь, множество сановников и народа являлись осматривать корабль, и по городу стали ходить слухи о скором появлении целой русской эскадры. Впечатление усилилось еще более, когда вскоре по прибытии среди глубокой ночи с корабля, бросившего якорь перед самым султанским дворцом, вдруг неожиданно раздалась канонада. Оказалось, что капитан корабля, голландец Памбург, устроил на судне пирушку, затянувшуюся далеко за полночь, и, придя в веселое настроение, приказал без всяких причин палить из всех пушек, забыв о месте стоянки корабля и о ночном времени, одинаково неудобных для салютов. В особенности сильно были встревожены обитательницы султанского гарема, и послу Украинцеву стоило многих хлопот уладить возбужденное этим происшествием недовольство турецкого правительства.

К 1700 году Азовский флот состоял из 56 кораблей, выстроенных частью кумпанствами, частью казною. Завоевание берегов Балтийского моря отвлекло внимание Петра от Азовского флота, а неудачный конец Прутского похода и возвращение Азова Турции сделало его совершенно ненужным.

Для постройки судов Балтийского флота была учреждена верфь на берегу р. Свири в Лодейном поле, так называемая Олонецкая верфь, а затем и в самом Петербурге, там, где теперь находится старое Адмиралтейство. Балтийский флот рос с каждым годом и сделался внушительной силой, благодаря которой Россия стала господствовать на Балтийском море и держала в страхе Швецию и другие прибалтийские государства. Сильные морские державы: Англия, Голландия и Франция – стали теперь с уважением относиться к голосу России в международной политике.

К концу царствования Петра Балтийский флот состоял из 48 больших линейных парусных кораблей и 787 галерных (гребных) и других судов.

Кроме создания регулярной армии и флота, Петру же принадлежит составление военного законодательства. В 1716 году был издан Воинский устав, определяющий обязанности каждого военного чина. В 1720 году был издан Морской устав, определявший правила морской службы.

Переустройство армии и создание флота вызвали значительные затраты казны и должны были отразиться значительными последствиями на состоянии государственного хозяйства.

До нас дошло несколько росписей государственного дохода и расхода времени Петра Великого. Сохранился бюджет 1680 года, затем бюджеты первых 10 лет XVIII века и, наконец, бюджеты нескольких последних лет царствования Петра. Сравнивая их между собою, мы видим, как росли государственные расходы и доходы. Среди расходов расход на военные нужды, на армию и флот занимает главное место. В 1680 году общая сумма расходов достигала всего 1 500 000 рублей, из этой суммы на нужды армии шло 750 000 рублей, т. е. ровно половина; в 1701 году всего расходов было произведено 2 500 000 рублей, на армию и флот в этом числе 1 964 000 рублей, т. е. больше 75 %, или 3/4 всего расхода; в 1710 году всего расходов было 3 834 000 рублей, из этого числа на армию и флот 3 010 000, т. е. более 80 %, или 4/5 всего расхода.

Остальные расходы сравнительно с военными занимают более чем скромное место в бюджете. Благодаря расчетливости и бережливости Петра сильно сократились расходы по содержанию царского двора. В бюджете 1680 года этот расход занимает второе место после военного (15 %) 224 366 рублей, Петр низводит его ровно вдвое к 1701 году – 101 406 рублей. По свидетельству подьячего XVII века Котошихина, составившего описание Московского государства при царе Алексее Михайловиче, в его время на одну только рыбу на царский обиход тратилось более 100 тысяч рублей; при Петре все содержание двора (кроме построек) обходилось в ту же сумму. Вместе с тем в бюджетах Петра появляется один расход, неизвестный прежним бюджетам, именно расход на народное образование. В бюджете 1701 года он достигал едва 1/700 всех расходов, а в 1724 году этот расход повысился до 1/300. Величайшего напряжения военные расходы достигают к 1710 году, т. е. к моменту перелома в ходе Северной войны. Бюджет в этот год был составлен с дефицитом (т. е. с перевесом расходов над доходами) в 500 000 рублей. Чтобы покрывать эти с такой быстротой растущие расходы, правительство Петра должно было усиливать старые источники дохода и изыскивать новые.

Доходы в то время получались путем взимания налогов, прямых и косвенных, от выделки монеты и нескольких монополий. Прямые налоги подразделялись на обыкновенные и чрезвычайные; обыкновенные прямые доходы доставляли одну треть всей суммы доходов; из косвенных налогов таможенные сборы и кабацкие давали немного менее половины (до 45 %) всего дохода. Суммы остальных сборов точно установлены быть не могут.

По всем этим статьям доходы возрастают при Петре. Правительство увеличивает размеры хозяйственных операций страны и доводит платежную способность народа до высшей степени напряжения. Оно увеличивает число казенных монополий. К прежним товарам, право торговать которыми принадлежало исключительно казне, каковы были вино, меха, икра, смола и др., присоединяются новые: табак и соль. В XVII веке при царях Михаиле Федоровиче и Алексее Михайловиче курение табаку и ввоз его были воспрещены под суровыми наказаниями. За курение табаку закон грозил резать носы. Петр сам стал курить трубку, ввоз табаку был разрешен и стал источником казенного дохода. Казна отдавала право ввоза табаку и торговли им на откуп. Соль стала предметом исключительной казенной продажи с 1705 года, причем она пущена была по цене вдвое дороже той, по которой ее ставили подрядчики в казну, а последние ставили ее по 10 1/2 копеек за пуд. Дороговизна соли, бывшая уже причиной бунта при царе Алексее Михайловиче, в царствование Петра была одною из причин народного недовольства. Значительный доход извлекала казна из принадлежащего ей права чеканить монету. Делалось это таким образом. Накопившаяся в казне полноценная иностранная монета перечеканивалась с прибылью на русскую, более низкопробную. Кроме того, скупалась хорошая высокопробная русская монета и переливалась в плохую низкопробную, но по той же номинальной цене. Таким образом, вместо высокопробной серебряной копейки чеканилась низкопробная серебряная копейка, а остающийся от этой перечеканки излишек серебра составлял казенную прибыль. Однако вследствие такой операции деньги стали падать (к концу царствования упали на 50 %), что выразилось повышением цен на все товары и служило также одною из причин народного раздражения. Повышены были размеры платежа с промыслов, облагавшихся и прежде: с рыбных ловель, мельниц, бортей, мостов и перевозов. Установлен был новый сбор с бань. Сначала предполагалось уничтожить все частные бани в городах и сохранить только торговые, чтобы обложить этот промысел особым сбором; но затем, так как почти в каждом городском хозяйстве, так же как и в деревенской усадьбе, имелась своя особая баня, решено было их сохранить, наложив на них плату в размере трех рублей, рубля или 15 копеек, смотря по сословному положению обывателя. К прежним пошлинам: судной (за отправление правосудия) и печатной (за приложение печати к выдаваемым правительственными местами актам) присоединена была гербовая с актов, которые должны были писаться на гербовой бумаге, продаваемой из казны. Гербовая пошлина введена была по предложению Курбатова, крепостного человека гр. Б. П. Шереметева, впоследствии занявшего высокий пост на государственной службе; он сделан был архангельским вице-губернатором. Косвенные сборы – таможенный (10 % с цены продаваемых товаров) и кабацкий за продаваемое из казны вино, бывшее также предметом казенной монополии, – оставались те же, какие были и в XVII веке. Взимание их поручалось выборным из посадского населения таможенным и кабацким бурмистрам, как стали теперь называться прежние таможенные и кабацкие головы. Так как служба этих бурмистров была повинностью посадского населения, то взимание этих сборов ничего не стоило казне.