Книга о путешествии писца Наара

Когда уже начинала заниматься утренняя заря, путешественники наконец прибыли к подножию гор, к тому месту, где псы должны были их оставить.

– Ну что ж, – сказал Кавэд, взвалив на плечо небольшой мешок с провиантом и поправив сумку с письменными принадлежностями, – не будем долго растягивать прощание. После сегодняшней дороги я бы скорее хотел оказаться в Саирате. Хотя бы в относительной безопасности.

– Наар, мы должны идти с вами, проводить вас до города. – настаивал Алоин, горячо поддерживаемый Догоем.

– Друг, я крайне благодарен за отвагу, что ты проявляешь, но ты обещал сопроводить нас в горах и ты выполнил своё обещание. Вспомни, как вы с Догоем помогали мне выбраться из ямы, в которую я провалился в тот день, когда нас встретили каменные псы. Ты предупредил меня о вороне, иначе бы он меня точно схватил, прикрывал собой от пауков. Без псов-защитников, нам бесполезно с ними тягаться. Так они убьют двоих человек, а если вы с нами пойдёте, то четверых.

– Да и в горах вы их тоже можете встретить, не стоит печалиться! – Кавэд подмигнул горцам, как бы намекая на шутку, но никто не засмеялся. Казалось, даже каменные псы посмотрели на монаха с некоторой укоризной. Тот почувствовал себя неловко. – Ладно вам. Надеюсь, никому из нас больше никогда не придётся встретиться ни с одной из тех тварей, что пытались пленить или убить нас сегодня ночью. Алоин, скажи, это какие-то особенные горные пауки? – Кавэд вдруг решил, что это просто мог быть вид пауков, ему не известный.

– Нет, я впервые их видел и никогда даже не слышал о таких существах.

– Я тоже. – подтвердил слова друга Догой.

– Знаешь, мне показалось, что им нужен был ты, Наар. – произнёс Алоин. – Ворон пытался схватить тебя и пауки будто целились в твои сани.

– Может быть. Солнце скоро встанет. Нам ещё много нужно сегодня пройти, и вам путь не близок. Пусть строки в ваших книгах судеб будут описанием счастья.

Горцы улыбнулись.

– Да хранит вас Уацу до конца ваших дней. Счастливо.

Друзья в последний раз обнялись и расстались. Алоин и Догой поехали к перевалу, Наар и Кавэд пошли пешком к Саирату. Шли они быстро, не оглядываясь по сторонам. Казалось, будто они беглецы, опасающиеся преследования. В какой-то мере так и было. Согласно расчетам, которые каттавы делали со слов Уадура, от места, где их высадили, до города нужно было пройти тридцать пять вёрст. Дорога не близкая, но вполне проходимая для взрослого мужчины за один день. Если торопиться, конечно.

Первая половина пути была пройдена быстро, без остановок. Путешественники ждали нападения пауков и всё будто пытались оторваться от них. Когда солнца находились в своих самых высоких точках над горизонтом, писцы прошли примерно половину пути. Они миновали несколько деревень, но о Таирасе и борьбе с кочевниками ничего узнать так и не смогли. В одном дворе крестьянин говорил, что кочевники разбиты и отступают, в другом дворе говорили, что разбиты имперские войска и враг скоро возьмёт Сариат и Наппар. В следующем хуторе сказали, что слышали о вторжении кочевников, но больше ничего не знают. Сделав несколько остановок в пути для отдыха, вскоре после заката путешественники пришли к городским вратам Сариата.

Глава 12. Первая победа

– Ваше Величество, Парсонтар пал. Все лодки и речные суда, находившиеся в городской гавани, были либо благополучно выведены из города, либо сожжены в этой же гавани. В итоге, врагу не досталось ни одного судна. У местных рыбаков тоже забрали все суда и лодки. Парсонтар был взят, но часть гарнизона удалось спасти, сейчас она в Тарине. Врагом захвачены вся Оринтская и Парсонтарская провинции. Через три или четыре дня, вероятнее всего, начнётся осада Тарина. Враг уже движется к городу. Вопрос только в его решительности. Хотя её, как показывают последние бои, врагу не занимать. Так что неясно, даст Хунхар отдых после марша или они будут атаковать сходу. Наместник Парсонтара, барон Лахав погиб, защищая город. Семью его удалось спасти. – Владар сидел на троне наместника города Тарина, слушал доклад драммиата Кафара, приведшего в Тарин остатки гарнизона Парсонтара. Император понимал, насколько враг силён и как трудно будет его одолеть. Но Владар верил в свою правоту и она давала ему уверенность в победе, которая передавалась и его соратникам.

– Благодарю, Кафар. Ваша храбрость и умение обязательно будут отмечены. Я дарую Вам земли в южном пригороде Галиара, полторы тысячи гектаров земли у Тёплых ручьёв. Я хочу, чтобы каждый из присутствующих здесь знал, что он, хотя защита Империи является его священным долгом и не подразумевает обязательной за это награды, будет всё же щедро мной вознаграждён за исполнение этого долга. – в ответ драммиат Кафар учтиво поклонился.

– Спасибо, ваше величество.

– Теперь я хочу знать ваши мнения о том, что следует дальше предпринять. Что скажет гибор Империи, Гизлем Младший?

– Ваше величество, я думаю, что врагу необходимо дать бой у стен города. Позволить ему начать осаду, в надежде на то, что он через несколько месяцев ослабнет и уйдёт – на мой взгляд, неразумно. Хотя и такие предложения, как я слышал краем уха своего, высказывались. На поле сражения имперская армия и кочевники встречались пока лишь единожды, под стенами Таираса. Наши войска были разбиты, но мы узнали о возможной боевой тактике противника. Напомню, они тогда имитировали отступление, затем нанесли фланговые удары, смяли фланги и окружили наши отряды.

– Вы делаете выводы слишком уверенно – перебил гибора один из стратигов, стоявших рядом. – После той битвы нам удалось опросить около сотни рядовых и всего трёх сотников. Это все офицеры, три человека, с кем можно говорить о ходе битвы. Остальные погибли, либо в плену. Хотя в том, что номады держат пленных, я не уверен. Убиты оба князя Хаире, зачем им менее значимые пленники? Если только в качестве рабов…

– Согласен, сведений у нас немного. Но мне их достаточно. – продолжал настаивать Гизлем.

– Если мы проиграем? На виду у всего города. Это будет колоссальный удар по духу защитников Тарина. – сказал ещё один военачальник, сомневавшийся в правильности прямого столкновения с номадами.

– В Тарине народ крепкий. Будьте уверены, их дух непоколебим. – ответил высокий, худощавый наместник Тарина, граф Оаль. –Чтобы они не увидели – будут стоять до последнего.

– Остаётся только надеяться. – сказал Владар. – Да и достойно ли было бы это вообще? Закрыться в городе и ждать пока либо мы умрём, либо враг уйдёт. Нет. Только битва, лицом к лицу. Мы прогоним врага с нашей земли или погибнем.

Однако, не все присутствующие с одинаковым воодушевлением восприняли слова о готовности умереть за Империю. Одни вспомнили о прекрасных жёнах, с которыми не было никакого желания расставаться, другие о вине, хранившемся в подвалах их поместий. Женщины и вино были ближе, чем страна, которая всё это взрастила. Ведь на этой земле вырос виноград, из которого опытные виноделы готовили великолепные напитки, что лежали в подвалах аристократов и под солнцами Империи выросли женщины, которыми так дорожили знатные мужчины.

Согласно данным разведчиков, кочевники должны были подойти к Тарину через два дня. Эти сорок восемь часов использовали для укрепления города и спасения жителей окрестных селений. В город свозили припасы. Все надеялись, что осады не будет, что императору удастся разбить врага, но каждый всё же хотел быть уверен, что, в случае необходимости, можно будет продержаться долго. И даже очень долго. Тарин можно было снабжать по реке. Но ведь куда спокойнее, когда мешок чечевицы и кусок вяленого мяса уже лежит под лавкой в твоём жилище, чем в ожидании, что тот же мешок и кусок мяса должны доставить через несколько дней по реке. Были и те, кто ушел из города, не желая разделять с ним тяготы войны. Таких было немного и никто их не осуждал. Это был их выбор. Большинству толстые стены и высокие башни казались надёжной защитой, да и уход из города в опасное время многим казался предательством.

Через несколько часов после военного совета к императору вновь подошел гибор Гизлем Младший, вернувшийся после инспекции городской гавани и амбаров.

– Ваше Величество, я хочу поделиться некоторыми соображениями касательно битвы с врагом. В более спокойной обстановке. – Владар ничего не ответил, но лёгким кивком головы дал понять, что ему интересно. Гибор продолжил. – На Совете все наши рассуждения строились исходя лишь из оборонительной тактики. Чего стоит только предложение запереться в городе и пытаться «пересидеть» врага! Видимо, ваши слуги так подавлены, что и не думают нападать первыми. Сейчас я предлагаю следующее: напасть на кочевников до того момента, когда они прибудут под стены Тарина. После поражения у Таирасса мы не нападали на них, дожидались, когда кочевники подойдут ближе к городу и уже с опорой на город пытались то измотать врага, то нанести ему максимальный урон одним сильным ударом и, если отсиживаться в городе. Чистое безумие. Тактика себя не оправдала. Мы не рассчитали, сколько сил у кочевников, а их оказалось явно больше, чем мы могли даже предположить. Я предлагаю устроить засаду. Если мы выступим сейчас, то успеем, атакуем их ночью. Уверен, враг этого не ждёт и шансы на успех очень велики.

Император некоторое время подумал, поглаживая при этом подбородок.

– Не даром ты носишь оплечья гибора и на кирасе твоей знак командира имперских легионов. Я согласен. Я сам буду в засадном отряде биться рядом со своими воинами. Мы поступим так: отберём наиболее опытных бойцов, составим из них отдельный отряд. Ночью они первыми пойдут в лагерь противника. Их задачей будет тихо убить как можно больше врагов. Убивать вражеских солдат они должны будут до тех пор, пока убийцы не будут обнаружены. Кода это случится, они должны будут поджечь лагерь и тут в бой вступают основные силы.

– Ваше Величество, я думаю, это будет славная битва.

– Не загадывай, но шансы на успех есть. Ударный отряд сформировать из солдат моей личной охраны и гвардии. Полторы тысячи человек, не больше.

Уже через два часа армия выступила из города. Солдаты не знали, куда они идут. Не знали этого даже многие из офицеров. В городе был оставлен достаточно сильный гарнизон, к общей радости горожан. Марш продолжался около суток, с коротким привалом. Лёгкая имперская кавалерия уже вступала в стычки с дозорами Орды кочевников, когда армия прибыла на место, где предполагалось устроить засаду. Такие стычки были делом обычным и не настораживали кочевников. Они стали лагерем в том месте, где и предположил гибор. Большое количество огромных каменных глыб, кустарников позволяли равно разбить укрепленный лагерь или устроить засаду. Двигаясь по такой местности нужно было быть предельно внимательным, но ни Хунхар, ни его соратники об этом не думали. Они были абсолютно уверены в том, что кочевники слишком сильны, чтобы серьезно укреплять лагерь, а имперские войска слишком трусливы, чтобы рискнуть нападать на кочевников.

Номады поставили свои палатки, разожгли костры, принялись готовить ужин: варить тонко нарезанные куски мяса, которые потом поедались вместе с лепешками. Повозки были поставлены вокруг лагеря, составив, таким образом, нечто наподобие стены. Шатры и палатки стояли в низине, так что к западу от них, если стоять лицом к Тарину, были холмы и большие каменные валуны, бывшие некогда частью Высоких гор, оставшиеся ещё с той поры, когда Высокие горы были ещё более высокими и могучими. До гор места, где номады стали лагерем, оставалось несколько десятков километров. Их было хорошо видно в любую погоду, конечно, только если не было тумана. На востоке, верстах в двадцати от лагеря, находилась река. Хунхар ожидал удара с воды, поэтому держался подальше от реки.

Через пятнадцать минут после ужина костры у палаток начали тушить. Оставляли по одному костру на пять палаток, чтобы лагерь не погрузился в полную тьму, а утром можно было быстрее разжечь новые костры и приготовить пищу. Когда шум над этим городом из палаток, шатров и телег стих, и только желтый мягкий свет небольших костров освещал импровизированные улицы, имперским солдатам, отобранным в отдельный отряд для первой атаки, этот вражеский лагерь даже мог бы показаться красивым, если не знать, что это лагерь жестокого врага. Было условлено, что как только в лагере поднимется шум, что означало обнаружение ударного отряда, в бой тут же вступает остальная армия.

Для скрытой атаки отобрали самых лучших бойцов, отлично владевших клинком и рукопашным боем. Как император и приказал, всех их отобрали из его личной охраны и нескольких гвардейских драм. Вооружили их также соответственно задачам, которые перед ними стояли: короткими мечами, ножами для метания, небольшими железными пластинами, в форме звёзд, с острыми углами, тоже для метания, удавками и трубками, для духовой стрельбы отравленными иглами. Словом, всем тем, что позволяет лишить человека жизни как можно тише. Гизлем Младший хотел отправиться вместе с этим отрядом, но Владар запретил ему. Будут ещё битвы, где гибор сможет показать свою храбрость. Гибор, император и многие другие военачальники смотрели на освещённый двумя ночными светилами, звёздами и яркими точками костров палаточный лагерь и пытались угадать, что там сейчас происходит. Разглядеть они ничего не могли, поэтому им оставалось лишь молча смотреть на лагерь.

Убийцы работали хорошо. Тихо, убрав часовых, они переходили от палатки к палатке. Полторы тысячи человек разносили по лагерю смерть. С максимальной осторожностью они зачищали всё новые участки лагеря. Они не знали, когда их заметят, но не сомневались, что это может произойти очень скоро, в любую минуту. Обнаружение одного убийцы неизбежно влекло обнаружение всех остальных. Поэтому они спешили, нанести как можно более тяжёлый урон врагу. Сам отряд атаки разбили на пятнадцать групп, по сто человек, так они одновременно работали в разных участках лагеря. Так у врага должно было сложиться впечатление, что в лагерь проникли гораздо больше, чем полторы тысячи человек. Так и произошло. Но десять минут полторы тысячи человек безнаказанно убивали вражеских солдат. После битвы подсчитали, что так удалось убить около пяти тысяч человек. Для всей массы орды кочевников, это было немного, но сам факт успеха такого нападения деморализовал кочевников. Какой-то молодой номад полез в палатку к своим приятелям. Ему за ужином загадали загадку, он никак не мог её разгадать, остался у костра, подумать. Он так и не справился с ней, даже сон совсем пропал. Это разозлило кочевника и он решил силой выяснить ответ у тех, кто лишил его покоя, задав такую головоломку. Однако ответа он так и не узнал, нашёл всех троих своих товарищей с перерезанными глотками. Через минуту его самого зарезали, но он успел поднять тревогу. Проснувшиеся солдаты начали выбегать из своих палаток и больших шатров, то там, то здесь обнаруживали тела убитых товарищей. Конечно, сразу нашли и убийц. Те подожгли несколько десятков палаток и в лагере начался пожар. Огонь послужил сигналом к атаке основным имперским силам. Без промедления имперские отряды понеслись вниз по склонам к вражескому лагерю. Император приказал не щадить никого, убивать любого неприятеля, что попадётся на пути. Дети степей и пустынь были ошеломлены. Внезапность атаки и ночное время удесятирили реальное количество атакующих в глазах атакованных. Однако же кочевники бились как львы. Не подвели и халгариды, которые сумели спасти Хунхара от плена, но спасти его роскошный шатёр со всем, что в нём было, от огня так и не смогли. Имперские войска до рассвета гнали и истребляли врага. Разгром был полный. Король номадов отступил к Парсонтару, где были оставлены отряды, собранные в степях и пустынях уже во время войны.

Император, верхом на лошади, вернувшись после преследования врагов в лагерь неприятеля, бывший теперь большим пепелищем, уставший, но счастливый, приказывал писарям-жрецам:

– Шлите священные грамоты в Тарин, Сариат, Бэлду, шлите священные грамоты жителям столицы, в Галиар, в Верховный Синклит Империи. Шлите во все города Империи. Сефер подарил нам победу. Пусть всем будет известно, что враг разбит! Каттавы да не устают возносить благодарности Сеферу, сочинившему нашу победу.

И во все концы Империи поскакали гонцы со священными письмами, сообщающими о победе. Несмотря на огромные размеры страны, во всех её концах радовались так, будто победа была одержана не в Западных провинциях, а во всей державе. Это единство было силой и богатством Империи. Государь отправился дальше, к Парсонтару, чтобы отбить город и добить врага, прогнать с территории его государства. За своим повелителем следовали новые отряды имперской армии.

Глава 13. Беседа

Ялган Маязимский снова пил вино. Он любил вино, особенно приправленное корицей. Он был крупным владельцем виноградников и такая любовь вполне была объяснима. Первый виноградник ему подарил отец на шестнадцатилетие. Подарок был необычным, но отец зераклита, Коллакс Маязимский умел удивлять и любил удивлять. Таким подарком он смог заинтересовать сына торговлей, как самим виноградом, так и вином. Это позволило будущему члену Верховного Синклита Империи стать знатоком винна, что не раз сыграло ему хорошую службу, когда он заводил первые знакомства среди имперской знати в столице и прокладывал себе путь в Синклит. Но Ялган думал не об этом. В тот день в Синклите торжественно объявили о победе императора над врагом. Все восприняли эту весть с воодушевлением. Почти все. Ялган по поводу этой победы испытывал смешанные чувства. Победа сохраняла Империю, её богатства, культуру, народы. Это было важно для Ялгана, как для жителя Империи, человека богатого, предприимчивого. Поражения его страны не делали его богаче. Если бы Тарин попал в руки к врагу, то денежные реки Ялгана стали бы уже. В Тарине, как и во многих других крупных городах Империи, было немало торговых магазинов и лавок, принадлежавших Ялгану. С другой стороны, победа укрепляла Императора, его авторитет и власть, и без того слишком сильные и мало ограниченные. В таких раздумьях его застал слуга, который сообщил, что приехал господин Наилэр.

– Пускай входит. И принеси мне ещё кувшин вина с корицей, фруктов и медового печенья, тарелку кремового сладкого сыра и белых пшеничных лепёшек. – хозяин дома встал с кресла и пошёл встречать гостя. – Рад видеть вас, Наилэр! Вы будто знали, что мне в этот час грустно и нужна дружеская поддержка. – Хозяин радушно обнял гостя.

– Дорогой Ялган, мы с Вами давно не общались, о многом нужно переговорить. Признаюсь, хотел зайти к Вам ещё недели две назад, да всё дела. Честно говоря, и не рассчитывал застать Вас в одиночестве. Был уверен, что застану у Вас некоторых зераклитов, бурно обсуждающих последние вести из Тарина.

В ответ Ялган только махнул рукой:

– Некоторые, как вы сказали, из зераклитов, слишком глупы, чтобы обсуждать такие вещи. Едва не все отправились на торжественную службу Сеферу в Главный храм Галиара. Её отправляет сам прокоэн. Переписывают благодарственные гимны.

– А Вы что же? Почему не пошли? На это могут обратить внимание. Не боитесь кривотолков и косых взглядов?

– Ну что Вы! С мои больным желудком? Разве можно человека упрекать в слабом здоровье? Никак не могу пойти. – Хозяин дома широко улыбнулся и развёл руками.

– Тогда за Ваше здоровье! Наверняка этот напиток крепит. – Наилэр взял принесённый ему кубок и сделал несколько больших глотков. – Отличное вино!

– Спасибо. Вино куда лучше и слаще, чем та судьба, что ждёт нас, если государь и дальше будет побеждать. А если он сумеет подчинить кочевые племена и степи Империи, распространить на них свою власть, то это вознесёт его так высоко, что нам, зераклитам, даже говорить о какой-то власти будет не нужно. Зачем разговаривать о несбыточном?

Наилэр всем своим видом показывал глубокое сочувствие Ялгану.

– С нашей прошлой беседы ничего не изменилось. Моя позиция лишь укрепилась. Имею ввиду тот вопрос, что мы обсуждали. Думаю, ничего страшного не будет, если мы переговорим о действиях, которые позволят передать власть в Вашем государстве тем, кто её действительно заслуживает.

– Я благодарен Вам за помощь, но скажите, почему вы так настойчиво стремитесь мне помочь?

– Дорогой друг, я стремлюсь помочь не вам. Надеюсь, эти слова Вас не обидели. Я стремлюсь помочь Вашей стране. Разве не об этом мы говорили в прошлый раз? Я вижу много несправедливости в Империи и знаю, что только вы и ваши единомышленники можете с нею бороться. Несрпаведливость и кривда ненавистны Вам как и мне. Ведь есть много способов сделать жизнь населения Империи лучше. Например, если бы ввести некоторые новые правила в торговле, это позволило бы сделать богаче и Вашу и мою страну. Но Император ничего такого делать не будет. Здесь речь идёт о взаимной выгоде.

– Я Вам верю. Я тоже искренне хочу сделать жизнь в Империи лучше, принести больше свободы людям. Всем, от аристократии до крестьян. А Владар действительно ничего такого делать не будет.

– Уверен, у Вас всё получится. По вашим глазам это видно. Не сочтите за нескромность, но я ещё налью себе вина. Вот так. Спасибо. Действительно, одно из лучших вин в Галиаре. Теперь можно и поговорить конкретно о деле. Есть ли у Вас какой-либо план действий?

– У меня нет никакого плана. Со времени нашего последнего разговора, я всё был занят, то своими делами, связанными с торговлей, то государственными делами, работой в Верховном Синклите. Есть лишь одна конкретная мысль, согласно ей император должен быть низложен, монархия упразднена Верховным Синклитом Империи, как угроза дальнейшему свободному развитию государства. Упор нужно делать на народовластие. Люди, которые живут на земле, будут нею и управлять. У кормила Империи станет Верховный Синклит. Он будет единственным высшим государственным органом. Будет принимать законы, следить за их исполнением и наказывать за неисполнение. Но это лишь общие соображения.

Наилэр улыбнулся и покивал головой.

– Вижу, мы с Вами начинаем доброе дело. Я немного размышлял над нашей беседой и, с вашего позволения, я хочу предложить Вам следующий план. В начале нам следует очернить фигуру императора перед жителями Империи. Люди охотно верят слухам и так же охотно их распространяют. Наша задача будет настойчиво их поддерживать. Слухи могут быть самыми разными, начиная от обвинений в огромных взятках и воровстве, процветающем в окружении государя, до страшных и гнусных оргий, которые происходят в его дворцах. Растление малолетних, грех с животными, здесь всё сойдёт. Для большего правдоподобия найдём нескольких свидетелей воровства и обиженных участников оргий, которые заговорили, потому что о них забыли, не заплатили или обошлись уж совсем плохо. Такие смельчаки, которых не удалось запугать. Сделаем из них героев. В слухах важно ещё то, что они как снежный ком растут, когда переходят от человека к человеку. Можно рассказать о какой-то нелепице, которая со временем превратится в чудовищную ложь. Самое главное, что ложь эта действительно будто родится сама по себе. Можно будет сколько угодно искать того, кто её придумал, но таковые поиски окажутся бесполезными.

– А не слишком это будет? Скажем, у женщин император и так пользуется популярностью, хотя о его личной жизни не известно ничего. О его ненависти к воровству и взяткам едва не слагают легенды. Здесь будет трудно что-то изменить.

– Мой друг, чем святее кажется человек, тем больше хочется в него плюнуть! Кроме того, у него ведь есть окружение, приближённые, так сказать, ближний круг. Туда входят люди выдающиеся, но не святые, об этом тоже следует помнить и не упускать из виду. У нас с вами очень благая цель, неужели Вы перед чем-либо остановитесь, двигаясь к ней?

Ялган вздохнул.

– Нет, таких преград быть не должно. Вы правы. – Теперь зераклит выглядел решительнее.

– Потомки будут Вам благодарны, а об этих спорных моментах нашей борьбы, никто не узнает. Чтобы тень не падала на Ваше честное имя, я готов поручить некоторые дела своим верным людям.

– Признаюсь, Ваша доброта и участие оказались для меня неожиданностью. Просить Вас о помощи я бы не отважился, но отказываться не буду. Мы ещё обговорим Ваше возможное участие. То есть, не Ваше, а Ваших людей. Каков дальнейший план?

– После того, как слухи наводнят столицу и окрестности, нужно будет создать дефицит продуктов в Галиаре, повысить цены. Спекулянты сделают это в лучшем виде, и просить не нужно, только намекните. Словом, нужно будет сделать так, чтобы люди были недовольны и искали виновного в своих бедах. Мы организовываем беспорядки, заставляем горожан выйти на улицы Галиара. Они даже могут начать громить здания, торговые лавки, просто дома богачей-сторонников императора. Тут же Синклит создаёт свою армию и свою городскую стражу, которые подчиняются только ему, для устранения беспорядков. Ведь императора в городе нет, а сил городской стражи недостаточно. Кроме того, народ сопротивляется городской страже, действующей от имени императора, чтобы не привести к большему кровопролитию, Синклит создаёт новые отряды. Эти отряды даже стоит создать заранее, сделать так, чтобы они тоже принимали участие в беспорядках. Просто в один момент станут защитой порядка, народа и опорой Синклита. Виновным во всех бедах Империи будет объявлен Владар. Вернее, народ сам его объявит виновным. Синклит Империи, ввиду чрезвычайной опасности для дальнейшего существования государства примет власть. Думаю, будет вполне справедливо, если первым зераклитом, главой Синклита станет Ялган Маязимский. Вы первый, кто не побоялся перейти от слов к делу. Первый, кто заговорил о том, о чём многие боялись даже думать. Но это я вам рассказал сейчас то, что просто пришло в голову, экспромт. Действия могут меняться или носить совершенно иной характер. – тут Наилэр замолчал. Ялган ничего не отвечал. Было не ясно, слышал ли он вообще слова своего собеседника, или его больше привлекал узор ковра на полу.