скачать книгу бесплатно
– Хватит уже разглагольствовать! Вытащи его, а там видно будет, кто кому подарки будет дарить! Езжай, давай! Солярка то есть?
– Вчера у соседа в сарае нашел бочку с соляркой. Все равно она ему не нужна. Он давно хотел ее выкинуть. Стоит, пылится, место занимает. Вот я и договорился с ним, что ему за бочку часть барана отдам на Курбан айт! – сказал Олжас, направляясь к своему трактору.
– И чего ему понадобилось у нас? Сидел бы у себя в области. По юбилеям да тоям мотался бы! – недовольно произнес Олжас, забираясь в кабину трактора.
– Алпамыс, мальчик мой, пойдем в дом, я тебе ссадины йодом обработаю, чтобы не воспалились! – сказала мама сыну, и они зашли в дом под кашляющий звук заведенного трактора.
– Но! Поехали! Поскакали! – произнес тракторист, трогаясь с места.
Трактор медленно тронулся. Привязанный к нему забор слегка покосился, завалился на бок, упал на землю и устремился вслед за ускоряющим свое движение транспортным средством малой механизации. Оставшиеся три стороны ограды, утратив опору, медленно завалились на землю.
– Что-то долго трактора нет! – заметил Нурбол Олжатаевич. – Мне интересно, мальчишка сообщил кому-нибудь о нашем приезде или гоняет на велосипеде по аулу?
– Немного терпения и помощь придет! – утвердительно ответил Сакен. – Да вон! Видите пыльное облако? Это, скорее всего, помощь к нам спешит! Чип пен Дейл к?мекке асы?ты! (Чип и Дейл спешат на помощь) – произнес водитель.
– Какой такой Дейл? И Чип кто такой? Это марка трактора такая что ли?
– Нет, это такие мультяшные герои были, которые всем помогали! Как-то так!
– Ну-ну! Посмотрим на твоих героев! А что это он за собой тащит? Как эту штуку называют, борона? Посевная, как мне помнится, давно закончилась! Или я что-то путаю? Поправь меня!
Сакен пристально посмотрел в сторону быстро приближающегося к ним атмосферного явления, чем-то напоминающего песчаную бурю в пустыне, носящее в некоторых справочных изданиях название «самум», и поспешил успокоить своего начальника.
– Да! Посевная давно закончилась. Уже скоро урожай надо будет убирать! А что там у него позади трактора я и сам не пойму! Это… Это… Я хотел сказать, что в их ауле и посевных никаких не проводят. Скотом они занимаются.
Звук спешащего на помощь трактора все усиливался. Сквозь поднятое в воздух облако пыли уже можно было разглядеть лицо тракториста, который ловко передвигался по пересеченной местности, носящей гордое название центральной поселковой дороги. Трактор подъехал к мосту или, если сказать точнее, к тому незатейливому сооружению, что осталось от него после весеннего потопа, и остановился. Из него выпрыгнул на землю человек, который быстрым шагом подошел к двум швеллерам, переброшенным через речку, попрыгал на одном из них, проверяя на прочность и, почесывая затылок, о чем-то задумался. Затем так же быстро он забрался в кабину и, набирая скорость, тронулся с места. На всем ходу трактор въехал на лежащие швеллеры. На одном дыхании, не снижая скорости, переехал на противоположный берег, волоча за собой ярко раскрашенную изгородь. Уже съезжая с металлических конструкций моста, трактор подбросило вверх на торчащем из земли камне, и в этот самый момент нарушилась прочная связь между ним и забором. А когда трактор проехал дальше в сторону ожидавших технической помощи, перед глазами гостей «Путь Ильича» предстал мост-экспромт, ярко окрашенный в различные цвета, но немного присыпанный пылью, поднятой в воздух тащившей его за собой спасательной техникой.
Аким и его водитель удивленно переглянулись между собой.
– Оперативно! Ничего не могу сказать плохого! Весьма оперативно! Надо отметить этого тракториста! Проявил инициативу! Достойно всяческих похвал!
– Добрый день, господа! – поприветствовал гостей Олжас.
– День то добрый, а вот положение, в котором мы оказались, не очень! Но меня радует, как быстро реагируют местные власти на подобные ситуации. Быстро! Не давая повода усомниться в их управленческих способностях! Как тебя зовут, наш спаситель? – обратился к трактористу Аким.
– Олжас! – представился водитель трактора.
– Ты кем здесь работаешь?
– Работаю со скотом. Пастбище – кошара. Кошара – пастбище. За овцами да козами присматриваю. Еще на тракторе работаю. А вообще-то я агроном! Пасека у меня своя есть. Мед качаю в свободное время и в столицу отправляю. Могу вас медком угостить! Он у меня особенный!
– Хорошо! Угостишь! А пока вытащи нас отсюда! – обратился к Олжасу руководитель области.
Тракторист обошел вокруг застрявшего в камнях джипа «высокого гостя», покачал головой, зацепил автомобиль Акима тросом и без труда вытащил его из каменного плена. Преодолев Рубикон в виде обмелевшей горной речки, Нурбол Олжатаевич выглянул из приоткрытого окна своего внедорожника. Он поблагодарил тракториста и сказал ему ехать за ним, потому как руководителю области совсем не хотелось ехать вслед за трактором, купаясь в облаках пыли. Машины тронулись с места и, набирая скорость, помчались по пыльной дороге в горный аул.
Еще когда они переезжали через мост, Олжас неподдельно удивился тому факту, насколько быстро была восстановлена разрушенная переправа. Он оглядывался по сторонам пытаясь найти бригаду строителей, которая незаметно для присутствующих отремонтировала путепровод, пока он вызволял из плена машину Акима. Но, не найдя поблизости никого, он въехал на новый деревянный настил вслед за машиной областного Акима. И опять его удивлению не было предела. Новый мост очень сильно ему что-то напоминал. Сам настил и оригинальный его окрас – все ему было до боли знакомо. Переехав на другой берег, он вспомнил свой ярко окрашенный забор и про себя подумал: «Современный окрас моста! Значит моя изгородь в тренде!»
Не прошло и десяти минут, как джип Нурбола Олжатаевича и трактор Олжаса остановились возле дома Акима аула «Путь Ильича». Пока гости из области выходили из машины, на крыльце дома появился и сам глава поселка Совет ага – мужчина среднего роста и среднего возраста, с зелеными глазами и копной наполовину седых волос, зачесанных назад. Широкое лицо местного управленца украшал крупный, похожий на картошку, щербатый мясистый нос. Костюм темно-синего цвета, немного потертый на локтях со слегка лоснящимся воротником, свободно свисал с плеч, скрывая под собой фигуру, еще не отягощенную излишними жировыми накоплениями от большого количества выпитого, и съеденного на различных торжествах и юбилеях. На ногах местного главы красовались черные, остроносые туфли, покрытые тонким слоем пыли, которую при всяком удобном случае он смахивал специальным платком, лежащим в заднем кармане брюк. И хоть Аким аула убедительно просил жителей обращаться к нему по имени и отчеству, но земляки всё равноназывали его Совет ага.
– Нурбол Олжатаевич, ваш областной Аким, – представился гость.
– Совет Кудайбергенович, Аким поселка «Путь Ильича», – назвал в ответ свое имя глава местной администрации. – Хорошо ли добрались, уважаемый? Наверное, устали с дороги? Проходите в дом! Жена сейчас соберет чего-нибудь на стол.
– Водка есть? – неожиданно спросил Аким области.
– Водка? Водка сейчас будет! Проходите, дорогие гости! – сказал Совет ага, провожая в дом областное руководство. Немного поотстав от приезжих, он шепнул на ухо Олжасу: «Сгоняй к Бибигуль и возьми у нее две бутылки водки. Буду ей должен. Только хорошей водки возьми. Или лучше четыре водки возьми, на всякий случай! Чтобы два раза не бегать!»
Олжас уже направился к своему трактору, как на пороге вновь появился Совет ага.
– Восемь! – крикнул Аким поселка.
– Чего восемь? – спросил тракторист.
– Восемь бутылок и колбасы какой-нибудь, а то мясо мы на обед все съели. Осталось только тесто! – и после небольшой паузы добавил. – Да, чуть не забыл! И активную нашу группу собери. Пусть к клубу подтягиваются!
– А ничего, что колбасу еще на Новый год Бибигуль к празднику завезла? Может лучше «китайской» лапши взять в пакетах?
– Рассудком тронулся? Возьми что сказал!
– Ладно, возьму! Ладно, соберу! Всех звать? И узбека тоже? – недовольно поинтересовался Олжас.
– Пусть все придут и узбек со своей водосточной трубой тоже! – сказал Совет ага и поспешил обратно в дом.
Трактор, уныло затарахтев и периодически постреливая выхлопной трубой, резво помчался к мини супермаркету «У Бибигуль».
Когда Совет ага вошел в комнату, во главе стола уже сидел Нурбол Олжатаевич, а по правую руку от него водитель Сакен. Приезжий Аким дунул в пустой граненый стакан и стал нервно покручивать его в руках. Жена местного Акима, Айгуль, суетилась на кухне, пытаясь что-нибудь приготовить на скорую руку из оставшихся в доме продуктов для дорогих гостей. Но, как она ни старалась, кроме вареного теста и яичницы, угощать гостей было нечем. Айгуль быстро обжарила остатки обеда с луком, разбила туда с десяток куриных яиц, и поставила этот шедевр экспресс-обеда на стол перед гостями. Нурбол Олжатаевич медленно перевел взгляд со сковороды, стоящей перед ним, на хозяйку дома и, пораженный увиденным, растерянно сказал: «Спасибо!»
– Да ты присаживайся, Совет Кудайбергенович! Что ты как в гостях жмешься к дверям, словно войти боишься!
– Нет, Нурбол Олжатаевич, не боюсь! Позвольте полюбопытствовать, что привело вас в наш всеми забытый аул?
– Вот, правильный вопрос задаешь! Видно сразу, что не зря свою должность занимаешь! Не зря! Быстро реагируешь на чрезвычайные ситуации и знаешь, как устранить последствия стихийного бедствия!
– Я что-то никак не пойму, о чем это вы? – удивленно поинтересовался Совет ага у главы области.
– Скромность, она, конечно, украшает руководителя такого…, такого уважаемого в этих местах человека, но иногда нужно проявить навыки хорошего хозяйственника и связующего…, связующего звена представителя власти и народа! Я достаточно ясно выражаюсь, Совет Кудайбергенович?
– Могу предположить, что вас привело в наш аул какое-то дело?
– Зри в корневую систему, как говорил один из классиков русской литературы! И ты поймешь, почему я здесь оказался! Скоро выборы Акима области. Мои выборы. И ты мог бы мне помочь в моем деле, а я тебе помогу в твоих делах! Потом! Я не прошу тебя помочь мне деньгами, а вот голоса жителей этого славного аула ты бы мог отдать в мою пользу! Собрать односельчан и объяснить всем, как много хорошего могу я принести в ваш аул после моего переизбрания! Как много хорошего…! Могу я на тебя рассчитывать?
– Кстати, Нурбол Олжатаевич, на счет голосов! Есть у нас такие! Проведем разъяснительную работу среди населения! А сейчас предлагаю проехать в клуб и послушать наши местные таланты. У нас таких почти половина аула. Наш самодеятельный оркестр даже классику играет! Сами услышите!
– Обязательно послушаем, но позже! И, если немного интерпретировать слова в одной известной песне, скажу так, что «песни будем после петь, а сейчас вина хочу!»
– Что же вы сразу не сказали, что вина хотите? Я бы за вином послал! Сейчас не вино, а водку должны привезти!
– Чудак-человек, это же аллегория! Слова из песни! Ладно, давай по сто и едем в твой публичный клуб! – воскликнул Аким области.
– Сельский клуб, ага! – поправил своего начальника водитель Сакен.
Вот уже третий год он работал водителем у Акима области. Скромность была отличительной чертой характера молодого, черноволосого мужчины высокого роста с ничем не примечательной фигурой, одетого в недорогой, но хорошо сидящий на нем костюм черного цвета. Поверх белой рубашки был надет галстук черного цвета в темно-синюю полоску. Туфли с перфорацией, начищенные до блеска, характеризовали своего хозяина как человека аккуратного и чистоплотного, а легкая металлическая оправа на интеллигентном лице добавляла ему немного шарма.
– Я тебя уже предупреждал, что не надо ко мне так обращаться! Это меня принижает в глазах общественности!
– Вы хотели сказать, унижает! – снова поправил своего начальника Сакен.
– Вот чего ты меня все время поправляешь? У тебя есть высшее образование? У меня есть! А у тебя? Школа да курсы водителей?
– Три!
– Что тереть?
– Я говорю, что у меня три высших образования. Юридическое, экономическое и педагогическое образование!
Дверь в дом отворилась, и в комнату без стука ввалился Олжас. Присутствующим в комнате на миг показалось, что тракторист навеселе.
– Тебя зачем посылали? Водку дегустировать? Или ты ее должен был нам привезти? – возмутился Совет Кудайбергенович. – Не рановато ли для приема горячительных напитков?
– Дались вам эти спиртные напитки! Вот, пейте! Я еще домой заехал, медку с собой прихватил! – сказал Олжас, доставая из широких карманов спецовки бутылки с водкой, выставляя их на стол вместе с пол-литровой банкой меда.
– Ара? жа?сы ма? (Водка хорошая?) – поинтересовался Аким области.
– Жа?сы! Жа?сы! (Хорошая! Хорошая!) Не проверял, но Бибигуль качество водки гарантирует.
– Ну и закусить у нее взял колбаски к столу. Ее Бибигуль в дорогом гастрономе в столице покупала. Для себя брала. Но для особых гостей не пожалела и с радостью рассталась сней! Как услышала, что сам Аким области приехал, так отдала мне ее бесплатно! Пусть кушают, гости дорогие, и наш аул не забывают! И меня добрым словом вспоминают!
– Олжас, а почему она зеленая? – спросил высокопоставленный гость.
Тракторист на мгновение замешкался с ответом, но, быстро спохватившись, нашел достойный ответ.
– Это сорт такой особый! «Малахитовая» называется. Ее там же делают, где сыр «Рокфор»! Я же говорю, что самая лучшая колбаса, что есть в нашем магазине! – произнес Олжас, расставляя граненые стаканы на столе и нарезая колесиками колбасу. Водка по стаканам была разлита. Порезанная колбаса лежала в тарелке рядом с другой закуской, только что приготовленной хозяйкой, а сидящие за столом подняли стаканы и выпили за то, о чем каждый давно мечтал. Все хором выкрикнули свои пожелания, причем абсолютно разные и застыли с вилками в руках над стоящими на столе закусками. Водка, она, конечно, дезинфицирует, размышляли про себя присутствующие, но тут стоял не простой выбор. Либо понос, либо совсем худой исход. Возможно даже летальный! Первый вариант казался наиболее предпочтительным и менее опасным. Поэтому, отбросив в сторону возникшие опасения, все повтыкали вилки в закуску, приготовленную хозяйкой дома, но сразу есть не стали, а только занюхали выпитое ими содержимое стаканов.
– Олжас, мы с тобой раньше нигде не встречались? Еще там, на речке, мне твое лицо показалось знакомым! – поинтересовался у тракториста Нурбол Олжатаевич.
– Как же не встречались? Встречались!
– Так, подожди! Дай сам вспомню!
– Ага, весной этого года, вы его наградили купонами на итальянские кастрюли. Только ему надо было еще купить в супермаркете товаров где-то на сто тысяч тенге! – подсказал своему начальнику Сакен.
– Ты опять за свое? Какой я тебе ага? Купоны помню! А вот то, чтобы лично их вручал, не могу припомнить! А еще что? Намекни хотя бы!
– Барашек… – загадочно протянул водитель.
– Вот зачем ты мне опять про этого барашка сказал? Весь салон мне изгадил!
– Давайте я вам сам расскажу все, как было, и за что меня наградили барашком, как правильно сказал уважаемый Сакен, – произнес Олжас.
И тракторист начал свой рассказ.
– Два года назад в нашем районе выдалась такая морозная зима, какой даже наши старожилы не помнят. Пока из колодца воду в ведре донесешь, корка льда в два пальца толщиной в нем вырастала. И с кормами в ту зиму было туго. Пара барашков убежала через небольшую дырку в стене кошары, расположенной в полутора метрах от земли. Как эти двое через нее сбежали, ума не приложу! Когда я обнаружил их пропажу, мы с Алпамысом, это сын мой младший, пошли по их следам, оставленными беглецами на снегу. К вечеру ударил сильный мороз. Начало смеркаться, когда спустившись к речке, мы обнаружили этих двух несчастных стоящими в большой застывшей луже с вмерзшими в лед копытами. Подручных средств для рубки льда у нас не было. Я стоял и размышлял, как помочь этим бедным животным. Вдруг, вдалеке послышался волчий вой. Что делать? И тут мне в голову пришла одна простая, но верная мысль. Я сказал сыну, чтобы он встал по другую сторону барашка. Мы скинули штаны… и… Ну, все же знают, что от теплой воды лед тает. Таким образом спасли первого беглеца с черным ухом. Подошли ко второму и тут наверху холма заметили небольшую волчью стаю. Стало как-то не по себе. Да что там, нам стало страшно. За себя страшно! В тот момент я подумал о том, что спустятся волки к речке и все! Ни барашков, ни нас с сыном! На наше счастье, мой отец, Кайрат ата, заметил наше долгое отсутствие и, прихватив с собой ружье, пошел по нашим следам. Когда я увидел на холме своего отца, бегущего с ружьем в сторону волчьей стаи и размахивающего им как палкой, закричал что было мочи: «Стреляй ата! Стреляй! Чего ты ждешь?»
– Чем стрелять? У меня патронов нет! – крикнул он мне в ответ, продолжая бежать в сторону стаи.
– Совсем нет? – переспросил я его.
Расстояние между ним и волками медленно сокращалось.
– Совсем!
– Совсем? Совсем? – переспросил я его.
– Что ты заладил, как попугай? Есть? Нет? Бегите оттуда скорее!
– Давай, сынок, закончим начатое дело! – сказал я сыну, и мы продолжили вызволять из ледяного плена второго барашка. Волки стали нервничать, видя приближающегося к ним человека, размахивающего какой-то странной палкой и о чем-то переговаривающимся на бегу с их ужином. Поскуливая, поджав хвосты, они начали метаться из стороны в сторону.
– Отец, мы закончили! По моему сигналу бежим все домой! – крикнул Олжас и громко свистнув, подал сигнал к бегству. Подхватив черноухого барашка подмышку, а второго схватив за загривок, тракторист вместе с сыном побежал в аул. Свист тракториста окончательно встревожил волчью стаю и она, забыв об ужине быстро, и решительно покинула место неудачной кормежки, не заметив, как человек с ружьем развернулся и пустился наутек в обратном направлении. Запыхавшаяся от бега по снегу тройка счастливцев встретилась около кошары, куда благополучно были доставлены оба барашка.
– Про этот удивительный случай тогда писали почти все областные газеты. А по весне к нам в аул приехали вы, Нурбол Олжатаевич. Из ваших рук, вместе со словами благодарности я получил купоны на итальянские кастрюли и награду «За спасение утопающих». А моему отцу торжественно вручили целую коробку охотничьих патронов.
Пока Олжас вел повествование о чудесном спасении отары овец, во всяком случае, в областной прессе именно так преподнесли этот случай, первая бутылка водки быстро закончилась так же, как и вся закуска, лежащая в тарелке. Вторая закончилась еще быстрее. После нескольких тостов в честь высоких гостей и высокоэффективной работы местного Акима, очередная пустая бутылка была убрана со стола.
– Так! Сейчас, Совет Кудайбергенович, отметим вашего работника, оперативно отреагировавшего на чрезвычайную ситуацию, в которую мы сегодня попали, добираясь до вашего аула. Хочу наградить его за тот экспресс-мост, возведенный в кротчайшие сроки. И, конечно же, по возвращению в область я представлю вас уважаемый Аким к государственной награде! Это…! Это…! Не доводи до кипения! Доставай еще одну…
Олжас стоял рядом со столом в недоумении. Он не понимал, за какой такой экспресс мост его собрался награждать руководитель области. Ведь мост, по его глубокому убеждению, скрытно отремонтировала бригада строителей за то время, пока вытаскивали из речки джип Акима.
– Нурбол Олжатаевич, давайте продолжим нашу встречу в клубе. Там сможете встретиться с частью электората и накоротке поговорить с народом, разъяснить, так сказать, ему вашу предвыборную программу. Как вам мое предложение? Одним выстрелом убьем двух зайцев!
Глава области поставил пустой стакан на стол, поморщился и кивнул в знак согласия. Все встали из-за стола и в прекрасном расположении духа направились к выходу.
Когда веселая делегация подошла к машине областного Акима, тот остановил всех и движением пальца подозвал своего водителя Сакена.
– Открывай багажник! Я слов на ветер не бросаю! Так и сообщите местному эл… лекторату! – громко икнул Нурбол Олжатаевич. Водитель Акима открыл багажник джипа и извлек оттуда небольшого, тощего, замученного белого барана с черным ухом. Сакен подогнал барана к награжденному.
– Забирай, Олжас, он твой! Больше бы таких работников нашему народному хозяйству! – с трудом проговаривая каждое слово произнес Аким. – А теперь все в публичный клуб! В клуб я сказал! К электорату!
Тракторист закинул в кабину свою награду, завел трактор и стал ждать, когда гости из города вместе с Советом ага разместятся в машине областного Акима. Кортеж из двух машин – джипа и трактора, не спеша поехал в сторону клуба. Нурбол Олжатаевич увидел в окно мальчишек и девчонок, игравших вдоль дороги, ведущей в очаг культуры, и про себя подумал: «Ведь не умер еще аул! Еще заиграет в нем жизнь разноцветными красками!» Проезжая мимо подрастающего электората, Нурбол Олжатаевич открыл окно и помахал им рукой. В ответ местная молодежь поприветствовала свистом и криками высоких гостей. Минуты не прошло с начала поездки, как машина остановилась у сельского клуба. На крыльце их встречал дружный коллектив местных музыкантов, состоящий из: одного баяна, одного аккордеона, ударной установки в виде большого барабана, двух медных тарелок, а также гитары, трубы-геликона, одной валторны, стиральной доски, скрипки и корнай. Главный гость аула открыл дверь и вышел из машины.
Как только его нога коснулась земли, корнай четырежды прогудел, давая отсчет для всего музыкального коллектива, и над аулом зазвучало знаменитое, известное многим произведение «Прощание славянки». То ли от громкого звука корнай, то ли от агрессивного многоголосья перебивающих друг друга музыкальных инструментов, гости воскликнули «биссмилях» и непроизвольно присели. Когда произведение стало приобретать определенные музыкальные формы и складываться во что-то узнаваемое, присутствующие выпрямились и гордо прошагали в клуб, около которого к моменту их приезда собралось почти все население аула. После того, как двери клуба закрылись, любопытство народа победило испуг от первого знакомства с оркестром, и односельчане подошли ближе к креативному коллективу.
Немного в стороне от массовки стоял самый старый житель аула – аксакал Жарас. Часть своего пути от дома до клуба он промаршировал под известную ему еще с молодых лет мелодию. Но силы уже были не те, и, еле дойдя до музыкантов, он остановился около одного из них, опираясь руками на посох. Он стоял и плакал. Слезы катились по его морщинистому лицу. Старик смахивал их ладонью, а они все текли, не переставая, по складкам сухой кожи, покрытой редкой, седой растительностью. Растроганный воспоминаниями, Жарас ата начал свой трогательный рассказ рядом стоящему музыканту.
– Знаешь, сынок? Первый раз меня до костей проняла эта мелодия, когда я уходил на фронт в 1943 году. Там, на передовой, фашисты нам тоже музыку играли, но другую! Подъедет в обед агитационная машина к линии фронта и давай нам через громкоговорители музыку играть, а потом уговаривать нас, перейти на их сторону. «Русский Иван, сдавайся!», доносились призывы с их стороны. Потом шли обещания. Много чего обещали, но меня не Иван зовут, а Жарас! И я пошел воевать не лично за Ивана, а за большую Великую страну, название которой было Союз Советских Социалистических Республик! В основном немцы вели агитацию в обеденное время. Для них война войной, а обед по расписанию. Каждый раз, когда фашисты заводили свою агитацию, из нашего окопа на бруствер, вылезал Вася Звягинцев, весельчак и душа нашей роты. В ответ на льющуюся из немецких репродукторов музыку, он играл на гармошке, затем снимал штаны и показывал этим гадам свою задницу. Несколько раз ему удавалось проделать этот опасный номер, стоя на бруствере окопа, что вызывало бурный смех среди сослуживцев, пока в одно из таких выступлений немецкий снайпер не выстрелил! Мы затащили Васю в окоп. Судя по всему, пуля прошла почти через все жизненно важные органы бесстрашного парня. В общем, не стало нашего весельчака Васи Звягинцева! У многих наших бойцов я видел тогда на щеках слезы. Второй раз я плакал, когда своего сына в армию провожал. Сейчас плачу в третий раз. У меня такое ощущение возникло, что я в Джаханнам (ад в исламе) попал. Нет более жестокого истязания там, чем слушать вашу музыку здесь! Если бы ваш оркестр заиграл там, в Джаханнам, то в нем ни одного шайтана не осталось! – закончил свой рассказ, адресованный барабанщику, аксакал, смахивая слезы со щеки.
– Что вы говорите, Жарас-ата? Я ничего не слышу! Аксакал, не мешайте! Отойдите, пожалуйста, в сторонку! Я и так не все ноты помнил, а теперь и остальные забыл! Сбили вы меня, ата! – сказал мужчина с большим барабаном на шее, в который он бил палкой с намотанной на конце тряпкой, доводя себя полным погружением в исполняемое произведение до состояния музыкального экстаза.
– Люди! Односельчане! Может, немного отдохнете? – не унимался аксакал.
