Распутья

«Плачет ребенок. Под лунным серпом…»

Е. П. Иванову

Плачет ребенок. Под лунным серпомТащится по полю путник горбатый.В роще хохочет над круглым горбомКто-то косматый, кривой и рогатый.В поле дорога бледна от луны.Бледные девушки прячутся в травы.Руки, как травы, бледны и нежны.Ветер колышет их влево и вправо.Шепчет и клонится злак голубой.Пляшет горбун под луною двурогой.Кто-то зовет серебристой трубой.Кто-то бежит озаренной дорогой.Бледные девушки встали из трав.Подняли руки к познанью, к молчанью.Ухом к земле неподвижно припав,Внемлет горбун ожиданью, дыханью.В роще косматый беззвучно дрожит.Месяц упал в озаренные злаки.Плачет ребенок. И ветер молчит.Близко труба. И не видно во мраке.14 декабря 1903

«Среди гостей ходил я в черном фраке…»

Среди гостей ходил я в черном фраке.Я руки жал. Я, улыбаясь, знал:Пробьют часы. Мне будут делать знаки.Поймут, что я кого-то увидал…Ты подойдешь. Сожмешь мне больно руку.Ты скажешь: «Брось. Ты возбуждаешь смех».Но я пойму – по голосу, по звуку,Что ты меня боишься больше всех.Я закричу, беспомощный и бледный,Вокруг себя бесцельно оглянусь.Потом – очнусь у двери с ручкой медной,Увижу всех… и слабо улыбнусь.18 декабря 1903

Из газет

Встала в сияньи. Крестила детей.И дети увидели радостный сон.Положила, до полу клонясь головой,Последний земной поклон.Коля проснулся. Радостно вздохнул,Голубому сну еще рад наяву.Прокатился и замер стеклянный гул:Звенящая дверь хлопнула внизу.Прошли часы. Приходил человекС оловянной бляхой на теплой шапке.Стучал и дожидался у двери человек.Никто не открыл. Играли в прятки.Были веселые морозные Святки,Прятали мамин красный платок.В платке уходила она по утрам.Сегодня оставила дома платок:Дети прятали его по углам.Подкрались сумерки. Детские тениЗапрыгали на стене при свете фонарей.Кто-то шел по лестнице, считая ступени.Сосчитал. И заплакал. И постучал у дверей.Дети прислушались. Отворили двериТолстая соседка принесла им щей.Сказала: «Кушайте». Встала на колениИ, кланяясь, как мама, крестила детей.Мамочке не больно, розовые деткиМамочка сама на рельсы легла.Доброму человеку, толстой соседке,Спасибо, спасибо. Мама не могла…Мамочке хорошо. Мама умерла27 декабря 1903

Статуя

Лошадь влекли под уздцы на чугунныйМост. Под копытом чернела вода.Лошадь храпела, и воздух безлунныйХрап сохранял на мосту навсегда.Песни воды и хрипящие звукиТут же вблизи расплывались в хаос.Их раздирали незримые руки.В черной воде отраженье неслось.Мерный чугун отвечал однотонно.Разность отпала. И вечность спала.Черная ночь неподвижно, бездонно –Лопнувший в бездну ремень увлекла.Всё пребывало. Движенья, страданьяНе было. Лошадь храпела навек.И на узде в напряженьи молчаньяВечно застывший висел человек.28 декабря 1903

«По берегу плелся больной человек…»

По берегу плелся больной человек.С ним рядом ползла вереница телег.В дымящийся город везли балаган,Красивых цыганок и пьяных цыган.И сыпали шутки, визжали с телег.И рядом тащился с кульком человек.Стонал и просил подвезти до селаЦыганочка смуглую руку дала.И он подбежал, ковыляя как мог,И бросил в телегу тяжелый кулек.И сам надорвался, и пена у губ.Цыганка в телегу взяла его труп.С собой усадила в телегу рядком,И мертвый качался и падал ничком.И с песней свободы везла до сеча.И мертвого мужа жене отдала.28 декабря 1903

«Ветер хрипит на мосту меж столбами…»

Ветер хрипит на мосту меж столбами,Черная нить под снегами гудет.Чудо ползет под моими санями,Чудо мне сверху поет и поет…Всё мне, певучее, тяжко и трудно,Песни твои, и снега, и костры…Чудо, я сплю, я устал непробудно.Чудо, ложись в снеговые бугры!28 декабря 1903

«Светлый сон, ты не обманешь…»

Светлый сон, ты не обманешь,Ляжешь в утренней росе,Алой пылью тихо встанешьНа закатной полосе.Солнце небо опояшет,Вот и вечер – весь в огне.Зайчик розовый запляшетПо цветочкам на стене.На балконе, где алеютМхи старинных баллюстрад,Деды дремлют и лелеютСны французских баррикад.Мы внимаем ветхим дедам,Будто статуям из ниш:Сладко вспомнить за обедомСтарый пламенный Париж.Протянув больную руку,Сладко юным погрозить,Сладко гладить кудри внуку,О минувшем говорить.И в алеющем закатеНа балконе подремать,В мягком стеганом халатеПеребраться на кровать…Скажут: «Поздно, мы устали…Разойдутся на заре.Я с тобой останусь в зале,Лучик ляжет на ковре.Милый сон, вечерний лучик…Тени бархатных ресниц…В золотистых перьях тучекТанец нежных вечерниц.25 февраля 1904

«Мой любимый, мой князь, мой жених…»

Мой любимый, мой князь, мой жених,Ты печален в цветистом лугу.Павиликой средь нив золотыхЗавилась я на том берегу.Я ловлю твои сны на летуБледно-белым прозрачным цветком.Ты сомнешь меня в полном цветуБелогрудым усталым конем.Ах, бессмертье мое растопчи, –Я огонь для тебя сберегу.Робко пламя церковной свечиУ заутрени бледной зажгу.В церкви станешь ты, бледен лицом.И к царице небесной придешь, –Колыхнусь восковым огоньком,Дам почуять знакомую дрожь…Над тобой – как свеча – я тиха,Пред тобой – как цветок – я нежна.Жду тебя, моего жениха,Всё невеста – и вечно жена.26 марта 1904

Молитвы

Наш Арго!

Андрей Белый1Сторожим у входа в терем,    Верные рабы.Страстно верим, выси мерил!    Вечно ждем трубыВечно – завтра. У решотки    Каждый день и часСлавословит голос четкий    Одного из нас.Воздух полон воздыхании,    Грозовых надежд,Высь горит от несмыканий    Воспаленных вежд.Ангел розовый укажет,    Скажет: «Вот она:Бисер нижет, в нити вяжет –    Вечная Весна».В светлый миг услышим звуки    Отходящих бурь.Молча свяжем вместе руки,    Отлетим в лазурь.2. УтренняяДо утра мы в комнатах спорим,На рассвете один из насВыступает к розовым зорям –Золотой приветствовать час.Высоко он стоит над нами –Тонкий профиль на бледной зареЗа плечами его, за плечами –Все поля и леса в серебре.Так стоит в кругу серебристом,Величав, милосерд и строг.На челе его бледно-чистомМы читаем, что близок срок.3. ВечерняяСолнце сходит на запад. Молчанье.Задремала моя суета.Окружающих мерно дыханьеВпереди – огневая черта.Я зову тебя, смертный товарищ!Выходи! Расступайся, земля!На золе прогремевших пожарищЯ стою, мою жизнь утоля.Приходи, мою сонь исповедай,Причасти и уста оботри…Утоли меня тихой победойРаспылавшейся алой зари.4. Ночная

Они Ее видят!

В. БрюсовТебе, Чей Сумрак был так ярок,Чей Голос тихостью зовет, –Приподними небесных арокВсё опускающийся свод.Мой час молитвенный недолог –Заутра обуяет сон.Еще звенит в душе осколокБылых и будущих времен.И в этот час, который краток,Душой измученной зову:Явись! продли еще остатокМинут, мелькнувших наяву!Тебе, Чья Тень давно трепещетВ закатно-розовой пыли!Пред Кем томится и скрежещетСуровый маг моей земли!Тебя – племен последних Знамя,Ты, Воскрешающая Тень!Зову Тебя! Склонись над нами!Нас ризой тихости одень!5. НочнаяСпи. Да будет твой сон спокоен.Я молюсь. Я дыханью внемлю.Я грущу, как заоблачный воин,Уронивший панцырь на землю.Бесконечно легко мое бремяТяжелы только эти миги.Всё снесет золотое время:Мои цепи, думы и книги.Кто бунтует – в том сердце щедроНо безмерно прав молчаливый.Я томлюсь у Ливанского кедра,Ты – в тени под мирной оливой.Я безумец! Мне в сердце вонзилиКрасноватый уголь пророка!Ветви мира тебя осенили.Непробудная…Спи до срокаМарт – апрель 1904

«Дали слепы, дни безгневны…»

Дали слепы, дни безгневны,    Сомкнуты уста.В непробудном сне царевны,    Синева пуста.Были дни – над теремами    Пламенел закат.Нежно белыми словами    Кликал брата братБрата брат из дальних келий    Извещал: «Хвала!»Где-то голуби звенели,    Расплескав крылаС золотистых ульев пчелы    Приносили мед.Наполнял весельем долы    Праздничный народВ пестрых бусах, в алых лентах    Девушки цвели…Кто там скачет в позументах    В голубой пыли?Всадник в битвенном наряде,    В золотой парче,Светлых кудрей бьются пряди,    Искры на мече,Белый конь, как цвет вишневый.    Блещут стремена…На кафтан его парчевый    Пролилась весна –Пролилась – он сгинет в тучах,    Вспыхнет за холмом.На зеленых встанет кручах    В блеске заревом,Где-то перьями промашет,    Крикнет: «Берегись!»На коне селом пропляшет,    К ночи канет ввысь…Ночью девушкам приснится,    Прилетит из тучКонь – мгновенная зарница,    Всадник – беглый луч…И, как луч, пройдет в прохладу    Узкого окна,И Царевна, гостю рада,    Встанет с ложа сна…Или, в злые дни ненастий,    Глянет в сонный пруд,И его, дрожа от страсти,    Руки заплетут.И потом обманут – вскинут    Руки к серебру,Рыбьим плёсом отодвинут    В струйную игру…И душа, летя на север    Золотой пчелой,В алый сон, в медовый клевер    Ляжет на покой…И опять в венках и росах    Запоет мечта,Засверкает на откосах    Золото щита,И поднимет щит девица,    И опять вдалиВсадник встанет, конь вздыбится    В голубой пыли…Будут вёсны в вечной смене    И падений гнёт.Вихрь, исполненный видений, –    Голубиный лет…Что мгновенные бессилья?    Время – легкий дым…Мы опять расплещем крылья,    Снова отлетим?И опять, в безумной смене    Рассекая твердь,Встретим новый вихрь видений,    Встретим жизнь и смерть!Апрель – май 1904. С. Шахматово

«В час, когда пьянеют нарциссы…»

В час, когда пьянеют нарциссы,И театр в закатном огне,В полутень последней кулисыКто-то ходит вздыхать обо мне…Арлекин, забывший о роли?Ты, моя тихоокая лань?Ветерок, приносящий с поляДуновений легкую дань?Я, паяц, у блестящей рампыВозникаю в открытый люк.Это бездна смотрит сквозь лампыНенасытно-жадный паук.И, пока пьянеют нарциссы,Я кривляюсь, крутясь и звеня…Но в тени последней кулисыКто-то плачет, жалея меня.Нежный друг с голубым туманом,Убаюкан качелью снов.Сиротливо приникший к ранамЛегкоперстный запах цветов.26 мая 1904. С. Шахматова

«Вот он – ряд гробовых ступеней….»

Вот он – ряд гробовых ступеней.И меж нас – никого. Мы вдвоем.Спи ты, нежная спутница дней,Залитых небывалым лучом.Ты покоишься в белом гробу.Ты с улыбкой зовешь: не буди.Золотистые пряди на лбу.Золотой образок на груди.Я отпраздновал светлую смерть,Прикоснувшись к руке восковой.Остальное – бездонная твердьСхоронила во мгле голубой.Спи – твой отдых никто не прервет.Мы – окрай неизвестных дорог.Всю ненастную ночь напролетЗдесь горит осиянный чертог.18 июня 1904. С. Шахматово