Полное собрание стихотворений

«Я просыпался и всходил…»

Я просыпался и всходилК окну на темные ступени.Морозный месяц серебрилМои затихнувшие сени.Давно уж не было вестей,Но город приносил мне звуки,И каждый день я ждал гостейИ слушал шорохи и стуки.И в полночь вздрагивал не разИ, пробуждаемый шагами,Всходил к окну – и видел газ,Мерцавший в улицах цепями.Сегодня жду моих гостейИ дрогну, и сжимаю руки.Давно мне не было вестей,Но были шорохи и стуки.

18 сентября 1902

«Как старинной легенды слова…»

Как старинной легенды слова,Твоя тяжкая прелесть чиста.Побелела, поблекла трава —Всё жива еще сила листа.Как трава, изменяя цвета,Затаилась – а всё не мертва,Так – сегодня и завтра не та —Ты меняешь убор – и жива.Но иная проснется весна,Напряжется иная струна, —И уйдешь Ты, умрешь, как трава,Как старинной легенды слова.

22 сентября 1902 (Декабрь 1915)

«Мы – чернецы, бредущие во мгле…»

Мы – чернецы, бредущие во мгле,Куда ведет нас факел знаньяИ старый жрец с морщиной на челе,Изобличающей страданья.Молчим, точа незнаемый гранит,Кругом – лишь каменные звуки.Он свысока рассеянно глядитИ направляет наши руки.Мы дрогнем. Прозвенит, упав, кирка —Взглянуть в глаза не всякий смеет…Лишь старый жрец – улыбкой свысокаНа нас блеснет – и страх рассеет.

24 сентября 1902 (Апрель 1918)

Экклесиаст

Благословляя свет и теньИ веселясь игрою лирной,Смотри туда – в хаос безмирный,Куда склоняется твой день.Цела серебряная цепь,Твои наполнены кувшины,Миндаль цветет на дне долины,И влажным зноем дышит степь.Идешь ты к дому на горах,Полдневным солнцем залитая;Идешь – повязка золотаяВ смолистых тонет волосах.Зачахли каперса цветы,И вот – кузнечик тяжелеет,И на дороге ужас веет,И помрачились высоты.Молоть устали жернова.Бегут испуганные стражи,И всех объемлет призрак вражий,И долу гнутся дерева.Всё диким страхом смятено.Столпились в кучу люди, звери.И тщетно замыкают двериДосель смотревшие в окно.

24 сентября 1902

«Она стройна и высока…»

Она стройна и высока,Всегда надменна и сурова.Я каждый день издалекаСледил за ней, на всё готовый.Я знал часы, когда сойдетОна – и с нею отблеск шаткий.И, как злодей, за поворотБежал за ней, играя в прятки.Мелькали желтые огниИ электрические свечи.И он встречал ее в тени,А я следил и пел их встречи.Когда, внезапно смущены,Они предчувствовали что-то,Меня скрывали в глубиныСлепые темные ворота.И я, невидимый для всех,Следил мужчины профиль грубый,Ее сребристо-черный мехИ что-то шепчущие губы.

27 сентября 1902

«Они говорили о ранней весне…»

Они говорили о ранней весне,О белых, синих снегах.А там – горела звезда в вышине,Горели две жизни в мечтах.И смутно помня прошедший день,Приветствуя сонную мглу,Они чуяли храм – и холод ступень,И его золотую иглу.Но сказкой веяла синяя даль, —За сказкой – утренний свет.И брезжило утро – и тихо печальОбнимала последний ответ.И день всходил – величав и строг —Она заглянула в высь…В суровой мгле холодел порогИ золото мертвых риз.

1 февраля – 28 сентября 1902 (1915)

«Когда я вышел – были зори…»

Когда я вышел – были зори,Белело утро впереди.Я думал: забелеет вскореЗабытое в моей груди.О, час коварный, миг случайный'Я сердцем слаб во тьме ночной,И этой исповедью тайнойВ слезах излился пред тобой…И вышел в снах – и в отдаленьиПошла покинутая там,И я поверил на мгновеньеВстающим в сумраке домам.Смотрел на ласковые зори,Мечтал про утро впередиИ думал: забелеет вскореДавно забытое в груди…

17 апреля – 28 сентября 1902

«Был вечер поздний и багровый…»

Был вечер поздний и багровый,Звезда-предвестница взошла.Над бездной плакал голос новый —Младенца Дева родила.На голос тонкий и протяжный,Как долгий визг веретена,Пошли в смятеньи старец важный,И царь, и отрок, и жена.И было знаменье и чудо:В невозмутимой тишинеСреди толпы возник ИудаВ холодной маске, на коне.Владыки, полные заботы,Послали весть во все концы,И на губах ИскариотаУлыбку видели гонцы.

19 апреля – 28 сентября 1902 (1907?)

Старик

А. С. Ф.

Под старость лет, забыв святое,Сухим вниманьем я живу.Когда-то – там – нас было двое,Но то во сне – не наяву.Смотрю на бледный цвет осенний,О чем-то память шепчет мне…Но разве можно верить тени,Мелькнувшей в юношеском сне?Всё это было, или мнилось?В часы забвенья старых ранМне иногда подолгу сниласьМечта, ушедшая в туман.Но глупым сказкам я не верю,Больной, под игом седины.Пускай другой отыщет двери,Какие мне не суждены.

29 сентября 1902

Случайному

Ты мне явился, темнокудрый,Ты просиял мне и потух.Всё, что сказал ты, было мудро,Но ты бедней, чем тот пастух.Он говорил со мной о счастьи,На незнакомом языке,Он пел о буре, о ненастьиИ помнил битвы вдалеке.Его слова казались песней.Восторг и бури полюбя,Он показался мне чудеснейИ увлекательней тебя.И я, задумчиво играяЕго богатством у костра,Сегодня томно забываюТебя, сиявшего вчера.

30 сентября 1902 (13 ноября 1915)

«Стремленья сердца непомерны…»

Стремленья сердца непомерны,Но на вершинах – маяки.Они испытаны и верны,И бесконечно далеки.Там стерегут мое паденьеВеселых ангелов четы.Там лучезарным сновиденьемВ лазури строгой блещешь Ты.Призвал ли я Тебя из праха,Иль Ты Сама ко мне сошла,Но, неизведанного страха,Душа, вкусивши, замерла…

15 – 30 сентября 1902 (1908?)

«Передо мной – моя дорога…»

Передо мной – моя дорога,Хранитель вьется в высоте:То – ангел, ропщущий на богаВ неизъяснимой чистоте.К нему не долетают стоны,Ему до неба – взмах крыла,Но тайновиденья законыЕще земля превозмогла.Он, белокрылый, звонко бьется,Я отразил его мятеж:Высоко песня раздается, —Здесь – вздохи те же, звуки те ж.И я тянусь, подобный стеблю,В голубоватый сумрак дня,И тайно вздохами колеблюТраву, обнявшую меня.

30 сентября 1902

«Всё, что в море покоит волну…»

Всё, что в море покоит волну,Всколыхнет ее в бурные дни.Я и ныне дремлю и усну —До заката меня не мани…О, я знаю, что солнце падетЗа вершину прибрежной скалы!Всё в единую тайну сольетТишина окружающей мглы!Если знал я твои имена, —Для меня они в ночь отошли…Я с Тобой, золотая жена,Облеченная в сумрак земли.

Сентябрь 1902

«Все они загораются здесь…»

Все они загораются здесь.Там – туманы и мертвенный дым,Безначальная хмурая весь,С ней роднюся я духом моим.Но огни еще всё горячи,Всё томлюсь в огневой полосе…Только дума рождает ключи,Холодеющий сон о красе…Ах, и дума уйдет и замрет,Будет прежняя сила кипеть,Только милая сердцу вздохнет,Только бросит мне зов – улететь.Полетим в беззаконную весь,В вышине, воздыхая, замрем..Только ужас рождается здесь.Там – лишь нежная память о нем.

Сентябрь 1902

«Я ждал под окнами в тени…»

Я ждал под окнами в тени,Готовый гибнуть и смеяться.Они ушли туда – одни —Любить, мечтать и целоватьсяРука сжимала тонкий нож.В лохмотьях, нищий, был я жалокМечтал про счастье и про ложь,Про белых, девственных русалок.И, дрогнув, пробегала тень,Спешил рассеянный прохожий.Там смутно нарождался день,С прошедшим схожий и несхожий.И вот они – вдвоем – одни…Он шепчет, жмет, целует руки…И замер я в моей тени,Раздавлен тайной серой скуки.

Сентябрь 1902

«При желтом свете веселились…»

При желтом свете веселились,Всю ночь у стен сжимался круг,Ряды танцующих двоились,И мнился неотступный друг.Желанье поднимало груди,На лицах отражался зной.Я проходил с мечтой о чуде,Томимый похотью чужой…Казалось, там, за дымкой пыли,В толпе скрываясь, кто-то жил,И очи странные следили,И голос пел и говорил…

Сентябрь 1902

«О легендах, о сказках, о тайнах…»

О легендах, о сказках, о тайнах.Был один Всепобедный Христос.На пустынях, на думах случайныхНачертался и вихри пронес.Мы терзались, стирались веками,Закаляли железом сердца,Утомленные, вновь вспоминалиНепостижную тайну Отца.И пред ним распростертые долуЗамираем на тонкой черте:Не понять Золотого ГлаголаИзнуренной железом мечте.

Сентябрь 1902

«Он входил простой и скудный…»

Он входил простой и скудный,Не дыша, молчал и гас.Неотступный, изумрудныйНа него смеялся глаз.Или тайно изумленныйНа него смотрел в тиши.Он молчал, завороженныйСладкой близостью души.Но всегда, считая миги,Знал – изменится она.На страницах тайной книгиВидел те же письмена.Странен был, простой и скудныйМолчаливый нелюдим.И внимательный, и чудныйТайный глаз следил за ним.

Сентябрь 1902

«Явился он на стройном бале…»

Явился он на стройном балеВ блестяще сомкнутом кругу.Огни зловещие мигали,И взор описывал дугу.Всю ночь кружились в шумном танце,Всю ночь у стен сжимался круг.И на заре – в оконном глянцеБесшумный появился друг.Он встал и поднял взор совиный,И смотрит – пристальный – один,Куда за бледной КоломбинойБежал звенящий Арлекин.А там – в углу – под образами,В толпе, мятущейся пестро,Вращая детскими глазами,Дрожит обманутый Пьеро.

7 октября 1902

«Свобода смотрит в синеву…»

Свобода смотрит в синеву.Окно открыто. Воздух резок.За желто-красную листвуУходит месяца отрезок.Он будет ночью – светлый серп,Сверкающий на жатве ночи.Его закат, его ущербВ последний раз ласкает очи.Как и тогда, звенит окно.Но голос мой, как воздух свежий,Пропел давно, замолк давноПод тростником у прибережий.Как бледен месяц в синеве,Как золотится тонкий волос…Как там качается в листвеЗабытый, блеклый, мертвый колос.

10 октября 1902 (Лето 1904)

«Ушел он, скрылся в ночи…»

Ушел он, скрылся в ночи,Никто не знает, куда.На столе остались ключи,В столе – указанье следа.И кто же думал тогда,Что он не придет домой?Стихла ночная езда —Он был обручен с Женой.На белом холодном снегуОн сердце свое убил.А думал, что с Ней в лугуСредь белых лилий ходил.Вот брезжит утренний свет,Но дома его всё нет.Невеста напрасно ждет,Он был, но он не придет.

12 октября 1902 (1916)

«О легендах, о сказках, о мигах:…»

О легендах, о сказках, о мигах:Я искал до скончания днейВ запыленных, зачитанных книгахСокровенную сказку о Ней.Об отчаяньи муки напрасной:Я стою у последних воротИ не знаю – в очах у ПрекраснойСокровенный огонь, или лед.О последнем, о светлом, о зыбком:Не открою, и дрогну, и жду:Верю тихим осенним улыбкам,Золотистому солнцу на льду.

17 октября 1902 (1907)

Religio[9]

1

Любил я нежные слова.Искал таинственных соцветий.И, прозревающий едва,Еще шумел, как в играх дети.Но, выходя под утро в луг,Твердя невнятные напевы,Я знал Тебя, мой вечный друг,Тебя, Хранительница-Дева.Я знал, задумчивый поэт,Что ни один не ведал генийТакой свободы, как обетМоих невольничьих Служений.

2

Безмолвный призрак в терему,Я – черный раб проклятой кровиЯ соблюдаю полутьмуВ Ее нетронутом алькове.Я стерегу Ее ключиИ с Ней присутствую, незримый,Когда скрещаются мечиЗа красоту Недостижимой.Мой голос глух, мой волос сед.Черты до ужаса недвижны.Со мной всю жизнь – один ЗаветЗавет служенья Непостижной.

18 октября 1902

«Вхожу я в темные храмы…»

Вхожу я в темные храмы,Совершаю, бедный обряд.Там жду я Прекрасной ДамыВ мерцаньи красных лампад.В тени у высокой колонныДрожу от скрипа дверей.А в лицо мне глядит, озаренный,Только образ, лишь сон о Ней.О, я привык к этим ризамВеличавой Вечной Жены!Высоко бегут по карнизамУлыбки, сказки и сны.О, Святая, как ласковы свечи,Как отрадны Твои черты!Мне не слышны ни вздохи, ниНо я верю: Милая – Ты.

25 октября 1902

«Ты свята, но я Тебе не верю…»

Ты свята, но я Тебе не верю,И давно всё знаю наперед:Будет день, и распахнутся двери,Вереница белая пройдет.Будут страшны, будут несказанныНеземные маски лиц…Буду я взывать к Тебе: «Осанна!»,Сумасшедший, распростертый ниц.И тогда, поднявшись выше тлена,Ты откроешь Лучезарный Лик.И, свободный от земного плена,Я пролью всю жизнь в последний

29 октября 1902

«Будет день, словно миг веселья…»

Будет день, словно миг веселья.Мы забудем все имена.Ты сама придешь в мою кельюИ разбудишь меня от сна.По лицу, объятому дрожью,Угадаешь думы мои.Но всё прежнее станет ложью,Чуть займутся Лучи Твои.Как тогда, с безгласной улыбкойТы прочтешь на моем челеО любви неверной и зыбкой,О любви, что цвела на земле.Но тогда – величавей и краше,Без сомнений и дум примуИ до дна исчерпаю чашу,Сопричастный Дню Твоему.

31 октября 1902

«Блаженный, забытый в пустыне…»

Блаженный, забытый в пустыне,Ищу небывалых распятий.Молюсь небывалой богине —Владыке исчезнувших ратей.Ищу тишины и безлюдий,Питаюсь одною отравой.Истерзанный, с язвой кровавой,Когда-нибудь выйду к вам, люди!

Октябрь 1902 (20 февраля 1915)

«Его встречали повсюду…»

Его встречали повсюдуНа улицах в сонные дни.Он шел и нес свое чудо,Спотыкаясь в морозной тени.Входил в свою тихую келью,Зажигал последний свет,Ставил лампаду весельюИ пышный лилий букет.Ему дивились со смехом,Говорили, что он чудак.Он думал о шубке с мехомИ опять скрывался во мрак.Однажды его проводили,Он весел и счастлив был,А утром в гроб уложили,И священник тихо служил.

Октябрь 1902

«Они живут под серой тучей…»

Они живут под серой тучей.Я им чужда и не нужна.Они не вспомнят тех созвучий,Которым я научена.Я всё молчу и всё тоскую.Слова их бледны и темны.Я вспоминаю голубуюЛазурь родимой стороны.Как странно им на все вопросыВстречать молчанье и вопрос!Но им приятно гладить косыМоих распущенных волос.Их удивленье не обидно,Но в предвечерние часыМне иногда бывает стыдноМоей распущенной косы.

Октябрь 1902

«Мысли мои утопают в бессилии…»

Мысли мои утопают в бессилии.Душно, светло, безотрадно и весело.Ты, прозвеневшая в странном обилии,Душу мою торжеством занавесила.Нет Тебе имени. Неизреченная,Ты – моя тайна, до времени скрытая,Солнце мое, в торжество облеченное,Чаша блаженная и ядовитая!

Октябрь 1902

«Разгораются тайные знаки…»

Разгораются тайные знакиНа глухой, непробудной стене.Золотые и красные макиНадо мной тяготеют во сне.Укрываюсь в ночные пещерыИ не помню суровых чудес.На заре – голубые химерыСмотрят в зеркале ярких небес.Убегаю в прошедшие миги,Закрываю от страха глаза,На листах холодеющей книги —Золотая девичья коса.Надо мной небосвод уже низок,Черный сон тяготеет в груди.Мой конец предначертанный близок,И война, и пожар – впереди.

Октябрь 1902

«Мне страшно с Тобой встречаться…»

Мне страшно с Тобой встречаться.Страшнее Тебя не встречать.Я стал всему удивляться,На всем уловил печать.По улице ходят тени,Не пойму – живут, или спят.Прильнув к церковной ступени,Боюсь оглянуться назад.Кладут мне на плечи руки,Но я не помню имен.В ушах раздаются звукиНедавних больших похорон.А хмурое небо низко —Покрыло и самый храм.Я знаю: Ты здесь. Ты близко.Тебя здесь нет. Ты – там.

5 ноября 1902

«Дома растут, как желанья…»

Дома растут, как желанья,Но взгляни внезапно назад:Там, где было белое зданье,Увидишь ты черный смрад.Так все вещи меняют место,Неприметно уходят ввысь.Ты, Орфей, потерял невесту, —Кто шепнул тебе: «Оглянись…»?Я закрою голову белым,Закричу и кинусь в поток.И всплывет, качнется над теломБлаговонный, речной цветок.

5 ноября 1902

7 – 8 ноября 1902 года

Осанна! Ты входишь в терем!Ты – Голос, Ты – Слава Царицы!Поем, вопием и верим,Но нас гнетут багряницы!Мы слепы от слез кровавых,Оглушенные криками тлений.......................Но в небывалых словахПринесла нам вздохи курений!

«Я их хранил в приделе Иоанна…»

Я их хранил в приделе Иоанна,Недвижный страж, – хранил огонь лампад.И вот – Она, и к Ней – моя Осанна —Венец трудов – превыше всех наград.Я скрыл лицо, и проходили годы.Я пребывал в Служеньи много лет.И вот зажглись лучом вечерним своды,О на дала мне Царственный Ответ.Я здесь один хранил и теплил свечи.Один – пророк – дрожал в дыму кадил.И в Оный День – один участник Встречи —Я этих Встреч ни с кем не разделил.

8 ноября 1902

Сфинкс

Шевельнулась безмолвная сказка пустынь,Голова поднялась, высока.Задрожали слова оскорбленных богиньИ готовы слететь с языка…Преломилась излучиной гневная бровь,Зарываются когти в песке…Я услышу забытое слово ЛюбовьНа забытом, живом языке…Но готовые врыться в сыпучий песокВыпрямляются лапы его…И опять предо мной – только тайный намекНераскрытой мечты торжество.

8 ноября 1902 (Апрель 1918)

«Загляжусь ли я в ночь на метелицу…»

Загляжусь ли я в ночь на метелицу,Загорюсь – и погаснуть невмочь.Что в очах Твоих, красная девица,Нашептала мне синяя ночь.Нашепталась мне сказка косматая,Нагадал заколдованный лугПро тебя сновиденья крылатые,Про тебя, неугаданный друг.Я завьюсь снеговой паутиною,Поцелуи, что долгие сны.Чую сердце твое лебединое,Слышу жаркое сердце весны.Нагадала Большая Медведица,Да колдунья, морозная дочь,Что в очах твоих, красная девицаНа челе твоем, синяя ночь.

12 ноября 1902

«Стою у власти, душой одинок…»

Стою у власти, душой одинок,Владыка земной красоты.Ты, полный страсти ночной цветок,Полюбила мои черты.Склоняясь низко к моей груди,Ты печальна, мой вешний цвет.Здесь сердце близко, но там впередиРазгадки для жизни нет.И, многовластный, числю, как встарь,Ворожу и гадаю вновь,Как с жизнью страстной я, мудрый царь,Сочетаю Тебя, Любовь?

14 ноября 1902

«Ушел я в белую страну…»

Ушел я в белую страну,Минуя берег возмущенный.Теперь их голос отдаленныйНе потревожит тишину.Они настойчиво твердят,Что мне, как им, любезно братство,И христианское богатствоСамоуверенно сулят.Им нет числа. В своих гробахОни замкнулись неприступно.Я знаю: больше чем преступноБудить сомненье в их сердцах.Я кинул их на берегу.Они ужасней опьяненных.И в глубинах невозмущенныхМой белый светоч берегу.

16 ноября 1902 (1907)

«Еще бледные зори на небе…»

Несбыточное грезится опять.

ФетЕще бледные зори на небе,Далеко запевает петух.На полях в созревающем хлебеЧервячок засветил и потух.Потемнели ольховые ветки,За рекой огонек замигал.Сквозь туман чародейный и редкийНевидимкой табун проскакал.Я печальными еду полями,Повторяю печальный напев.Невозможные сны за плечамиИсчезают, душой овладев.Я шепчу и слагаю созвучья —Небывалое в думах моих.И качаются серые сучья,Словно руки и лица у них.

17 ноября 1902 (1918)

Жрец

Там – в синевах – была звезда.Я шел на башню – ждать светила.И в синий мрак, в огнях стыда,На башню девушка входила.Внизу белели городаИ дол вздыхающего Нила.И ночь текла – влажней мечты,Вся убеленная от счастья.Мы жгли во славу чистоты,Во славу непорочной страстиКостры надзвездной красотыИ целомудренные страсти.И я, недвижно бледнолиц,Когда заря едва бледнела,Сносил в покровах багряницЕе нетронутое тело.И древний Нил, слуга цариц,Свершал таинственное дело.

17 ноября 1902

«Я надел разноцветные перья…»

Я надел разноцветные перья,Закалил мои крылья – и жду.Надо мной, подо мной – недоверье,Расплывается сумрак – я жду.Вот сидят, погружаясь в дремоту,Птицы, спутники прежних годов.Всё забыли, не верят полетуИ не видят, на что я готов.Эти бедные, сонные птицы —Не взлетят они стаей с утра,Не заметят мерцанья денницы,Не поймут восклицанья: «Пора!»Но сверкнут мои белые крылья,И сомкнутся, сожмутся они,Удрученные снами бессилья,Засыпая на долгие дни.

21 ноября 1902

Песня Офелии

Он вчера нашептал мне много,Нашептал мне страшное, страшное.Он ушел печальной дорогой,А я забыла вчерашнее —забыла вчерашнее.Вчера это было – давно ли?Отчего он такой молчаливый?Я не нашла моих лилий в поле,Я не искала плакучей ивы —плакучей ивы.Ах, давно ли! Со мною, со мноюГоворили – и меня целовали…И не помню, не помню – скрою,О чем берега шептали —берега шептали.Я видела в каждой былинкеДорогое лицо его страшное…Он ушел по той же тропинке,Куда уходило вчерашнее —уходило вчерашнее…Я одна приютилась в поле,И не стало больше печали.Вчера это было – давно ли?Со мной говорили, и меня целовалименя целовали.

23 ноября 1902 (Лето 1904)

«Мы проснулись в полном забвении…»

Мы проснулись в полном забвении —в полном забвении.Не услышали ничего. Не увидели никого.Больше не было слуха и зрения —слуха и зрения…Колыхались, качались прекрасные —венчались прекрасныеНад зыбью Дня Твоего…Мы были страстные и бесстрастные —страстные и бесстрастные.Увидали в дали несвязанной —в дали нерассказаннойПересвет Луча Твоего.Нам было сказано. И в даль указано.Всё было сказано. Всё рассказано.

23 ноября 1902 (1907)

«Я, изнуренный и премудрый…»

Я, изнуренный и премудрый,Восстав от тягостного сна,Перед Тобою, Златокудрой,Склоняю долу знамена.Конец всеведущей гордыне. —Прошедший сумрак разлюбя,Навеки преданный Святыне,Во всем послушаюсь Тебя.Зима пройдет – в певучей вьюгеУже звенит издалека.Сомкнулись царственные дуги,Душа блаженна. Ты близка.

30 ноября 1902

«Золотит моя страстная осень…»

Золотит моя страстная осеньТвои думы и кудри твои.Ты одна меж задумчивых сосенИ поешь о вечерней любви.Погружаясь в раздумья лесные,Ты училась меня целовать.Эти ласки и песни ночные —Только ночь – загорятся опять.Я страстнее и дольше пробудуВ упоенных объятьях твоихИ зарей светозарному чудуЗагорюсь на вершинах лесных.

Ноябрь 1902

Голос

Жарки зимние .туманы —Свод небесный весь в кровиЯ иду в иные страныТайнодейственной любви.Ты – во сне. Моих объятийНе дарю тебе в ночи.Я – царица звездных ратей,Не тебе – мои лучи.Ты обманут неизвестным:За священные мечтыНевозможно бестелеснымОткрывать свои черты.Углубись еще бесстрастнейВ сумрак духа своего:Ты поймешь, что я прекраснейПривиденья твоего.

3 декабря 1902 (1918)

«Я буду факел мой блюсти…»

Я буду факел мой блюстиУ входа в душный сад.Ты будешь цвет и лист плестиВысоко вдоль оград.Цветок – звезда в слезах росыСбежит ко мне с высот.Я буду страж его красы —Безмолвный звездочет.Но в страстный час стена низка,Запретный цвет любим.По следу первого цветкаОткроешь путь другим.Ручей цветистый потечет —И нет числа звездам.И я забуду строгий счетВлекущимся цветам.

4 декабря 1902

«Мы всюду. Мы нигде. Идем…»

Мы всюду. Мы нигде. Идем,И зимний ветер нам навстречуВ церквах и в сумерки и днемПоет и задувает свечи.И часто кажется – вдали,У темных стен, у поворота,Где мы пропели и прошли,Еще поет и ходит Кто-то.На ветер зимний я гляжу:Боюсь понять и углубиться.Бледнею. Жду. Но не скажу,Кому пора пошевелиться.Я знаю всё. Но мы – вдвоем.Теперь не может быть и речи,Что не одни мы здесь идем,Что Кто-то задувает свечи.

5 декабря 1902

«Я смотрел на слепое людское строение…»

Андрею Белому

Я смотрел на слепое людское строение,Под крышей медленно зажигалось окно.Кто-то сверху услыхал приближениеИ думал о том, что было давно.Занавески шевелились и падали.Поднимались от невидимой руки.На лестнице тени прядали.И осторожные начинались звонки.Еще никто не вошел на лестницу,А уж заслышали счет ступень.И везде проснулись, кричали, поджидаявестницу,И седые головы наклонялись в тень.Думали: за утром наступит день.Выше всех кричащих и всклокоченныхПод крышей медленно загоралось окно.Там кто-то на счетах позолоченныхСосчитал, что никому не дано.И понял, что будет темно.

5 декабря 1902

«Любопытство напрасно глазело…»

Любопытство напрасно глазелоИз щелей развратных притонов.Окно наверху потемнело —Не слышно ни вздохов, ни стонов.Недовольные, сытые люди,Завидуйте верхнему счастью!Вы внизу – безвластные судьи,Без желаний, без слез, без страсти.Мы прошли желанья и слезы,Наши страсти открыли тайны.И мы с высоты, как грозы,Опалили и вас – случайно…

13 декабря 1902 (1908)

«Царица смотрела заставки…»

Царица смотрела заставки —Буквы из красной позолоты.Зажигала красные лампадки,.Молилась богородице кроткой.Протекали над книгой ГлубиннойСиние ночи царицы.А к Царевне с вышки голубинойПрилетали белые птицы.Рассыпала Царевна зерна,И плескались белые перья.Голуби ворковали покорноВ терему – под узорчатой дверью.Царевна румяней царицы —Царицы, ищущей смысла.В книге на каждой страницеЗолотые да красные числа.Отворилось облако высоко,И упала Голубиная книга.А к Царевне из лазурного окаПрилетела воркующая птица.Царевне так томно и сладко —Царевна-Невеста, что лампадка.У царицы синие загадки —Золотые да красные заставки.Поклонись, царица. Царевне,Царевне золотокудрой:От твоей глубинности древней —Голубиной кротости мудрой.Ты сильна, царица, глубинностью,В твоей книге раззолочены страницыА Невеста одной невинностьюТвои числа замолит, царица.

14 декабря 1902