скачать книгу бесплатно
– Попадать в такие ситуации, – терпеливо пояснила Соня. – Ты ведь не считаешь, что я тебя спровоцировала? Если так, мы друг друга не поняли. Я не хотела.
Вот именно, она не хотела. Это он осознал слишком поздно.
– Ты просто была со мной мила? – не сумев скрыть раздражения, уточнил он. – Как со всеми остальными и ни с кем конкретно. Ты ведь никого не выделяешь. Мы все для тебя на одно лицо, как китайцы.
– Я не манекен. И у меня есть симпатии и антипатии, но я их не афиширую, потому что не хочу терять хорошие отношения ни с кем.
– А я не хочу терять ценного работника. Хотя этот работник и дал мне понять, что я ему не нравлюсь.
Соня недоверчиво посмотрела на него, стараясь понять, шутит он или сердится. Но его лицо было серьезным и разочарованным по вполне понятной причине.
– Этого я не говорила.
– Говорить и не надо. Сейчас спустимся вниз и выпьем за дружбу и политкорректность!
– Прости, глупо получилось.
Она извинялась за свой отказ, чего никогда бы не сделала опытная в вопросах искушения женщина. И он почувствовал себя мерзавцем.
– Вообще-то это я должен просить прощения.
– Давай просто забудем.
Она дождалась на лестнице, пока он запрет дверь и погасит свет, и начала спускаться, придерживая подол платья. Он смотрел на ее открытую спину, на плавную и легкую, несмотря на усталость, походку. И убеждал себя, что вечер окончился вполне достойно, и ему удалось сохранить лицо во всех смыслах неповрежденным.
– Соня, – позвал он. – Ты на машине?
– Я всегда на машине.
Она обернулась, как будто ждала каких-то других слов, но он не смог разгадать ее немой вопрос, хотя и дольше дозволенного задержал взгляд на ее лице. Он подал ей плащ, открыл тяжелую дверь, и они вместе вышли во двор.
– Я сегодня хотел набраться, – невпопад сказал он, оттягивая время прощания. – Но, кажется, мне это не очень удалось. Теперь придется добираться проверенным дедовским способом – на метро.
– Тебе далеко ехать?
– В Медведково. А там еще на автобусе. Иногда я говорю себе, что надо ходить в народ. Вот сейчас и попробую вспомнить молодость.
– Потом поделись впечатлениями. Я в метро была всего раз пять в сознательном возрасте.
– А у тебя уже наступил сознательный возраст?
– Ладно, не буду тебя держать, – улыбнулась в ответ она. – Спасибо за вечер.
– Надеюсь, ты не затаила на меня обиду? Я иногда бываю так себе собеседник.
В легком приступе самобичевания угадывалась надежда получить опровержение своим словам, но Соня отреагировала неожиданно.
– Это, наверное, полнолуние так действует.
Оба, не сговариваясь, подняли головы к бледному диску на черной подложке, презрительно взирающему с высоты на суррогатный свет фонарей, как военачальник на рассеявшееся после битвы войско врага.
– Кто же еще может все испортить. До понедельника?
Луна обиделась на нелестный отклик и помрачнела, закрывшись серой пеленой облака.
– Приятных выходных!
Они разошлись в разные стороны: Соня к своей одиноко стоящей машине, Александр Васильевич – к воротам, за которыми мучилась бессонницей ночная улица. Соня запустила двигатель и придирчиво осмотрела себя в зеркале. Ну, что же, вечер окончен, и теперь она знает, чем занимаются люди на корпоративных праздниках. Ведь именно этого знания ей когда-то так не хватало. И что же? Разве оно открыло ей какую-то тайну? Пусть ее жизнь в последние три месяца изменилась. Но для этих людей, умеющих веселиться и не думать о наказании еще до преступления, она осталась все такой же непонятной и неприступной, и даже фамильярное «ты» не могло исправить ситуацию.
У подъезда за колонной целовалась парочка, и другая – в подсвеченной изнутри машине. Они не изводили себя экзистенциальными сомнениями, начать ли служебный роман и что на это скажут сослуживцы, а она после истории с Борисом боялась даже голову повернуть в сторону чужого мужчины. Часы показывали одиннадцать тридцать. Она набрала домашний номер, чтобы сообщить о своем возвращении, и приготовилась выслушать несколько нелицеприятных слов в свой адрес, но Николай, как ни странно, не выразил недовольства по поводу ее запоздалого звонка.
– Все уже легли. Ты довольна праздником?
– Все хорошо. Я еду.
– Я тебя дождусь.
Она включила фары и, проехав метров двести, увидела на тротуаре знакомую фигуру, шагающую в направлении метро, притормозила и опустила пассажирское стекло.
– Ты точно не собираешься ловить машину?
Он, занятый своими мыслями, едва не отпрыгнул в сторону, услышав ее голос.
– Господи, как ты меня напугала! Обычно женщины ко мне на улицах не пристают.
– Все-таки поедешь своим ходом?
– А что? Погода прекрасная. Настроение тоже ничего.
– Хочешь, я тебя подвезу? – после заминки спросила Соня. – Умножим наше настроение на два.
– До метро всего ничего осталось.
Он сходу даже не поверил своему счастью.
– А до дома?
– Это далеко отсюда. Ты уверена?
– Садись, а то на нас уже прохожие оборачиваются.
Он открыл дверь и с восхищением оглядел дорогой салон, прежде чем забраться внутрь.
– У тебя здесь такая роскошь!
– Перестань! – Она в нетерпении похлопала рукой по кожаному креслу, предлагая ему поторопиться. – У тебя тоже хорошая машина.
– Твоя гораздо дороже.
С легким оттенком зависти он провел ладонью по обивке двери, взглянул на мягкую подсветку приборной панели.
– И что? – пожала плечами Соня. – Ты же сам говорил, что не в деньгах счастье.
– Когда это я такое говорил? У меня слабость к хорошим машинам.
– Простительная для мужчины. – Она бросила на него быстрый взгляд, но он все еще продолжал осматриваться, увлеченный автомобилем больше, чем его хозяйкой. – Не забывай показывать дорогу. Мне не часто приходится ездить по ночам в Медведково.
– Твое счастье. А ты где живешь?
– В районе Кропоткинской, – уклонилась от прямого ответа она.
– Ого! Кстати, я все забываю спросить. Кто твой муж?
– Хирург-кардиолог.
– Серьезно? – Его изумление было неподдельным. – Сколько же зарабатывают в наше время доктора?
Он хотел спросить не столько о деньгах, сколько о самом муже, из-за чьего незримого присутствия, как он подозревал, их отношения не перешли служебных рамок. Но получилось о деньгах, и как-то очень уж меркантильно.
– Не знаю. – Она тоже заметила его странный интерес к материальной стороне ее жизни, но не стала заострять на этом внимание. – Не слишком много, я думаю. Хорошие машины – это заслуга моего брата. Как, впрочем, и все в моей жизни.
– Он у тебя директор автосалона?
– Нет, совсем нет, – рассмеялась Соня, представив Илью среди блестящих кузовов или упаковок с запчастями, и ничего не разъяснила заинтригованному собеседнику. – Он богатый человек, вот и все.
– Ты говоришь о нем, как о каком-то мафиози.
Соня многозначительно промолчала и прибавила скорость, чтобы проскочить светофор.
Илья неустанно подчеркивал их клановость. Интересы семьи были важным аргументом в любом споре. Даже теперь, когда дети стали самостоятельными и редко навещали родителей, он требовал от них подчинения семейному благу, как военачальник требует от солдат неукоснительной дисциплины и наглухо застегнутых воротничков. Меньше всех, как ни странно, повезло Марине. Он выбрал для нее специальность, университет, работу и требовал от нее упорядоченных отношений с мужчинами в рамках определенного социального круга. Левушку он пристроил к собственному бизнесу, надеясь в будущем опираться на сына, как на своего преемника. Времени на развлечения под пристальным вниманием отца у того оставалось до смешного мало. Зато Соне на фоне других детей несказанно «повезло». Ее просто выдали замуж и почти освободили от своей опеки. В интересах семьи, разумеется.
Размышляя о родственниках, Соня молчала, кивком головы соглашаясь с комментариями пассажира относительно выбора дороги или нужного поворота. Чтобы не мешать ее мыслям, мужчина устроился удобнее в мягком кресле под тихую музыку и предался упоительным мечтам о недостижимой жизни, в которой он тоже мог бы не считать денег и ездить в шикарной колеснице последней модели. Спохватившись слишком поздно, он едва успел направить Соню в нужный поворот. Она молча вывернула руль, и машина под прямым углом влетела во двор и остановилась, не доехав пару метров до трансформаторной будки.
– Извини, я задумался, – выдохнул он, упираясь рукой в переднюю панель.
– Ты не ударился?
Они посмотрели друг на друга, как два человека, вернувшиеся из путешествий по экзотическим странам и неожиданно столкнувшиеся у входа в булочную на углу родной улицы.
– Спасибо, что подвезла.
– Ты живешь в этой ужасной будке? – притворно удивилась она, чтобы разрядить обстановку.
– Вон там.
Он указал куда-то ей за спину, не склонный разделить ее нарочитую веселость, но Соня даже не обернулась.
– Сегодня был хороший вечер. Я волновалась, как все пройдет.
Александр Васильевич положил руку на спинку ее сиденья, и она метнулась к ней испуганным взглядом.
– Если бы я там, наверху, тебя поцеловал, ты бы меня ударила?
– Нет, – подумав, со всей серьезностью ответила она.
– Надо же! – Казалось, он был разочарован. – А я-то был уверен, что да! А насчет увольнения?
– Тоже нет.
– Но ты сказала…
– Это первое, что пришло в голову.
Он с неодобрением посмотрел на нее.
– Но тогда в чем смысл? Я ведь могу это сделать в любое другое время.
– Смысл в том, что главное – выбрать удачный момент. Время было упущено, и желание тоже.
– Вот тут ты ошибаешься. Я считаю, что и сейчас подходящий момент. Разве нет?
И, решив не дожидаться возражений, он притянул ее голову и поцеловал. Ничего необычного не случилось, мир не закружился в ярких огнях, щеку не обожгла пощечина. Соня не стала отталкивать его, изображать оскорбленную невинность, но и на поцелуй не ответила. Когда он отодвинулся, опасаясь следующей за растерянностью реакции, она поправила волосы и провела пальцами по нижней губе, словно стирала след от поцелуя.
– Пожалуй, теперь я должна тебе кое-что рассказать. – Она вздохнула, продолжая рассматривать граффити на трансформаторной будке, и ее пассажир тоже посмотрел сквозь лобовое стекло, избегая встречаться с ней глазами. – Дело в том, что однажды, уже будучи замужем, я поддалась искушению и тоже завела роман. – Она осеклась, пару секунд размышляя, стоит ли открывать ему эту историю вместе с поучительным итогом или ограничиться короткой версией. – Правда, не служебный, но это не важно.
– И что же случилось? Любовь плохо закончилась?
Слово «любовь» неприятно поразило ее слух, но возражать или, тем более, объяснять, как все было в действительности, она не считала нужным.
– Связь была очень короткой, но ее последствия мы ощущаем на себе уже который год. И я не собираюсь повторять эту ошибку.
– Никто не может знать, когда нас ждет ошибка, а когда – судьба.
В его покровительственном тоне ей послышалась ирония мужчины, подтрунивающего над женской способностью рассуждать о высоких материях.
– Если бы что-то было судьбой, я бы почувствовала, – сухо заметила она и сжала пальцы на руле.
– Такие вещи определяются эмпирически, – преувеличенно серьезно сообщил он и повернулся на недовольный смешок. – Ты сердишься?
– Нет. – Она покопалась в собственных ощущениях всего долю секунды. – Но я все равно попрошу тебя больше не пытаться.
– Соня, я не могу дать такого обещания. – Он хотел улыбнуться и превратить неловкость в шутку. – А если бы и дал, то что помешало бы мне его нарушить?
– Не надо обещаний, мы же не в суде. Просто тебе придется уважать мои чувства и желания, если ты хочешь со мной общаться.
– Знаешь, тебя это, наверное, позабавит. – Он потер переносицу и сцепил руки в замок. – Никогда еще мне не отказывали так элегантно. И самое смешное, что у меня даже нет оснований считать себя разочарованным или обиженным.
Это не могло быть правдой, потому что он, как и положено в данных обстоятельствах, считал себя и разочарованным, и обиженным ее упорным нежеланием ответить на его пробуждающийся интерес. Но что еще он мог сказать ей, когда ее глаза лучше рук удерживали его на безопасном расстоянии.
