скачать книгу бесплатно
Камни привозили на телеге, сами загружали, сами выгружали, сами строили. Не по карману рабочих нанимать. В материалах не нуждались, аптекарские деньги помогали, но не сорить же ими, всё по делу, монетка к монетке, ещё за свадьбу не со всеми рассчитались.
Так и жили день за днём. До зимы крышу сделали, остались внутренние работы. Жюзьен по дому и по хозяйству со своим большим животом ползает, как поспевает и сама не знает. Кристель отдыхает, красоту наводит, мужа ждёт… Зашёл как-то раз аптекарь дочку проведать и понял всё. Жалко ему сироту стало, на сносях уже, а девица его ленивая, будто и не замечает, как другим тяжело.
– Жюзьен, я к тебе помощницу пришлю, от нашей красавицы, как вижу, проку мало.
– Не потерпит Ронан чужих в доме, – с тяжёлым вздохом сказала и разрыдалась.
Обнял как свою, к сердцу прижал.
– Ты уж прости нас, что дочку не воспитали как надо, одна она у нас, вот и жалели все. Мать её баловала, всё ей прощала, мне бы встрять по-отцовски, а всё работа, работа, да ты и сама знаешь, я в деревне и за врача, и за писаря. Все ко мне бегают, чем могу, помогаю.
– Вы – золотой души человек, Ренне, столько для меня сделали! Я всегда Вас добрым словом вспоминать буду.
– Чего это вы тут обнимаетесь? Я не поняла! – явилась с прогулки Кристель. – Ты дочку проведать пришёл, или со своей любимицей повидаться?!
– Не стыдно тебе, бессовестная, всё на беременную перекладывать, бедняжка совсем тяжёлая.
– А чем я ей помогу? Меня не учили за скотиной ухаживать и грязь убирать, вы меня к другой жизни готовили!
– Да, кто ж виноват, что ты с первым встречным во все тяжкие ударилась?! Чего хотела – то и получила, привыкай! Тут тебе не на рояле музицировать!
Обиделась, ушла, дверью стукнула, да так, что ребёнок в животе у Жюзьен подпрыгнул, надавил куда-то, она и вскрикнула.
– Посиди, моя хорошая, а может, приляжешь?
– Спасибо, лежать мне тяжело. Я посижу маленько.
– Во сколько мужчины ваши уходят?
– Да как светлеет так и уходят, а по темну возвращаются.
– Вот я тебе и пришлю подмогу, пока их нет, Ронан и не узнает. Где же это видано, чтобы в таком положении, ты всё одна делала?!
Только спазм не проходил. Испугалась Жюзьен, живот начала гладить.
– Э, нет, девонька, прилечь-то придётся, дай-ка я тебя осмотрю.
Такой боли с роду Жюзьен не испытывала, словно калёным железом поясницу ей скрутило, закричала, всем телом дёрнулась, да опала на скамье без чувств.
Посмотрел аптекарь, а там кровь, что-то не так пошло… Испугался, засуетился, а не отойти от беременной, и за помощью послать некого. Была в той деревне одна повитуха, совсем необразованная, но умелая по-народному, её мать и бабка тоже повитухами были. К ней бы бежать, да как несчастную оставишь, свалится ещё со скамьи. Живот ходуном ходит, ребёнок бьётся, места себе не находит.
– И где только черти эту Кристель носят! – выругался, а у самого руки дрожат от волнения. Пошлёпал Жюзьен по щекам, чтобы в чувство привести, а она как закричит, хуже прежнего. Делать нечего, надо к родам готовиться, может дочка, всё ж таки, вернётся и поможет.
– Что такое? Что со мной?!
– Держись, Жюзьен, кажется, роды начались.
– Так рано ещё! Восьмой месяц только пошёл…
– И так бывает, тут уж ничего не поделаешь. Только перелечь тебе надо на стол, я помогу!
Скинул всё со стола, одеяло набросил, простынёй накрыл чистою, от платья Жюзьен высвободил. Криком кричит, бьётся как рыба без воды, несчастная.
– Святый Боже, Святый Крепкий, Святый Бессмертный, помилуй нас!.. – уже и молиться начал, растерялся совсем, тут и королевишна вернулась, да от зрелища того чуть в обморок не упала.
– За бабкой повитухой беги, дочка, до больницы нам её не довести, родит по дороге.
Вопли Жюзьен по всей деревне слышны были; так что, скоро вести и до окраины дошли. Бросил Реми работу и бегом до дома, ни разу не остановился, запыхался весь, когда добежал.
Как увидел кровищи сколько вокруг любимой разлилось, чуть с ума не сошёл.
– Шёл бы ты отсюда, парень, не до тебя ей! Чуть жива…
– Что говорите такое? Как же она без меня?! – за руку взял, целует и слёзы на глазах. – Ей в госпиталь надо, там врачи хорошие.
– Не довезём, растрясём по дороге, итак кровотечение.
– Тогда я врача сюда привезу!
– Поторопись!
Бросился к соседу, коня выпросил и со всей дури в город погнал.
– Слабеет она, а роды не идут. Истекёт… – повитуха показала на скальпель. – Резать надо. Только я не мастак по этим делам.
– Я, больше чем нарыв, ничего и не вскрывал.
– А ещё аптекарь! – укорила бабка.
– Есть в соседнем селе мужичок, колдун сильный, может, он поможет, послать бы за ним.
– Не хочу! Не надо, – простонала Жюзьен.
– А жить хочешь? О ребёнке подумай! Времени мало. Оба помрёте…
Послали кого-то, да только не успел он до соседней деревни доехать, колдун уже тут как тут был. Откуда узнал? О том никто не ведает, может, у них на своих чутьё работает?..
Выгнал всех из дома и ставни закрыл, чтоб никто не подглядывал.
– Ну, здравствуй, бедовая голова! Наслышан я о тебе, что учиться не приходишь?
– Сама кого хочешь научу!
– Так сильна?! Что ж себе не поможешь? Вытолкни его, да и дело с концом, – руки помыл в её крови, улыбается, глаза недобрым огнём горят. – Долго от призвания бегать будешь? Мало нас таких, каждый на счету. Ты свою силу веками растила, да только с пути сбилась. Любви поддалась. Негоже нам слабостям человеческим служить, – руку ей под спину просунул, боль и отпустила.
Хорошо так стало, но не долго, живот напрягся, стал как каменный. И, будто, вырывал колдун дитя изнутри тёмной силой своею. Малыш не кричит, не шевелится, крохотный такой.
– Мёртвый?
– Почти. Подумай, нужен ли?!
– Что с ним не так?
– Слепой он. Отдай мне его, себе ещё родишь здоровых и сильных, не таких как этот.
– Что удумал! Чтоб я своё дитя в чужие руки отдала?! Лучше убей меня, не бывать этому!
– Ну, как знаешь. Только не плачь потом…
– Пугать меня вздумал?
– Ох, как запела, а до этого помирать собиралась! – рассмеялся ведьмак. – Сама мне его принесёшь! А пока, пусть подрастёт да окрепнет.
– Не бывать этому! Никогда!
– Да, ты лежи, не кипятись, а то опять кровь польётся, только уже никто не поможет, – руку стариковскую ей на голую грудь положил, как иголками её закололо, загудели протоки молочные от приливной волны.
– Сама принесёшь, да в ножки поклонишься, – сказал, как отрезал, и исчез.
– Нет! Нет! Не будет по твоему! – кричала ему вслед Жюзьен, да только её никто уже не слышал.
Прибежали аптекарь с повитухой, ожидали мёртвого ребёнка увидеть, раз мать так рыдает, ан нет, живой, только слабенький очень. А колдуна и не видать, след простыл. Пупок новорождённому перевязали, помыли, укутали, к груди прикладывают, а из неё молозиво прямо капает, чудеса да и только.
ЧАСТЬ 2. ГЛАВА 6
Когда примчался Реми с доктором, младенец, уже грудь причмокивая, дремал. Опустился перед ними на колени, дрожащей рукой сыночка коснулся, тот глаза и открыл, мутные, непонятного цвета. Ручки малюсенькие, пальчики цепкие, ищут за что ухватиться, поймали отцовский палец и замерли. У Реми от счастья слёзы текут. А позади брат стоит со своей женой, смотрит.
– Мальчик?
– Да, – Жюзьен кивнула, у самой слёзы в глазах стоят, больше ничего вымолвить и не может.
– Родная! – нежные губы коснулись её лица. А ей так хотелось услышать другое слово… но Реми его так же тщательно скрывал, как сама она имя отца Эдуарда.
– Раз уж я такой путь преодолел, позвольте роженицу и младенца осмотреть.
– Давайте все выйдем! – подал голос Ронан, он только что пришёл. – Не будем толпиться и мешать.
Пока все выходили, аптекарь рассказал доктору о большой кровопотере у неё при родах.
– Как удалось остановить?
– Да, Бог его знает, – честно признался Ренне, всё ещё потрясённый случившимся.
– Разрешите? – врач показал на покрывало.
Жюзьен согласно кивнула. Откинул он его и ахнул. Как кровь не вытирали, сколько простыней подложили, все пропитались.
– Как ты жива ещё, девонька?!
Промолчала Жюзьен, отвернулась, смахнула слезу. Слова ведьмака из головы не выходят, страхом опутали…
Достал он инструменты для осмотра, всё кропотливо проверил.
– Никогда ещё такого не видел, столько разрывов, а все будто склеились, и шить нечего. Ты видно, в счастливой рубашке родилась! Малыша твоего осмотреть?
– Да.
Взял мальчонку от мамы, он тут же и заплакал, да так неистово, взахлёб, словно режут его, а не на руки берут.
Первый раз Жюзьен голос сына своего услышала, сердце материнское воспламенело любовью: счастье и беда уместились в нём.
– Недоношенный недель шесть, но всё же крепкий. Основные инстинкты присутствуют, вот только глаза… Нет реакции зрачка на изменение света, – он несколько раз подносил и уносил лампу, – но он ещё такой крохотный, может мне показалось…
Жюзьен и без доктора знала ответ.
– Я навещу вас, когда буду в этих краях. А сейчас отдыхайте, набирайтесь сил, Вам нужно полежать хотя бы несколько дней и хорошо питаться: печень, рыба, капуста, мёд, орехи, яблоки, свекла… Теперь вы не только себя питаете, а ещё и малыша, – врач собрал чемодан, посмотрел с сочувствием на роженицу, попрощался и вышел. Там, во дворе, успокоил родных, дал советы по уходу за матерью, и даже денег, почему-то, не взял, хотя ночь уже на дворе и путь обратно неблизкий…
Реми не терпелось жену обнять, он был счастлив и не догадывался ни о чём, что здесь произошло в его отсутствие. Все вокруг словно воды в рот набрали, про колдуна никто и не вспомнил. Повитуха прибралась и спать пошла, а за нею аптекарь, прихватив с собой дочку, нерадивую, и зятя, чтобы дали покоя новорожденному и его родителям в эту ночь. Ронан сразу спать лёг, чтоб никому не мешать, да и усталость на него смертельная накатила. А Реми жену омыл, на руках до кровати отнёс, заботился обо всём, устали не зная. Блаженный в своём неведении, хороший такой, что любая женщина мечтала бы с ним рядом быть…
ЧАСТЬ 2. ГЛАВА 7
Младенец хорошо питался и крепко спал, хлопот с ним было мало, плакал редко и по делу, а всё остальное время пребывал в блаженстве, особенно, на руках у своей матери. Улыбка не сходила с румяного личика, и Жюзьен не могла налюбоваться сыном. Назвали его Дариен. Вскоре близкие начали замечать, что с глазами у мальчика что-то не так, а потом и вовсе поняли, что не видит он ничего, но это не мешало ему быть счастливым, ведь он не знал, что такое видеть. Как ни старалась Жюзьен сыночку помочь, все её усилия были тут напрасны.
Дом Адриану к тому времени уже подняли, молодые своим хозяйством зажили, да ещё и со слугами, иначе б такую жену никто долго не вытерпел. Единственное, что умела Кристель, так это мужа ублажать, но и тут меру знать надо. Вот и сбегал, время от времени, куда подальше от своей неистовой супруги, а потом и вовсе в армию подался.
Ронан, после строительства сыновнего дома, надорвался и сильно сдал. Всё, что мог теперь, – это за скотиной приглядывать да по хозяйству подсобить. Реми один семью кормил. Потому часто и по долгу отсутствовал. Жюзьен старалась везде поспевать: и дома, и в аптеке с травами, и с сынишкой слепым…
Шёл ему уже третий годок, когда на пороге появился гость нежданный, откуда взялся чёртов колдун, никто и не понял, только собаки залаяли как-то по-особенному свирепо. Сердце материнское ёкнуло в груди. Заслонив собою мальчугана, Жюзьен собрала все силы, чтобы противостоять окаянному.
– Я пришёл забрать своё, – старикашка оскалился, словно старый потрёпанный волк.
– Не бывать этому! И не мечтай!.. – процедила она сквозь зубы.
– Если б ты училась, возможно, смогла бы защититься. На одной природе – далеко не уедешь. Мне нужен преемник, устал я уже по этой земле ходить. Дариен – славный сосуд. Его третий глаз обоих других будет стоить. Не противься, девчонка, не то хуже будет!
– А ты попробуй! – Жюзьен собралась и, закатив глаза, разбудила в себе древнюю силу, что так тщательно скрывала и прятала все эти годы. Удар был таким, что задрожали каменные стены в доме, но старик и не пошатнулся.
Он направил против строптивой ведьмы свою мощь так, что колодезная вода в ведре закипела. В ушах стоял гул, глаза наполнились кровью, но Жюзьен выдержала, только на защиту сил ушло много больше, чем на нападение.
– Отдай пацана и будешь жить счастливо.
– Без него мне жизнь не нужна!
– Ну, как знаешь, только и я не отступлю! Троих похоронишь за год, а потом сама приползёшь!.. А ведь можно было по-хорошему!
– Вот тебе, а не Дариен! – она плюнула ему в лицо. Слюна, зашипев, испарилась. Если бы в дом кто-то зашёл в тот момент – живьём сварился б. А этим хоть бы хны, и малой туда же, притаился за мамкиной юбкой, чуть дышит, не шевелится, словно, знает всё наперёд и не хуже зрячего видит.
– Я тебя предупредил, – прохрипел изверг и, стукнув дверью, удалился.
