Нелёгкое дело – укротить миллионера

Зато отец не скупился на гнев:

– Только вякни. Никто не узнает, где ты делась. Будешь гнить в подвале и умолять избавить от страданий. Я ей все, а она два плюс два не может решить! Тупая курица!

Я с трудом провернулась вокруг себя и, отталкивая широкий ремень, бесполезно спряталась за кроватью. Отец встал рядом и, наклонившись, обдал лицо кислым перегаром.

– Папа, пожалуйста. Я буду хорошо учиться. Прошу тебя. Не… б-бей, – прикрылась окровавленными руками, зная прекрасно, что нет смысла ни умолять, ни просить. Если он завелся, никто его не остановит. Разве что смерть.

В прошлый раз, когда отец перестарался, я всем сказала, что упала в школе с турника. Папа бил очень метко, ничего не ломал, но оставлял глубокие шрамы. Спину, которой я разворачивалась, чтобы он не попадал по лицу, никогда и никому не показывала. Это уродливо и жутко.

– Не бей?! Не б-е-ей?! – заорал он, как бешеный. – Да если бы я мог, я бы тебя задавил этим ремнем. – Он сплюнул в сторону. – И мать твою тоже! Пусть скажет спасибо, что залетела.

В голове проносились вязкие мысли. Мама беременна и все еще работает на заводе. Вот почему она такая серая и худая последнее время. Еле просыпалась утром, осунулась сильно.

– Я буду учиться лучше. Обещаю, – прошептала севшим голосом. – Папа, папочка, умоляю.

– Пора стать взрослой, – дико ухмыльнулся отец. Такой улыбки на его лице я никогда не видела.

Похолодела вмиг.

– Ч-чт-то?

– Ты все понимаешь, – он выдохнул в меня смрадом и, сжав подбородок, заставил приподнять голову.

Я приготовилась к еще одному удару и зажмурилась от неприязни, когда грубый палец скользнул по губам.

Из последних сил выкрикнула:

– Я же твоя дочь!

И он засмеялся. Так громко и безумно, что у меня сердце кувыркнулось в груди, и где-то под горлом застряло. Еда перевернулась в животе, и я вырвала – прямо отцу в руки.

А потом он меня бил и что-то орал. Маты, грубости, обидные слова. Правда, я почти ничего не помню. Все тело горело, кожа рвалась, во рту стало солоно и горько. Я не могла кричать, не могла больше защищаться. Я считала секунды до конца.

Когда он швырнул меня на постель, в комнате появился кто-то еще. Из-под окровавленной пелены я не увидела того, кто осмелился меня спасти. А потом резко все стихло.

И моя жизнь прервалась.

Глава 12

Коршун. Наши дни

Ехали долго. Я успел задремать, но не успел понять, куда именно мы едем. Цеплялся за возможность разоблачить всех, кто участвует в этом маразме, а еще глубинно хотел изучить непокорную мышу, что всю дорогу смотрела на всё и на всех, но только не на меня. Жажда узнать ее слабости душила изнутри, я безумно желал изучить ее недостатки, чтобы позже на этом сыграть. Растоптать с наслаждением.

На выезде из района, машина притормозила, и Егор покинул салон.

Гипермаркет, аптека, бутик одежды – горели вывески.

Ему приспичило труханы прикупить? Или девица заказала себе новые, вместо тех, что я порвал?

Улыбнувшись мысли, что девушка сидит передо мной голенькая, я немного отклонился влево и посмотрел на ее профиль. Все еще румяное личико, зацелованное мной. Все еще такое же прекрасное. Но это же мыша, которая влезла в мой дом! Ну почему она такая? Красивая. Цепляющая. Крышесносная.

Не заметив моего движения вперед, Агата устало откинулась на сидение, тихо выдохнула через приоткрытые губы и сомкнула глаза. Взмах густых ресниц не остался незамеченным, а затем золотистые, будто наполненные солнечной пыльцой, глаза, внезапно поймали меня, будто в сети, и девушка произнесла властным и безумно бархатистым голосом:

– Если ты еще раз ко мне притронешься, я тебя не просто выставлю на улицу, а сгною в тюрьме. Мне плевать, кем ты был, важно, кем остался. Ублюдком, как и твой дорогой папочка. Послала бы нахрен вас обоих, если бы могла!

Она метала молнии глазами, кривила чувственные губы и жестко продолжала:

– Не задавай вопросов. Ответы не получишь все равно. Я ни слова тебе не скажу, не потому что не хочу, а потому что не могу. Надеюсь, что ясно выразилась. Станешь раздражать меня по этому поводу, буду… – на миг задумалась, посмотрела в окно перед собой, увидела Егора, что вышел из аптеки, и добавила, не оборачиваясь: – Буду тебя бить. Больно. Пока не заорешь «Хватит!». И ты будешь сам подставлять свой зад и непрекословно меня слушаться. Не согласен? – бархат в голосе превратился в сталь, а девушка так и смотрела куда-то вперед и следила за высокой фигурой Егора, что двигался в нашу сторону. – Не устраивают условия? Проваливай.

Агата резко повернулась ко мне и, полоснув ядом золотистых глаз так, что меня в жар бросило, совсем уж обнаглела:

– У тебя три секунды, чтобы решить.

– Никто меня бить не посмеет, – сказал я уверенно, а она потянулась к двери со стороны водителя и, мелькнув перед глазами острым плечом, нажала одну из кнопок управления. Дверь с моей стороны щелкнула.

Агата не говорила больше ничего, но по взгляду стало ясно – не шутит. Прогоняет. Выставляет на улицу, и шанса вернуться больше не будет. Но позволять ей бить себя? Что за ересь?

– Ты же хочешь, чтобы я остался, кралечка переодетая.

Заметил ее дрожь, ресницы спрятали карамель глаз, а девушка зло произнесла:

– По-шел. Вон!

– И отца моего не боишься? – ударил последним аргументом, скрутив руки на груди и подавшись ближе. Нежный запах загорелой кожи защекотал нос и скрутил сладким ужом пах.

– Представь себе, – улыбнулась Агата, то ли печально, то ли с коварством. Быстро показала Егору знак, чтобы вернулся в машину. Охранник открыл дверь, и приказ блеклой мышки не заставил себя ждать:

– Господин Пух хочет выйти, – сверкая зубами, она отмахнулась от меня и выровнялась на своем месте. Сжалась вся, скрутила руки на груди и уткнулась взглядом в окно с другой стороны. – Помоги, Егор. Они сами не могут.

– Я не Пух! – огрызнулся, но мне до жути было паршиво. Я не мог решить, додавливать девку или подчиниться. Ведь это неправильно, против моей воли.

– Если за душой даже перьев нет, остается только бесполезный скелет, – она вытерла рукав жакета, сбросив невидимую грязь. Будто брезговала мной, будто ей сама близость неприятна.

Егор передал Агате небольшой пакет с лекарствами и, прикрыв дверь водителя, пошел в сторону моей двери.

– Тебе нечего мне предложить, Руслан, – серьезно сказала Агата, обернувшись. Ну у нее и глазища, будто янтарные камушки. – Или соглашаешься со всеми бзиками, что в договор прописал твой родственничек, или…

Егор потянул меня из салона за ворот.

– Падать все равно ниже некуда, – уже себе сказала Агата и затихла.

– Выходи, сударь голодающий, – смешливо бросил Егор и отодвинул меня подальше от авто. – Можешь меня не слушать, урод избалованный, – он сильно пихнул меня ладонями в грудь. Опьянение и голод едва не свалили меня в траву, удержался чудом за воздух, но неуклюже вскинул руки. – Ты ведь никогда к людям меньшего с тобой ранга не прислушивался, но Агата – твой единственный шанс вернуть нормальную жизнь. Ты ведь знаешь, что это так. Папа прописал для тебя марафон исправления, и ты пройдешь по нему, по короткому пути или ухабистой обходной – решать тебе, но ты неизбежно идешь этой дорогой. Она, – охранник показал взглядом на машину, – неприятный, но самый верный путь. Тебе выбирать.

– Предлагаешь встать с тобой на один уровень? Зад ей подставлять, если ослушаюсь? – криво усмехнулся и сглотнул, потому что мне это все не нравилось! Оттолкнулся от борова, яро жестикулируя, показывая злость и ярость во всей красе. – Да я заработаю и без папиных соплей. Верну себе все! Пошли вы все нахрен!

И горделиво приподняв подбородок, отвернулся и пошел прочь.

– Не сможешь, – ударилось тихое в спину. – Никогда не видел, как сжигают мосты? Как ломают жизни великих одним щелчком пальцем? А, точно, ты же у нас дальше своего болта в штанах ничего не видишь. Такую хорошую девчонку впутал, бессовестный мудак! Так и хочется зубы тебе пересчитать, – охранник, хрустнув кулаком, приподнял его, но тут же опустил.

Не смеет он меня трогать. В договоре прописано – догадался я.

– Ты ее не стоишь, – чуть тише договорил Егор, чтобы Агата из машины не услышала. – Иди, докажи всем, что ты Пух – пустое место. Дунь порывистый ветер – разлетишься. Слабак.

Егор сел на водительское место, хлопнул дверью и газанул.

Пришел в себя через несколько секунд, но было поздно. Мой шанс уплыл в закат, окатив меня волной пыли.

Глава 13

Мышь. Наши дни

Что сказал Руслану охранник, не знаю, но Коршунов застыл, как каменный, и смотрел нам вслед, пока машина не спряталась за поворотом.

Он отказался идти дальше. Значит, гордость все еще есть. И я даже улыбнулась краешком губ, потому что тюфяки никогда меня не привлекали, но, вспомнив о договоре с Коршуновым, стало внезапно худо.

Захотелось свернуться калачиком и зарыдать в голос, но перед Егором было стыдно. Дождусь уединения, потом пожалею себя, а сейчас я натянулась, как трость, и гордо смотрела вперед, на дорогу.

И ничего не видела, потому что слезы застилали глаза.

Почему я такая дура?

Мы ехали неспешно, словно охранник нарочно давал мне время выдохнуть и подумать. Я украдкой посмотрела на его профиль и попыталась увидеть хоть что-то, что привлекает: харизму, почувствовать к нему толику того, что чувствую к ублюдку Коршунову. И ничего не просыпалось.

Почему, твою дивизию, Руслан из моей дурьей башки не выходит?! Почему мое тело так отзывчиво с ним? Почему сердце сжимается, стоит подумать о его поступке тем утром?

Вот же сидит рядом – красивый, добрый и сильный мужчина, способный меня защитить, оградить от напастей. Правильного уровня мужчина, моего класса. Нахрена моему сердцу мажор, не способный любить?

Егор повернул в мою сторону голову, а я, испугавшись, что он догадался, о чем думала, увела взгляд в окно. Покраснела до кончиков ушей, пришлось даже укусить кулак, чтобы не расплакаться сильнее.

– Агата Евгеньевна, вам лучше? – спросил он хрипловато.

– Все прекрасно, – ответила, не поворачиваясь.

Все плохо, очень плохо складывалось. Зря я с Коршуновыми связалась, никогда не думала, что продавать себя будет так унизительно.

Продавала я себя за грош, потому что стоило Руслану надавить, я растекалась под его пальцами и противостоять не получалось. Могла бы и бесплатно отработать договор с таким успехом. Правильно он сказал: я – текучая телочка, иначе и не назовешь, и это унизительно.

Да потому что он мой первый мужчина! Единственный, кому доверилась.

И тот, с кем быть никогда не смогу. Теперь мне нужно лишь правильно отыграть роль, уйти из его жизни и забыть.

Но ведь хорошо, что он мне чуть-чуть нравится, не нужно хоть в этом притворяться, не нужно лежать бревном и позволять ему просто себя брать. Я на миг представила, что вместо Руслана с бездной голубых глаз мне попался бы Егор – атлет с серыми глазами, с тяжелым подбородком и стриженной головой, способной разбить лбом камень.

Хорошо, что сыночек Коршунова-выдумщика и авантюриста именно Рус, а не Егор.

Иначе я не выбралась бы из этой долговой ямы, потому что просто не легла бы под него. Это выше моей морали и сил. И почему-то, чем дальше погружаюсь в это болото, тем больше подозреваю, что выбрали меня не просто так. Олигарх-папочка прекрасно знал, что в его сыночка влюблялись с первого взгляда поголовно все девушки.

Только дернул Руслан на вечеринке именно меня. Будто ему на блюде преподнесли мое тело и душу. Опытный, еще на празднике понял, что я невинная. Не спрашивал напрямую, но по моим зажимам и не сползающей краске с лица нетрудно было догадаться.

Чертов охотник!

– Егор, останови у магазина, – попросила я, когда машина набрала скорость.

– Могу в ресторан отвезти, да и Елизавета Максимовна прекрасно готовит.

– Нет, я не хочу всего… – выдохнув, показала рукой в сторону, – этого безвкусного лоска.

– Надоело? Или неприятно? – Егор вырулил к парку, свернул снова и прибавил газу.

– Не мое это все, – я сцепила зубы, чтобы не ляпнуть лишнего. И так приоткрылась. Зачем ему знать обо мне? Я не нуждаюсь в жалости, Егор и так слишком очевидный свидетель моего краха.

– Не понимаю, что тебя толкнуло согласиться, – охранник снова повернул голову и всмотрелся.

Взгляд был колючим, но не осуждающим. Больше оценивающим. Он так откровенно резко перешел на «ты», что я не сразу сообразила.

– Ты вроде бы не из этих…

Встряхнувшись от налипшей на тело мерзости, прищурилась.

– Кого? Этих? Шлюх?

Егор вздрогнул. Сильные челюсти сжались, а мужчина со всей дури ударил кулаком по рулю.

– Вечно так! Каким-то пустышкам – все от жизни, а ты пашешь, как осел, и нормальных людей путаешь с… Агата, простите, не слушайте меня. Я не имею права вообще об этом говорить. Стоит вернуться за Коршуном, иначе с вас спросят.

Я с трудом пролепетала, ошарашенная его выпадом:

– Пусть еще погуляет. Мне и без него хорошо. Позже найдем и привезем домой. Я хочу немного выдохнуть без его присутствия. Дальше ведь хуже будет.

Егор жевал губы, явно желая что-то сказать. Неожиданно грохнул крепким лбом о кулак на руле и зарычал, как зверь. Я подскочила на месте от испуга.

Охрану приставили не из внешнего мира, а от Коршуновв, потому Егор был таким же подопытным, как и я. С той разницей, что спать с богачом ему не приходилось, а я сама дура – нужно было еще тогда, на вечеринке, проигнорировать приставания, не вляпалась бы в эту махинацию.

Егор хлопнул большой ладонью снова, привлекая внимание и немного пугая, сжал кожу руля до скрипа, а потом резко увел машину за угол и, ядрено заматерившись, вдавил в пол педаль тормоза.

На улице дико взвизгнули шины, после чего в ушах схлопнулась тишина.

За секунду до этого что-то влетело в корпус машины, отчего у меня в груди стало горячо и тесно. Нас повернуло, вбило боковиной в дерево на обочине. Я увидела, будто в замедленной съемке, как под колеса, ударившись головой о край авто, слетел Руслан.

– Твою ж мать! – услышала разочарованный голос Егора, словно сквозь вату. – Сдурел Рус! Совсем двинулся башкой!

Глава 14

Мышь. Ранее

В доме пахло терпким мужским парфюмом.

И сексом.

В доме было приятно тихо.

Стоны и крики остались в памяти отголосками моего хрупкого счастья.

Потянув мужскую рубашку вниз и удивившись мягкости ткани, я спустилась по ступенькам, чтобы найти в этих хоромах кухню. Пить хотелось ужасно. В горло будто стекло натыкали.

Но в целом чувствовала себя прекрасно. Тело томительной негой напоминало о том, что случилось вчера.

Этой ночью я стала женщиной.

Не верилось. Было совсем не страшно, не больно, а мужчина попался ласковый и опытный. И богатый.

И красивый.

И веселый.

Я до сих пор помню его взгляд – раздевающий без прикосновений, ласкающий, жаркий.

На меня всегда смотрели мужчины: похотливо, жадно, но мне было от этого противно, а с Русланом все по-другому.

Я все еще ощущала его руки, ладони, пальцы, губы на коже. Он будто мотылек порхал, изучал, распалял и доводил до исступлениями крепкими пальцами. А что он творил языком! Прикрыла глаза от стыда, но признаюсь честно – я бы повторила это снова, тысячи раз. Миллионы. Миллиарды раз.

Руслан был особенным. Это осознание засело глубоко в душу, бередило ее нелепыми красочными надеждами, что я нашла того самого. Своего мужчину.

Кажется, влюбилась с первого взгляда. На спине будто выросли крылья, я не шла, порхала, хотя небольшая слабость после бурной ночи отзывалась легкой болью в мышцах.

Свела бедра, потому что все еще потягивало между ног. Рус крупный, сильный, едва поместился во мне, но был настолько терпеливым и умелым, что я ни разу не испытала дискомфорта. Входил плавно, покачивался, растягивал постепенно, ждал, пока привыкну.

Мы делали это ровно три раза.

Мамочки, я кончила три раза в первый раз в своей жизни. Так бывает?

Приятно тянуло внизу живота от мыслей и воспоминаний. Выпью воды и вернусь к Руслану в постель, чтобы насладиться его объятиями сполна.

В холле стоял огромный белый рояль. Я провела пальцами по крышке и улыбнулась от переполняющего счастья. Интересно, это Руслан играет? Он не говорил, что умеет. Хотя он ничего о себе не говорил, вообще. Я даже не знаю, что ему нравится, пьет ли кофе с молоком или предпочитает американо. Какую слушает музыку? Наверняка какую-нибудь уточненную, великую.

Да, я совсем ничего не знаю о богачах. Как с ним общаться? Как себя вести?

Быть собой внезапно стало страшно.

Несколько минут я рассматривала широкий и высокий холл терракотовых оттенков и таращилась на странного стиля картину на главной стене.

Этих богатых фиг поймешь. Я бы лучше одуванчики повесила вместо этих пятен и алых линий. Ни так, ни сяк – я поворачивала голову – невозможно ничего понять. Просто клякса. Мазня, не стоящая внимания, но я представляла, сколько за нее отвалили тысяч баксов. По одной позолоченной раме можно было понять, что стоит она больше, чем моя зарплата за весь год. Или десять.

Омрачало понимание того, что вкусы и миры с Русланом у нас совершенно разные. Если смотреть на картину, конечно.

Так, пить. Я шла пить. Еще пару минут, и высохну от обезвоживания.

Потопала дальше, наслаждаясь прохладой и шероховатостью паркетного пола. Да, это вам не затертый краской пол в общаге. Не замасленные стены, от которых хочется держаться подальше, чтобы не испачкаться. Провела ладонью по шелковистым темным обоям в коридоре. Как приятно. Будто кожа.

Признаться честно, я немного нервничала – боялась столкнуться с другими обитателями этих стен, даже если они заглянут сюда внезапно, и дергала рубашку Руслана, стараясь натянуть ее на колени и спрятать наготу. Надевать длинное платье, чтобы сходить в туалет и попить воды, не захотелось. Надеюсь, мужчина меня простит за наглость и заимствование его дорогущей одежды. Нужно постараться нигде не зацепиться и не порвать, а то не расплачусь еще.

Руслан вчера говорил, что живет один, а прислуга приходит по вызову, потому я осторожно шла дальше и, добравшись до тонкого крана фильтрованной воды, обрадовалась, как ребенок.

Стакан нашелся в навесном шкафу, я еле додумалась, как его открыть, случайно вспомнила, что видела такое в рекламе – нажала на край, дверца и отъехала вверх.

Мне было не по себе в этих стенах. Словно я воровка. Но будить мужчину из-за жажды не стала, он так сладко посапывал, приоткрыв красивые губы.

Одного стакана оказалось мало. Набрала еще половину и жадно напилась. Часть воды соскользнула с губ и, дорожкой сбежав по скуле, капнула на рубашку и выделила сосок.

– Ну здравствуй, – влетело в спину, будто ржавый нож.

Я от шока пролила на себя остатки воды. Испуганно развернувшись, увидела седого незнакомца в углу, восседающего на высоком стуле со спинкой, и все-таки уронила стакан.

Тот ударился о кафель и разлетелся на осколки.

– Простите. – Я суматошно присела, чтобы убрать острые кусочки. Руки дрожали, тело бросало в жуткий озноб.

Кто это? Отец Руслана? Почему он такой жуткий?

– Не стоит, – резанул он грубо и небрежно махнул ладонью в сторону. – Лучше прикройся.

– Я-я… не хотела.

Ужаснувшись, что присела перед мужчиной совсем раздетая, вскочила и натянула сильнее рубашку. Тонкая ткань ю, как на зло, облепила тело, мокрые кляксы очертили еще сильнее мою грудь. Пришлось прикрыть себя рукой, но жар уже хлынул в лицо и застыл в горле стоном поражения.

Как же стыдно! Я еще никогда не была в такой ситуации. Как себя правильно вести?

– И кто ты такая? – незнакомец прищурился, скользнул колючим взглядом по моим ногам, поднялся выше и долго разглядывал лицо. – Очередная бабочка?

– Бабочка? – голос ломался до неузнаваемости. Что он несет? Отступила и спряталась за столом по центру кухни. Подступила к спинке высокого стула, чтобы мужчина не пялился на мою мокрую грудь под шелковой рубашкой.

– Я – Агата, девушка Руслана.

– Девушка? – неприятно засмеялся мужчина, заставив меня вздрогнуть.

Мужчина потирал идеально выбритый подбородок, наклонив седовласую голову так, что я невольно попятилась от стола. Он выглядел будто хищная птица, что увидела мышь.

– И давно вы вместе?

Сглотнула.

– Со вчера. Вчера… познакомились.

– Ясно. Сочувствую, бедняжка, и предлагаю тебе компенсацию.

– Вы о чем? – напряглась я.

Он совсем не был похож на Руслана. Вернее, Руслан не похож на него. Значит, не отец. Да кто он такой?

– У тебя два выхода: один там, – он показал на дверь, что вела на улицу. – А второй… – мужчина встал.

От его гигантского роста, что буквально навис надо мной черной тучей, пробрало колкими мурашками. Замахнувшись, мужчина небрежно швырнул папку, что держал в руке, на стол. Она проехала по гладкой поверхности, чтобы угрожающе уставиться на меня острым углом. – А второй решит все твои материальные проблемы.

Глава 15

Коршун. Наши дни

Решил бежать, когда зад любимого вишневого кроссовера скрылся за поворотом, а я понял, что не готов отпустить свое. Это все мое! Эта баба сидит подтянутой попкой в моей машине, ставит каблучки на мои коврики, касается руками моих кресел. Сидит и наслаждается, но именно я! выбирал эту лошадку, обкатывал на скорости двести километров в час по ночному городу, опробовал мягкие кожаные сидения с какой-то малышкой, ремонтировал крыло, когда не вписался в поворот. Это моя тачка! Я ее купил за свои кровные.

Стало жарко от злости. В лицо ударила кровь, в висках запульсировала кровь, кулаки сжались до хруста.

Неужели щелчком пальцев можно так сломать человеку жизнь? В мистику не верю! В магию и подавно! Это папина рука замахнулась надо мной, это все он, и Агата это подтвердила.

Я не сдамся. Она явно подготовлена, договор составили заранее, значит, кто-то считает, что я должен пройти путь унижения. Отработать с лихвой.

Ах, так?! Я пройду. Пройду обязательно, но только потом не жалуйтесь.

Да какого хрена? Чем я так не угодил старику, что он решил меня проучить? Его женушку трахнул? Так вроде… Да нет, не мог он узнать. А белобрысая Алла давно укатила в другую страну, сначала оттяпав у отца пару миллиардов за его же измену. Что она налево ходила раньше, никто так и не узнал.

Папа долго не горевал, завел себе новую шлюху, помоложе, и эта стерва до сих пор, как акула вгрызлась в его глотку и не отпускает. Терпеть ее не могу – крысу-Ларису.

Но папе она подходит, держит его за яйца и управляет, как вздумается. Я не позволю бабе собой управлять. Никогда.

Тоже мне папочка – пример для подражания. Сам же шлялся по бабам, а меня теперь виноватым делает? Внуков захотелось? Будут тебе внучки от сучки, которую ты подсунул на мое место. Клянусь, заделаю ей беби, пусть потом расхлебывает месте с папулей.

Я выбирал самых лучших женщин и девушек, а он… фу, трахал всех подряд, даже проституток домой привозил. Да что там – женился на одной из них. Я ведь рос и видел эту грязь, выпивку, сигареты, потребительское отношение к людям. Я брал пример. Наматывал на ус и позже применял папины же уловки, иногда ловил себя на мысли, что двигаюсь, как он, улыбаюсь хищно, как он, даже голову наклоняю, как он. Не хочу быть на него похожим, но будто копия. Он слепил меня таким сам, а теперь розгами?

Где моя мать завеялась, я так и не узнал. Эта часть моей жизни скрыта мраком, а отец запретил рот открывать и произносить ее имя вслух.

В восемнадцать я достал ее адрес и поехал в соседний город, безумно хотел узнать, кто же эта сука, что бросила меня с паршивым эгоистичным отцом, но нашел лишь заколоченный старый дом в глухом селе. Соседи-алкаши и старые бабки даже имени такого не слышали.

Когда я вернулся домой, отец уже ждал. Естественно, с наказанием. Мало того, что лишил меня карманных денег и забрал новую машину, так еще и ударил по лицу. Этого я ему никогда не прощу.

После чего мы общались крайне редко. Время прошло, он остыл, вернул мне попечение, а я дал слово никогда не подпускать отца к себе близко, но его деньги тратил с наслаждением. Тратил и забивал на всех жирный болт.

В тот день, когда он меня ударил, я трахнул его жену. В отместку. Это была жестокая месть, от нее закипала кровь. Я подонок, знаю, но Алла давно на меня вешалась, а из-за поступка отца мне напрочь сорвало голову. Нужно ли говорить, что она была первой моей женщиной? Очень опытной и горячей.

А потом я сбился со счета. Когда одна из девиц заразила меня какой-то гадостью, от которой пришлось лечиться пару месяцев, решил, что нафиг нужны эти растянутые телки, выбирал только чистых и неискушенных. Так было интересней и веселее. Даже задорно оказалось их совращать и подбивать на первый раз, а потом бросать. Последнее вообще кайф. Бросать было приятно.