Отношения, которые я придумала. Часть II

– А как же здоровье? И самка богомола?

– Так там бы и не было этой всей дилеммы. Там бы было или/или. Вторая опция отключена, и жить не мешает. Отключена на уровне потребности. По твоим условиям задачки.

Но поскольку в реальной жизни присутствуют обе потребности, то происходит манипулирование. Через одно добраться до другого. Кто через тело до души, кто через душу до тела, суть игры не меняется. В юности я себе на два года полностью отключала опцию «любовь». Но нет же, через оставшуюся всем непременно нужно было её расковырять! Три года назад я отключила себе опцию «секс». И тут – кстати – куда проще. На любовь без секса желающих много. А вот секс без любви что-то мужикам не прёт, хоть они якобы только его и хотят. «Что ты делаешь в моей постели, если ты в меня не влюблена?» Хм.. Ну так я тут, в общем, и не про любовь, не вижу проблем. Или ещё было – встречи про «секс» до тех пор, пока не вытряхнется из меня это чёртово «люблю», прямо – как цель, расковырять душу, достать, получить, услышать! После чего – миссия выполнена, можно валить. Вообще не понимаю, зачем мужикам такие игры. Реально, демоны – охотники за душами.

Да и сам-то Он мне в массаже душу через что вскрыл? Через оживление каких-то струнок, которые «про секс», через зону уязвимости. А иначе бы не получилось, не пустила бы я Его под свой панцирь, под свои защитки. Другое дело, что дальше Он играл по-честному, как истинный демон – Ему ж кроме души ничего не надо, никакой путаницы. Но это ж – Он. А «у всех» потом так и идет манипулирование одним через другое постоянно.

О, я получила шанс высказать Ему свои претензии! А они, оказывается, у меня очень даже были! У меня же и вправду с того, второго, массажа осталось ощущение, что меня «застали врасплох» и «взяли тёпленькой». Если бы я заранее знала, что тело может отреагировать возбуждением, я была бы настороже и ничего такого бы не случилось. В смысле – я рада, что вот так всё случилось. Но – если бы я была готова и не растерялась на какие-то минутки, то ничего такого бы не было. Мы бы нормально «просто работали». С одной стороны, я очень рада, что всё получилось именно так, а с другой – было у меня ощущение, что меня круто перехитрили, отвлекли моё внимание и тем временем добрались до сокровенного, которое я, собственно, открывать не собиралась, даже себе самой.

Мне думалось, что это же, наверное, очень смешно, что у женщин вся голова одной любовью забита вечно? Что они ни о чем другом ни говорить, ни думать путем не могут? Стала наблюдать вокруг себя – а оно не у меня одной же так! Мужчины всякими серьёзными делами занимаются, а у женщин полная голова всякой дребедени и страдашек на пустом месте.

Он вёл меня от урока к уроку. Индикатором становилась моя злость. Как только я снова начала психовать и истерить – значит, «копать тут». Копать и вправду было очень интересно. Можно, например, было начать с моего «ненавижу вегетарианцев» и докопать до «ненавижу не их, а то, как они назойливо втюхивают другим свою „религию“, а делают они это, оказывается, потому, что сами не уверены в правильности своей позиции. Потому что тот, кто уверен, никому ничего не доказывает!»

«Если я внутри себя не согласен с собой, себя я буду убеждать через убеждение других людей», «Вина – это та же агрессия, только без права её проявить» – некоторые Его фразы я бережно собирала и заучивала наизусть.

Шаг за шагом, мы снова выбрались на тему ценности.

– Я не чувствую ценности собственной жизни. Вообще. Для меня не ценен сам факт моего существования в этом мире. То есть я ценна не сама по себе, а как средство, инструмент «для того, чтобы». Чтобы детей хороших воспитать, или вот тебе помочь, или ещё кому-то. Головой я понимаю, что я зачем-то же вроде есть. Ну вот как средство хотя бы. Но по-честному, изнутри, я думаю, что моё рождение – это вообще ошибка.

– Я одну тётку знаю. Дура дурой, но прикольная. И у неё есть куча всяких мечт, желаний, стремлений. И много чего может делать. Давай ты для неё инструментом ценным побудешь.

Он скинул мне ссылку на мой же собственный аккаунт.

– Это трудно. Для себя – трудно. Для других легче.

– Не надо для себя. Для неё. Почему бы не поиграть в шизофрению? А если и она тебе не достойный экземпляр, вспомни про рыжую с косичками, которая твоё «Высшее Я».

– Вот той с косичками я точно нужна! Она ж, бедняжка, нервничает, проигрывает в своей игре там, у компьютера своего, из-за того, что я тут туплю несусветно.

Я всё больше расслаблялась, опять становясь весёлой и легкомысленной. Ко мне со всех сторон потянулись люди, уставшие жить в масках и скрывать свои чувства – и я общалась с ними, пересказывая многое из того, что сама проживала и узнавала от Него. И общаться с Ним начала более непринуждённо, почти без страха и не особо контролируя себя. Я перестала чувствовать Его «чужим» и начала – «своим». И тут, неожиданно для меня, начали проявляться очень занятные штучки. В моих сообщениях Ему и репликах всё чаще стали проскальзывать «командирские нотки» и повелительные наклонения.

– Ты ж, вроде, знаешь, что бывает, когда я слышу глагол в повелительном наклонении. У меня возникает непреодолимое желание наклонить глаголящего.

Я отшучивалась, что я – маза и «пороть бесполезно». Но старалась, тем не менее, контролировать свою речь. «Вот и здесь – точно как в Теме» – думалось мне.

Начинался мой следующий образовательный курс. На тему «учимся уважать мужчину».

Глава 8

Кто я?

Некоторое время назад мне написала женщина из другого города. Предложила стать организатором её тренингов в нашем городе. «Почему бы и нет», – подумала я. В своём родном небольшом городке она была «звездой», успешно «гастролировала» в столичные города со своими женскими тренингами. Тема, вроде бы, была мне интересна и близка – раскрытие себя и своей женской сути. Она скинула мне всю информацию о себе, я предварительно прикинула зал, где мы могли бы провести мероприятие, наметили даты…

День за днём – я саботировала процесс. Мне не хотелось браться за организацию этих тренингов. Я искала в себе причины – и не находила. С точки зрения логики, выгоды, правильности – всё, вроде бы, было хорошо. Но что-то при этом было не так.

Так – в моём молчаливом саботаже – прошёл целый месяц. Я искренне собиралась взяться и написать анонсы, создать группу мероприятия и всякое такое – но каждый день находилась тысяча причин, почему я снова и снова «не успевала» сделать это.

Наконец, не выдержав непонятной ситуации, она позвонила мне как-то вечером. «Объясни мне, что происходит? Ты будешь заниматься моим тренингом?» Раньше, чем я поняла, что я делаю, с моих губ слетел ответ «нет». «Но почему – нет?». Слова приходили сами собой откуда-то изнутри, а я слушала то, что говорю и жмурилась от ужаса: «Потому что ты вся – обман. И всё, что ты делаешь – обман». Вернее, я говорила жёстче, я говорила матом, но в этой книге я сознательно стараюсь обходиться без него, хоть и многие эмоциональные акценты из-за этого безнадёжно теряются.

Связь прервалась. Я сидела и думала: «Да ты, дорогая, совсем охренела?! Кто ты и кто – она? Ты – провинциальный организатор, который вот уже полгода не может путём собрать ни одного мероприятия. Она – известный тренер, на которого идёт народ, который с именем и лицом! Не много ли ты на себя берёшь, детка?»

Она перезвонила. Я смотрела на вибрирующий телефон и боялась ответить на звонок, ожидая скандала и разборок. В конце концов, всё же ответила: «Алё». На том конце провода плакала женщина. Я ожидала всего чего угодно, но только не этого, нет.

Она, захлёбываясь слезами, рассказывала мне историю всей своей жизни. Про своё модельное прошлое и участие в конкурсах красоты. Про то, что «наклеенная» улыбка – это привычка, с которой она буквально срослась, её автоматическая реакция на любой направленный на неё фотообъектив. О том, как ей страшно показать миру себя – настоящую, и она прикрывается отфотошопленным фото и обложками дипломов психолога. О том, что на самом деле все её тренинги про тантру, но она не смеет написать об этом в анонсах – чтобы её не осудили, как «эзотеричку». О том, что ей страшно, что я откажусь от общения с ней. «Пожалуйста, не бросай меня», – плакала в трубку она. А я слушала её в изумлении… Наш разговор длился около получаса, потом я легла спать – но не она. Она писала в соцсетях яркие эмоциональные посты с заголовком «Надоело жить в маске», прикладывала к ним множество своих фотографий – где она без макияжа, укладки и фотошопа обнимает своего ребёнка, лазит по скалам, радуется жизни и миру.

– Я не понимаю, что происходит! Она – «девушка с обложки», а кто я? Кто я такая, что она слушает меня и идёт за мной?

– А чёрт тебя знает! Безумная Муза? Чокнутая ведьма? Тебе самой что больше нравится, кем быть? Или глашатай и передатчик ещё более чёрт-его-знает-кого меня? Кстати, я хочу видеть твой бодиграф. А точнее – солнце личности. Можешь себя поздравить.

Он скинул мне ссылку на длинный-предлинный текст про мой генный ключ. Я честно постаралась его прочитать, но…

– А мы можем сделать как-то так, чтобы ты прочитал и мне пересказал? Я читаю и ни-хре-на не понимаю. Нагромождение умных слов, которые для меня не связываются вообще ни в какой смысл. Прочитала и так и не поняла, о чем столько букофф.

– Это хорошо. Их не надо понимать. Они для подсознания. Время от времени перечитывай Дар и Сидху. Тень прочитала один раз – и хватит. Объясняю: это твоя тень работает – интеллект – «мне же надо это понять!»

– Ну то есть, когда я вышла с тобой на то, что «я-дура, ты – умный, ты и думай», то для меня это оказалось очень правильным?

– Да. Через принятие Тени начинается выход в Дар.

– Ну хорошо. Потому что меня чуток напрягает, что я читаю текст – и не могу его понять, я к такому не привыкла, это у меня последние несколько месяцев такое началось, и оно меня беспокоит.

– Нормально, из Тени так легко не выбраться. Будут ещё откаты «понимания умных текстов».

К дизайну человека, как и прочим чужим теориям, я продолжала относиться скептически. Любое чужое знание – это рамки, границы, обусловливание. Я же предпочитала оставаться свободной и доверять только своей интуиции. «Тот, кто идёт по чужим следам, никогда не станет первым». Я же стремилась за рамки, к целине, туда, где никто до меня ещё не ходил, в тот самый «космос», в который Он сам же пригласил меня на прогулку. Я, наблюдая, принимала, что эти самые «чужие теории» работают. Но, тем не менее, предпочитала ставить свои собственные эксперименты и выводить на их основе собственные теории. Например, согласно моей гипотезе про «волю-неволю», было вполне достаточно того, что Он читает всякие там умности и как-то интегрирует их в свою жизнь. Я же, находясь в Его ментальном пространстве, и так получу всё, что мне необходимо, в виде снов и внезапных инсайтов.

Эта плачущая девушка-тренер, плюс ко всему, цепляла меня по линии «успешность». Она – финансово успешна, я – нет. Значит, она права, а я – нет. Даже если с моей точки зрения все наоборот. Мне казалось, что она эту мою точку зрения ставит под сомнение самим фактом своего существования. И я начинала загоняться на тему собственной профнепригодности. Я же вообще не понимала, кто я такое сейчас. Я позарез всем зачем-то была нужна, в качестве «безумной музы». Но – они все успешны, а я – нет. Почему эта девушка вообще меня слушает?! «Успех измеряется в деньгах». И в этом мериле он у меня нулевой. А всё остальное – эфимерные категории. «Хороший человек – не профессия».

Это снова тянулось куда-то в отношения с родителями, точнее, наверное, с папой. Я опять разревелась – вот уже полгода почти ни один мой день не обходился без слёз.

– Богатые тоже плачут. В лексусе плакать комфортнее. Пробовала?

Ну вот, опять началось. Мне снова не нравилось то, что Он написал мне в ответ. А это было самым верным признаком того, что Он опять угодил куда-то «в яблочко». Я слышала, как агрессия снова разгоралась во мне.

– Не пробовала. А вот голодать и в голодные обмороки падать, и слышать, как собственные дети от голода плачут – очень даже пробовала, и не раз в жизни. Не хочу никогда так больше. Хочу много денег. И лучше я буду плакать в лексусе. Я на тебя злюсь.

– Это нормальное твоё состояние. С этого и начинается прорыв обычно.

Я вспомнила, как два года назад на тренинге я узнала упражнение для слива агрессии. Вот что нужно мне сейчас! Срочно! Но – не тут-то было. Он уже успел меня тормознуть и ткнуть носом в суть того, что я собиралась сделать.

– На папу злиться нельзя. Значит, нужен «заместитель» – я. На меня злиться можно и безопасно, но, вот чёрт, меня послать нельзя! И снова нужен заместитель – мат, который ты собралась пинать. Чувствуешь свои любимые два слоя нереальности?

У меня опять началась истерика. Я рыдала вслух, на весь дом, задыхаясь, захлёбываясь слезами. И, почти не видя на мониторе букв, выписывала в наш с Ним чат всё то, что приходило изнутри. «Женщина в истерике – честная женщина», говорят. Воистину так. Я делилась с Ним одной из своих главных болей и обид.

– У меня повторяющийся по жизни сценарий «я вместе с вами проживала тяжелые времена, не плакала, не жаловалась, верила, поддерживала, а потом у вас стало всё хорошо, а я оказалась не нужна, в своё „хорошо“ вы пошли без меня». В личных отношениях, в работе – всегда и везде, 100 из 100.

– Ага. Только «Вы мне стали не нужны, я ж не умею жить во „всё хорошо“, поэтому идите к чёрту, а я найду себе кого-нибудь с тяжёлыми временами».

Это что, я действительно сама всегда выбирала такой вариант? Достигнув успеха, уходить опять в «точку ноль» просто потому, что жить в успехе я не умею?! Я прислушивалась к себе. Где-то там внутри съеживалась от страха такая, казалось бы, сильная и безупречная Марго.

– «Я всё равно не смогу, не справлюсь и они меня потом пошлют, поэтому лучше я сама прямо сейчас их пошлю».

– Никаких «лучше». Когда пошлют тогда и пойдешь смиренно, а пока не послали, будешь учиться жить в «хорошо» и помогать им в этом «хорошо». У тебя невероятная гордыня. Эго до небес.

Слова про гордыню и Эго больно хлестнули, словно пощечина. Агрессия внезапно ушла. Осталась только растерянность – и тихо стекающие по щекам слёзы.

– Почему? Не понимаю.

– Не надо понимать. Это гордыня твоя. Лечится смирением. И благодарностью. Читай мантру «благодарю вас за то, что приглашаете меня в своё «всё хорошо».

Мне стало стыдно. Ну ведь и вправду. Люди-то вполне готовы и дальше идти со мной – в свой успех, которого мы достигали вместе. А я всегда находила причину помахать им ручкой, пожелать удачи и – опять разорвать контакт. Это делала Я, я сама. Они-то тут при чём? В чём их-то вина?

– Ну вот, под «ангелом с крыльями» опять обнаружилась сука-змеюка. Самая неприятная разновидность снятия масок. Стыдно опять стало. Уффф…

Мне хотелось исчезнуть, раствориться, не быть. Каждый раз, когда вскрывалось что-то, что казалось мне особенно мерзким, я горько сожалела, что выбрала в тренера любимого мужчину. Вот если бы я пришла с этим к какому-нибудь «левому» психологу и он расковырял это во мне, я бы спокойненько это прожила. Ну подумаешь, посторонний человек стал свидетелем моего несовершенства. Вышла – и забыла как зовут, тю, ерунда какая. А вот когда вся моя неприглядность вскрывалась Им – тем, кому так сильно хотелось нравиться, кого так страшно было потерять – это был настоящий треш.

– Сука-змеюка тоже достойна любви. Маску только ты видишь. И я, и все твои подруги видим суку-змеюку сквозь маску и любим её. Маску ты только для себя носишь. И мы её не называем сукой-змеюкой.

В смысле – видят? Как это они могут видеть сквозь маску? Что за ерунду Он говорит?! Неужели, правда? Неужели все вокруг видят, какая я на самом деле, и только я одна уверена, что «здорово спряталась» – как ребенок, закрывающий глаза ладошкам?

– Вот как раз и хотела спросить. Как тебе удаётся после снятия очередной маски в ужасе и брезгливости не послать меня?

– Для нас это – просто Марина, такая, какая она есть. Ну это как ты одела красное платье. А потом сняла. В бане, например. И удивляешься, как я не послал тебя в ужасе и брезгливости. Типа в платье я тебя не представлял, какая ты без него будешь. Это для тебя есть разница. Для меня это ты, а что на тебе одето, ну какая разница мне-то. Так же и с масками.

Пример был очень странный для меня. Может быть, потому, что я не мужчина и мне никогда не приходило в голову задумываться, какая она, женщина, там под платьем? Собственно, и про мужчин я тоже так не задумывалась. С другой стороны, пример был понятен тем, что я же воспринимала людей не глазами, а каким-то другим органом чувств, и одежда, внешность и много ещё чего для меня настолько не имели значения, что я частенько их вовсе не замечала и не запоминала.

Едва успокоившись, я снова начала злиться. Всё, что Он говорил и объяснял, абсолютно не вписывалось в мои ожидания!

– Опять изнасилование любовью какое-то! Всё не правильно! Всё не по сценарию! В этом месте по тексту было: «Так вот ты какая на самом деле! Иди к чёрту!»

– Ну не умею я чужой текст декламировать, мне вечно приходится его своими словами переписывать. Вот я и переписал «так вот ты и сама увидела, какая ты на самом деле, подожди-ка, я тя за трусы поймаю, а то ведь со страху убежишь, да не боись ты, ща привыкнешь к себе, ещё и понравишься».

Моё образное мышление параллельно с чтением текста рисовало картинку, похожую на мультик «Том и Джерри», где один герой ловит другого за трусы, чтобы тот не убежал. Тот изо всех сил гребёт, пытается – и никак не понимает, что ему мешает, почему он не сдвигается с места! Слёзы высохли, злость прошла – я в голос хохотала над мультиком у себя в голове. Потом снова погрустнела:

– А без платьев меня тем более не за что любить. И то, что все мужики в бане почему-то норовили мне массаж поделать, для меня из той же оперы: «Вы что все, идиоты?!» Впрочем, и в платьях меня не за что любить. И вообще не за что. И – я и не просила. Мне и не надо. И – не надо! Оооо, сколько же во мне слёз есть, оказывается.

Изнутри пришла фраза, поразившая меня саму. И явно она предназначалась не Ему. А папе. «Вот такой вечно ревущей, глупой, бесполезной, неуспешной девчонкой меня не за что любить. Вот если бы я была мальчиком, ты бы меня любил».

– Любить и трахать – это вроде как разные слова. Так что любить мальчика или девочку – никакой разницы.

– Я не верю в то, что меня можно любить. Вообще, в принципе, кому бы то ни было. Вернее, я верю, абсолютно уверена, что меня любить нельзя. Вообще. Поэтому и не претендую. Никогда. Вон там в сторонке постоять неподалеку можно – и на том спасибо, а всё остальное – это уже непозволительная наглость с моей стороны, это нельзя.

– Я тебе сейчас ещё мозг сломаю. Нам-то вообще наплевать, веришь ты или нет. Это ж твои проблемы, что ты не веришь, мы-то один фиг будем делать так, как нам хочется и можется. Это же ты про себя. «Я не верю, что мне можно любить себя». Можно. Я разрешаю.

При словах «я разрешаю» я замерла на вдохе, захлебнувшись возмущением: «Ты вообще кто такой, чтобы мне разрешать или не разрешать?!»

– Видимо, значимый мужчина. Заместитель папы. Первый зам, так сказать.

– На самом деле, я уже смеюсь. После этого «ты кто такой?» мне стало смешно от самой себя и – я выдохнула. Все, драма закончилась. Люблю тебя, значимый мужчина. Попробую разрешить себе через твое разрешение. В других темах же работает, может, и тут получится.

Как обычно после пережитого шторма с нежностью подумала: «До чего же Он хороший, ну вот как можно Его не любить?..» Потом серым облачком набежала очередная мысль.

– А разве это нормально для взрослой женщины жить через разрешение мужчины? А как же самодостаточность?

– Ну какая, к чертям, самодостаточность, если речь идет о женщине? Феминистической чуши наслушались? Девочке любить себя разрешает папа. Ну или его заместитель, если папа этот шанс упустил.

– Нет, психологов начитались.

– Психолог любой чего делает? Лечит! То есть он изначально в парадигме «ты больна». А почему он в такой парадигме? Уж не потому ли, что сам болен?! Точнее, сам себя считает больным. А с женщинами – я понятия не имею, почему именно так устроено. Может, без этого вы бы перетрахали, всё что стоит, а что не стоит, то поставили бы и тоже перетрахали. А может, вы внутри настолько чокнутые, что без этой опции вы бы мужиков ни за что не научились уважать. Я не знаю, что там у вас в чертежах накосячили, что такой патч понадобился.

Мой главный внутренний конфликт, скажем, в отношениях с Ним был в том, что мне-то с «волей-неволей» и всем прочим подобным было очень кайфово, своим странным временами кайфом, но в целом – прямо очень ДА. Но – открываем любого психолога и читаем про инфантилизм, несамодостаточность, зависимость и прочее. Ставим себе диагноз. И – попадаем в конфликт. И я успокаивала свой конфликт тем, что главное – моя картина мира вписывается в Его. Изначально, «на берегу», так совпало. И это – главное. Все остальные 7 млрд. человек могут придерживаться любых других взглядов. Важно, что с Его точки зрения я в этом не сумасшедшая, а «правильная». Моей персональной индульгенцией был Он.

«Перетрахать все, что стоит и не стоит тоже» – это же как раз от нелюбви к себе. За отсутствием качества взять количеством. Для меня «быть влюблённой» – самозащита от беспробудного блуда.

Когда Он мне задавал тот гипотетический вопрос про «любовь без секса и секс без любви», меня улыбнуло. Я-то как бы свою «опцию» же выбрала уже, к чему ещё вот эти странные вопросы «вот представь». Причем, это именно моя опция. Потому что «если с Ним – то вот так». Ладно, принято. Не сразу, через ломку – но по итогу – принято. С другими – «не запрещено», но мне не хочется. Если бы было «распоряжение» от Него – ну наверное, и с другими бы нормально было. Не разрешение (оно и так есть), а именно – распоряжение. Его нет – и хорошо.

Как обычно после слёз, я была с пустой и светлой головой, и опять неприлично откровенная. Ну и ладно, потом опять придёт откат, опять буду мучаться «вот и зачем я это писала». Но это будет уже потом…

– Слушай, это получается, что я вот столько лет прожила – и не нашёлся никто, кто бы мне «разрешил»? Типа «неинициированная»? И как так вышло?

Я задумалась. А потом – поняла. Он – по каким-то причинам и на моё счастье – оказался для меня «сбоем в сценарии». Потому что вообще-то «охотник и жертва всегда находят друг друга»: я всегда притягивала тех, кто дружно не любил бы меня вместе со мной самой, желательно – не просто не любил, а прямо ненавидел бы. И взяться тому, кто бы «разрешил», тут было просто неоткуда.

Хочу и боюсь

Так повелось, что как только мы заявляли к проведению какое-то мероприятие, у меня немедленно начинались внутренние процессы по заявленной теме: то есть моя личная работа почему-то начиналась не на самом тренинге, а задолго до него. Сейчас мы занимались подготовкой большого серьёзного Его тренинга «про любовь к себе и принятие себя», на который собирались приехать даже участники из другого города.

Я представляла себе этот тренинг и то, что там мне придется в Его присутствии обнажаться в своей нелюбви к себе, и решила потренироваться заранее.

Мне казалось, что из всех своих сфер и ипостасей я не состоялась ни в чем, кроме материнства. Сыновья, которые способны успешно и счастливо обходиться без меня – моя единственная гордость и единственный успех в жизни. Во всем остальном я тотально неуспешна. В профессиональном плане я – дилетант широкого профиля, перепробовавшая все, что только можно и успешно реализовавшаяся в своё время только в статусе помощника-референта. В личных отношениях – профессионал в вопросах «как похерить даже то, что похерить невозможно» (слава Богу, хотя бы в номинации «как из всех возможных вариантов выбрать самый идиотский» побеждать перестала). В финансовом плане – мы с деньгами живем в непересекающихся реальностях. В сексе была профи – но и эту сферу похерила, «меня не надо хотеть, меня надо любить», видите ли, приспичило мне. Правда, любить меня, как выясняется, тоже не надо, себе дороже выйдет. Что там ещё бывает? Хреновая дочка, хреновая внучка. И вообще всё хреновое. Добавим сюда ещё возраст, который подразумевает всё-таки наличие каких-то результатов в жизни. Коих нет. Я реально не вижу ничего, за что меня можно было бы любить, ценить, уважать. И – снова возраст – потому что чем дальше, тем этого всего, за что любить, будет всё меньше, а сосчитанных по осени цыплят – всё больше. И вот сейчас я занималась оголтелым мазохизмом, рассказывая это все Ему… Судя по всему, в надежде всё-таки доказать Ему, что все вокруг – слепые идиоты. Вот это то, как я видела свою реальность и абсолютно не понимала, как совместить между собой вот эту мою субъективную реальность с объективной.