скачать книгу бесплатно
– Чего ты обижаешься? Зачем нам рисковать по глупости? У нас есть нужная нам информация, в достоверности которой мы почти не сомневаемся. Просто ее нужно проверить и подтвердить. Если не проявлять осторожность, можно встрять по крупному. Нам это надо?
Все, в том числе и Валера, отрицательно покивали головами.
– Значит, принято. Старый сценарий?
– Ну да, – ответил Грэм. – Зачем выдумывать новое?…
Глава 7
…А старый и банальный сценарий заключался в следующем. Товарищи Гремов Петр Иванович и Ломовой Василий Леонидович тщательнейшим образом гримируются под слесарей ЖЭКа, дабы потом их рожи никто не смог опознать. Этим мнимым слесарям мы штампуем ряд нужных и красивых бумажек, представляющих собой полную туфтень, но демонстрирующих неискушенному жильцу всю серьезность подхода, – начиная от удостоверения и заканчивая выписанным нарядом на работы по текущему ремонту сантехсистем в подвале дома. Поджидаем, когда наш клиент дома и никуда не собирается уезжать (и важно, чтобы время его нахождения в квартире было исключительно рабочим, а иначе что же это за работники жилконторы такие, которые в нерабочее время ремонты чинят?). После этого "слесаря ЖЭКа" тихонечко проползают в подвал, перекрывают нужные вентиля и останавливают подачу холодной воды в квартиры дома. Одновременно с этим товарищ Жилин Валерий Степанович спускается в колодец, где проложен телефонный кабель на нужный нам дом и благополучно перерезает его, чтобы ретивые жильцы не могли дозвониться в ЖЭК и поинтересоваться, отчего нет воды в доме. Добавить к этому и нашего клиента, который может выкинуть фортель и также позвонить в ЖЭК, чтобы проверить, делают ли текущий ремонт труб в подвале али нет. После этого "сантехники" с самыми лучшими намерениями звонят в дверной звонок нужной нам квартиры, дверь им открывает товарищ Гайчук Станислав Игоревич с вопросом "Че надо?". Ответ с самыми вежливыми улыбками на лицах: "Мы такие-то, плановый ремонт сантехсистем и коммуникаций в подвале вашего дома, обследование стояков в квартирах, вот удостоверения, вот наряды… и так далее. Пустите, пожалуйста, необходимо осмотреть трубы, краны и всякое такое". Пожимая плечами, что-то ворча себе под нос, он пускает наших мастеров, которые входят не спеша, конечно же разуваются, причем тоже медленно, дабы успеть осмотреть все вокруг и запомнить. Ну а дальше идет "проверка" труб и съем информации путем внимательного осмотра Петей помещения и откладывания в недра его фотографической памяти нужных данных для беспроблемного проникновения в квартиру товарища Стасика в отсутствие самого Стасика. Все мероприятие занимает от силы минут сорок, после чего наши друзья удаляются, заверяя при этом хозяина квартиры в том, что все отлично, краны и трубы в полном порядке, сейчас дадут воду и всего вам самого наилучшего, чем искренне изумляют барыгу, который не привык к такому учтивому общению с сантехниками. Затем они быстренько вползают в подвал, открывают вентили и чинно проваливают пешим ходом прочь от дома. А телефонный кабель восстанавливают уже работники телефонной компании, предполагая, что диверсия эта не что иное, как очередной наркоманский налет. Собственно, так и произошло на самом деле, и, как мы и ожидали, информация Валеры Жилина полностью подтвердилась. Правда, при этом Грэм выявил еще парочку приколов из серии системы защиты квартиры от воров и хулиганов, о которых сексуально озабоченная Надя не поведала нашему герою-любовнику. И если бы не этот поход в качестве работников ЖЭКа домой к Гайчуку, то при нашем проникновении в его квартиру мы бы могли круто залететь. Жила понял свою ошибку, убеждаясь в очередной раз – "доверяй, но проверяй". Теперь дело за малым: обработать все, что нам известно, составить план, рассчитать все наши действия во времени и расписать их по ролям, назначить дату проведения операции (Рыжий уже задолбал, подгоняя нас) и начать.
После удачно проведенной рекогносцировки я сослался на неотложные дела и отвалил, предупреждая всех, что вечерком обязательно увидимся. Самым главным на этот час неотложным делом была моя подружка Инга, которая начинала меня откровенно утомлять своим нытьем и истериками по поводу ее временного заточения в этом клоповнике. Согласен, место – не фешенебельный отель, – тараканы вальяжно пробегаются даже при свете, – зато тихое, скрытое от посторонних глаз заведеньице, куда редко кто захаживает, и о котором мало кто знает.
– Ты сама виновата, – устало говорил я. – Сама встряла в блудняк, а теперь воешь! Чего разнылась? Надоело сидеть? Вали куда хочешь! Только потом ко мне не прибегай. Я тебя знать не знаю. С будущими жмурами как-то не по себе общаться.
Она сразу же внимала таким моим прямым и незамысловатым доводам, утихала, правда, на время, и оправдывала свое поведение нервным напряжением, скукотой и однообразием.
– Я тебе книги приносил. Читай.
– Какие книги, Даня? – она искренне удивлялась, будто я какую глупость сморозил. – Это ж ты у нас воспитанный, царских кровей. Ты и читай. А я их со школы терпеть не могу.
– Дворянских, – угрюмо поправил я.
– Чего?
– Да ничего! Если бы книги читала, глядишь, и мозгов бы прибавилось! Тогда бы не спуталась с охладевшей своей подругой.
– Даня!
– Да иди ты! – моя подопечная начинала раздражать меня своим примитивизмом; и как я раньше его не замечал? – Ксюша, поди, тоже не читала? Вот и прохлаждается теперь в морозилке, как пломбир. Ладно. Сиди и никуда носа не суй. Ясно? Только выползешь отсюда – считай все. Нет тебя. Пирожки на похоронах твоих жрать будем! Я, например, с вишнями люблю.
Ее глаза округлились от вновь испытываемого страха, а я еще и поддал для большего эмоционального подъема, так сказать:
– Банщика дохлым из воды выловили.
Она вначале ничего не уразумела, а потом инстинктивно прижала руку ко рту.
– Официальная версия: бухнул много, свалился в воду и утоп, грешный, – я намеренно говорил спокойным и чуть издевательским тоном, чтобы моя подружка прониклась полнотой ощущений. – Но мы-то с тобой понимаем, что его приделали. Верно ведь? Сваливать тебе из города надо. Отсидеться в глуши. А когда все уляжется, то и вернешься отдохнувшей и поумневшей. Понимаешь?
– Но… куда ж я… Даня! – она была на грани очередной истерики. – Я боюсь!
– Знаю, но это единственный верный выход. Другого нет. Есть куда уехать?
– Меня найдут, – прошептала Инга. – Меня все равно найдут.
– Никто не найдет, – прикрикнул я. – Кому ты нужна? Точнее, кому-то и нужна, но если затихаришься где-то далеко, то поищут да перестанут. Сечешь? А там все уладится. И я помогу.
– Тетка у меня на Западной Украине. Может, к ней?
– Вот! Отличная идея, – я облегченно вздохнул. – Я тебя соберу, ты только список вещей напиши, и отправлю. Никто и знать не будет, где ты. Связь наладим. Отсидишься там, воздухом горным подышишь.
Пока она автоматически кивала головой в знак согласия, я торопливо распрощался и отвалил, про себя возмущаясь такой непосредственностью и ограниченностью Инги, одновременно чувствуя некую облегченность от принятого решения.
Глава 8
Возвращаясь поздним вечером от нее домой, совершенно уставший и разбитый, я всю дорогу ломал голову над тем, как ей помочь и что делать дальше. Вполне очевидно, что так долго продолжаться не может, и надо было предпринимать какие-то меры. Моя заблудшая подружка уже буквально выла от однообразия и переживаемого страха за свою шкуру. Еще чуть-чуть, и ее мозги не выдержат. Может, плюнуть на все и рискнуть сказать о ней ментам? Сам-то я уж точно терялся в догадках, кому нужно было привалить сучку Ксюшу, а теперь и Ингу. В том, что ее ищут с целью примочить, я нисколечко не сомневался. Но, увы, я не следователь и не знал, что делать, где искать. Было прохладно, я поежился. Дойдя до дома, я вошел в подъезд и увидел перед собой целую ораву малолеток, размещавшихся кто где. Кто под лестницей, кто сидел на батарее, словно курица на жердочке в курятнике, кто просто на ступеньках. Они о чем-то оживленно разговаривали, а когда вошел я – сразу притихли, как по команде, и уставились на меня с выражением некоего опасливого ожидания в глазах. Я вдруг понял, что это те самые сволочишки, подложившие мне под порог дерьмо в бумаге, которое я "успешно" тушил ногой.
– Ну что, сучата! – вкрадчиво, почти что с упоением от предстоящей расправы проговорил я. – Чьи дебильные мозги придумали хохму с говном?
Я успел произнести только эту фразу, как они бросились врассыпную. Точнее, все помчались вверх по лестнице, ибо выход на улицу загораживал я. Не ожидая такой прыти, я все же успел прихватить парочку хмырят, сидевших на батарее, а потому оказавшихся в менее выгодном положении, чтобы драпануть.
– Хрен свалите, – прошипел я, крепче сжимая их тощие ручонки и дергающиеся тела, которые пытались вырваться. – Сейчас я вам говнецо-то в глотки и позапихиваю. Вместе и посмеемся. Да?
– Дяденька, отпусти! – взревел один из пойманных. – Это не мы, это все Славка. Мы даже не участвовали! Честное слово!
– Кореша сдал? Нехорошо.
– Ну пожалуйста! Мы же ни при чем! – завопил другой. – Не бейте!
Странное дело, но мне совсем не хотелось применять силу. Более того, ну пошутили. И что? Я тоже в детстве много чего вытворял. Даже похлеще, чем эти детки-конфетки. И правда, не бить же их за это? Я держал мальцов за руки, как нашкодивших учеников в школе, видел их неподдельный испуг в глазах перед ожидаемой расправой, и совершенно не представлял себе, что делать дальше. Просто отпустить? Уважать не будут. Потом, того и гляди, всю дверь говном перемажут и меня в придачу. Дать в глаз? Так малые еще. Жалко. Да и не солидно как-то мне, здоровому и взрослому парню, шкетов бить. Лучше дам им пару затрещин для профилактики, пригрожу со страшным выражением лица – на будущее – и отпущу куда подальше. Им достаточно и этого для полного осознания своей вины. А там и всем корешам своим передадут о предупреждении, как полагается. Подумано – сделано. Вкинув их в угол, откуда им не свалить от меня, я отписал мальцам весомые подзатыльники и, склонившись над ними, глядя в их перепуганные глазенки, страшным голосом пригрозил отмудохать до потери сознания, ежели такая хохма еще когда-либо повторится.
– И дружкам своим передайте: урою гадов! Все ясно?
Они часто закивали, потирая ушибленные места.
– Валите на хрен отсюда! И тут больше не тусоваться. Увижу – челюсти повыворачиваю.
Два раза повторять не пришлось. Секунда – и их как ветром сдуло. Мне же оставалось только подняться в квартиру, принять душ и завалиться в кровать, что я и сделал. Когда моя голова коснулась подушки, я мгновенно вырубился, наблюдая всю ночь какие-то беспорядочные, сумбурные и абсолютно бессмысленные сны, среди которых мне очень часто виделось лицо той девушки из ресторана – она улыбалась, а ее прекрасные глаза светились наивностью…
Проснувшись утром, я сел в постели и помотал головой. Тяжелые сны, в которых основное место занимал образ красавицы. Все чаще и чаще меня донимали мысли о случайно увиденной прелестнице. Я со страхом стал понимать, что начинаю влюбляться, а ведь даже имени ее не знал! И смотрел на нее всего лишь единожды – на протяжении нескольких минут. Ее образ уже несколько раз являлся мне во сне, теперь я думаю об этом прекрасном создании уже и наяву, моделируя в своем сознании различные ситуации, когда мы вместе, наслаждаемся друг другом, наслаждаемся жизнью. И эти картинки, продуцируемые моим воспаляющимся воображением, были восхитительны! Ну что я мог с собой поделать? От рождения я был весьма влюбчивым парнем. Мог быстро влюбиться и так же быстро остыть к предмету своего вожделения. Правда, сейчас, когда ты уже зрелый молодой человек и в тебе играют первобытные чувства самца, – заставить себя разлюбить становится не так то просто. Для этого, как минимум, нужно покорить свою избранницу, овладеть ею в полном смысле этого слова, а уж после потерять интерес, потому что все, что так настойчиво требовал внутри тебя самец, ты исполнил, а дальше оставались лишь неинтересные будни и, не дай Бог, обязательства. Именно обязательства, которые зачастую напрягают, от которых я бегу, словно от черта, ибо для чего иметь дополнительную головную боль, если тебе вполне хватает всех остальных проблем? Но беда в том, что нынешняя моя неумолимо зарождающаяся влюбленность была сильнее всех остальных, испытанных мною ранее, и плюс ко всему – я не мог удовлетворить самца внутри меня, так как даже не был элементарно знаком с девушкой и не имел возможности это сделать. Я пытался включать силу воли, старался придушить нарастающее чувство, отдавая себе отчет, что это самый лучший, быстрый и легкий путь к духовному выздоровлению, нежели тешить себя сладостными иллюзиями, распалять и дальше свое разыгравшееся воображение. Однако попытки мои пока что терпели полное фиаско, я, наоборот, продолжал все чаще думать о ней, боясь потерять черты ее лица в своей памяти. После я стал всерьез раздумывать над тем, чтобы найти ее и познакомиться, но тут же робел, словно первоклассник на линейке, от одной только мысли, что нужно будет подойти и заговорить. А потом я совершенно случайно вновь увидел ее. В институте, где учился сам! Судьба? Тьфу ты, напасть какая! Делать-то что? Поддаться овладевающему моим сердцем чувству или включить все свои волевые ресурсы и постараться выкинуть ее из головы? Честно говоря, я не знал: мой разум твердил "забыть", тогда как душа убеждала в обратном. Ну да ладно. Сейчас уж точно не время принимать решение. Сейчас о другом думать надо. О деле. Что я, собственно, и сделал, позвонив Грэму и назначив ему встречу в парке для обсуждения деталей предстоящей операции по опустошению жилья нашего клиента.
Почему в парке? Потому что там людно, можно прогуляться, и никому до тебя дела нет. Мы гуляли долго, около двух часов, не единожды проговаривая план мероприятия до мельчайших деталей, продумывая все риски и возможные пути их решения. Петя был толковым парнем, его голова работала не хуже рук, которыми он буквально-таки чудеса творил. Я и он были мозгом нашей компании, любое действие, любую работу мы планировали вдвоем, после чего посвящали в уже разработанный детализированный план наших друзей. Они могли посмотреть на него свежим взглядом, высказать свое мнение, и если оно было не лишено смысла, тогда мы вносили соответствующие коррективы. За домом, в котором проживал Гайчук, мы установили постоянное наблюдение, расписав смены и график. Выясняли распорядок дня. Каково было мое удивление, когда Петя сообщил, что со вчерашнего утра мы "пасем" этот подъезд не одни. Автомобиль "Лада", девятая модель, бежевого цвета, номерной знак "5335 ДП" с двумя мордоворотами внутри. На ментов не похожи. "Надо бы пробить", – сказал он, и в его голосе звучала озабоченность. У меня был один хороший знакомый в ГАИ, через которого я и проверю, что за машина и кто хозяин. А пока пусть все движется по плану, ничего менять и останавливаться на полпути не будем. Признаюсь, меня также насторожила эта информация, однако отступать от дела я не желал, и тому были причины. Возможно, кому-то они могли бы показаться незначительными, однако я воспринимал их иначе. Во-первых, мы с Рыжим обо всем договорились, и я дал слово, а если я дал слово даже такому прохвосту, как Ильюшка, – это крепче бетона, иначе пострадает мое имя и мой авторитет. Во-вторых, я же прекрасно понимаю, что он в этой схеме не один, за ним люди, наверняка достаточно весомые и уважаемые, которые спросят с него. Рыжий, естественно, переведет стрелки на меня – и ку-ку! Здравствуйте, проблемки! А они мне не нужны, тем более, что за мной мои друзья, которых я не мог подставить и за которых держал ответ. Вот так-то. После прогулки под весенний шелест оживающих деревьев мы с Петей расстались, договорившись, что каждый еще раз продумывает все от начала и до конца, после мы встречаемся снова и окончательно утверждаем план действий.
…Был уже поздний вечер, но я знал, что Боря зависает в пивнушке неподалеку, а потому, сев в свою наконец-то отремонтированную машину, рванул прямо к нему. Выпить бокальчик пива перед сном, успокоить разыгравшиеся нервы после визита к моей встрявшей в дерьмо подруге было просто-таки естественной необходимостью. Я припарковался прямо возле входа в генделик, еще раз внимательно осмотрелся, но никого из вероятной слежки не обнаружил. Вот и славненько. Войдя в помещение, я вдохнул ароматы этой малоблагопристойной забегаловки, которые соединяли в себе запахи пережаренной пищи, кислого пива и соленых огурцов. Вкушая эти прелести своим носом, я нашел глазами друга и сел напротив.
– Пожрать заказывал?
– Так… салатик да мясо с картошкой, – ответил Борька, чьи глаза уже немного блестели в полумраке от выпитого пива.
– Ладно, я тогда тоже закажу.
– Ты чего такой смурной? Случилось что?
– Нет. Все нормально. Устал, наверное, – не рассказывать же ему про Ингу?
Не подумайте превратно: я доверял Боре, как доверял и остальным своим близким друзьям. Просто не нужно им знать об Инге во избежание каких-либо случайностей или нелепостей. Всякое может быть.
– Новости слышал? Последние?
Я напрягся
– Про мокруху в бане? Ксюша?
– Нет. Про Фрола с Даудом?
– Не слышал. А что там?
– Кажись, вражда меж ними не по-детски разыгрывается. Воевать они по ходу собираются! – Боря произнес эту новость с особым удовольствием, понимая всю ее важность и значимость.
А новость эта действительно была очень важной. И вот почему. Речь пойдет о той стороне нашей жизни, куда так мечтают попасть многие молодые парни, окрыленные романтизмом приключений и жаждой легкой наживы, но откуда практически нет выхода. И если ты слабак либо оступился, то жизнь твоя уже ничего не стоит. Я говорю о мире, где доминируют свои законы, именуемые в народе "понятиями", где существует правда силы, но никак не сила правды, где в почете личный авторитет, где существует четкая структура и иерархия, где проблема решается очень просто и быстро, и если для этого нужно заплатить чьей-то жизнью, то это никого не останавливает. На языке закона этот мир именуется преступным. И весь парадокс нашего общества заключается в том, что настоящие хозяева города, решающие его судьбу, как и судьбы его жителей, собственно говоря, и являются яркими представителями этого самого преступного мира. Наиболее весомыми из них как раз и есть господа Фролов Степан Игнатьевич, именуемый в воровских кругах "Фрол", и Дауд Амиров, молодой и дерзкий авторитет. Начну с первого. Итак, Фрол. Пожалуй, среди всех воров-законников города он является самым авторитетным, сильным и наиболее жестким, а зачастую – жестоким, когда того требуют обстоятельства, однако сам по себе он эту жестокость старается контролировать и не допускать ее проявлений без весомых на то причин. В этом стоит отдать ему должное. Он никогда не принимает решения поспешно, склонен все взвесить и обдумать, и только потом действовать. Ему было около 50-ти лет, зону он топтал трижды, и короновали его во время отбывания второго срока, что происходило еще во времена СССР. После распада державы Фрол очень быстро сориентировался и создал свою империю. Его финансовые и материальные ресурсы росли как на дрожжах, он подмял под себя большую часть города, бизнесменов и промышленников, и другие авторитеты откровенно боялись и уважали его. Практически все, кроме Дауда Амирова. Но о нем чуть позже. Фрола уважали и за пределами его владений, он имел серьезные связи в столице и даже за пределами государства, в том числе и среди представителей высших эшелонов власти. Ни для кого не было секретом, что он водил дружбу и с ментами, многие из которых кормились с его рук, а самые нужные даже продвигались по службе с помощью соответствующих рекомендаций и прошений со стороны Фрола. Короче говоря, свои щупальца он запустил куда только мог, будь то доля в предприятии или заводе, либо же участие в политической жизни города, а возможно, и страны в целом. Дойдя до вершины реальной власти, он стал предпринимать шаги по легализации своей империи, что давалось нелегко, ибо в спину все равно дышат конкуренты из представителей амбициозной молодежи, с которыми следовало вести борьбу, зачастую не совсем этичную. А посему часто вспыхивали определенные конфликты, которые разрешались с помощью силы и оружия. Но со временем их становилось меньше, а в городе поспокойней, так как все понимали, какой властью и авторитетом наделен Фрол, и никто не хотел проверять эти его достижения на прочность. Никто, кроме Дауда.
