скачать книгу бесплатно
– Уух, – он шумно плюхнулся на задницу. – Хорошо оттягиваемся.
– Нравятся девочки?
– А то! – он плотоядно ухмыльнулся. – Жила красавец. Не подвел!
– Че они там? Кувыркаются?
– Ага.
Я сделал глоток чая, думая, делать очередной заход в массажный кабинет али нет.
– Слышь, Граф! – вдруг сказал Петя, хитро щурясь. – Вот ты Граф. Вроде как голубых кровей…
– Сплюнь, дурак!
– Да не! Я не в том смысле. Ну ты ж дворянских кровей как-никак, а?
– И что?
– У тебя такие спокойные и высокомерные родители, умные и воспитанные. Цену себе знают. Гордые. Ты вот тоже должен быть таким… ну…
– Это каким же?
– Ну… недосягаемым что ли. Воспитанным, культурным, моральным. Должен вот девушкам руки целовать, цветы дарить, стоя на одной коленке, потом жениться, а уже потом секс и наследники. Ну так? А вместо этого ты сидишь в бане полуголый и занимаешься полнейшим развратом. Это же должно претить твоим принципам, так? Тебе не стыдно?
– Петруха, ты перегрелся. В баньку больше не ходи и пить – хорош.
– Не, ну разве я че-то не то сказал. Ты же Граф? – разводя руками, бубнил он и сам же ответил: Граф. Так чего?
– Совсем охренел?! – я начинал злиться.
– Ты чего? Я ж серьезно.
– Петя, отвали со своими умными излияниями. На дворе 21-й век. Все меняется. Подзадрочить меня решил?
– Да ты не обижайся, – он улыбнулся. – Я ж так, пошутил просто.
Я промолчал, но должен признаться, его пьяное бормотание насчет моего второго имени и воспитания сильно задели меня за живое. Может, и впрямь во мне кровь голубая от именитых предков течет? Ну хоть чуток? Тряхнув головой, я хохотнул про себя и подумал о том, что тоже нализался водки, раз всерьез подумываю о таком. Но потом вдруг в мою башку совершенно резко и быстро вонзилась, словно стрела, дерзкая мысль: а почему бы и нет? Почему бы мне действительно не установить с точностью – кто мои предки? Действительно ли мы, наш род, берет начало (или продолжение) от знаменитого рода Воронцовых? И если так, тогда…? Тогда я и вправду графских кровей. А это уже серьезно. Это гордо и принципиально. Моя грудь слегка выпятилась вперед, а подбородок от такой мысли приподнялся вверх, когда я размеренной поступью шагал в массажку пялить одну из своих избранниц, пусть даже плебейского, так сказать, происхождения…
Погуляли на славу! Я кое-как под утро добрался домой, плюхнулся в кровать и продрых кучу времени, пока меня не разбудил звонок телефона. Сначала я подумал, что это звенит в моей одеревенелой голове, потом сообразил, что нет, еле поднялся с постели, взял трубку и что-то в нее пробубнил.
– Добрый день, Данила Сергеевич, – прозвучал в ответ знакомый и ровный голос капитана Ивченко.
– Зз…драсьте, – буркнул я, пытаясь заставить мозг работать.
– Я вас разбудил? Простите. Мне нужно, чтобы вы срочно подъехали ко мне.
– Ээ-э… я себя…ммм… неважно чувствую, и…
– Ничего. Кофе у меня есть. Аптечка в отделе имеется. Так что жду вас. Чем скорее, тем лучше. Пропуск будет на вахте. Назовете фамилию и скажете, что ко мне. Вас проведут. – И он, не дождавшись моих неуверенных возражений, дал отбой.
Я тупо взирал на телефонный аппарат и слушал мерные гудки из динамика, стараясь сообразить, что ему от меня нужно. К чему готовиться? Ингу нашли? Еще кого-то привалили? Или меня прижать на признание хочет? Или что? Я был в растерянности.
Голова трещала по швам даже тогда, когда я подымался по лестнице на этаж, где был кабинет следака, в который меня вел постовой.
– Здравствуйте, Воронцов, – спокойно, словно плюнул, сказал Ивченко и махнул рукой в сторону стула. – Присаживайтесь.
Я кивнул и присел. И понял, это очень хорошо, что я ночью так нажрался – нервы мои еще спали под влиянием алкоголя, а равнодушие и пофигизм были составной частью тяжелого похмелья. Мне сейчас было по барабану все, и я забил на все, и на этого спокойного и нервирующего мента тоже забил.
– Тяжелая ночь? – внимательно изучая мой фейс, спросил капитан.
– Нормальная.
– Ну-ну.
Он опустил взгляд на бумаги, лежавшие на его столе, и продолжил что-то читать, не обращая на меня внимания. Я молчал. Так в тишине прошло несколько минут, прежде чем он, наконец, отодвинул от себя чьи-то письменные творения и откинулся на спинку кресла.
– Зачем вы мне солгали, Воронцов? Нехорошо.
– Солгал? – я изобразил искреннее удивление.
– Насчет вашей подруги. Инги Соколовской. Где она? – он вдруг наклонился вперед и буквально врезался в меня своими колючими глазами, будто стараясь просветить все мое нутро словно рентген. Но, как я уже говорил, мне-то пофиг. Я ведь в состоянии тяжелого похмелья – есть все-таки Бог на свете!
– Я вам не лгал, – ровным голосом возразил я. – Вы меня о ней не спрашивали.
– Где она?
– Мне почем знать. Инга – девушка свободная, отчитываться предо мной не обязана. А что? – и я изобразил испуг. – С ней тоже что-то случилось?
– Не играй со мной, сявка бритая! – вдруг заорал он, отчего я невольно вздрогнул; слишком уж резкий перепад эмоций для него, да и для меня также. – Говори, где Соколовская, иначе упеку в камеру к пидорам! Там заговоришь! Там тебе дырку на всю жизнь растянут вместе с репутацией твоей бандитской!
Я промолчал, пожимая плечами. Неужели знает? Да нет, вряд ли. Если бы знал, что я ее упрятал, то наверняка бы уже знал и место, где сейчас кочурится моя подружка.
– Молчишь?
– Так сказать нечего, – ответил я, и голос мой прозвучал спокойно и уверенно.
Теперь замолчал капитан, изучая меня своими зенками. Я понимал, какие противоречивые мысли бродили в его башке, но вот на испуг ему взять меня не удалось, а для дальнейшей раскрутки у него просто не хватало информации. Он не мог меня прижать. Нечем. Пока. Им возобладало спокойствие, словно тот секундный всплеск эмоций не посещал его вовсе.
– Рассказывай все, что знаешь о гражданке Соколовской. Все, до мельчайших подробностей. Начинай с момента, когда видел ее в последний раз. Подожди. – Он поднял трубку телефона, набрал какой-то внутренний номер, кого-то позвал, а уже через минуту в кабинет впрыгнул тот самый "мент-сочинитель" с перебитым носом, которого он назвал в прошлый раз Пушкиным из-за творчески составленного документа.
– Пиши протокол, – бросил ему Ивченко.
Я кротко вздохнул, лихорадочно соображая, с чего начать и как не запутаться в словах. И начал. А начал с того дня, когда Инга зашла ко мне в гости, в пятницу, накануне нашего планового и шального отдыха в ночном клубе, где впоследствии произошла облава, вызванная убийством Ксюши Розановой, из-за которой я и встрял в этот блудняк. А дальше было проще. Дальше я излагал все, как на духу, в принципе, ничего не утаивая, а лишь опуская ненужные подробности. Рассказ Инги о том, что не так давно они сняли товарища Голикова Кирилла Борисовича, кандидата в мэры города и "отличного семьянина", я также упустил. Мужская солидарность, скажете вы? Хрен там! Просто не хочу навлекать на голову своей встрявшей в дерьмо подружки лишние беды-хлопоты. И мне они ни к чему.
– Это все?
– Собственно, да, – ответил я.
– Где она сейчас?
Блин, он что – тупой?! Я же отвечал ему на этот вопрос.
– Не знаю. Правду говорю. С того дня я ее больше не видел. Ее что…тоже…того?
– В момент убийства Розановой она была с ней, – как-то вяло сказал капитан. – После исчезла. Где она может быть? Ее родственники? Близкие друзья? Любовники? Вспоминай, Воронцов. Не выйдешь отсюда, пока все не расскажешь!
Хорошенькое дело! Мой мозг напрягся весьма серьезно. Похоже, этому следаку так и хотелось упечь меня в предвариловку. Садист хренов! Самое паршивое было то, что я и вправду почти никого не знал из ближайшего окружения Инги, кроме дохлой Ксюши и пожилой мамы, частенько прикладывающейся к бутылке с алкоголем. О чем и сказал вслух, понимая, – такой ответ вряд ли обрадует не на шутку разозленного мента. А потом началось! Он принялся методично меня допрашивать, задавая по многу раз одни и те же вопросы, но в различных интерпретациях, пытаясь поймать на несоответствии. Всю душу вымотал, гад! Я пару раз и вправду запутался, но вовремя поправлялся, ссылаясь на головную боль и похмелье. У меня аж язык распух и глотка высохла от частых ответов, а в голове жужжало так, что рой ос позавидовал бы.
– Может, хватит, а? – не выдержал я. – Хотите меня в КПЗ оформить? Валяйте. Только я ни при чем, ничего не знаю, и больше ничего не скажу. У меня жутко голова болит, и вообще я пить хочу. Все. Баста!
Ивченко недобро зыркнул на меня, его большеголовый писарь вопросительно взирал на нас обоих, ожидая продолжения писанины, а я прокашлялся, чувствуя, как саднит иссохшееся горло.
– Ладно. На сегодня все. Подпиши и проваливай, – зло рявкнул капитан.
– Подписывать опасаюсь, – осторожно промямлил я.
– Не понял?
– Вдруг ваш…ммм… коллега вновь накорябал чего не так. С ошибками да высоколитературными фразами. А подпись-то моя. Вот.
– Слышь ты?! – начал привставать "Александр Сергеевич". – Грамотный? Так я счас…
– Молчать! – гаркнул капитан. – Подписывай.
"Пушкин" дал мне ручку и пододвинул листы протокола допроса, взгляд его при этом выражал всю полноту нежных чувств ко мне.
– Вот здесь, – он ткнул пальцем. – "С моих слов записано верно, мною прочитано". Подпись ниже… ага… теперь здесь то же самое… и здесь.
Я как дрессированный кролик, не читая, подписал все, не оставляя пустого пространства между моей подписью и каракулями опера, дабы исключить возможность вписывания чего то нового уже после сегодняшнего милого мероприятия – знаем такие фокусы. Научены.
– В камеру? – спросил я.
– А хочешь? – спросил он
– Нет.
– Тогда дуй отсюда. Из города никуда. Вызову еще раз – пулей ко мне, ясно?
Я молча кивнул, посылая его про себя на три веселых буквы, и вежливо улыбнулся.
Эх, свобода! Я вышел из ментовки, стал на тротуаре и вдохнул свежий воздух промышленного города. Домой не хотелось. К Инге сейчас нельзя, придется ей потерпеть – заеду чуть позже, когда стемнеет. Надо друзьям позвонить. Собраться где-то, пива попить и о деле переговорить. Нашел ближайшую забегаловку, мягко уговорил дать мне позвонить, набрал оператора и скинул всем сообщения на пейджер, что встречаемся через час на старом месте. "Старым местом" было уже упомянутое ранее кафе "Акация", где мы частенько любили собираться от нечего делать. Я направился прямиком туда, не забывая быть внимательным и осторожным, опасаясь мусорской слежки. Но ее либо не было, либо я совсем окосел и попросту не замечаю "топтунов". Да и черт с ними! Я расслабился. В назначенное время и назначенном месте я оказался первым и прождал ребят еще около получаса.
– Че-то случилось? – спросил Вася Мультик, разваливаясь на стуле.
У всех рожи были опухшие, сонные, с отпечатавшимися складками подушек на щеках. Я невольно усмехнулся.
– Ну и хари у вас! Мечта художника-портретиста!
– На свою глянь, – буркнул Боря.
– Моя то куда лучше будет! В ментовке здоровье поправили.
– В смысле? – насторожился Жила, начиная просыпаться.
– В самом прямом, – и я вкратце изложил им ситуацию, упуская лишь тот факт, что я действительно схоронил Ингу в захолустной гостиничке.
– Хорошенькое дельце, – промычал Валера. – И че делать будем?
– Все то же, что и раньше, – ответил я. – Жить и веселиться. За мной вроде как не следят, а значит, ни в чем не подозревают, хотя и попугали малость.
– Риск большой, – возразил Грэм. – Может, переждем?
– Ты прав, но ждать не будем. Полдела сделали, не останавливаться же? И потом – слово дали. Какой бы Рыжий ни был, а за ним тоже люди есть, которым он обязан, и если мы сейчас соскочим – удар по репутации будет серьезный. Многие отвернутся. Считаться перестанут и уважать.
Все молчали. Думать пытались.
– Не дрейфить! – бодро произнес я, понимая, что Грэм прав на сто процентов. – Провернем красиво. Не впервой. Валера, что у тебя?
– Много чего, – он многозначительно ухмыльнулся.
– Не тяни, выкладывай.
Я как-то упоминал, что Валерка Жилин молодчага. Но оказалось, что он просто талант! Пусть и проявил его поздно, пусть только единожды, но зато вовремя и по необходимости. Пока он кувыркался с потаскушкой Надей Гайчук, сумел выведать у нее практически все, что нам было нужно о состоянии квартиры ее "кобеля драного Стасика". Как оказалось, она не живет там совсем недолго, они пару месяцев назад страшно рассорились на почве постоянных неприкрытых измен драгоценного супруга, на этом фоне и развелись. Как полагается, пронырливая барышня отсудила у муженька все, что могла отсудить, и благополучно переехала жить к подруге (она тоже этой ночью была с нами в бане, и это у нее на квартире Жила впервые удовлетворял изголодавшуюся бывшую женушку нашего клиента после случайного знакомства на дороге). Данный факт был нам на руку, ибо упрощал задачу со временем проникновения в квартиру, а также присутствием в ней нежелательных свидетелей. Валера не без удовольствия выкладывал нам информацию, купаясь в лучах восхищения, источаемых нашими зенками. Даже придирчивый и скрупулезный Петя Грэм не преминул удивиться способностями друга и одобрить его подвиг.
– Молодец, Валерка! – похвалил Мультик.
– Что б вы без меня делали? А? – он был весьма горд и на высоте.
– Ты не зазнавайся почем зря, – осадил я. – Насколько вся твоя информация достоверна – мы не знаем. Вдруг барыга успел замки сменить? Или западлистую штучку какую-то ввинтить?
– Ты чего? Да она мне все без задней мысли выложила!
– И с задней, и с передней, Валера. Ты ж, поди ее с разных ракурсов имел?
– Да ладно, щас я буду вспоминать, чего вы ночью вытворяли! Она все это просто так рассказывала, ради поболтать. Я просто удачно на ее мозоль надавил, ну… насчет муженька, и она понеслась! Все выложила. Не сразу, порциями, но какая разница?
– Разницы никакой. Ты отлично сработал, но я бы все-таки проверил. Ты как? – я взглянул на Грэма.
– Выбор из двух составляющих: или верим на слово и рискуем, или же проверяем, подтверждаем и тоже рискуем, но уже гораздо меньше. Мне по душе второе.
– Мне тоже.
– И мне, – вставил Боря
Вася Мультик согласно кивнул головой. Он всегда согласно кивал головой, дабы поддержать большинство и тем самым не выдать свое отсутствие логического мышления. Жила развел руками.
– На хрена я тогда упирался?
