скачать книгу бесплатно
Через Одер переправляться около Опельна и следовать между Бреславлем и Швейдницем к стороне Лигница, откуда свернуть на Запад в Саксонию к Герлицу.
Естьли в Дрездене не будет войск идти на сей город и взять Королевскую казну[135 - Саксония в то время была королевством и одним из основных союзников Наполеона в Германии.], а в Лейпциге наложить контрибуцию. (В Семилетнюю войну Тотлебен с партиями легких наших войск занял Берлин, что самое сделал в 1809 г. Генерал Аменде и с Дрезденом[136 - Тотлебен Готлиб Курт Генрих (1710–1773) ? граф, генерал-майор русской армии. Во время Семилетней войны командовал рейдом, в результате которого был взят Берлин. Был награжден орденом Св. Александра Невского. Во время Франко-австрийской войны 1809 г. австрийский отряд (7 тысяч человек) захватил Дрезден и смог удержать город до окончания военных действий.].)
Проходя Саксонию должно взять направление в Вестфалию между Магдебургом и Касселем на Брауншвейг и Гановер.
В сей части Северной Германии должно воздвигнуть революцию и составлять Инсурекцию. Можно утвердительно сказать, что Прусаки, Вестфальцы и Гановерцы стекаться будут во множестве под знамена инсурекции[137 - События 1813 г. подтвердили эту уверенность Чуйкевича, что именно район Северной Германии поднимется против наполеоновского господства.], начальниками которой назначать преимущественно самых германцов[138 - В распоряжении русского командования имелось большое количество немецких офицеров, которые перед началом боевых действий добровольно прибыли в Россию, желая сражаться против Наполеона. Еще мае 1811 г. русский посол в Берлине X. А. Ливен доносил, что многие прусские офицеры «выразили желание поступить на службу в нашу армию в случае войны с Францией» (Внешняя политика России… Серия 1. Т. 6. С. 115–116).].
Переходя с места на место в северной части Германии, корпус должен обращать свое внимание к стороне, где произведен будет союзными войсками десант и направлять туда свои операции.
Ежели инсурекция не будет успешна, то стараться прорываться для соединения с десантом. В случае же невозможности, то другими путями следовать в Польшу к своим границам, стараясь наносить неприятелю всевозможный вред.
§ 12. Правило которыми должна руководствоваться експедиция в своих действиях
Непроницаемость должна быть главнейшим правилом намерений и действий командующего генерала.
Корпусным отрядам стараться удаляться от больших дорог и дефилей[139 - Дефиле ? узкий проход через естественный рубеж. Дефиле часто было единственным местом для прохождения войск через труднодоступную местность.].
Переходя с места на место должно распростронять ложные слухи о направлении пути каждаго отряда, для сего можно даже сворачивать в сторону и делать небольшие обходы.
Не должно щадить денег для получения сведений о неприятеле и его намерениях. Ежели он силен, то взять другое, направление что бы его миновать и чтобы он не задерживал корпус; ежели же слаб, то истреблять его.
Ежели по близости следования отрядов находиться будут в местечках и открытых городах военные и провиантские запасы, таковые истреблять. То же самое делать и с транспортами, ежели по близости отрядов будут следовать.
Проходя Шлезию дипломатическая часть должно начинать действовать и раздавать прокламации, что самое делать и в Германии.
Ласки, угрозы и деньги попеременно должны быть употребляемы.
Проходя Земли[140 - Здесь имеются в виду немецкие государства, через территории которых предстояло бы пройти экспедиции.] стараться отыскивать агентов, которые бы питали в народе дух возмущения противу французов и доставляли бы сведения.
В местечках и городах Варшавского Герцогства брать контрибуции и лошадей для перемены худоконным.
В Германии и Шлезии за все должно платить деньгами, не исключая необходимой пищи и фуража.
Во всех городах, где случится проходить или будут находиться по близости, все суммы, принадлежащие короне, должны быть взяты и поступают в екстраординарную сумму, которую распоряжает командующий Генерал, для пользы експедиции по своему благоусмотрению.
§ 13. На чем основывается успех сей експедиции?
Успехи сей експедиции основываются: на искусстве и предприимчивости командующего генерала; мужестве отрядных начальников; выборе регулярных офицеров и Дипломатических чиновников; легкости и способности посылаемого войска (Казакам не нужны большие дороги; мосты и подвижные магазейны[141 - Подвижные магазейны (магазины) ? подвижные склады. Здесь по смыслу текста имеются в виду обозы с продовольствием.]; леса, реки, и болота их не остановят, они пройдут везде и найдут себе все нужное[142 - Из-за отсутствия колесного обоза казаки, в отличие от регулярной конницы, в полном смысле являлись легкой кавалерией. Они, используя не регламентируемые в уставах приемы, представляли универсальный вид легких войск и славились большой подвижностью (проходили до 100 верст в день), высокой проходимостью по бездорожью, стремительностью внезапных атак. В 1812 г. «безлошадные» казаки были большой редкостью, так как в крайнем случае отбивали коней у противника.]. Приобрести любовь их и доверенность, наказуя строго самовольство, можно употребить их с величайшею пользою против неприятеля); исторических примерах, и на всеобщем ожесточении Германии против Наполеона.
§ 14. Разсуждения относительно Австрии и Порты Оттоманской и мер, которыя против них должно принять
Австрия не может равнодушным оком смотреть на Россию, занимающую Молдавию и Валахию, и имеющую непосредственное влияние на Сербию.
Надежда приобрести две первых провинции располагала с давних лет безпокойною политикою Австрии против Порты и России, и с тех пор как Франция отняла у Австрии гавани на Адриатическом море, сия не имеет сообщений с морями, и Дунай с его устьями есть единое для торговли ея пособие и предмет сея исканий.
Наполеон обольщениями убеждает Австрию объявить нам войну и удостоверяет ее в приобретении Молдавии и Валахии.
Для России гораздо полезнее при теперешних обстоятельствах отдать Валахию и даже Молдавию туркам нежели австрийцам. Выговоря в мирном трактате выгоды для сербов, молдован и волохов, которые должны избирать природных себе господарей с утверждением Порты, мы можем иметь непосредственное влияние на сии земли, которые в удобнейшия времяна могут быть всегда нашими. Уступив сии земли Порте и открыв опасности, который Наполеон ей готовит, мы приобретем в турках союзников против австрийцев и французов[143 - Александр I еще в 1811 г. за нейтралитет или союз с Россией предлагал Австрии Дунайские княжества, но австрийское правительство разгадало достаточно прозрачное намерение столкнуть ее интересы с Турцией и Францией и отклонило русский демарш. Приближение войны с Наполеоном побудило русских дипломатов урезать свои требования к Турции и свести их лишь к присоединению Бессарабии и турецкому обязательству предоставления внутренней автономии Сербии. Дунайские княжества остались у Турции. (Внешняя политика России… Серия 1. Т. 6. С. 57, 413.)].
Ежели правительство не имеет намерения уступить часть сих земель ни Австрии ни Порте, и первая решиться против Нас действовать[144 - Австро-французский союзнический договор, направленный против России, был подписан 14 марта 1812 г. (Шедивы Я. Меттерних против Наполеона. М., 1991. С. 151). Уже 7 апреля 1812 г. Александр I послал военному министру М. Б. Барклаю де Толли текст этого договора и потребовал скорректировать планы военных действий, чтобы австрийцы в начале войны не оказались позади левого фланга русских войск (Попов А. Н. Эпизоды из истории двенадцатого года… № 3. С. 343). Чуйкевичу во время составления документа было неизвестно о точной позиции Австрии в отношении войны между Францией и Россией.], в таком случае ничего не должно щадить дабы возставить против австрийцов венгерцов (новейшия произшествия в Венгрии; утеснения учиненные сему храброму и воинственному народу спасавшему Австрию; всегдашняя недоверчивость к нему австрийскаго правительства; предубеждение его в пользу единоплеменников с ним россиян[145 - Здесь Чуйкевич ошибается, так как венгры принадлежали к финноугорским народам и не могли считаться «одноплеменниками» с русскими.]; священныя ему добродетели незабвенной для него Великой Княгини Александры Павловны[146 - Александра Павловна Романова (1783–1801) ? дочь императора Павла I. С 1799 г. до своей смерти была женой австрийского эрцгерцога Иосифа, венгерского палатина.] и объявление независимости сего королевства; должны быть употреблены в прокламациях к сему народу[147 - В России было несколько предложений использовать антигабсбургские настроения в Венгрии. От этих планов пришлось отказаться по стратегическим соображениям. Непосредственное участие Австрии в предстоящей войне с Россией ограничивалось 30-тысячным вспомогательным корпусом. Русская дипломатия получила заверения от австрийцев, что численность этого контингента не будет увеличена, поэтому было не в интересах России нагнетать русско-австрийские противоречия. Кроме того, бралась в расчет венгерская конституция, согласно которой Венгрия обязывалась выставлять свои войска лишь в случае оборонительной войны со стороны Австрии (Горяинов С. 1812. Документы Государственного и С[анкт]-Петербургского главного архивов. Ч. 2. СПб., 1912. С. 57–60).]); другие же славянские племена, обитающие между Савою, Дриною и Черногорием противу турок и французов. Самый Алли Паша, добивающийся соделаться от Порты независимым, получа обещания, что мы признаем его за короля Епирскаго[148 - Али-паша Янинский (1741–1822) ? правитель Албании, находившийся номинально в зависимости от Турции. Русская дипломатия со времен Екатерины II поддерживала с ним контакты, пытаясь использовать его как союзника в борьбе с Турцией, «подавая ему обнадеживания на независимость и на признание его королем епирским» (Из инструкции Александра I адмиралу П. В. Чичагову 9 апреля 1812 г. // Внешняя политика России… Т. 6. С. 363). Эпир ? древнее название Албании.], чем он быть желает соделаться нам полезным с той стороны против турок и французов.
Письмо П. Чуйкевича из Санкт-Петербурга к неизвестному[149 - Центральный государственный исторический архив Санкт-Петербурга (далее ? ЦГИА). Ф. 1409. Оп. 1. Д. 845. Л. 1–2.]
31 марта 1814 г.
Сиятельнейший Граф, милостивый Государь! Получено 23 апреля 1814 г.
Простите! Ваше Сиятельство, что командировки для усмерения мятежа в Арзамас и Астрахань воспрепятствовали мне до сего времени представить Вашему Сиятельству сочинение мое о войне 1812 года и присоединить нижайшую просьбу о поднесении с прилагаемым для Государя Императора экземпляром и письмо Его Величеству.
Вашему Сиятельству совершенно известен дух российскаго народа, приобвыкший более к наступательной, нежели оборонительной войне. После толиких побед, увенчавших наше оружие и оправдавших совершенно Государева выбор| плана войны 1812 года, много есть умов, основывающих по сие время противное мнение на примерах протекших веков. Изданием сего сочинения, я желал ослабить по возможности мнение против оборонительной войны, которую сверх того вели мы по необходимости, указать самим французам и другим враждебным народам умеренность нашего Государя, толико противуположную с властолюбием Наполеона и представить взгляду ужасную потерю врагов наших. Отзыв Вашего Сиятельства почту милостивым себе, благоволением которым имел я счастие воспользоваться при начале сей войны в городе Видзе.
С глубочайшим почтением неограниченною преданностью имею честь быть Вашаго Сиятельства всепокорнейший слуга
П. Чуйкевич.
Марта 31 дня 1814 г. С[анкт]-Петербург
Д. С. Дохтуров – императору Александру I[150 - Опубликовано: Эпоха 1812 года: Исследования. Источники. Историография. М., 2002. С. 218–219.]
Публикуемое ответное письмо Д. С. Дохтурова императору Александру I в 1810 г. раскрывает негативное отношение русских военачальников к производству за отличие в чин генерала от инфантерии П. И. Багратиона и М. Б. Барклая де Толли. Этот приказ от 20 марта 1809 г. вызвал откровенное возмущение среди высшего генералитета, усмотревшего прямое нарушение устоявшегося принципа производства в чины по старшинству. Конечно, недовольство, в первую очередь, вызвало резкое возвышение М. Б. Барклая де Толли. Корни антибарклаевских настроений в генеральской среде периода 1812 г. следует искать в 1809 г. Многие обойденные, в том числе Д. С. Дохтуров, подали по горячим следам прошение об отставке. Документ хранится в РГВИА. Ф. ВУА. Д. 417. Л. 10–11.
Ваше Императорское величество
Всемилостивейший Государь
Милостивый Рескрипт Вашего Императорского величества, я удостоился иметь счастие получить 18-го нынешнего месяца, который приемлю с живейшими чувствами моей благодарности, касательно прозьбы моей об увольнении меня от службы, которую изволите относить на причину производства моих младших. Простите всемилостивый государь откровение. Милость Вашего величества во мне оную возбуждают. Разстроенное мое здоровье и слабость в ногах от Полученных Ран, были первые причины желания моего оставить службу. Признаюсь, что производство моих сверстников было мне весьма чувствительно служа около десяти лет Генерал лейтенантом, имея в сем звании весьма важные команды против неприятеля, и видя себя обойденным младшими считал, что моя служба в вышнем чине вашему величеству не благоугодно, имев намериние оную оставить не надеялся ни мало заслужить благосклонность и обратить на себя Монаршее внимание. Милостивые строки вашего величества оживили и утешили огорченное мое сердце, я увидел, что благорасположение ваше ко мне продолжается, моя преданность лично к особе вашей не ограничена и была всегда непоколебима, не только как верноподданной, но и как человек ? облагодетельствованный великодушным своим Монархом.
Всемилостивейший Государь жизнь моя посвящена службе вашего Императорского величества и единственное мое счастие будет во всякое время всевозможным усердием заслужить внимание и продолжение милостей ваших, я буду просить всевышняго одарить меня теми способностями, которые моему истинному усердию могут быть соответственны.
Вашего Императорского Величества Всемилостивейшего Государя верноподданный Дмитрий Дохтуров г. Бялосток
Письма А. А. Закревского к А. Я. Булгакову[151 - Опубликовано: Эпоха 1812 года: Исследования. Источники. Историография. М., 2002. С. 212–213.]
Переписка современников эпохи 1812 г. всегда представляла большой интерес. Имена Арсения Андреевича Закревского (1786–1865) и Александра Яковлевича Булгакова хорошо известны по роли, которую они играли в жизни российского государства и общества в первой половине ХIХ столетия. Предложенное к публикации письмо относится к началу их знакомства. Впервые они увиделись в сентябре 1812 г. после оставления Москвы русскими войсками. А. Я. Булгаков состоял тогда чиновником для особых поручений у генерал-губернатора Москвы Ф. В. Ростопчина, а Закревский ? адъютантом у генерала от инфантерии М. Б. Барклая де Толли. Но близко они сошлись после того, как их начальники покинули армию. Закревский встретился с Булгаковым во Владимире, и 22 сентября они вместе ездили навестить раненого генерал-майора М. С. Воронцова в его имении в селе Андреевское. После отъезда Закревского в Петербург у них завязалась переписка, продолжавшаяся почти до конца их жизни. Дружеская переписка (в том числе и публикуемое письмо) дает возможность, помимо бытовых деталей эпохи, оценить мнения и сиюминутные настроения современников событий. Письмо хранится в Отделе рукописей Российской Государственной библиотеки в фонде Булгаковых (Ф. 41. Д. 20. Л. 7–8).
Петербурх 16-го декабря 1812-го года
Писмо ваше Почтенейший и любезный Александр Яковлевич от 14 ноября я получил только 10 декабря, и был очень обрадован, что меня помните. Позвольте поблагодарить за Кромина[152 - Павел Евграфович Кромин (1787 ? после 1835) ? генерал-майор. В 1812 г. ? адъютант М. Б. Барклая де Толли. После оставления последним армии по ходатайству А. А. Закревского перешел на адъютантскую должность к Ф. В. Ростопчину.], он доволен и щастлив. Я радуюсь весьма, что граф[153 - Имеется в виду граф Ф. В. Ростопчин.] остался на службе и принялся порусски, следовательно и Москва будет Москвою. Об отъезде Государева писать нечива, вы все знаете, он приехал в Вильно 10-го числа и в тот же день надел на Старую Камболу[154 - Так А. А. Закревский назвал М. И. Кутузова.] Георгия 1-го класса. Естли спросите за што ? то ответа от меня не дождетесь. Армии наши за границей но главная квартира и гвардия в Вильне.
Сделайте одолжение пришлите буде можно мне копию с писма г[рафа] Ф[едора] В[асильевича], которое писал он при отъезде из армии Кутузову[155 - Ростопчин распространял в армии копию своего письма (составленного в язвительном тоне) к Кутузову, она ходила в рукописном виде и, по словам А. А. Шаховского, вредила «доверенности подчиненных к начальнику, от которого зависела судьба России» (Воспоминания князя А. А. Шаховского // Русский архив. 1886. № 11. С. 395–396).] и естли есть прокламации по въезде в Москву, чем меня чувствительно обяжете.
Жаль что граф не может с Государем видится, ето необходимо бы нужно в нынешних обстоятельствах.
Приятель мой Поликарпов[156 - Александр Александрович Поликарпов ? сосед А. А. Закревского по дому в Петербурге, камер-юнкер 5-го класса, чиновник канцелярии у принятия прошений на высочайшее имя.] будчи должен 3 т. рублей Андреяну Федоровичу Зернову и приближается уже к выплате срок не знает где он теперь находится, зделайте дружбу доставте прилагаемые при сем 3 т. рублей и половину тому Зернову и данный вексель ему Поликарповым на сию сумму возьмите и доставте ко мне, сим премного меня одолжите.
Графу Федору Васил[ьевичу] прошу засвидетельствовать мое всенижайшее почтение, не хочу его обременять своими писмами. Ему и без них есть что читать.
Николаю Иванову[157 - Заседатель московского Совестного суда майор Николай Иванович Иванов.], Дохтору[158 - Доктор Карл Андреевич Шнауберт (1779–1859), врач Ф. В. Ростопчина.], Обрезкову[159 - Василий Александрович Обрезков (1782–1834), в 1812 г. ? поручик (затем штаб-ротмистр) Кавалергардского полка, адъютант Ф. В. Ростопчина.] Попову[160 - Попов ? чиновник при Ф. В. Ростопчине.] и Кромину прошу от меня кланятся. Прощайте любезнейший друг будте веселы и помните душевно вам преданнаго.
Ар[сений] Закревский
Г[осподин] Зернов прежде занятия неприятелем Москвы стоял в доме графа Михайла Васильевича Гудовича[161 - Михаил Васильевич Гудович ? капитан лейб-гвардии Драгунского полка.], чин он имел губернский секретарь. Писма ко мне адресуйте Сергеевской улице подле Арсенала в доме Шлиссера под № 29.
Пожалуста посторайтесь в точности выполнить мою прозбу а приложенное писмо вручите с денгами Зернову.
Генваря 24 дня
1810-го года
Помета о получении вверху: «5 февраля 1810»
К биографии генерал-майора А. А. Бельгарда[162 - Опубликовано: Эпоха 1812 года: Исследования. Источники. Историография. М., 2002. С. 214–215.]
Публикуемый документ (РГВИА. Ф. 103. Оп. 208 в. Св. 45. Д. 2. Л. 65–66) раскрывает любопытную подробность об одном из «забытых» военачальников 1812 года ? генерал-майоре Александре Александровиче Бельгарде (1770–1816). Из сведений, взятых из его раннего формулярного списка за январь 1802 г. (РГВИА. Ф. 489. Оп. 1. Д. 4060. Л. 5–6), становится ясно, что он родился во Франции («французской нации из дворян») и разделил судьбу многих роялистов, бежавших от ужасов революции. 14 декабря 1793 г. из капитанов королевско-французской артиллерии был принят на российскую службу тем же чином во 2-й Бомбардирский батальон и уже в 1794 г. принял участие в боевых действиях русских войск против польских конфедератов. 23 марта 1799 г. был произведен в чин полковника. В 1808 г. находился на театре военных действий против шведов в Финляндии, а 18 марта 1808 г. произведен в генерал-майоры. С 1808 по 1810 г. являлся комендантом Свеаборгской крепости. В сентябре 1812 г. в составе Финляндского корпуса прибыл к Риге, где был назначен командиром отдельного отряда из двух полков. Сражался с французами под Ригой, Полоцком, Чашниками и Смольней, а затем участвовал в преследовании отступавшего противника до русской границы. За отличия в сражениях 1812 года ему был назначен пенсион ? 1800 руб. в год. В начале января 1813 г. он был уволен в отпуск для излечения болезни сначала в Кенигсберге, затем приехал в Санкт-Петербург, после в Ригу и в Выборг. По выздоровлении в 1814 г. был назначен командовать артиллерией корпуса герцога А. Вюртембергского, а по присоединении этого корпуса к Резервной армии ? артиллерией Резервной армии. Исключен из списков умершим 10 июня 1816 г.
Сообщаемая в документе информация дает возможность выдвинуть вполне реальную гипотезу, объясняющую, почему портрет А. А. Бельгарда отсутствует в Военной галерее Зимнего дворца, хотя для этого имелись все формальные основания. Видимо, уже после смерти генерала военные власти сочли не вполне удобным помещать изображение человека, бывшего даже на короткий период психически нездоровым.
Господину генералу от кавалерии и кавалеру графу Витгенштейну[163 - Петр Христианович Витгенштейн (1768–1843), князь, генерал-фельдмаршал, в 1813 г. ? генерал от кавалерии.] генерал-лейтенанта графа Штейнгеля[164 - Фаддей Федорович Штейнгель (1762–1831), граф, генерал от инфантерии, в 1813 г. ? генерал-лейтенант, непосредственный начальник А. А. Бельгарда.]
Рапорт
Генерал-майор Бельгард, потеряв ум, дошел в сем положении до жалостного человечеству состояния и я принужденным нашел отпустить его с бывшим при нем адъютантом Альбедилем в Кенигсберг для пристроения в заведенный там для таковых дом, ибо при войсках ему в сем виде находиться, или иметь над ним надзор никак невозможно: но надобно доложить Вашему Сиятельству, как особе имеющей особенную доверенность у государя императора, о неоставлении г. Бельгарда милостивым представительством вашим, ибо он служа столь похвально Его Императорскому Величеству оставляет теперь жену и детей в прежнем положении.
Генерал-лейтенант граф Штейнгель
Помета в верху листа: «получ. 14 генваря 813»
Помета на обороте листа: «от 18 генваря за № 21 представлено Его Сиятельству князю Кутузову Смоленскому».
Переписка русских генералов с императором Александром I[165 - Опубликовано: Эпоха 1812 года: Исследования. Источники. Историография. М., 2002. С. 215–217.]
Публикуемое прошение на высочайшее имя одного из известных военачальников Е. И. Властова (1769 ? 29.01.1837) проливает свет не только на подробности его биографии и раскрывает механизм принятия российского подданства в начале ХIХ столетия, но и показывает мироощущение иностранцев на русской службе.
Егор Иванович Властов (по-гречески ? Георгий Властос) был, как сказано в его формулярном списке[166 - РГВИА. Ф. 489. Оп. 1. Д. 7062. Л. 706–714; ОПИ ГИМ. Ф. 160. Оп. 1. Д. 238. Л. 69–72; Военная галерея 1812 года. СПб., 1912. С. 43.], «уроженецем греческим из г. Константинополя». Его подобрали сиротой русские моряки в г. Константинополе во время Первой архипелагской экспедиции русского флота. Затем он воспитывался в греческой гимназии в Санкт-Петербурге ? корпусе чужестранных единоверцев, откуда 18 марта 1790 г. выпущен в военную службу подпоручиком. За годы службы воевал со шведами, с поляками, французами, вновь со шведами. Был ранен и получил досрочно за отличие в боях несколько чинов. С 1806 г. командовал (с 1807 г. ? шеф) 24-м егерским полком. В 1812 г. его полк вошел в состав 1-го Отдельного корпуса генерала П. X. Витгенштейна. Командуя бригадой, храбро сражался в первых боях с французами под Якубовом, Клястицами и Головчицей и за боевые подвиги 18 октября 1812 г. был произведен в чин генерал-майора. Затем назначен начальником авангарда корпуса, штурмовал Полоцк. В Березинской операции русские войска под его командой вынудили сложить оружие французскую дивизию генерала Л. Партуно. В 1813 г. возглавлял егерскую бригаду в битвах с наполеоновскими войсками при Дрездене и Лейпциге. В 1814 г. участвовал в блокаде г. Страсбурга и в сражениях при Бар-сюр-Обе, Фер-Шампенуазе. Отличился во время штурма укреплений Парижа, за что 1 июня 1815 г. был награжден чином генерал-лейтенанта со старшинством от 18 марта 1814 г. Исключен из списков умершим 27 марта 1837 г. Похоронен недалеко от собственной усадьбы Княжево в селе Юрьевском на Уводи Шуйского уезда Владимирской губернии при Георгиевской церкви, им построенной. За время службы имел награды ? российские ордена: Св. Георгия III кл., Св. Владимира 2-й ст., Св. Анны 1-й ст. с алмазами; прусский орден Красного Орла 2-й ст.; золотую шпагу «за храбрость» с алмазами, знак отличия «За XXX лет беспорочной службы».
Документ найден в фонде Инспекторского департамента Военного министерства (РГВИА. Ф. 395. Оп. 66. Д. 949. Л. 1–2). Публикуется в соответствии с пунктуацией оригинала.
Е. И. Властов – императору Александру I
Марта 13 дня, 1819 г. город Ярославль
Всемилостивейший Государь!
Будучи иностранцем, близко тридцати лет без прерывно продолжаю военную службу Твоему могущественному престолу. Честь, непоколебимая верность и пламенное усердие на пользу Империи сопутствовали мне неизменно в сей нити годов. Трем монархам России я жертвовал жизнью и оказывал услуги по мере моих сил и способностей. Родина моя ? Греция, стонет под игом неверных и я не имея ничего ? лишен даже и отечества! Августейший монарх! Приподая к освященным стопам Твоим прошу приобщить меня к числу твоих благоденствующих верноподданных, усугубя изливающиеся щедрости дарованием мне и потомству моему диплома и герба на дворянское Российской империи достоинство, и присовокупя к сей милости, взаимообрав сумму денег ста тысячи рублей на пятьдесят лет без платежа процентов[167 - Для генерал-лейтенанта просимая сумма в 100 тысяч руб. не считалась чересчур большой, но обычно такие деньги русские военачальники просили на покрытие долгов.] на мое водворение и обеспечение существование моего потомства, которое было бы в состоянии доставлять Твоему престолу и Отечеству образованных и полезных граждан. С мольбами ко Всевышнему о продолжении Твоей для щастия народов неоценимой жизни и с пламенным желанием пролить последнюю каплю крови на пользу Твою и России, просит
Всемилостивейший Государь! Вашего Императорского Величества Верноподданейший Егор Властов, генерал-лейтенант 6-й пехотной дивизии командир
Резолюция: «Было повелено дать диплом на дворянство по положению, в просимой же сумме отказать. 23 марта 1819 г.»
Исследования
Прими награду, атаман! Старинные казачьи награды «За многия и верныя службы»[168 - Опубликовано: Металлы Евразии. 1998. № 1. С. 116–119.]
Система «избирательного» воинского награждения в России возникла в ХVII столетии как продолжение традиций Киевской Руси. Она просуществовала до начала ХIХ в., и столь долгий срок был обусловлен в первую очередь наличием в вооруженных силах государства нескольких казачьих войск, имевших свою ярко выраженную специфику.
История казачества, этого уникального и самобытного «войскового товарищества», насчитывает несколько веков. В ХV – ХVI вв. на Днепре, Дону, Волге, Тереке, Яике возникли самостоятельные казачьи общества, где царил особый дух вольницы, так привлекавший многих русских «беглых» людей. Общественная организация, уклад жизни, культура, фольклор, идеология и поведенческие стереотипы казаков всегда заметно отличались от порядков, заведенных иными жителями Российской империи.
Во все времена казачество являлось универсальным родом войск. Военные специалисты оценивали казачью конницу как лучшую в мире легкую кавалерию, и ее воинская слава окончательно утвердилась на полях сражений в эпоху наполеоновских войн. Умело сражались казаки и в пешем строю. Неоднократно участвовали они во взятии городов. Например, в 1790 г. А. В. Суворов специально сформировал две казачьих колонны, особенно отличившиеся при штурме Измаила. Случалось им держать и оборону городов: так в анналы военной истории вошло знаменитое «Азовское сидение» казаков в 1637–1638 гг. Уже в ХIХ в. прославили себя черноморские пластуны (кубанская пехота), подарившие нашей армии термин «ползать по-пластунски». Прибавим, что в стародавние времена казаки имели собственный флот и в совершенстве владели искусством судовождения. Главной особенностью жизни и быта казачества являлась военная организация с выборными атаманами, основные же решения принимались на общих собраниях станичных и войсковых кругах или радах.
Взаимоотношения казачества и российского самодержавия не всегда складывались гладко. Интересы казачьей вольницы часто не совпадали и шли вразрез с государственными приоритетами и политикой, проводимой Москвой. Нередко на этой почве возникали и серьезные конфликты. Но поскольку казачьи области выполняли очень важную роль пограничных форпостов, то центральное правительство примирялось с их существованием и пыталось эффективно использовать их в своих целях. Одновременно казаки крайне нуждались в постоянной поддержке со стороны северного православного соседа, от которого зависело снабжение продовольствием, оружием, боеприпасами, а также присылка денежного жалования, поэтому в своей борьбе со степняками, горцами и мусульманским миром они вынуждены были опираться на Московское государство. Полное подчинение державной воле почти независимых казачьих братств затянулось на несколько столетий. На этом тернистом пути русские монархи научились проявлять мудрое терпение, смогли привлечь на свою сторону «верных» атаманов и постепенно приручить «старшину» ? термин, обозначавший выделившуюся в обособленную социальную группу верхушку казачества. Собственно, для этих целей и использовались особые персональные награды, соответствовавшие духу и вкусам того времени.
Еще знаменитый «архистратиг казачьей рати» Ермак Тимофеевич за покорение Сибирского ханства получил в виде особого подарка два серебряных панциря с изображением двуглавого орла, кубок и шубу с царского плеча. Это было первое, известное лишь по письменным источникам пожалование. До нашего же времени дошло большое количество казачьих наградных вещей, относящихся к более позднему периоду ? ХVII ? началу ХIХ в. Это серебряные ковши, жалованное оружие, именные и коллективные медали, хранящиеся в Государственном историческом музее, Оружейной палате, Эрмитаже, донских музеях, у частных коллекционеров, а частично и за границей.
