скачать книгу бесплатно
Добрая система вышшей полиции равно необходима как в наступательной, так и в оборонительной войне. В первой для верного расположения предприятий к операциям нужных; во второй к благовремянному познанию всех предприятий неприятеля и положения земель, в тылу армии находящихся.
Система вышшей полиции тогда полезна и хороша, когда она так сокрыта, что неприятель думает, что ее нет и что противная ему армия не может получать никаких благоустроенных известий. По сему начальник Главного штаба обязан наблюдать, чтобы все действия его по вышшей полиции были непроницаемы и чтобы все получаемые о неприятельской армии известия оставались в величайшей тайне, даже и после удачных предприятий, на оных основанных.
В самой армии должно распускать слухи, что Главнокомандующий, оградив себя от неприятельского шпионства, сам иметь оное почитает ненужным.
Сведения, чрез вышшую полицию доставляемый, тогда хороши, когда они быстры, полезны и справедливы.
К устройству вышшей полиции на сем основании, нужны следующие распоряжения.
I. О жалованье и плате лазутчикам
§ 1
В жалованье и плате лазутчикам, должно быть принято правилом, не давать им ни слишком мало, ни слишком много; ибо в первом случае могут они сделаться двусторонними или неприятельскими шпионами; а во втором, обогатясь слишком скоро, отстать неожиданно в самое нужное время.
§ 2 Нужно платить им достаточно, но держать их в ожидании большаго.
§ 3
За важные известия должно платить щедро[34 - Как правило, агентура предпочитала получать за свои услуги звонкой монетой. Одноразовые выплаты составляли от 5 до 30 червонцев, от 15 до 100 рублей серебром или 200–300 рублей ассигнациями. При перерасчетах 100 рублей ассигнациями приравнивались в документах разведки к 25 рублям серебром (РГВИА. Ф. 103. Оп. 208б. Св. 108. Д. 1. Ч. 2. Л. 3–4 об.).].
§ 4
Тем из агентов и лазутчиков, кои находясь в иностранной службе или в таком положении, которое препятствует принимать деньги, или жалованье, доставляют известия по какому либо духу партий, по личной преданности или дружбе, должно давать подарки, и доставлять выгоды под разными предлогами[35 - Например, немецкие офицеры, сотрудничавшие с русской разведкой, соглашались брать деньги только на путевые издержки для выполнения заданий на территории Германии. Стать платными агентами для них было равносильно потере дворянского достоинства.], дабы не могли они подумать, что почитают их шпионами, служащими из корысти.
§ 5
Раздавая подобныя подарки вперед бургомистрам, чиновникам иностранных полиций и владельцам лучших домов в городах, в коих могли быть главныя квартиры, или жительство неприятельских генералов, можно подкупить их на будущее время.
II. О способах переписки и сообщений
§ 6
В числе множества известных способов переписки, предпочесть должно следующие:
1-е. Письмо может быть спрятано в восковой свече, выточенной из нутри трости, зашить в платье.
2-е. Оно может быть разрезано на полосы.
3-е. Им может быть заряжено охотничье ружье. В последнем случае, при доставлении можно ружье разрядить; при неудаче же, из него можно выстрелить.
§ 7
Есть ли на реке, в одном каком либо месте, оба берега заняты постами действующей армии, известия же должны получаться с верьху реки по ея течению: тогда можно протянуть с одного берега на другой невод, в котором бы останавливались бутылки, или крепко закрытые ящики с письмами.
Заметить должно, что в бутылки и ящички сии должна быть положена такая тяжесть, которая бы держала их под водою.
§ 8
С одного берега на другой могут быть протянуты в плотинах или кустарниках веревки, удерживаемые под водою привешенными к ним тяжестями. Веревки сии могут быть на блоках и служить к пересылке писем в ящиках и бутылках с одного берега на другой.
Были примеры, в коих употреблялся сей способ под льдом замерших рек.
§ 9
Во всех сих случаях, есть ли бы один из сих способов сообщения, мог быть открыт неприятелем, должно выставлять условные знаки и подавать сигналы, чтобы лазутчики или агент не приближался более к месту сообщения.
§ 10
С лазутчиками, которые не довольно смелы, можно условливаться о приносе письменных известий в кору выгнившего дерева, или под какой либо камень.
Посланный за сими письмами, может брать их и приносить ответы не зная вообще лазутчика.
§ 11
Каждый округ вышшей полиции должен иметь разные ключи цыфирей, из главной квартиры получаемых. Один ключ должен быть употребляем для переписки с директором вышшей полиции, составлен из двух тысяч знаков, и внезапно, как можно чаще переменяем, особливо при каждом подозрении о его открытии перехваткою переписки, или изменою, и при перемене главного агента.
Частные ключи должны быть сколь можно разнообразны и сложны.
§ 12
Важнейшая шифрованныя известия, должны быть посылаемы в двух, и даже в трех экземплярах, двумя или тремя разными путями, дабы в случае остановки, или побега, или перехвачения одного и двух разнощиков, известие могло дойти в Главную Квартиру.
§ 13
Вместо цыфири, для большей поспешности, можно употреблять самые надежные симпатические чернила; но не иначе как те, кои доставлены будут из Главной Квартиры[36 - Так, симпатическими чернилами (видимыми только на просвет или после держания бумаги над огнем) во время своего нахождения в герцогстве Варшавском пользовался для передачи разведывательных сведений в Россию в письмах на имя своего брата в Ригу упоминавшийся Д. Саван.].
§ 14
В случаях сообщений словесных, особливо при посылке лазутчиков к таким лицам, коим они не знакомы, можно каждому из них дать предварительно пароль, по которому, при самом приближении лазутчика, могли бы узнать они, что действительно принадлежит он к вышшей полиции действующей армии; что они могут отвечать на пароль его известным отзывом, должны верить словам его, и могут сами все безопасно сообщить ему. Известные масонские знаки, и взаимные на них ответы, могут удобно в сих случаях быть употребляемы.
§ 15
Лучшим знаком доверенности к посылаемому за известием лазутчику могут служить вырезанные карточки. Известное число их под номерами отдается тому, с кем учреждается сношение. К нему посылается лазутчик с половиною одной из заномеренных карточек[37 - Речь идет о системе разрезных купонов или карточек. Она использовалась только до начала войны при отправлении русских разведчиков за границу. На границе купон неровно разрезался на две части. Одна выдавалась агенту, другую передавали на таможню, через которую должен был возвращаться этот разведчик. На обратном пути он предъявлял свою часть карточки и, если они сходились, беспрепятственно следовал дальше (Отечественная война 1812 года. Т. XI. СПб, 1908. С. 58–60; Т. XII. СПб., 1909. С. 46). Необходимо указать, что способы агентурной деятельности и сообщений вполне соответствовали тогдашнему уровню развития техники и связи.]. Он складывает ее с своею половиною, одинакого номера и сим удостоверяется, что посланный надежен.
Сей способ удобен особливо в тех случаях, когда агент вышшей полиции находится в неприятельской армии, и не может отважиться давать письменных известий.
Примечание. В прочем изложенными в сей статье способами, не отвергается употребление и других, кои могут быть изобретены, и найдутся удобнее и вернее.
§ 16
Важнейшим пунктом соединения тайных сношений могут служить монастыри, и поэтому должно стараться приобретать их начальников, ибо в сем случае монахи могут иметь разные способы доставлять письма и даже приносить известия, часто из повиновения своему начальнику, а иногда и за деньги.
III. Дополнительные правила и замечания
§ 17 Правила и замечания сии заключают в себе: а) о частных образованиях вышшей воинской полиции; в) о принужденном шпионстве; с) о вооруженном шпионстве; д) о неприятельских шпионах; е) о пленных; ж) о ложных неприятельских беглецах з) об устройстве вышшей полиции при ретираде[38 - Ретирада ? устаревший термин, соответствует современному «отступление».].
1-е. О частных образованиях вышшей воинской полиции.
§ 18
При каждом отдельном корпусе, и при передовом войске, обязан начальник Главного штаба устроить вышшую полицию на точных основаниях общей токмо в нужной соразмерности с числом корпуса же в гораздо меньшем виде[39 - В 1812 г., например, при 1-м корпусе генерал-лейтенанта П. X. Витгенштейна находился сотрудник высшей полиции поручик И. А. Лешковский, а в отдельный корпус генерал-лейтенанта Ф. Ф. Эртеля в Мозыре во второй период войны был направлен подполковник Е. Г. Кемпен.].
§ 19
Каждый начальник передовых отрядов должен употреблять крестьян, занимаемых деревень, на разведывание сколь можно ближайшее к неприятелю, и посылать в одно место многих, но токмо в разное время.
2-е. О принужденном шпионстве.
§ 20
В случае совершенной невозможности иметь известие о неприятеле в важных и решительных обстоятельствах, должно иметь прибежище к принужденному шпионству. Оно состоит в склонении обещанием наград, и даже угрозами местных жителей к проходу через места неприятелем занимаемый.
3-е. О вооруженном шпионстве.
§ 21
Вооруженное шпионство производится следующим образом[40 - Речь идет о войсковой разведке. Какие уставные требования предъявлялись к этому виду разведки в 1812 г. выяснить не удалось. Сохранились лишь «Общие правила для рекогносцировок», подписанные адмиралом П. В. Чичаговым 8 сентября 1812 г. Для разведывательного отряда считалось нормальным, если он состоял из роты егерей и 50 казаков, улан или гусар (РГВИА. Ф. 103. Оп. 208а. Св. 0. Д. 13. Л. 299–302). Для захвата пленных практиковалось переодевание в форму противника. Так, 8 сентября 1812 г. на р. Стырь генерал-майор К. О. Ламберт для внезапного нападения, снятия постов противника и получения «языков» использовал 15 «охотников» Татарского уланского полка, знавших немецкий язык и переодетых в австрийские плащи и каски (См.: Епанчин Н. Очерк событий 1812 года в пределах Киевского военного округа // Военно-исторический вестник. 1911. № 7–8. C. 8).]:
Командующий передовыми войсками отряжает разные партии козаков, соразмерно в силе с неприятельскими постами. Команды сии поручает он самым отважным офицерам, и дает каждому расторопнаго лазутчика, который бы знал местное положение. Команды сии, помощию лесов, либо темноты, могут прорываться до назначенных им мест, и между тем, как офицер, командующий партиею, замечает местоположение, силы неприятеля и распорядок их, лазутчик узнает все обстоятельства и подробности.
§ 22 Ежели неприятель ретируется, то сим способом можно видеть, в каком порядке и направлении идет он, можно напасть на обозы и транспорты его и сжечь их.
4-е. О неприятельских шпионах.
§ 23
Неприятельские шпионы должны непременно быть наказываемы смертию публично пред войском и со всевозможною огласкою[41 - Во время войны пять человек, чья принадлежность к французской разведке была доказана, в августе 1812 г. были расстреляны после суда в Мозыре (РГВИА. Ф. 1. Т. 2. Д. 2535. Л. 30–32). Такая же участь постигла пойманного на Дону руководителя особой разведывательной группы противника из трех человек полковника графа А. Платтера (РГИА. Ф. 1409. Оп. 1. Д. 798. Л. 4). Смертная казнь применялась только во время боевых действий 1812 г. В документах не удалось отыскать ни одного факта расстрела «за шпионство» до войны и после окончания кампании 1812 г. После 1815 г. большая часть пойманных наполеоновских агентов была прощена и отпущена на свободу, а иностранцам было разрешено вернуться на родину.].
§ 24 Помилование их допускается в том токмо случае, когда будучи пойманы, дадут они сами важные известия, кои в последствии утвердятся произшествиями[42 - В рассказах, записанных со слов А. П. Ермолова его братом Н. П. Ермоловым, сохранились интересные зарисовки о деятельности французского агента Ружанского, арестованного в Смоленске русской контрразведкой: «В 1812 году (во время пребывания Наполеона в Москве) был у нас (двойной) шпион капитан-исправник из Дорогобужа ? он же доставлял известия Наполеону и нашей армии, но так как его семейство было в наших руках (отправлено в Тамбовскую губернию) и мы платили вдвое более французов, отсылали деньги прямо в семейство, он служил нам. Сведения составляли Беннигсен и А. П. Ермолов… Это продолжалось до тех пор, пока Коновницын (храбрый, но ограниченный человек) имел неосторожность похвалиться, что мы все знаем, что делается в Москве. Тогда шпион отказался еще туда возвратиться…» (РГАДА. Ф. 1406. Оп. 1. Д. 999. Л. 1 об.). Русская контрразведка пыталась также использовать пойманного в Риге в 1812 г. прусского разведчика Карла Цебе, написавшего под диктовку русских донесение своему начальнику, генералу Г.-Д.-Л. Йорку фон Вартенбургу. Но так как обратного послания не было получено, К. Цебе расстреляли (РГВИА. Ф. 29. Оп. 153а. Св. 5. Д. 532. Л. 1–5; Ф. ВУА. Д. 3574. Ч. 2. Л. 38).].
§ 25 До сей поверки сообщенных ими сведений, должны они быть содержимы под самою крепкою стражею.
5-е. О пленных.
§ 26
Начальник Главного штаба, или, по поручению его, директор вышшей полиции обязан наблюдать, что бы пленные нововзятые, содержимы были под стражею раздельно.
§ 27
Он должен допрашивать их сам и каждого порознь[43 - В 1812 г. все пленные допрашивались «порознь». Кроме того, неоднократно отдавались приказы сразу же обыскивать пленных, «невзирая на особу», а все найденные бумаги немедленно присылать в главное дежурство армии (РГВИА. Ф. 103. Оп. 208 в. Св. 55. Д. 5/44. Л. 79; Материалы для истории войны 1812 года. Приложения к запискам Алексея Петровича Ермолова. М., 1864. С. 61).], збивать в речах, и из разных их показаний выводить заключения о составе и силе неприятельских корпусов, дабы потом схватив из котораго либо из них пленнаго, и узнав, к какому корпусу принадлежит он, можно было судить как силен действующий корпус.
Примечание. По захвачении болшаго множества пленных, не все они допрашиваются, но из них выбираются некоторые для допроса по назначению Начальника Главного Штаба, или по его поручению, директор вышшей полиции.
6-е. О ложных неприятельских беглецах.
§ 28
От неприятеля могут передаваться беглецы, имеющие повеление сообщать ложные известия[44 - Забвение основных положений этого параграфа во время боевых действий 1812 г. имело весьма негативные последствия для русских в одном из драматических эпизодов под занавес событий. В конце кампании главные силы Наполеона были окружены в районе р. Березины. Для французов ситуация сложилась почти катастрофическая. Три возможных пути для спасения лежали через р. Березину, но их контролировала армия адмирала П. В. Чичагова. Поэтому Наполеон решил имитировать концентрацию своих частей на юге, а сам намеревался прорываться на севере. С этой целью была проведена операция по дезинформации Чичагова. На юге у д. Ухолоды демонстративно началось строительство ложной переправы. Кроме того, собрали совет местных жителей и внушили им «под большим секретом», что именно здесь французские части будут готовиться переходить через Березину. Конечно, сразу же нашлись добровольцы, решившие предупредить русское командование. Трое жителей ночью перебрались к русским и сообщили эту новость Чичагову, который их щедро наградил, но оставил при себе. Главные силы адмирал стянул к Ухолодам, но события стали разворачиваться по другому сценарию. Французы начали переправляться на север у д. Студенка, там, где русских сил было крайне мало. Когда стало ясно, что Наполеон, перехитрив, вырвался из окружения, то по приказу Чичагова эти трое невольных участников операции французской разведки были повешены. (См.: Военский К. Наполеон и борисовские евреи в 1812 году // Военный сборник. 1906. № 9. С. 211–219).]. Их должно допрашивать порознь и под угрозою смерти принуждать сказывать истинну, задерживая под стражею до поверки оной, и обещая награды за показания справедливый.
§ 29
Беглецов обыкновенных должно, принимая совсем иначе, сажать под стражу вместе с неприятельскими пленными, дабы сказываясь взятыми в плен прежде их могли они выведывать от первых разныя известия.
7-е. Об устройстве полиции при ретираде.
§ 30
При отступлении армии должно:
1-е. Чтобы окружные агенты по предписанию начальника того округа, коему принадлежат они, взяли новую линию.
2-е. Чтобы, отступая, оставляли они в земле, неприятелем занимаемой, надежную и непрерывную цепь своих агентов и лазутчиков, устроя с ними весь порядок надежнейших сношений[45 - При отступлении русская контрразведка оставила большие агентурные группы в Белостоке, Велиже, Полоцке и Могилеве, которые активно действовали весь период французской оккупации.].
§ 31
В городах и селениях обязаны они удостовериться сколь можно в преданности бургомистров и владельцев таких домов, которые могут быть заняты неприятельскими штабами и генералами, дабы подслушивая их разговоры могли они извешать об оных чрез оставленных для сего лазутчиков.
§ 32 Лазутчиками сего рода наилучше быть могут факторы[46 - Фактор ? от латинского «делающий», «производящий». Посредник, маклер, комиссионер, то есть человек, заключающий сделки и выполняющий деловые поручения.], евреи[47 - Большую часть агентуры русской контрразведки в западных областях Российской империи составляли евреи, преимущественно мелкие торговцы и ремесленники.] и слуги[48 - В мае 1812 г. во время пребывания в Вильно графа Л. Нарбонна по заданию русской контрразведки камердинером к этому французскому дипломату устроился некто Станкевич. Станкевич не только вел наблюдение, но и сумел скопировать копию секретной инструкции Наполеона своему посланцу о военных задачах миссии в Вильно, в то время как Нарбонн и его свита находились на очередном светском рауте. С этой инструкцией был ознакомлен император Александр I и его ближайшее окружение (ОР РНБ. Ф. 152. Оп. 1. Д. 134. Л. 2).].
Верно
Военный министр Барклай де Толли[49 - РГВИА. Ф. ВУА. Д. 517. Л. 35–56 об. Копия.]
(подпись)
Материалы П. А. Чуйкевича[50 - Опубликовано: События Отечественной войны 1812 года на территории Калужской губернии. Проблемы изучения. Источники. Памятники. Малоярославец, 1995. С. 10–37.]
Имя Петра Андреевича Чуйкевича (1783–1831) ? сотрудника русской военной разведки, военного писателя, переводчика, было хорошо известно в начале XIX в., но уже к концу прошлого столетия стерлось из памяти потомков.
Петр Андреевич Чуйкевич родился в Полтавской губернии в семье небогатого украинского шляхтича, представителя некогда знатного старшинского рода. За отцом его числилось 127 душ крепостных крестьян в Полтавском уезде. Очень рано он оставил родительский дом и поступил учиться в 1-й кадетский корпус, откуда в декабре 1797 г. был выпущен прапорщиком в Кронштадский гарнизонный полк. По тем временам он получил неплохое образование. В его формулярном списке значилось, что он мог читать по-русски, по-немецки и по-французски и знал часть математических наук. Вскоре, в 1804 г., его как образованного офицера перевели в Свиту Его Императорского Величества по квартирмейстерской части, орган, заменявший тогда Генеральный штаб. Молодой офицер с отличием участвовал в боевых действиях против французов в кампании 1807 г. и в войне с турками 1806–1812 гг. ? его грудь стали украшать боевые ордена: Св. Анны 2-й степени, Св. Владимира 4-й степени с бантом и прусский «За достоинство». Но 21 марта 1809 г. он первый раз выходит в отставку[51 - РГВИА. Ф. 489. Оп. I. Д. 7046. Л. 120–121, 276–277; Столетие военного министерства. 1802–1902. Т. III. Отд. 5. СПб., 1909. С. 77–78.].
Его нахождение вне рядов армии длилось недолго. К этому времени П. А. Чуйкевич уже становится известным как военный писатель. В 1806 г. в Петербурге вышла переведенная им с французского книга «Познание человека», а потом по свежим следам он пишет сочинения на тему военных кампаний, в которых сам принимал участие («Подвиги казаков в Пруссии». СПб., 1807; «Стратегические рассуждения о первых действиях россиян за Дунаем». СПб., 1810). В среде современных ему военных литераторов он первым выступил как последователь идей французского военного теоретика А. Г. Жомини, труды которого только-только стали входить в моду накануне 1812 г.
На работы Чуйкевича обратил внимание недавно назначенный на пост военного министра М. Б. Барклай де Толли. Он искал молодых грамотных офицеров, способных к аналитическому мышлению, а стиль прочитанных книг пришелся ему по вкусу. Поэтому новый министр лично предложил отставному офицеру начать вновь служить в возглавляемом им военном ведомстве. В 1810 г. после столь лестного предложения капитан Чуйкевич снова надел форму и стал трудиться в секретной экспедиции Военного министерства[52 - РГВИА. Ф. ВУА. Д. 421. Л. 19.]. Это был специально созданный Барклаем в 1810 г. орган, занимавшийся руководством разведывательной деятельностью против самого грозного вероятного противника ? французской империи Наполеона. Среди сохранившихся в архивах документов военного ведомства можно найти очень много бумаг за подписью и с пометками Чуйкевича. Он составлял списки лиц, подозреваемых в шпионаже, направлял агентуру за границу, получал и обрабатывал разведывательные минные со всех концов Европы, писал аналитические записки, делал предложения об «учреждении шпионств» в различных пунктах, рассылал маршруты для передвижения русским воинским частям на западной границе. Его деятельностью, видимо, были довольны, так как уже 15 сентября 1811 г. он в 28 лет получил чин подполковника. И именно ему в начале января 1812 г. поручили составить «дислокационную карту» наполеоновских сил в Германии[53 - Там же. Ф. 37. Оп. 191. Св. 3. Д. 18. Л. 22.]. По этой карте военный министр и император на основе поступавшей развединформации следили за передвижениями французских корпусов к русским границам.
Весной 1812 г. Чуйкевич отправился вместе с Барклаем, назначенным также главнокомандующим 1-й Западной армии, в Вильно. В начале июня 1812 г. он был командирован в Пруссию с военно-дипломатической миссией и использовал этот предлог для сбора разведданных о сосредоточенных вблизи границы и готовых к нападению войсках Наполеона[54 - Отечественная война 1812 года. Отд. 1. Т. ХШ. СПб., 1910. С. 74–80.].
Когда начались военные действия, Чуйкевич не стал отсиживаться в Главной квартире. Он отпросился и принял участие в рейде первого партизанского отряда под командованием генерала Ф. Ф. Винцингероде[55 - Там же. С. 277, 314.]. Затем, с 6 июля, как опытный штабной работник, он был назначен обер-квартирмейстером в казачий корпус М. И. Платова, к которому присоединился на марше в Старом Быхове. Командуя казачьими полками, участвовал во многих арьергардных делах при отступлении до Москвы и за отличие 15 августа 1812 г. по представлениям Платова и Барклая де Толли получил чин полковника[56 - Там же. Т. ХIV. СПб., 1911. С. 282; Донские казаки в 1812 году. Ростов н/Д, 1954. С. 125, 133; Труды Московского отделения ИРВИО. Т. IV. Ч. 1. М., 1913. С. 183; РГВИА. Ф. 29. Оп. 153а. Д. 1144. Л. 1–2 об.].
Награжденный за Бородинское сражение орденом Св. Владимира 3-й степени, Чуйкевич перед оставлением русскими войсками Москвы, серьезно заболел[57 - Бородино. Документы, письма, воспоминания. М., 1962. С. 399.], видимо, сказалось каждодневное напряжение от постоянных стычек и боев, и он удалился из арьергарда. Чуть подлечившись, он сопровождал М. Б. Барклая де Толли в Петербург после его отъезда из армии. В Петербурге Чуйкевич был вынужден, как единственный оставшийся из военных чиновников, 10 января 1813 г. вступить в управление Особенной канцелярией[58 - РГВИА. Ф. ВУА. Д. 466. Л. 22.] (так стала называться секретная экспедиция в 1812 г.). Более в боевых действиях с французами он не участвовал, так как находился в этой должности до конца 1815 г., а 29 ноября 1816 г. вышел в отставку с мундиром. Но нельзя сказать, что 1813–1811 гг. были спокойными и мирными в жизни Чуйкевича. В 1813 г. он был командирован на усмирение крестьянских бунтов под Новгородом, Вяткой, Вологдой, Арзамасом и Астраханью, где даже получил ранение дробью в ногу[59 - Там же. Д. 496. Л. 404 об.; Отечественная война и русское общество. 1812–1912. Т. V. М., 1912. С. 85–86.].
В это время не сидел сложа руки он и как военный писатель. Верный своей привычке писать о важнейших событиях, свидетелем которых он был, Чуйкевич в 1813–1814 гг. опубликовал три книги, посвященные кампании 1812 г. («Покушение Наполеона на Индию 1812 года». СПб., 1813; «Затеи Наполеона в продолжении похода 1812 года». СПб., 1814; «Рассуждения о войне 1812 года». СПб., 1813). Его по праву можно причислять к первым историографам Отечественной войны.
Долго оставаться в отставке Чуйкевич не смог. 21 октября 1820 г. он вновь поступил на службу и был причислен к канцелярии Главного штаба. В 1821 г. его командировали «по особенному поручению» (так в то время часто именовались разведывательные задания) на международный конгресс в г. Лайбах (современная Любляна), а 12 декабря 1823 г. он получил чин генерал-майора. Последняя должность, которую он занимал с 25 октября 1829 г. ? начальник штаба Отдельного Оренбургского корпуса.
Несмотря на служебную занятость, Чуйкевич не оставлял занятий по военной истории. К 1829 г. он успел собрать 44 исторических журналов отдельных воинских частей, в которых содержался огромный по объему материал по боевой подготовке, быту и воинским традициям. Это обширное собрание послужило в будущем толчком для составления «Хроники российской армии». Сам же Чуйкевич не успел уже заняться подобным трудом, так как 17 августа 1831 г. был исключен из списков умершим[60 - Столетие Военного министерства… Т. III. Отд. 5. С. 486.].
