Ученик Смерти. Бражник

– Пошли со мной.

– Отвали от меня, девка! – попытался он вырваться.

– Здесь ты ничего не добьёшься. Я знаю, кому… кому можно продать твою дочь.

И Рен отвела их к Оуку. Оук рассматривал Аннун долго, придирчиво, даже попросил продемонстрировать её способности. По итогу он остался доволен и забрал Аннун. По началу у Аннун была собственная комната для гаданий, а потом, когда Оук понял, что это не пользуется спросом, перевёл ворожею в игорный зал. Своей магией Аннун морочила картёжникам головы, заставляла отвлекаться… В общем, делала всё, чтобы Оук получал как можно больше выгодных сделок. Аннун была Рен благодарна, ведь они обе знали, что это лучше, чем раздвигать ноги в борделях.

– Рен, ты же знаешь, я за тебя беспокоюсь, – проговорила Аннун, собирая карты.

– Знаю. А ты знаешь, как сильно я устала от этого чёртового острова.

Аннун смотрела на неё, теребя серёжку в остроконечном ухе. Если бы Аннун могла ей помочь, она бы точно это сделала, только уйти из Неверленда не мог никто.

– Я ходила на пристань, – начала Рен. Она лежала на боку и смотрела на Аннун. – Глядела на “Георгин” и думала, может, правда попробовать поговорить с Фукудой? Если не получится уплыть с ним, так, может, он расскажет, как им удаётся покидать остров? Я просто хочу хоть ненадолго отсюда вырваться. Мне так всё надоело!

Аннун смотрела на Рен с пониманием. Но Рен знала: Аннун никогда не поймёт, каково это – всецело принадлежать кому-то. Аннун могла попытаться расплатиться с Оуком. У неё был шанс вырваться из Моартестемара, уйти в глубь острова, где, в небольших поселениях, всё ещё жили феи и кицумы. У Аннун всё ещё был шанс на нормальную жизнь, где никто не диктовал, что и как ей делать. У Рен такого шанса не будет никогда.

– Ладно, – вздохнула Рен. – Это всё мечты. Оук ни за что не позволит мне уйти. Никогда.

Аннун молчала, сжав губы в тонкую линию. Она словно что-то обдумывала. Наконец она сказала:

– Если только ты не заключишь сделку с кем-то посильнее.

– Посильнее? – рассмеялась Рен. – Ты про Пэна? Он-то уж точно будет всеми руками за то, чтобы я ушла.

– Не про Пэна. – Аннун ещё мгновение молчала, а потом заговорила, понизив голос: – Среди фей ходит легенда, что где-то в лесах Неверленда живёт Матушка Динь. Говорят, от неё произошла магия фей, а сильнеё Динь – только сама Смерть.

– Почему ты об этом не рассказывала? – нахмурилась Рен.

– Потому что… это тайна фей. Да и многие просто никогда не слышали об этом. Мне мама рассказывала. Многие поколения нашей семьи жили вблизи болот. Мы берегли магию, чтили правила и обычаи. До того, как… До того как сделки добрались и до нас.

– То есть, – Рен села на кровати, – где-то в Неверленде живёт фея, способная бросить Оуку вызов? Аннун, и ты молчала?!

– Это не только моя тайна, Рен, – нахмурилась Аннун. – Да и кто знает, может, это всего лишь глупая легенда. Если это правда, представляешь сколько Матушке Динь вообще лет? Ни одна фея столько не живёт.

– И кто может помочь узнать правду?

Аннун пожала плечами.

– Фукуда? Он много где был, много что видел. Вдруг, знает.

– Завтра же поговорю с ним, – заявила Рен и забралась под одеяло. – Если не помру разгружать поставку с “Георгина”.

Аннун улыбнулась, но как-то натянуто. Словно она не хотела, чтобы легенда оказалась правдой.

Убрав карты в ящик, Аннун тоже забралась в постель и выключила ночник.

Уснуть у Рен получилось не сразу.

Глава 4. АРНЕ

Глава 4

АРНЕ

До самого рассвета он пролежал без сна. Голова была забита разными мыслями, из-за которых Арне не мог нормально отдохнуть. Правда, он не устал в привычном для людей смысле. Пусть плавание в этот раз выдалось куда труднее, и команда вернулась смердящая гниющей плотью и громыхающая костями, Арне не устал. Точно не так, как уставал сотни лет назад, когда ходил под парусом этого же корабля, но в других водах и с бьющимся в груди сердцем.

Перевернувшись на спину и положив руки под голову, Арне вновь закрыл глаза, напрасно надеясь хоть немного подремать. Вскоре он рывком сел на постели, откинул одеяло и опустил ноги на мягкий ковёр. Спавшая на кушетке у окна Маргарита подняла голову и посмотрела на Арне золотистыми глазами.

– Не спится, – проговорил Арне на молчаливый вопрос. – Всё не могу перестать думать.

Маргарита неотрывно смотрела на него, словно ожидая, что он ещё скажет. Арне глядел на неё в ответ. Выразительно моргнув, Маргарита отвернулась к большому окну, за которым мрачнело море, а небо затянули чёрные тучи аж до самого горизонта. Иногда Арне не хватало способности понимать мысли Маргариты. Став огромной змеёй, Маргарита утратила возможность говорить, а Арне не обладал и каплей магии, чтобы что-то с этим сделать. Договориться об этом с Криди Арне не решался. Он прекрасно представлял, что Маргарита думает и о Неверленде, и о нём самом. Нечего лишний раз напоминать Арне о том, как сильно Маргарита в нём разочарована.

Встав с постели, Арне прошёл в небольшую ванную комнату, устроенную прямо в каюте. Здесь имелись все удобства, пусть и не такие современные, как Арне иногда видел в огромных крытых лавках с пёстрыми витринами и толпами людей, но человек, придумавший для “Чёрного георгина” систему канализации с набором, подогревом и очищением воды, буквально сотворил чудо – полежать в горячей воде Арне любил и живым, и мёртвым. Умывшись, Арне набрызгал чёрные длинные волосы ароматной водой, которую прихватил из прошлого плавания в мир людей, уложил бородку и нанёс на бугристый шрам в форме звезды, уродующий правую щёку, вонючую зелёную мазь. Жижа смердела болотной тиной и гниющим деревом, но хорошо успокаивала горящий денно и нощно шрам. Горящий как и в тот день, когда Питер Пэн сорвал с его мундира серебряную звезду и, раскалив ту до бела, ударил Арне по щеке. Нанося на лицо мазь, Арне поёжился, но не от вони или холода, а от воспоминаний. От воспоминаний о своём последнем в жизни плавании, из которого он вернулся обгоревшим трупом.

Когда Арне вошёл в каюту, Маргарита смерила его взглядом и, что-то прошипев, улеглась обратно на кушетку. Покачав головой, Арне направился к шкафу. Перебирая вешалки с одеяниями из разных миров и эпох, Арне лишь хмурился. Давно пора избавиться от всех этих тряпок. С появлением доверенных лиц, естественно заключивших с Пэном сделку, совершать… набеги на другие миры стало в разы проще, чем какую-то сотню лет назад. Тогда Арне Фукуда ещё считал себя пиратом, а сейчас… он всего лишь поставщик. Одевшись в белую рубашку, чёрный жилёт с золотой вышивкой, узкие чёрные штаны и чёрные высокие сапоги, отделанные металлическими пластинами, Арне закрепил на поясе ремень с массивной золотой пряжкой, повесил на него катласс, взял плащ и белые перчатки и поднялся на палубу.

Прибрежный ветер тут же растрепал волосы и заставил на секунду задохнуться. Поднявшись, Арне огляделся. Верхняя палуба“Чёрного георгина” ожидаемо была пуста. Арне даже не собирался проверять нижние палубы – знал, что никого там не найдёт. После плавания, сделав все дела и получив приказ отдыхать, члены немногочисленной команды всегда разбредались кто куда. Ульяна и Дитрич – штурманы – отправлялись на север, на равнины Вечного тумана, что у подножия Плачущих гор. Дитрич толком не объяснял, что они с сестрой там делают. Говорил: нужно почтить лоа и предков. Арне было интересно, каких таких лоа они чтут, если им же их с Ульяной хотели принести в жертву, но не спрашивал. Дитрич не любит вспоминать те времена, когда они с Ульяной ещё жили в родном Кац, а Ульяна чисто физически ничего не скажет – нема. Уже много-много лет. Арне их такими и встретил. Слепой шестнадцатилетний Дитрич и немая восемнадцатилетняя Ульяна. Остальные же – квартирмейстер Лора и матросы Дюк, Кайден и Джади – предпочитали проводить свободное от плаваний и подготовки корабля время в Моартестемарских заведениях, которые принимали их с распростёртыми объятиями. Один лишь боцман по имени Берндт корабля не покидал. Нечего ребёнку делать в Моартестемарских борделях и игорных домах.

Подойдя к грот-мачте, Арне поднял голову. Там, из прикреплённого к марса-реюгамака, торчала грязная детская пятка. Арне не хотел будить Берндта, но не мог покинуть корабль не предупредив маленького боцмана. Пронзительно свистнув, Арне увидел высунувшуюся белобрысую голову Берндта и сверкнувший в корабельных фонарях нож. Пусть они и стояли в гавани Моартестемара, Бернд всё равно сохранял бдительность. Арне поманил Бернда рукой, и мальчик, зажав в вечно молочных зубках нож, прыгнул на один из брасов. Раскачиваясь и перепрыгивая с одного троса на другой, Бернд приземлился рядом с Арне.

– Не замёрз там спать? – спросил Арне.

– Нет, капитан, – покачал головой Берндт, которого лишь в ливень удавалось загнать ночевать к остальным в кубрик. – Вы уходите?

– Да, – ответил Арне и направился к борту, выходившему на пристань. – Хочу прогуляться, пока не начался дождь. – Берндт задрал голову к небу, принюхался. – Маргариту оставляю здесь. Будь добр, в десять сделай ей ванну с маслом из красного пузырька.

Арне присел на корточки, вытащил из-под чёрного свитера грубой вязки, надетого на Берндта, цепочку, на которой болтались часы, и указал на стрелки.

– Ровно в десять. Понял?

– Ага, – широко улыбнулся Берндт. – Десять и красный пузырёк.

– И не торчи на палубе, если пойдёт дождь, – выпрямился Арне. – Корабль под защитой, а Лора и так в прошлый раз грозилась тебе уши оторвать.

Бернд выпучил от страха глаза и схватился за уши, пряча их. Арне рассмеялся. Сколько бы Берндту ни было лет, он всё равно останется ребёнком, которого они выловили в водах Ничейного моря. Навечно. Арне наклонился, чтобы потрепать Берндта по макушке.

– Ненавижу дождь, – буркнул он и взобрался на деревянный борт. – Холодно, мокро, тросы скользкие, и Ульяна не берёт к себе в гнездо. – Берндт огляделся, втянул носом воздух. – В прошлый раз тоже был дождь. В Мумаре дождь всегда.

Арне улыбнулся от того, как Бернд коверкал название города – Моартестемар. Но он был прав. Дожди и шторма стали атаковать Неверленд всё чаще, да и вообще с магией творилось что-то странное. Арне не говорил всем и приказал Дитричу молчать, но в это плавание они еле отыскали в небе две яркие звезды, на которые ориентировались три сотни лет. Не обнаруж звёзды после нескольких дней скитаний вороны Ульяны, они с командой бы так и остались где-то среди миров гниющими и смердящими ходячими трупами на корабле-призраке, воняющем гарью и смертью. Если раньше Арне не задерживался надолго в Моартестмаре, то сейчас согласился остаться до тех пор, пока Джади не потянет в мир живых. Если раньше Арне не хотел покидать мир людей, где Маргарита сбрасывала змеиную шкуру и вновь могла любить его, то сейчас он не хотел туда возвращаться. Кто знает, может в это плавание путеводные звёзды окончательно скроются, и ни вороны Ульяны и Дитрича, ни течения Джади уже им не помогут. Пусть Арне и жаждал вернуться в мир живых, но только с собственным бьющимся сердцем в груди, а не обгорелым до самых костей трупом на почерневшем от пиратского пламени корабле.

– Не беспокойся, – проговорил Арне, надевая плащ. – Питер Пэн не даст беде случиться.

Бернд насупился, посмотрел на свои голые ступни.

– Я не верю в того, кого не видел.

Арне выгнул бровь. Подобного от Берндта да и от кого бы то ни было он ни разу не слышал.

– Как это? И в Госпожу Смерть не веришь?

– В неё верю. Как-то же я умер всё-таки.

– Питер же ученик Смерти. Как ты, веря в Госпожу, не веришь в Пэна?

– Если он существует, то именно он позволил мне оказаться здесь, верно? Я этого не хотел. Значит, это произошло без моего согласия. – Берндт нахмурился. – Знаете, капитан, лучше не верить в него вообще, чем ненавидеть.

Арне собирался что-то ответить, но не нашёл слов. Взгляд его скользнул по деревянному борту. Щербины, царапины, помёт ворон и чаек – этому Арне не придавал значения, ведь невозможно сохранить корабль в идеальном состоянии, а “Георгин” ещё будучи без приставки “Чёрный” повидал множество сражений. Одно, правда, не пережил. И свидетельства этому – чёрные, будто язвочки, пятна обугленного дерева. Не только дожди и штормы говорят о том, что Неверленд меняется, но и его магия.

– Не забудь про моё поручение, – сказал наконец Арне и, улыбнувшись Берндту, направился к трапу.

Стоило ему отвернуться, как улыбка исчезла с лица. Мысли о том, что нужно попробовать позвать Пэна, вновь засели в голове Арне. Если верить Криди, то Пэна никто не видел уже очень давно. Моартестемаром заправлял Верховный демон Оук, хозяин “Жёлтого утёнка” и большей части сделок острова. Он единственный, кого Пэн удостоил печати бражника – символа власти и могущества. Но то, что Пэн, как будто исчез, оставив Неверленд демону, не означало, что он не услышит зова Арне. Однажды услышал. Уже после смерти и сделки Арне вновь взывал к Пэну, и тот пришёл. Пришёл и отобрал ту единственную, кого Арне любил – Маргариту. Но сейчас звать Пэна Арне бы не решился. У него слишком много тайн, чтобы смотреть Питеру Пэну в глаза. Рано. Пока рано. У Арне ещё нет человека, желающего покинуть Неверленд так сильно, что он бы решился бросить Пэну вызов. Кого бы Арне мог использовать в своих целях. И появится ли вообще такой человек раньше, чем “Чёрный георгин” затеряется в водах Ничейного моря, оставалось лишь гадать. Криди, как он сказал, уже давненько присматривался к Ренэйт Бэкланд, верной шавке Оука, которая для него и долги вытрясала, и раздвигала ноги. Арне очень сильно сомневался, что девчонка – именно та, кто ему нужен, но Криди настолько прожужжал ему все уши, что Арне думал о Ренэйт против своего желания. Может, всё же стоит поверить рогатому? Самый худших исход событий – Ренэйт просто окажется не той, кто ему нужен. Криди не посмел бы сдать Арне и весь его план Оуку. Только не связанный сделкой.

Поднявшись по мощёной булыжником улице на площадь, Арне увидел столпившийся народ. Они восторженно кричали, хлопали и свистели. Наверное, тут давали представление акробаты. Или уличные гадалки. Не важно, кто. Их всех всё равно разгонит дождь.

Ливень обрушился на город резко, словно кто-то выкрутил кран на всю мощность. Ожидаемо. Если учесть, какие тучи заволокли небо. Арне стоял под дождём и вглядывался в небо над лесом. Сверкнула молния, прогремел гром, в котором Арне без труда различил выстрелы. Криди. Значит, вартирай действительно подобрались к городу слишком близко. Эти паукообразные твари-людоеды пусть жуткие, но обычно гнездятся подальше от людей. М-да, если ничего не сделать, то вартирай и в город ворвуться. Ну, хоть Криди поразвлекается.

Подойдя в “Жёлтому утёнку”, Арне кивнул стоявшим у входа высоким охранникам с жуткими мордами и вошёл внутрь. Посетителей, как и всегда в любое время дня и ночи, был полон зал. Они оборачивались, смотрели на него и тут же принимались приветственно махать, кричать и звать пропустить по стаканчику. Арне вежливо улыбался, отказываясь. Только кивнул Лоре, сидевшей с остальными за столиком в углу. Загорелая бритоголовая Лора отсалютовала Арне огромным бокалом крапивного пива. Дюк, сидевший к Арне оголённой спиной с вытатуированными на ней двумя клинками, которые он при необходимости мог с лёгкостью достать, обернулся. Кайден, закутанный в мешковатую одежду и накидку с капюшоном, на него не посмотрел. Как и Джади. Казалось, она вообще не шевелилась. Словно с ними за столом сидела смуглая темноволосая кукла в белых одеяниях и с перемотанными бинтами руками и шеей. А ещё совсем недавно Джади даже смеялась.

Арне двинулся к барной стойке. По дороге он обменялся парой рукопожатий с владельцем какого-то барделя, благодарившим Арне за благовония, “от которых у клиентов сносит крышу”, с хозяином джазового клуба, которому Арне когда-то привёз костюмы для выступлений и музыкальные инструменты. В очередной раз пообещав как-нибудь зайти что к одному, что к другому, Арне, наконец, подошёл к стойке, за которой натирала бокалы Ренэйт. Она была одета в чёрно-изумрудную, довольно откровенную форму, светлые, почти белые, волосы собраны на затылке. Оглядев усевшегося на барный стул Арне, Ренэйт спросила:

– Что будете пить, капитан Фукуда?

– Вина, – ответил он, доставая из внутреннего кармана плаща портсигар.

– Белое? Красное? Розовое? Игристое? Может, шампанское? Ещё где-то завалялся вермут.

– Красное сухое. Любое на ваш вкус.

Кивнув, Ренэйт вытянула левую руку, и в неё влетела бутылка из тёмного стекла. Девушка сняла бокал, висевший над барной стойкой, налила вино и поставила перед Арне.

– Благодарю.

Он сделал небольшой глоток, пробуя. Арне сразу различил вкус ягод и пряностей. То, что он любил.

– Хороший вкус, – сказал он. – Не удивительно, что вам так нравится рислинг.

Ренэйт улыбнулась.

– Любовь к немецким винам и сигаретам последовала за мной и сюда. Хоть что-то хорошее осталось.

Арне усмехнулся. Он открыл портсигар и протянул его Ренэйт.

– Угоститесь? Лора специально составляет маршрут плавания через Кубу вот уже… лет сто двадцать. Но, мне кажется, даже кубинские сигары с годами испортились.

– Простите, но я не люблю сигары. – Ренэйт сунула руку в карман и извлекла помятую пачку сигарет. Достав одну, она прикурила. – Кстати, про поставки. Мы уже можем забрать товар?

– Если у вас всё готово, конечно. На “Георгине” остался Берндт. Он всё выдаст. Только его скорее всего придётся поискать где-то на мачтах.

– Я передам Оуку. Простите, я вернусь через минуту.

Арне кивнул, и Ренэйт, выйдя из-за барной стойки, скрылась на лестнице, ведущей на второй этаж. Вернулась она и правда совсем скоро.

– Оук передаёт огромную благодарность и пожелания хорошего отдыха. А ещё, – Рен поманила к себе такую же бутылку, из которой наливала Арне вино, и поставила её перед ним, – это за счёт заведения.

Арне рассмеялся.

– Я всегда пью здесь за счёт заведения.

– Я всего лишь выполняю приказ Оука, – пожала плечами Ренэйт и вернулась к натиранию бокалов. Арне показалось, что он её обидел.

– Мисс Бэкланд, прошу прощения, если мои слова вас обидели. Я ни в коем случае не хотел этого.

– Вы не виноваты, – отмахнулась она. – Я просто… В общем, вы ни в чём не виноваты.

– Прошу, разделите со мной эту бутылку.

Арне позволил себе немного обнаглеть и снял висевший над стойкой бокал для Ренэйт.

– Простите, но я на работе, и мне ещё нужно будет разобрать вашу поставку, – ответила Ренэйт.

– Если Оук будет возмущаться, валите всё на меня. Можете смело ему сказать, что я вам угрожал.

Арне наполнил бокал и протянул его Ренэйт. Та смотрела на него долгое мгновение, но сдалась. Легонько чокнувшись бокалами, они выпили.

– Кстати, мисс Бэкланд, позволите мне задать один вопрос? – спросил Арне, глядя, как Ренэйт вновь разливает вино.

– Про Оука, я полагаю? – усмехнулась она. – Почему-то всех очень интересует, как это так он позволил мне не называть его господином.

– Потому что вы единственная, кому он это позволил.

Ренэйт закатила глаза.

– Ну вы же не зовёте его господином. И Криди тоже. Так что, не единственная.

– Мы с Криди это другое дело, – покачал головой Арне. – Криди в принципе никому не подчиняется, а я… На с Оуком связывают иные отношения.

Арне не стал уточнять, что когда он появился тут, печати бражника не было и в помине, а Оук был обычным демонёнком, с потрёпанными игральными картами, которые у кого-то стащил.

– Ну вот и у нас с Оуком иные отношения.

Эта тема Ренэйт явно не нравилась, но Арне было интересно почему же Оук позволил ей звать себя просто по имени. Он был слишком тщеславен, чтобы сделать это из простой симпатии к красивой девушке.

– Хорошо. Я понял. Эта тема для вас слишком личная, чтобы за откровенность не получить откровенность в ответ.

Ренэйт резко повернула на него голову и посмотрела так, словно Арне предлагал ей прогуляться до ближайшего борделя и занять там какую-нибудь комнату.

– Сделку предлагаете, значит?

– А в Неверленде бывает как-то иначе? – усмехнулся Арне. – Это только Криди может помочь за улыбку или бокал виски. Я же магией не владею.

Арне видел, что Ренэйт колебалась. У неё явно имелся какой-то вопрос, но откровенничать с пиратом, с которым она общалась только по заказам, не решалась. В Неверленде не стоило кому попало доверять свои секреты, ведь они запросто могут стать предметом сделки. Видимо, Ренэйт усвоила это на собственной шкуре.

– Криди – самый странный демон, которого я встречала, – вздохнула Ренэйт. – Он не раз помогал и действительно ничего не просил взамен. Да и Оук… – Она ненадолго замолчала. Натёрла один бокал и сказала: – Ладно. Я согласна на вашу сделку. Откровенность за откровенность. Я сама попросила Оука позволить мне не называть его господином. Я уже какое-то время работала на него. Выполняла разные поручения, и, в целом, мы были довольно близки. К тому же… у меня не поворачивался язык называть его господином. Не потому, что я его не уважала. Просто… – она наклонилась ближе к Арне и заговорила, понизив голос: – я ненавижу всё здесь, и мне казалось, что, если я покорюсь, буду играть по его правилам, то окончательно сломаюсь.

Ренэйт отстранилась, налила им ещё выпить.

– Конечно, Оук согласился не сразу. Пусть я и просила его не за просто так. Я стараюсь не заключать сделок, но эта того стоила.

Арне сидел молча. Слова Ренэйт будто прошибли его молнией, что сверкали над Моартестемарскими лесами. Видимо, Криди всё же не ошибся.

– Поразительно, – проговорил Арне и не узнал свой голос. – Девушка, которая ненавидит сделки, правая рука Верховного демона. Браво.

– Я не выбирала такую жизнь, – скривилась Ренэйт.

– Но вы же заключили сделку с Пэном, так ведь? Значит, это был полностью ваш выбор.

– Как будто вы не знаете, как неожиданно потом обрывается жизнь, а душа переходит Пэну.

– Нет, я не знаю, – грустно улыбнулся Арне. – Я попал в Неверленд немного иначе. Хотите расскажу?

– И упустить шанс выведать у вас что-нибудь другое? – хмыкнула Ренэйт. – Может, в следующий раз.

– Тогда что вы хотите узнать?

– Меня интересует, почему вы, обладая возможностью покинуть остров, каждый раз возвращаетесь?

По спине Арне пробежал холодок. Он посмотрел на Ренэйт, протирающую от пыли бутылку виски. Видимо, она специально искала, чем занять руки, чтобы не стоять просто так. А, может, она нервничала. И понятно почему – не каждое столетие в Моартестемаре звучат подобные вопросы.

– Ох мисс Бэкланд, – протянул Арне, прикуривая сигару, – согласись вы послушать историю моей смерти, получили бы ответ сразу на два вопроса. – Он рассмеялся. – Что ж, получается, сам Неверлендхочет, чтобы мы с вами встретились вновь. А кто я такой, чтобы идти против него? – Арне сделал глубокую затяжку и выпустил дым из ноздрей. – Почему же я каждый раз возвращаюсь в Неверленд? Я не могу иначе. Видите ли, условия моей сделки с Пэном таковы, что я и вся моя команда обязаны возвращаться, если мы не хотим превратиться в ходячие трупы. Поверьте, гнить заживо и чувствовать, как плоть жрут насекомые – не то, что я хотел бы повторять, а толпа скелетов на сгоревшем судне, вокруг которого вьются вороны – не самое привлекательное на свете зрелище.

– Мда уж, хороша сделка, – скривилась Ренэйт. – Сущее наказание.

– Таковой она и задумывалась. Только в мире людей я могу быть с той, кого люблю, но каждый раз вынужден возвращаться в Неверленд, где ей не место.

Арне в пару глотков осушил бокал. Вино было вкусным, но на языке остался противный вкус горечи.

– И вам ни разу не хотелось ничего изменить?

Ренэйт произнесла это тихо, слова почти потерялись в гомоне посетителей, но Арне их расслышал. Они ударили по его голове, словно молот по наковальне. О, как ему хотелось рассказать Ренэй всё. О долгих веках поисков и ожиданий. О руинах замка, которые они обнаружили больше двух веков назад среди древнего леса, а потом не смогли туда вернуться. О том, что Неверленд погибает, и всему виной сделки. Арне хотел рассказать всё и даже больше, но не мог. Кто знает, какие чары распиханы по тёмным углам.

– А вам? – вопросом на вопрос ответил Арне. – Вы сказали, что ненавидите всё здесь, но… на что вы готовы, чтобы выбраться отсюда? Если бы это было возможным.

В карих глазах Ренэйт промелькнуло что-то такое, по чему Арне понял: она догадалась, что он имел в виду.

– На всё, – твёрдо заявила Ренэйт.

Её слова были подобны свежему весеннему ветру, пахнущему зелёной листвой и новой жизнью. Этот ветер пах надеждой.

Арне кивнул. Он уже открыл рот, чтобы сказать что-то ещё, но дверь позади с грохотом распахнулась, впустив в “Жёлтый утёнок” сырость и шум дождя. Обернувшись через плечо, Арне увидел людей, гружённых ящиками и мешками. Они, протиснувшись между столиками, шли мимо барной стойки в подсобные помещения.