Берег любви

Сцены-то, скорее всего, устраивала для профилактики. Чем дольше длился его брак, тем яснее Николай понимал: супруге драгоценной на самом деле в высшей степени наплевать, где и с кем он проводит время. Лишь бы не нарушал ее собственных планов и не разрушал любовно выстроенную для посторонних картину «идеального супружества». Ну, так чем бы дитя ни тешилось…

В этом доме на каждом этаже было всего по две квартиры. Николай привычно шагнул от лифта влево, вставил ключ в замочную скважину, открыл дверь и прислушался. Действительно, спит девушка, судя по всему. Интересно, во сколько вчера улеглась? Или это произошло уже сегодня?

Дома-то она, безусловно, находится: по всему холлу раскиданы босоножки, шарфик, какие-то побрякушки, полупустая бутылка коллекционного шампанского. Судя по всему, вечер удался, Николай даже позавидовал. Пока он выслушивал навязший в зубах монолог дорогой супруги, любимая девушка где-то «зажигала» и наверняка получила от этого значительно больше удовольствия. С другой стороны, если бы он вчера сопровождал ее на эту, очередную, вечеринку, то сегодняшний рабочий день можно было бы считать пропавшим. Так на так получается.

В первый момент он даже не понял, что, собственно, его так поразило в приятном полумраке спальни. Но уже в следующую секунду до него дошло: на шикарном, сугубо импортном, почти голливудском ложе мирно почивали… двое. На одной подушке пышно рассыпались локоны Ульяны – на сей раз остромодного цвета «баклажан», проще говоря, красно-лиловые. А на второй…

На второй покоилась голова какого-то очень юного, но явно мужского пола создания. На это указывала густая черная щетина создания, а также небрежно разбросанные по спальне предметы сугубо мужского туалета.

Первой реакцией Николая было – сдернуть одеяло с этой сладкой парочки, дать неверной любовнице хорошую оплеуху, а ее партнера просто отправить в нокаут. После чего вышвырнуть поганку из квартиры, с вещами или без – вопрос второй, и тут же все это забыть. Лет двадцать тому назад, когда Николай только-только начинал зарабатывать свои первые, более или менее приличные деньги, события развивались бы именно в такой последовательности. Да и лет десять тому назад – пожалуй, тоже.

Но сейчас-то ему вот-вот должен был пойти пятый десяток, и устраивать балаган ради… Ради чего? Его любовница спит с другим мужиком? В общем-то, конечно, свинство, но кулаками махать – глупее глупого. Зачем демонстрировать этой пустоголовой кукле, что она якобы для него что-то значит, особенно если это не вполне соответствует действительности? Точнее, совсем не соответствует.

Николай тихонько отступил на исходные позиции, то есть ушел в глубину квартиры, на довольно-таки захламленную кухню, и принялся готовить себе кофе. Хотя бы этот пункт программы – попить кофе – ему не хотелось нарушать. Молоть зерна и заваривать ароматный напиток по всем правилам он уже не собирался; включил чайник и достал из шкафчика банку растворимого кофе. Труднее всего было найти чистую чашку, но и с этим он в конце концов справился.

Удивительная неряха Улька, однако! Через день ведь приходит домработница: убирать, стирать, готовить и так далее, а впечатление все равно такое, что в квартире никто порядок годами не наводит. А если учесть, что питаться девушка предпочитает вне дома, то остается только удивляться, почему раковина вечно до краев полна грязной посудой, а бутылки и банки из-под разнообразных напитков расшвыряны по всей квартире. Наталья, по крайней мере, за чистотой в доме следит фанатично… Опять Наталья, пропади она пропадом!

Закурив, он обнаружил, что вкуса сигареты совершенно не ощущает. Новое дело! Так вообще последних радостей в жизни можно лишиться. Вот уж действительно «богатые тоже плачут», только плакать он не собирался вовсе, скорее ему хотелось рассмеяться. Кто-то там, наверху, по-видимому, решил в один день выполнить годовую норму по неприятностям на одну его, Николая, голову. Ну, и ладно, кто он такой, чтобы возражать?

Два месяца тому назад Ульяна объявила ему, что беременна, и потребовала денег на аборт. Деньги она, разумеется, получила. Николай тогда подумал только, что если бы такую новость услышал от Натальи, то заплатил бы раз в десять больше, лишь бы она ребенка сохранила и родила. Но от нее он слышит только то, что виноват в бесплодности их брака исключительно он, а его нежелание обследоваться это только подтверждает.

Обследовался он, только ей ничего говорить не стал, чтобы лишней истерики не получить. Все у него в порядке. У нее – по ее словам – тоже. А долгожданной вести о том, что будет ребенок, все никак не может услышать. Впору на богомолье идти, как раньше делали. Так для этого верить нужно, а он… Он даже не знал, верит в бога или нет, иногда только в шутку говорил, что Бог – это вообще-то природа, но может наказать.

Потрясающая все-таки вещь – человеческая психика. Жену он любит ничуть не больше, чем любовницу, точнее – вообще не любит. Но в первом случае имелась хотя бы твердая гарантия того, что ребенок – от него. В случае же с Ульяной…

А что – с Ульяной? Возможно, то, что произошло – к лучшему. Ребенка она все равно не хотела, ни от него, ни от кого-либо другого. Да и был ли ребенок-то? Он ведь доказательств не требовал, выложил энную сумму на аборт и тут же про это забыл. И вообще, какая из этой девчонки мать? Ей самой еще нянька требуется, ну, в крайнем случае, гувернантка. Избалована, капризна, без царя в голове… Только что не злая, и на том, как говорится, спасибо. И, пожалуй, хватит с него, тем более предлог для разрыва отношений сам подвернулся, искать не пришлось.

Сейчас он положит ключи на кухонный стол и уйдет. Тихо, спокойно, не нарываясь на безобразные сцены. Хотя, тихо и спокойно не получится, девушка пробудится к полудню, выставит своего сопливого кавалера, пойдет на кухню, обнаружит ключи и…

И начнутся бесконечные телефонные звонки в офис и на мобильный с выяснением отношений, клятвами, проклятиями и обещаниями «все-все объяснить». Было уже, к сожалению, все это было. Правда, с поличным, как сегодня, он ее застукал впервые, но косвенных признаков того, что девушка регулярно ходит «налево» было предостаточно. Она, собственно, и не слишком конспирировалась, была, по-видимому, уверена, что все ее фокусы так и будут безнаказанно сходить с рук. Как же: такая красавица, весь мир у ног ползает…

Кажется, единственная женщина, которая действительно хранит ему верность – это Наталья. Грустно, но очевидно. Предшественницы Ульяны тоже не были обременены предрассудками и короткие прогулки «налево» грехом не считали. Правда, вели себя все-таки менее нагло, но все же, все же…

Ну, и как теперь поступить? Впрочем, долго размышлять над этим Николай не стал; допил кофе, аккуратно загасил докуренную почти до фильтра сигарету в переполненной пепельнице и направился обратно – в спальню. Правда, теперь шел нормально, не боясь нашуметь. Как говорится, «пора, красавица, проснись…»

На звук его шагов Ульяна сонно приподняла голову и приоткрыла прекрасные, хотя и слегка припухшие глаза. Она даже испугаться не успела. Николай аккуратно положил на тумбочку ключи от квартиры, потрепал бывшую любимую женщину по обольстительно-загорелому плечику и сказал только:

– Береги себя.

И вышел из квартиры, хлопнув дверью, негромко, но достаточно убедительно. Словно точку поставил вместо уже привычного многоточия.

За дверью, спускаясь в лифте и выходя на улицу, он испытал странное чувство. Облегчение, конечно, да, но и… Пустоту какую-то, что ли. Женщины все-таки удивительные создания! Вроде бы все есть, но обязательно найдется что-то, чего позарез не хватает, причем именно в данный конкретный отрезок времени. Зачем Ульяне понадобилось тащить молодого любовника в собственную квартиру? У него что, с жильем проблемы? Тогда на кой он вообще ей сдался? Перепила вчера сверх меры? Ну, не до такой же степени, чтобы рисковать достаточно обеспеченным настоящим. А впрочем… кто ее разберет!

В молодости он с этой проблемой справлялся лучше: его тогдашним подружкам для полного и абсолютного счастья был необходим ужин, поездка на машине до места ночлега и какая-нибудь эффектная безделушка в качестве сувенира. И вели они себя все-таки поскоромнее, внаглую не изменяли, денег на аборты не требовали. Впрочем, тогда, кажется, с этим дело обстояло проще, он не вникал.

Но чем богаче становился Николай, чем больше возможностей у него появлялось, тем меньше вокруг него оставалось не слишком прихотливых представительниц прекрасного пола. Хорошенькие, незамысловатые девушки остались где-то там, в прежней жизни, вместе с талонами на водку и сигареты и жилищной проблемой. Теперь его окружали женщины и девушки совершенно иного пошиба, словно явившиеся на Землю из другой Галактики. Наталья, конечно, апофеоз, но и остальные…

Ладно, с Ульяной закончено, теперь нужно взять тайм-аут, передохнуть, просто подумать о жизни. Совершенно не обязательно, чтобы сразу за оставленной любовницей появлялась следующая, он прекрасно обойдется без женщин вообще какое-то время. Возможно, даже довольно длительное. Сексуальная озабоченность в набор его достоинств не входила, просто имидж «крутого бизнесмена» требовал соответствующего образа жизни. Ну и черт с ним, с имиджем, покой, в конце концов, важнее.

Конечно, Ульяна попытается вернуть его, но несколько дней в запасе у него, безусловно есть, а за это время многое может измениться. Или у девушки все-таки хватит мозгов не лезть на рожон и смириться со своим проколом? Она же не дурочка, в самом деле…

Как выяснилось, в женщинах он до сих пор ничего не понимал. Думал, что самим фактом личной передачи ключа от квартиры, где девушка лежит, избавил себя от ненужных телефонных звонков или по крайней мере отсрочил их на несколько дней. Увы! Звонки начались ровно через десять минут после того, как он покинул обгаженное любовное гнездышко.

– Коля! – забился в трубке мобильного телефона нежный и донельзя обиженный голосок Ульяны. – Как ты можешь так со мной поступать?!

– Я? – неподдельно изумился Николай. – С тобой?!

– Конечно! Я могу показаться тебе до ужаса банальной, но…. Коля, это совсем не то, что ты… Ты даже не соизволил меня выслушать. А я могу все-все объяснить…

– И это совсем не то, что я думаю, – грустно закончил фразу Николай. – Это я понимаю, детка, можешь не напрягаться.

Ульяна запнулась, точно налетела на неожиданное препятствие. Затем, судя по всему, перегруппировала силы и вновь бросилась в наступление.

– Конечно, выслушать женщину тебе просто никогда не приходило в голову… А я… Ну пойми, все что я натворила – это же от отчаянья и безысходности… Ну, я виновата. Ну и что? А тебе пришло в голову позвонить мне вечером и поинтересоваться, чем я вообще дышу? Ты не понимаешь, мне просто было ТАК плохо…. Я думала – думала только о тебе. И что? Хотя бы один звоночек в трубке раздался? Нет!!! Значит, тебе на меня – НАПЛЕВАТЬ. Да, именно – на-пле-вать! Тебе все равно, чем я дышу, ради чего живу… Нет, я не понимаю, как можно быть такой железной, бесчувственной и бессердечной скотиной…

– Это действительно трудно, – согласился Николай, улучив момент. – Но вообще-то мы договорились созвониться сегодня утром – разве ты не помнишь?

– Ну да, конечно. Нашел удобный повод. Ты вообразил, что я не в состоянии (по своей деревенской тупости) понять, что ты нарочно сказал, что позвонишь мне только сегодня. Ну, выкроил ты время, чтобы всласть пообщаться с бабами, которых ты себе за моей спиной назаводил.

– Все то же самое, только короче, – начиная уставать от этого разговора, вздохнул Николай. – Вообще-то вчера я был с женой…

– А ко мне тогда какие претензии? Ну да, нашелся-таки настоящий мужик, которому не по барабану, почему я плачу в ночном клубе… Да, спросишь, что я там забыла? Отвечаю – а куда мне еще было идти?

– В консерваторию, – доброжелательно посоветовал Николай.

– Издеваешься? – взвилась Ульяна. – Мужику, которому я верила, на меня – наплевать, он развлекается где-то со своими бабами. А у меня есть – ДРУЗЬЯ, представь себе. Которые всегда поддержат, не то что твои подзаборные шлюхи, которым нужны только твои деньги…

– Тебе они не нужны? Прекрасно, учту.

– Ну, прости, пожалуйста. Но ведь даже преступников амнистируют. Просто вчера я выпила лишнего…

– Алкогольное опьянение является не смягчающим, а утяжеляющим фактором, – довел до ее сведения Николай.

– Ты что, нарочно изгаляешься надо мной? – почти взвизгнула девушка.

– Нет, – ответил Николай и дал отбой.

Телефон тут же зазвонил снова.

– Дай мне хотя бы шанс…

– Не дам.

– Я же не устраиваю тебе сцен из-за того, что ты спишь с женой…

– Детка, – почти развеселился Николай, – ты себя-то слышишь, когда несешь всю эту чушь? Только таких сцен нам и не хватало для полного счастья.

– Но как я буду жить? Об этом ты подумал?

– Квартира оплачена до конца года, – освежил ее память Николай. – Машину я тебе подарил на день рождения. Тряпок у тебя – девать некуда, цацок тоже хватает. Можешь пойти работать. Молодая, красивая, здоровая.

– Ты все сводишь к деньгам! Как всегда! – патетически воскликнула Ульяна. – А я… мои чувства… душа, наконец…

– А ты – к чему?

– Но мне казалось… Наши отношения… Человеческие чувства… Нельзя же…

– Мне тоже казалось, – перебил ее Николай, терпение которого вдруг резко закончилось. – Теперь уже не кажется. Все, детка, не унижайся, не звони мне больше, ни на мобильный, ни в офис. В крайнем случае, позвони мне домой, пожалуйся жене. Она тебя поймет, как никто, это я точно знаю. В общем, найдешь другого…

– Конечно, найду, – неожиданно спокойно, но со звенящей злобой ответила Ульяна. – Не волнуйся. Деньги – не проблема, но я к тому же найду настоящего мужчину, а не муляж. С тобой в койке – как на каторге. Да ты в зеркало на себя хоть иногда смотришь?

– Только когда бреюсь, – отрезал Николай и отключил телефон совсем.

От усталого равнодушия не осталось и следа. Теперь он даже жалел, что не дал пару затрещин этой смазливой хамке, которую он поймал с поличным, и которая тут же просто утопила его в ядовитой злобе. Пассаж насчет внешности оставил его достаточно равнодушным: Наталья, супруга любимая, столько раз на эту тему язвила, что он уже привык пропускать это мимо ушей. Не нравится – не смотри, делов-то.

А вот насчет интима… Тут Ульяна, конечно, ударила по больному. Хотя до этого демонстрировала африканскую страсть и следующее за нею чувство полного и глубокого удовлетворения. Ворковала, что любовника лучше у нее никогда не было. Словом, испытывала, по ее же словам, неземное блаженство. И он верил. Дурак. А теперь оказалось, что это просто очередной номер за те же деньги. Нет денег – оказалось каторга, а никакое не блаженство.

И Наталья постоянно всем своим видом показывает, что спать с ним – просто наказание. Правда, ни разу об этом не сказала впрямую, все больше намеками, да иносказаниями. Воспитание не позволяет называть вещи своими именами… Своими?

А собственно чем он так уж плох? Конечно, не сексуальный гигант, но вполне нормальный зрелый мужик, и удовольствие женщине вполне может доставить. Правда, для этого и женщина должна хотеть это удовольствие получить, а не снисходить, сжав зубы. Разумеется, он подозревал, что Ульяна несколько преувеличивает свои блаженные восторги, но чтобы до такой степени…

Сначала одна с претензиями на загубленную жизнь и невозможность общения с таким чудовищем, теперь – другая, а между ними – автомобильная авария, чудом закончившаяся без увечий. Не слишком ли много для одного человека? При этом расплачиваться за все это – как в прямом, так и в переносном смысле, – приходится самому Николаю. Да, забавная все-таки штука, жизнь. Иногда буквально обхохочешься.

Незаметно для себя Николай пришел к собственному, родному офису. Не столько пришел, сколько ноги привели, потому что меньше всего он думал о маршруте. Охранники у стеклянных дверей просто ошалели, увидев босса, не выходящим из машины, как полагалось, а как бы возникшим из общего потока обычных пешеходов. Даже дернулись, дабы пресечь дерзкую попытку проходимца проникнуть в охраняемое ими помещение. Дернулись – и застыли в почтительном изумлении.

– Здорово, служивые, – бросил им Николай на ходу. – Вы бдите, все правильно. А то ходят тут всякие…

Ответа он, ясное дело, не дожидался. Но ребята на входе все-таки быстро пришли в себя: всего несколько секунд понадобилось, чтобы стряхнуть с себя оторопь и позвонить по внутреннему телефону. Молодцы, нужно будет отметить при случае. Наверху, возле дверей кабинета уже стояла с блокнотом наготове его личная секретарша, сокровище бесценное Марго, классическая старая дева, без внешности и без возраста, живущая только интересами обожаемого шефа.

Впрочем, «обожаемый» – это не то слово. Марго, для всех прочих служащих фирмы – Маргарита Павловна, или даже «сама», Николая Николаевича боготворила, смотрела на него с непреходящим восторгом, ловила каждое слово, а зачастую и угадывала невысказанное. При этом Николай был совершенно уверен в том, что любовь эта – сугубо платоническая, чуждая всех земных страстей и вообще всего земного. Зато – настоящая, неподкупная и абсолютно бескорыстная.

А по совокупности, так сказать, данных, никогда бы Николай не променял бестелесную и бесцветную Марго на полдюжины красоток любой масти. Красоток – пруд пруди, а Маргоша – единственная, неповторимая и незаменимая. Даже представить себе невозможно свой офис без нее. Да что там офис – саму жизнь. Вот без жены жизнь очень даже представлялась, без любовницы – тем более, а без Маргариты… Без Маргариты жизнь просто закончится.

– Что у нас? – осведомился Николай, проходя в кабинет.

– Почти спокойно, – доложила Марго, слегка выделив голосом слово «почти».

– А подробнее?

– Финны настаивают на личной встрече. Очень настаивают.

– Но ведь договор практически подписан, нет?

– Они подписали договор под честное слово вашего заместителя, что обязательно встретятся с вами лично.

– Что?

Николай затормозил на полдороге, не успев занять свое кресло за огромным столом. Умная и опытная Марго, притормозив синхронно с шефом, молчала, зная, что на этот вопрос вполне можно и не отвечать. Вообще если можно было в какой-то ситуации обойтись без слов, она именно так и поступала. Редчайшее, между прочим, качество для женщины. Хотя и для подавляющего большинства мужчин – тоже.

– С каких пор из меня тут делают идиота? – задал следующий, тоже риторический вопрос Николай. – Михал Михалыч не может разрулить простой проблемы самостоятельно? Тогда пусть забудет о премиях и всяких там надбавках. Или поищет себе другое место работы, где вообще не нужно принимать решений. Вахтером, что ли…

– Вызвать его? – бесстрастно осведомилась Марго.

– Перебьется! Договор с финнами, конечно, штука хорошая, но по мне – проходной номер. Не хотят – не подписывают, я им не папа Римский, чтобы лично освящать всякую муру. Оформи все это, Маргоша, как положено, и пусть Михалыч на досуге почитает. Еще что?

Марго поставила в блокноте одной ей понятную закорючку.

– Еще вы хотели провести сегодня совещание на тему перспектив…

– Проведем в перспективе, сегодня не тот день. Дальше.

– Звонили из Чикаго, просили удвоить заказ. На нашу продукцию спрос неожиданно пошел вверх.

– Чем объяснишь?

– Наверное, у них опять входит в моду экологически чистый хлопок. Или стал остромодным шерстяной трикотаж. Узнать подробности?

– Обойдусь. Переправь бумаги второму заму, пусть все оформят и потом доложат об исполнении. Еще поставками я не занимался…

– Просили лично вас.

– Зачем у меня два заместителя и куча помощников?

На этот вопрос Марго не сочла необходимым ответить. Тоже посчитала риторическим.

– Слушай, Маргоша, давай разгоним всю эту банду бездельников и останемся с тобой вдвоем. Ведь справимся, правда?

– Можно попытаться, – без тени улыбки ответила Марго.

При всей серьезности она каким-то неуловимым образом дала понять, что начальственную шутку поняла и высоко ее оценила. Действительно, клад, а не сотрудник. Жаль, что годится только в секретари, а не в жены, цены бы такой жене не было.

– Ладно, помечтали и будет. Что-нибудь еще важное?

– Звонила Наталья Александровна. Просила напомнить о сегодняшнем вечере.

– Ты напомнила, – отозвался Николай, чувствуя, как в нем поднимается волна совершенно слепой и необъяснимой ярости. – Но не о том. Я спросил, есть ли еще что-нибудь важное. Сказать это слово по буквам?

– Но… – чуть ли не впервые в жизни растерялась Марго.

До сих пор все, что касалось супруги шефа относилось к категории «важное». И вдруг такой поворот! Да что с ним такое сегодня? Пришел пешком, вот-вот взорвется непонятно из-за чего. События-то все рутинные, хоть и важные.

– Наталье Александровне от меня кланяйся, – чуть спокойнее продолжил Николай, – всем остальным, впрочем, тоже. А мне вызови машину, я уезжаю.

– Немедленно?

– Через десять минут. И никому об этом ни слова. Меня нет, я умер, сообщу когда воскресну. Все.

Если Марго и удивилась, то теперь ничем этого не выдала. Она бесшумно исчезла из кабинета, а Николай открыл личный сейф, выгреб из него, не считая, всю наличность, запасную банковскую карточку и заграничный паспорт с «долгоиграющей» шенгенской визой, переоделся в личных покоях за кабинетом и покинул офис через мало кому известный выход.

Марго то ли что-то поняла, то ли действительно бывала ясновидящей: машина ожидала шефа не у главного входа, а у той самой неприметной двери, которой он и воспользовался. Николай уселся на заднее сидение, нацепил на нос непроницаемые черные очки и сказал шоферу:

– В Шереметьево. Мухой.

Почему в Шереметьево? Почему как можно быстрее? На все эти вопросы ответа у Николая не было. Ему хотелось просто убраться как можно дальше от опостылевшей работы, от обнаглевших от хронического безделья баб, и вообще от всей клятой столичной сутолоки куда-нибудь подальше. Пусть без него подписывают документы, проводят совещания, развивают бизнес, заколачивают бабки. Пусть играют в эти игры до посинения… или идут к черту. А он уходит со сцены, не дожидаясь конца действия и занавеса.

А куда – особого значения не имело. Куда-нибудь, божий мир велик, а самолеты летают во всех направлениях с достаточно большой скоростью. Когда на человека вот так сваливается все и сразу, важно только одно – отползти в безопасное место как можно быстрее. Главное, чтобы такое место хоть где-нибудь было.

И чтобы были деньги на дорогу. Наверное, это по большому счету и есть счастье: иметь возможность смыться бесшумно и в неизвестном направлении. Правильно ведь кто-то сказал давным-давно: «На свете счастья нет, но есть покой и воля». То есть то, что можно купить прямо сию минуту.

Не отходя, как говорится, от кассы.

Глава вторая. Свобода как осознанная необходимость

Четыре часа спустя Николай сидел в полупустом салоне первого класса самолета «Эр-Франс» и наблюдал, как проплывает далеко внизу сначала Россия, потом – Белоруссия, причем с такой высоты разницы не было практически никакой. Стюардесса-очаровашка предложила любые спиртные напитки чуть ли не через секунду после взлета, и с милой улыбкой, на безупречном английском языке извинилась, что курить – увы! – запрещено.

– Даже в первом классе? – искренне изумился Николай, давненько не летавший рейсовыми самолетами.

– Мне очень жаль, – еще милее улыбнулась стюардесса.

– А мне-то как жаль, – пробурчал Николай по-русски, но решил смириться.

В конце концов, три часа без сигареты он вполне мог прожить. А стюардесса была – ну, очень миленькой. Загорелая, гладко причесанная брюнеточка, в обольстительной мини-юбочке и фирменном кителе, надетом на белоснежную блузку. Просто хрустящая вафельная трубочка с ванильным кремом. И пахло от нее чем-то нежным и сладким, точно в кондитерском магазине.

«Назначить ей свидание, что ли? – вяло размышлял Николай, потягивая ледяную водку, слегка разбавленную лимонным соком. – Наверняка у нее в Париже будет несколько свободных часов, а то и сутки. Закатиться в какой-нибудь отельчик в тихом центре французской столицы с такой куколкой, взять комфортабельный номер с трехспальной кроватью. И…

И потом окажется, что она точь-в-точь такая же, как наша, российская Маша или Глаша, только глупости щебечет на английском языке. Рано или поздно придется вставать с постели и вести ее в какой-нибудь ресторан. А потом еще прогулять девушку по магазинам, так сказать, в знак признательности. Беседу светскую вести… И отвечать ей нужно будет по-английски, значит, думать над тем, что говоришь, да еще слова подыскивать из не слишком богатого запаса. Оно мне надо?»

«Оно» Николаю явно было не надо, а вот что нужно – он и сам не знал. Вылетев на волне ослепляющей злости и раздражения из офиса, он даже не заметил, как оказался в Шереметьево, хотя движение по Москве было столь же интенсивным, как всегда, и автомобильных пробок хватало. Но все это прошло как-то мимо его сознания. Исключительно на фоне стресса сумел купить билет на ближайший международный рейс, случайно оказавшийся парижским. Но с таким же успехом он мог улететь в Канаду или в Новую Зеландию, ну, во всяком случае, в любую страну, где действовала шенгенская виза.