скачать книгу бесплатно
О «наезде» Сани Шалого с требованиями ежемесячной платы Генка Бригадир уже знал и обещал решить эту проблему, но в связи с этим почти в два раза увеличил «налог».
– Тем более у вас братвы теперь больше, – добавил он. – Каждый должен зарабатывать!
Остаток денег Сенька хранил в ему одному известном тайнике и делил на две части: первая предназначалась для покупки железнодорожных билетов на всю компанию, мечтающую однажды отправиться «к морю», вторая – «на чёрный день». На случай, если вдруг настанут особо трудные времена…
С того времени, как Сенька оказался на улице, его «экипаж» вырос, и все хотели попасть вместе с вожаком в тёплые края. Да и сам он не смог бы теперь их оставить без своего покровительства. Средств на заветное путешествие требовалось всё больше, но денежный запас рос очень медленно. Слишком много случалось непредвиденных, но необходимых расходов.
– Не жмитесь, братва! Для всех стараюсь! – напомнил Сенька. – Вот уедем к морю, совсем другая жизнь начнётся! – мечтательно произнёс он и широко улыбнулся.
…Тоня постелила на толстые трубы, обмотанные жёлтым изоляционным материалом, какие-то тряпки, позвала Егорку.
– Давай спать, поздно уже, – распорядилась она. – Я рядом с тобой буду, – сказав это, девочка помогла Егорке расстегнуть его красивый ярко-синий комбинезончик.
– А где моя коватка? – недоумённо спросил малыш.
– Теперь здесь твоя кроватка! – сообщила девочка. – Что, не нравится?
– Это не коватка! – возразил Егорка.
Мальчишки вокруг засмеялись.
– О, интеллигенция пожаловала!
– Не нравится ему…
– Ничего, юнга, привыкай к настоящей жизни! – посоветовал Сенька Моряк.
– А где поштынка? – спросил Егорка, надув пухлые губки. – И одеялко…
– Г-где п-простынка! – передразнил Борька.
– Одеяло ему подавай! – захохотали обитатели теплушки.
– У меня в Саратове тоже простынка была! – вставил Генка. – А теперь нету!
– Почему они шмеюча? – обиделся малыш.
– Да не смотри на них! Посмеются и перестанут. Они мировые, в общем, пацаны! Нормальные. Ложись давай…
Малыш стал снимать носочки.
– Э, носки не снимай! – остановила его «нянька». – Спи так!
– Ношочки надо поштиять, – возразил мальчик.
Все опять засмеялись.
– «Носочки постирать!» Какой аристократ выискался, – веселилась публика. – Где ж тебе стиральную машинку тут взять?
– Тогда въюкопашную! – настаивал Егорка, явно намереваясь заплакать.
– Ой, «врукопашную» носки стирать собрался! Ну, цирк!
– Хватит вам ржать! – попыталась урезонить всех Тоня. – Он же маленький!
– Я башой! – снова возразил Егорка, и плакать ему совсем расхотелось.
– Ладно, большой, – согласилась нянька. – Мы здесь так спим. На трубах. Они тёплые. Только вот носочки снимать не будем… Зимой вообще ничего не снимаем… А когда запачкаются – выбросим и новые купим.
– Мама не так меня шпать укладывает! Надо обнять, шкажать, кто я, и пеекьештить!
Мальчишки примолкли, слушая Егорку.
– Обнять? Ладно. И перекрещу. А как это «сказать, кто ты»? В смысле – ты кто?
– Шинок, лапочка, шолнышко!
– А-а, – улыбнулась Тоня. – Мама тебе ласковые слова говорила, – догадалась она. – «Сынок, солнышко»… Выходит, любила… Что ж оставила тогда? – недоумевала новоявленная нянька.
– Потеялащь, – вздохнул малыш и пожал плечиками.
– Да уж… потерялась. Ну, ложись давай, лапочка. А завтра на работу вместе пойдём.
– На папину? – встрепенулся он. – Далеко-о!
– На мою, Воробышек, на мою! В переход. Говорят, с тобой больше подадут… Так что мы теперь… вроде как напарники! – улыбнулась девочка.
Обитатели теплушки затихли. Каждый вспомнил времена своего короткого детства. Федька украдкой смахнул слёзы.
– Ты чего? – спросил Вовка.
– Да-а… так… Мне мамка тоже ласковые слова говорила… когда трезвая была…
Егорка долго не мог уснуть. К нему запрыгнула Белка, облизала щёчки тёплым языком, пристроилась рядом. Мешали непривычные звуки и этот резкий запах, от которого щипало глаза. Кто-то, наверное, снова открыл в темноте вонючий пакет с клеем…
Безуспешные поиски
Уже давно стояла глубокая ночь, пассажиры уходили на посадку, их сменяли другие, а вестей о Егорке не было. Вера даже плакать больше не могла – слёзы, наверное, кончились… Тревога сковала её, стотонным камнем повиснув на груди. Дочка, накормленная молочной смесью, заваренной кипятком, тихо спала в коляске.
Наконец Вера увидела Павла. Он быстрым шагом направлялся к ней. Один. Уже по выражению его лица женщина поняла, что поиски прошли впустую. Несчастная мать сидела на краешке скамьи, как вдруг медленно повалилась набок и мягко сползла на пол.
Подскочивший офицер не успел её подхватить. Он осторожно поднял Веру с пола, усадил на скамью. Дамы, сидевшие по соседству, начали приводить её в чувство: обрызгали водой лицо, прикладывали к вискам ватку с нашатырным спиртом.
Наконец несчастная пришла в себя. В этот момент подоспела бригада скорой медицинской помощи, вызванная Павлом. Вере сделали укол, дали какие-то таблетки…
– Вам нельзя здесь оставаться. Надо отдохнуть, – Павел осторожно поддерживал молодую мать под руку, опасаясь, что та снова потеряет сознание.
– Что, не нашли? – спросила она, уже зная ответ.
– Пока нет. Все окрестности осмотрели, охранников опросили, дежурных милиционеров, даже бомжей…
Она закрыла лицо руками и тихо заплакала.
– Не переживайте так, найдётся Егорка! Его ведь не только мы ищем! И с Ленинградского вокзала ребята-милиционеры подключились. Сейчас пристрою вас, и пойдём снова.
– Куда пристроите? – растерянно спросила женщина. – У меня и денег на гостиницу не хватит…
– Деньги есть. Это не проблема.
– Не надо, я не возьму. Мужу позвоню. Он пришлёт.
– И где у нас муж? – спросил он.
– В командировке. На Севере. На руднике. Вахтовым методом…
– У-ух! Так вы оттуда неделю перевода ждать будете! Если вообще дождётесь…
– Ну и ладно. Ничего. Подождём.
– Не глупите, Вера. Ночевать с ребёнком на вокзале собираетесь?
– На вокзале.
– Всё. Пойдём! Это не обсуждается!
И он, не слушая больше возражений, крепко взял женщину под руку, не забыв прихватить её чемодан.
В ближайшей к Комсомольской площади гостинице офицер снял два номера: один для Веры с дочкой, другой – по соседству – для себя.
– Мне очень стыдно, я обязательно вышлю вам деньги, когда… – потупившись, тихо сказала женщина.
– Не о том думаете, – оборвал её моряк. – Не беспокойтесь, уж разберёмся как-нибудь. Отдыхайте! – И он снова отправился на поиски ребёнка.
Записав номер её мобильного телефона, обещал сообщать о новостях.
Павел бродил по ночным привокзальным улицам, всматриваясь в лица редких прохожих, заглядывал во дворы, снова обошёл все вокзалы и переходы Комсомольской площади, надеясь увидеть белокурую головку Егорки в темноте, различить его фигурку в толпе пассажиров на перроне.
«А ты видел водяных чудовищ? А хоть чуду-юду какую-нибудь?» – вспоминался ему голос малыша…
Светало. Улицы становились всё более безлюдными. Павел боялся возвращаться в гостиницу: не знал, как сообщить Вере о новой неудаче.
Подумал о том, что она, наверное, сидит голодная. Он догадывался, что уснуть женщина не сможет. Зашёл в круглосуточный супермаркет, накупил продуктов, не забыв и о детском питании, о чём проконсультировался у продавца.
Вера открыла дверь сразу, как будто ждала его, стоя у двери. И снова огонёк надежды погас в глазах женщины, как только она увидела, что офицер вернулся один.
«Какая же она красивая!» – невольно восхитился он.
– Что? Нет? – спросила Вера, и надежда угасала в её светлых глазах.
– Нет…
Она прислонилась спиной к стене и стала тихонько сползать вниз, закрыв лицо руками, но Павел поддержал её.
– Что делать? – тихо спросила женщина. – Сыночек мой, сыночек! Как жить? Как теперь жить?
– Он найдётся, – стал уговаривать её моряк. – Обязательно найдётся!
– Что делать? Как теперь жить? – повторяла она.
– Вам надо подкрепиться. Я принёс продуктов.
– Я не хочу…
– Надо!
– Как я могу думать о еде, если мой сын где-то один… на улице. Он же совсем ещё маленький! Он голодный, ему холодно… И страшно! А если с ним что-то случилось? А если его кто-нибудь…
– Вера, так нельзя! – продолжил уговаривать её Павел. – Своими терзаниями вы ему не поможете.
Потом он взял безвольное тело несчастной матери на руки, усадил в кресло, положил мокрое полотенце на её лоб. Женщина замолчала и замерла в оцепенении, пока Павел раскладывал на низеньком журнальном столике принесённую из магазина снедь.
– Вам нужны силы. Выпейте вина. Здесь вот… продукты.
Мужчина почувствовал, что и сам невообразимо проголодался. Он вспомнил, что вчера успел только позавтракать.
– Давайте выпьем вина и поедим. Нам обоим надо подкрепиться.
Он разлил вино в гранёные стаканы.
– Пейте! Вам надо успокоиться! – Он подумал, что нужно было купить для неё какое-нибудь успокоительное. – Красное сухое вино полезно, – сообщил он, чтобы как-то уговорить её.
Она сделала несколько глотков, надкусила бутерброд и продолжила сидеть с отрешённым видом, откинув голову на спинку кресла.
Заплакал ребёнок, и Вера как будто очнулась. Взяла девочку с кровати и стала укачивать, напевая колыбельную. А Павел смотрел на эту сцену с умилением.
– Извините, мне надо её покормить, – сказала она.
– Конечно. – Он с готовностью поднялся и вышел, с ужасом подумав о том, что заставил выпить алкоголь кормящую мать…
Постучав утром в номер Веры, он тут же услышал звук открывающегося замка. Увидел её заплаканное лицо, опухшие от слёз глаза.
«Даже сейчас красивая», – подумал Павел.
– Вы не спали? – спросил он.
– Нет, – ответила она, – не могла уснуть…
– Вера, мне нужно в Казань, к родителям. Очень нужно.
