скачать книгу бесплатно
Первая шпага ордена. Непутёвая троица
Алексей Берсерк
В некогда славном Зверином королевстве наступили тяжёлые времена. Церковь год за годом теснит простых жителей своими законами. А тут ещё и начавшая расползаться по северным землям чума отнимает всё больше жизней. И кто бы мог подумать, что могучий орден Птичьих паладинов утратит прежнее влияние? Но именно в такие времена история иногда являет героев, приходящих из ниоткуда. И порой даже не желающих своей участи. Одним из них становится Диего О`Коннор. Бывший паладин ордена, который берёт на себя куда больше, чем положено изгнаннику и отщепенцу. Обретя компанию друзей, он первым поднимет шпагу против зла и несправедливости. Даже если придётся пойти наперекор власти церкви.
Алексей Берсерк
Первая шпага ордена. Непутёвая троица
Часть первая
Глава 1
Южные земли были богаты на медовые закаты. А тополя здесь тянулись вверх каждой веточкой. Иногда можно было увидеть, как солнце само собой катится по дорогам в жаркий полдень. И не было для зверей благодатнее края, чем этот.
Однако в городе Мухотравье царили свои порядки. И жизнь его обитателей была такой же, как и везде. Для мышей и хомяков это означало работать в полях, раскинувшихся по округе. Для куниц и барсуков – охотиться и торговать. Для ящериц и жаб – молиться. Ну а для птиц – охранять закон. И из этого правила не было исключений. Ведь каждый зверь, кто не желал следовать своей участи по рождению, становился изгоем. Нигде его больше не жаловали и не принимали. Даже в Гильдии воров – самой бесчестной звериной шайке, что когда-либо знал мир.
К счастью, у Габриель имелись длинные когти и она была юркой, как и все ласки. Потому, в отличие от кроликов и воробьёв, глава Гильдии когда-то с радостью взял маленькую чертовку к себе под крыло. А со временем даже научил её паре отменных трюков. Это сделало Габриель грозой кошельков на базарах и в тавернах. Отчего три года назад она заслужила в Гильдии почётное прозвище – Сероклык. Сам глава Лукар назвал её так, объявив остальным, что у Габриель в темноте клыки и те кажутся серыми. И ласка этим прозвищем до сих пор страшно гордилась.
Сегодня вечером Габриель собиралась заглянуть в очередное местечко, где уже не раз промышляла – в таверну «У старого Годжи». Правда, кем был этот Годжи, не знал даже хозяин таверны – почтенный толстый крот со смешным именем Фуггс. И потому Габриель считала, что так зовут резного кота в шляпе, что красовался на деревянной вывеске.
Как всегда, она слегка поклонилась ему перед тем, как войти. Это был её маленький ритуал «на удачу». А через пару мгновений ласку буквально захлестнул привычный мир солоновато-чесночного запаха вперемешку со звоном стаканов и ярким светом масляных ламп.
Вокруг, как обычно, веселились звери всех сословий, кто решил пропустить вечерком кружечку-другую, устав от дневных забот. Но часть из них была всего лишь местными обалдуями с парой монет за пазухой. И Габриель даже не обращала на них внимания. Куда больше её волновали заезжие купцы и игроки в кости. Ведь и у тех, и у других, как правило, водилось намного больше деньжат.
Прошагав между первыми столами, ласка прошмыгнула к стене и стала наблюдать. Туда-сюда по залу таверны сновали две сестры – Ота и Нота, обслуживая гостей. Гильдия хорошо им платила, и эти выдры готовы были закрывать глаза на многое из того, что творила Габриель. Ну а их хозяин и вовсе оставался слеп, как и любой крот. Потому лучше всего он умел подсчитывать прибыль после закрытия да разливать эль.
Минуты тянулись за минутами, кто-то из зверей вставал из-за стола и выходил на улицу, а на его место вскоре присаживался другой. Висевшие на стенах трофеи уже давно погрызла моль, и, пожалуй, одной только Габриель было известно сколько времени сёстры не выметали грязь из углов. Хотя сейчас глаза ласки оставались всецело заняты поиском лёгкой добычи.
«Вот она!» – обрадовалась Габриель, когда наконец заметила в углу смеющегося хомяка. Он громко трепался о чём-то со своим товарищем-ежом, между делом набивая щёки орехами. Не самая крупная рыбёшка в городе, подумала ласка. Кажется, толстяк всего лишь поставлял сукно на базар. Однако кошель его свисал прямо со стула…
Дождавшись, пока пара зверей пройдёт мимо, Габриель отошла от стены и опустилась на передние лапы. Затем ловко скользнула по полу, обогнув несколько столов. И вскоре оказалась прямо позади хомяка, в два счета стянув кошель, точно спелое яблоко. На штанах ротозея остались висеть лишь надрезанные тесёмки.
Затем Габриель неспешно отступила к стене обратно, нащипала там пакли между брёвен и набила ими кошель доверху. Так ласка обычно избавлялась от шума монет, прилаживая чужие сбережения к своему широкому поясу. И теперь она могла снова бесшумно перемещаться по таверне.
Ещё через некоторое время новой жертвой Габриель стал плетущийся к выходу хорёк. Прекрасно умея изображать из себя обворожительную пустышку, Габриель легко нашла с ним общий язык. И пока хорёк лишь застенчиво отвечал на её вопросы пьяным голосом, ласка незаметно сняла с его пояса приличную мошну. Затем для вида прогулялась с хорьком на улицу и снова вернулась в таверну.
«Монетка к монетке,
Кошель к кошельку,
Как груши на ветке,
Висят на боку»,
– довольно напевала про себя ласка.
Следующая её жертва должна была стать последней на сегодня. К счастью, долго искать не пришлось. С самого начала Габриель видела, что один из столов в дальнем конце зала облюбовал большой чёрный петух. И за всё то время, что она промышляла в таверне, он ни разу не шелохнулся.
Сей разодетый франт был явно не местным. И, возможно, поэтому так сильно набрался фирменного золотого эля Фуггса, что лежал сейчас на столе с раскрытым клювом. Хотя миновала только половина вечера. Скорее всего, петух служил охранником в свите какого-нибудь влиятельного церковника или купца. Но даже если он являлся обычным солдатом – ласка не возражала. В конце концов, Габриель несколько раз обкрадывала в этой таверне городскую стражу Мухотравья. А значит, и с заезжим пропойцей должна была легко справиться.
Подобравшись ближе, Габриель заметила, что петух давно уже перешагнул порог своей юности. Он носил ухоженную чёрную бороду и пышные усы на фоне алых серёжек. Однако через один его глаз проходил узкий шрам. Да и среди наливного чёрного оперения петуха проглядывало несколько блёклых и потрепанных перьев. И всё же гораздо больше ласку волновал плащ. Будучи вусмерть пьяным, петух так и не удосужился ослабить его, чтобы позволить Габриель хоть одним глазком взглянуть на его кошель. А потому оставалось лишь надеяться, что мошна бородача окажется такой же богатой, как и его внешний вид.
В какой-то момент ласка увидела, что из-под плаща выглядывает краешек шпаги, и решила воспользоваться этим обстоятельством. Поняв, что никто в таверне пока не обращает на неё внимания, Габриель, прижимаясь к стене, мигом преодолела оставшееся расстояние до того места, где сидел петух. А затем аккуратно скользнула на пол, подкравшись на четвереньках к стулу. Раз, два – и ловкие лапы осторожно приподняли шпагу за ножны. Признаться, прежде Габриель не доводилось ещё встречать такого оружия! Даже у главы стражи Мухотравья.
Заглянув петуху под плащ, она и вовсе заметила на ножнах пару драгоценных камней. Однако выковыривать такую добычу из оправы было сейчас слишком опасно. И потому ласка решила отложить кражу шпаги на потом, сосредоточившись на поиске кошеля.
Как и подозревала Габриель, кошель висел не так уж далеко от эфеса. И, пошарив немного, ласка смогла подцепить одну из завязок когтем. Ещё несколько мгновений – и добыча сама опустилась ей в лапу. Улыбнувшись, Габриель потянула кошель к себе. Однако тут же почувствовала, как что-то прижало её к стулу.
– Ах ты! Красть у пала…*ик*… ди-на! – закудахтал очнувшийся петух, слегка икая.
Ласка поняла, что попалась. Широкое крыло петуха не давало ей сдвинуться с места. Как этот мешок перьев вообще умудрился заметить её в таком состоянии? Ведь Габриель не совершила ни единой ошибки, чтобы себя выдать!
Тем не менее она с детства знала, что следует делать в подобных ситуациях. Изо всех сил пихнув крыло задними лапами, Габриель попыталась вырваться из-под стола. Но не тут-то было. За шиворот её тотчас же ухватил крепкий клюв. Дёргаясь в нём, как мелкая рыбёшка, Габриель хотела изловчиться и ударить петуха по морде. Но оказалась быстро приподнята с пола и бессильно повисла в воздухе.
Сцена их борьбы, конечно же, моментально привлекла всеобщее внимание. Хотя вначале звери не понимали, в чём дело. Но потом дружно начали охать, гомонить и даже злобно рычать. Впервые с юных лет ласку Габриель – первоклассную щипачку и гордость Гильдии воров Мухотравья – поймали за лапу. Причём у всех на виду.
Глава 2
У жаба Буфо сегодняшний день, как всегда, начинался с забот. Предстояло разобрать гору свитков с жалобами. Впрочем, Буфо и не помнил уже, когда дела обстояли иначе. Его учитель – главный церковник Чито – как раз заканчивал сейчас утреннее богослужение. А это значило, что скоро он должен был явиться на порог читального зала в ожидании результата. И потому Буфо спешил как мог.
Сначала он просмотрел свитки с просьбами почистить колодец или отремонтировать кровлю беседки у рынка. И только потом перешёл к заявлениям о разбое. Такие дела обозначались красной ленточкой, скрепляющей свиток. А в случае Гильдии воров – чёрной. Но преступления Гильдии в Мухотравье Буфо разбирать откровенно не любил. А порой даже вздрагивал от тех вещей, что снова и снова учиняла эта шайка. Правда, поделать с ней князь города, к сожалению, ничего не мог. По заверениям Чито, у стражи просто не хватало сил выбить наконец всех членов Гильдии из города. Хотя, как подозревал сам Буфо, в этом деле были замешаны не только чистые намерения князя покончить с преступностью.
Так или иначе, сегодня заявлений о разбое на столе лежало всего два. И оба были перетянуты красной лентой. Отчего жаб лишь облегчённо выдохнул.
– Вот удача, – тихонько прошептал он и развернул первый свиток.
Заявление касалось кражи. Какая-то молодая ласка таскала кошели в таверне «У старого Годжи». Обычно в таких случаях церковь предписывала наказание в десять ударов кнутом. Или лишение лапы. Но в случаях с членами Гильдии воров главный церковник мог назначить и более суровую меру. Если удавалось доказать связь виновника с Гильдией.
И всё-таки ласка эта попалась в первый раз. Да и вдобавок была поймана тем, кого хотела обокрасть. В итоге даже начальник стражи признал её неумехой.
– Одиночка, – заключил Буфо. После чего с улыбкой прописал на свитке: «Наказание – 10 ударов».
В эту минуту у дверей читального зала раздались шаги его учителя.
– Ты уже закончил, ученик мой? – заговорил хриплоголосый Чито.
– Да, – как можно более уверенно ответил Буфо. Последний свиток он решил распечатать уже по пути в канцелярию. В конце концов, драка каралась обычным штрафом в пять монет с каждого из зачинщиков. Или тремя днями в яме без еды. А такие вещи Буфо умел прописывать на ходу, макая перо в запасную чернильницу, которую носил на поясе.
– Что ж, тогда следуй за мной, – распорядился Чито, и Буфо сгрёб все свитки в кучу. А затем вразвалку двинулся с ними к дверям, с трудом поспевая за учителем.
– Какие нарушения сегодня случились в городе? – поинтересовался главный церковник, поправив на ходу очки.
– Ваше святейшество, да мелочи. В основном мелочи, – забубнил Буфо.
– Поломки, драка… Одна кража.
– М-м? Кража? – слегка обеспокоился Чито. – Гильдия?
– Нет, обычная воровка. Потому и попалась.
Буфо постарался произнести это без единого намёка на сострадание. И всё же ему было жаль бедняжку.
– Обычная, говоришь? – остановился вдруг Чито посреди галереи. – А ну дай-ка сюда заявление на эту чертовку.
Услышав требование, Буфо поспешил догнать учителя.
– Вот, верхний свиток с красной лентой.
Главный церковник с неодобрением взглянул на собеседника и вытянул из кучи свитков указанное заявление.
– Это драка, обалдуй! – прошипел Чито, изучив содержание.
– Простите великодушно! – пришибленно извинился Буфо. – Сейчас… Тогда он здесь.
И, повернувшись к учителю боком, он постарался протолкнуть нужный свиток наружу. К сожалению, заявление выскользнуло у Буфо прямо из-под мышки, и Чито был вынужден поймать его сам.
– Посмотрим… – прохрипел главный церковник. – Нет, не годится. Ласка явно связана с Гильдией. К тому же она успела умыкнуть два кошелька до этого. Виновна. Приговор – казнь через отсечение головы.
– Как… в-ваша милость? – изумился Буфо. На миг у него перехватило дыхание. – Позвольте, но разве не вы сами мне говорили, что члены Гильдии воров не попадаются на таких мелочах? К тому же там нет доказательств… Я читал…
Но Чито лишь грозно задрал подбородок.
– Ты смеешь оспаривать решение главного церковника? – вперил он в
Буфо неумолимый взгляд.
– Нет, как можно, – тут же поклонился пристыжённый Буфо. – Но я, мы… Как будет угодно вашей милости.
– То-то. В этом городе все воры до единого связаны с Гильдией, – деловито завершил диалог Чито и двинулся дальше в канцелярию.
Его ученику ничего не оставалось, кроме как смирно поплестись в том же направлении. Хотя на сердце у Буфо повис тяжёлый камень.
Позже, покончив наконец со всеми делами, он улучил минутку и что есть духу рванул к церковным воротам.
Солнце сегодня пекло как проклятое, но Буфо не испугался и принялся вспоминать, в какой стороне от храма находится таверна крота Фуггса. Он знал, что шансов мало. Но если сейчас кто и мог помочь ему найти больше доказательств для спасения ласки, так это тот самый петух, которого она чуть не обворовала. Ведь, в конце концов, петух же её и схватил.
«Хм, интересно, что Птичий паладин мог забыть у нас в городе? – размышлял Буфо, шлёпая лапами по мостовой. – Ведь их орден отсюда далеко на севере».
Между тем каждый зверь с уважением уступал ему дорогу, поскольку не часто им удавалось застать на улице церковника.
В итоге Буфо пришёл к выводу, что петух просто исполнял здесь какое-то поручение своего ордена или главного храма церкви. А значит, мог послужить хорошим подспорьем в решении его проблемы. Ведь слово Птичьего паладина против слова главного церковника Мухотравья имело немалый вес. Особенно если этот петух был высокого ранга в своём ордене.
Но когда Буфо явился на место и зашёл в просаленное заведение Фуггса, то был просто обескуражен. Оказалось, что схвативший ласку Птичий паладин до сих пор пребывал тут! И был пьян в стельку!
«Что за дикость! – бухтел про себя Буфо, следуя за услужливым кротом в подвал, куда тот отвёл петуха под утро. – Паладины не пьют эля! Это запрещено их кодексом».
Однако знал об этом, похоже, только сам Буфо, поскольку в их края паладины заглядывали редко. И простой народ не имел представления о запретах ордена. Лишь о том, что все петухи с рождения становятся членами Птичьих паладинов. Исключений из этого правила не было.
– Вот он, – прогудел Фуггс, указав в сторону торчавших из темноты двух лап, утопающих в копне из перьев.
– Благодарю, уважаемый, – поклонился ему Буфо и осторожно подошёл к спящему петуху.
– Прошу простить, доблестный… э-э-э… – в морду жабу тотчас же шибануло парами перегара, и он был вынужден прикрыть нос рукавом робы. – Прошу простить, господин. Но мне очень нужна ваша помощь. Понимаете, та ласка, которую вы вчера поймали, – она-а…
Но петух, казалось, вообще никак не реагировал на его слова – лишь вставлял кое-где между ними свой храп.
– В общем, её хотят убить, – произнёс в конце концов Буфо как можно громче и чётче.
– Что-о?! Убить?! Кто посмел?! – заорал вдруг петух во всё горло и мгновенно вскочил с места.
Это заставило робкого Буфо буквально откатиться в сторону к бочкам с элем.
– То есть казнить. Наш, э… главный… – забормотал он.
– Неважно! Убийца должен быть наказан. Веди! – ретиво отчеканил петух, даже не взглянув на жаба. – За честь пер-р-натых!!!
Это был главный и единственный клич всех Птичьих паладинов на свете.
Глава 3
Ночные часы в холодной темнице Мухотравья тянулись долго. Однако Габриель знала, что ещё хуже приходится тем зверям, которых сажают в яму. Поэтому, как только первые лучи солнца проникли сквозь зарешёченное окно её узилища, ласка немного воспрянула духом. И даже поверила, что сможет выбраться из этой передряги целой и невредимой.
Лучше всего, конечно, чтобы её приятели из Гильдии заплатили нужным стражникам. А те бы обставили всё так, будто Габриель сама сбежала. Однажды глава Лукар сам провернул подобный трюк. И все остались довольны, охранников даже не лишили работы. Хотя выговор они получили знатный. Но Лукар потом всё им компенсировал сторицей.
Правда, в этот раз схватили не главу Гильдии и даже не его правую руку, а всего лишь обычную щипачку, которых в Гильдии имелось немало. Хотя такие обстоятельства всё равно не лишали Габриель надежды на спасение. И уж чего она точно не ожидала, так это появления к полудню у решёток в коридоре самых обычных конвоиров. Причём именно тех, кто отводит зверей на эшафот, а не подкупленных Гильдией стражников.
– Давай, поднимайся, – гаркнул ворон в шлеме и накидке с гербом города на груди.
– Кто, я? – опешила Габриель.
– Ну не я же! Поздно уже дурочкой прикидываться.
– А куда меня… – решила всё же уточнить ласка.
– Туда, куда вам всем и дорога, – рассмеялся ворон. – Отребье гильдейское.
Габриель ужаснулась. Ею снова завладели тёмные мысли.
– Это ж надо догадаться обокрасть самого Птичьего паладина! – усмехнулся второй ворон, молодой и бойкий.
– Кого? – ничего не понимая, медленно и нерешительно подошла Габриель к решёткам, пока первый стражник открывал клювом замок.
– Ты что же, даже не знаешь, кто поймал тебя за шиворот, воровка? Это был не простой служака.
В глазах у ласки на секунду всё помутилось. Она в жизни не слышала ни о каких паладинах. Но это было и немудрено: детство Габриель прошло вдали от церкви. И потому внешний мир за пределами Мухотравья казался ей не слишком интересным. Раз или два они путешествовали с главой Лукаром в соседние области. По пути останавливались на ночлег в трактирах, где она обкрадывала постояльцев. Но Лукар всегда говорил Габриель, что все деньги обычно стекаются в города. А на дорогах ловить нечего.
– Может быть, кто-то спрашивал обо мне? – в последний раз решила поинтересоваться у конвоиров Габриель.
– Да кому ты нужна! – утробно буркнул ворон, разделавшись наконец с ржавым замком. – Было б надо, давно бы уже спросили.