banner banner banner
Герцог с татуировкой дракона
Герцог с татуировкой дракона
Оценить:
Рейтинг: 0

Полная версия:

Герцог с татуировкой дракона

скачать книгу бесплатно

– Отец, присмотри! – Она стиснула худое запястье сэра Роберта, но открывшаяся ее взору картина настолько захватила Лорелею, что она не смогла больше выговорить ни слова.

В четырнадцать лет ей еще никогда не доводилось видеть обнаженного мужчину, да к тому же еще и мертвого.

Он лежал лицом вниз, сильные руки были неподвижно вытянуты над головой, словно он вознамерился плыть по скудной придорожной траве. Жуткие черные синяки покрывали окровавленную плоть. Длинный и состоявший из одних бугров и связок, он настолько не походил на нее, насколько люди вообще могут отличаться друг от друга.

У нее сжалось сердце, и пока карета медленно проезжала мимо, Лорелея изо всех сил пыталась вновь обрести дар речи. Ей стало не по себе от промелькнувшей в голове дурацкой мысли, что бедняга наверняка совсем замерз.

Мертвецы сами холодны как лед. Об этом она узнала, в последний раз поцеловав в лоб мать, прежде чем над той навсегда опустили крышку гроба.

– Что, Утка?

Хотя ее отец носил баронский титул, в Лондоне скромные землевладельцы Везерстоки бывали не настолько часто, чтобы избавиться от эссекского акцента.

Когда-то с акцентом говорила и Лорелея, но за время обучения в мейфэрской школе быстро от него избавилась, сменив на безупречный лондонский выговор. Тем не менее на этот раз вздрогнуть ее заставил не акцент сэра Роберта, а его слова.

Самые жестокие насмешки одноклассниц в школе-интернате Брейтуэйт не шли ни в какое сравнение с издевательствами, которые ей приходилось терпеть в семье.

Утка.

– Мужчина, – заикаясь, пробормотала она. – Тело.

О нет, он, кажется, пошевелился – или это обман зрения? Прищурившись, она прижалась лицом к стеклу, чтобы четче рассмотреть сквозь ливень сбитые костяшки пальцев, сжимавших траву, на руках, изо всех сил тянущих тяжелое тело вперед.

– Стойте, – прохрипела она, охваченная дрожью. – Остановите карету!

– Приспичило, что ли, подвязки трут? – с издевкой произнес Мортимер, ее старший брат, и резко отодвинул шторку окна. – Батюшки! На дороге окровавленное тело.

Три мощных удара по крыше кареты заставили кучера остановиться.

– Он живой, я уверена! – воскликнула Лорелея, нащупывая ручку двери. – Клянусь, он пошевелился. Мы должны ему помочь.

– Я напрасно думал, что дорогая школа избавит тебя хотя бы от малой доли идиотизма, Утка.

Мортимер и в более благоприятные дни редко не хмурил свои густые брови, выражающие едва разделимой линией надменное презрение, предназначенное исключительно ей.

– Ты что, совсем ополоумела, собралась копаться в этой грязи?

– Мы можем поехать через Брентвуд, – дипломатично предложил сэр Роберт. – И оттуда направить за ним карету скорой помощи.

– Тогда кроме гробовщика ему уже никто не понадобится, – умоляла Лорелея. – Мы ведь можем его спасти?

– Никогда в жизни не видел столько крови.

Глаза ее брата потемнели от нездорового любопытства, но никак не от жалости.

– Пойду посмотрю, что там.

– Я с тобой.

Безжалостной рукой он с силой оттолкнул Лорелею с прохода так, что она спиной отлетела на свое обтянутое уже выцветшим бархатом кресло.

– Ты останешься с отцом. Я возьму кучера.

Как обычно, сэр Роберт Везерсток ничего не сказал и не сделал против своего единственного сына, когда Мортимер выпрыгнул из кареты и со стуком захлопнул за собой дверь.

Лорелея нисколько не винила отца в пассивности. Мортимер уже превосходил его и по размеру, и по жестокости.

Ей пришлось прилечь на пульсирующую от боли ногу, чтобы видеть, как мужчины пробираются сквозь серые вечерние сумерки. Еще было достаточно светло, чтобы рассмотреть блеклые цвета уходящего дня.

Несчастного можно было принять за огромное кроваво-грязное пятно на ярко-зеленой поросли весенней земли. При приближении Мортимера и кучера он съежился словно улитка, посыпанная солью. Только в отличие от улитки у него не было раковины для защиты истерзанного тела.

Лорелея сглотнула в тщетной попытке унять бьющееся сердце. Как только мужчину подняли, его руки тяжким ярмом повисли на шеях носильщиков. Хотя Мортимер был самым высоким из знакомых ей мужчин, ноги незнакомца волочились по грязи. Его голова свисала ниже плеч, и она не видела его лица, чтобы понять, в сознании он или нет.

Зато от других частей его тела она не могла оторвать взгляд.

Она изо всех сил старалась не смотреть ему между ног, и в основном ей это удавалось. Однако в тот момент это была не столько скромность, сколько сочувствие к бедняге, достойного лучшего обращения.

Иными словами, она лишь два раза глянула мельком и отвела глаза.

Кровоподтеки уродливыми тенями ползли от лопаток до предплечий его раскинутых рук. Гребни ребер на левом боку были фиолетовыми и на другом – красными. Синяки от ударов тупыми предметами покрывали мышцы живота, словно его много раз били или пинали. Когда его подтянули поближе, Лорелею особенно испугала кровь, как самый дурной знак.

Его тело выглядело так, словно его разжевал беззубый великан. На его плечах, груди, торсе, бедрах вплоть до голеней чудовищным образом открывались целые куски мяса.

Может быть, ожоги?

– Боже милостивый, он еще жив? – Отцовский возглас благоговейного страха напомнил Лорелее, что она не одна в карете. Мужчина спешно открыл дверцу, чтобы помочь втащить раненого внутрь. Его пришлось затаскивать вчетвером.

– Он больше не жилец, если не поторопимся. – Кучер поместил длинные ноги незнакомца в карету так, что они спокойно расположились коленями вплотную к сиденью. – Боюсь, он не протянет нескольких миль до Брентвуда.

Сорвав с себя плащ, Лорелея накрыла им дрожащее на полу тело.

– Мы должны сделать все возможное, – настаивала она. – В Брентвуде есть врач?

– Ага, еще какой.

– Пожалуйста, отвезите нас к нему поскорее.

– Конечно, мисс.

Он закрыл дверь, вскочил на свое место и пустил упряжку отдохнувших лошадей галопом.

Как только они рванули вперед, с растрескавшихся пересохших белых губ незнакомца сорвался полный страдания стон – подобного Лорелея прежде не слышала. Его большая рука, защищая лицо, метнулась из-под укрывавшего плаща так, что сердце Лорелеи разрывалось в груди.

Ожог шел от шеи до скулы, обнажив сухожилия и мышцы.

Судорога жгучей жалости жаркой волной пробежала по коже, резкой внезапной болью сковала тело. Из глаз Лорелеи хлынули слезы, из сжатого горла вырвался крик чистой души, словно она помогала тому раненому животному в устье реки Блэкуотер.

Его дыхание становилось все слабее, кожа, несмотря на синяки, побледнела словно полотно.

Он умирал.

Не раздумывая, она сняла с руки перчатку и нежно прижала свою ладонь к его ладони, обхватив ее пальцами.

– Не уходите, – умоляла она. – Останьтесь здесь. Со мной.

Его грубая грязная рука сжала ее с такой силой, что от боли у нее перехватило дыхание. Он повернулся лицом, но глаза остались закрытыми.

Даже это незначительное действие пробудило в Лорелее уверенность в том, что он все осознает. И, может быть, она каким-то образом поддержала его.

– С вами все будет хорошо, – напевно произнесла она.

– Не ври этому несчастному ублюдку. – Мортимер с отвращением скривил губы. – Он не гусь-подранок, не хромой котенок и не те заблудшие, которых ты вечно привечаешь. Здесь бинтом, тарелкой супа и трогательными песенками не отделаешься, на нем живого места не осталось. Лорелея, он умирает.

– Ты этого не знаешь, – произнесла она резче, чем хотела, и получила хлесткую пощечину за проявленную неосторожность.

– Это ты не знаешь, что с тобой будет, если еще раз заговоришь со мной в таком тоне.

Большинство девушек в подобном случае искали бы защиты у отца, но Лорелея уже давно поняла, что на защиту в жизни рассчитывать не стоит.

Щека у нее саднила, Лорелея опустила глаза. Мортимер принял это как знак покорности, но она так поступила, только чтобы скрыть ярость. Она уже научилась себя вести в моменты его безудержного гнева или нервного напряжения. И с ее стороны было большой глупостью забыть об этом, потому что она точно знала, на что он способен. То, с какой силой ее подопечный сжал ей руку, ничто по сравнению с тем, что она постоянно терпела от брата.

Не обращая внимания на пульсирующую боль в ноге, Лорелея решила не реагировать на Мортимера, а склонилась над раненым убрать черную как смоль мокрую прядь волос с глаз, так страшно заплывших, что он не смог бы их открыть.

Напротив нее с брезгливым любопытством и отвращением лежащего мужчину рассматривал Мортимер.

– Интересно, что произошло с этим придурком. За всю жизнь не видел такого побитого человека.

Лорелея сдержалась и даже вида не подала при упоминании о жизненном опыте. Ему исполнилось всего двадцать лет, и вне стен спортивного зала он видел одну-единственную драку, учиненную им самим же.

– Подозреваешь, здесь не обошлось без бандитов? – с тревогой спросил из-за ее спины сэр Роберт, высматривая в сгущающейся темноте злодеев.

– Вполне возможно, – небрежно произнес Мортимер. – Или он один из них. К сожалению, мы близко к Галлоуз-Корнер.

– Мортимер, – засопел отец, – ты втащил в мою карету преступника. Что скажут люди?

На фамильном гербе Везерстоков красовался девиз «Fortunam Maris» – «Счастье с моря». Но спроси кто-нибудь у Лорелеи, каков девиз ее семьи, она ответила бы: «Quid dicam homines?» – «Что скажут люди?».

Всю жизнь это были любимые слова – и величайший страх отца.

Лорелея открыла было рот возразить, но брат, мстительно сверкнув глазами, словно королевскими сапфирами, ударил ее по губам.

– Если бы я бился об заклад, то ставил бы на то, что его заказали. В обычной драке парня так не калечат, без особых указаний – отомстить или убить. Видать, он из тех джентльменов, кто пытается сбежать от долга, проиграв все подчистую синдикату. Или, может быть, несколько местных отделали его за бесчестие сестренки… Хотя нет, те части как раз не тронули. Не правда ли, Утка? – Лукавое выражение его лица говорило о том, что он поймал взгляд Лорелеи, направленный туда, куда не следовало.

Мучительная краска стыда залила ее лицо, она еще долго не могла заставить себя посмотреть в безжалостные глаза Мортимера. Только глазами они с братом похожи. Отец называл их драгоценностями Везерстоков. Она ненавидела зеркала – из них на нее пристально смотрели глаза брата.

Она потупила взор, полностью погрузившись в изучение грязных ногтей на руке. Ладонь бедняка по сравнению с ее казалась сплошной мозолью. Огрубевшая кожа на костяшках его пальцев, словно на старой туфле, была сбита и сорвана.

Что бы с ним не случилось, он давал отпор.

– Он – не джентльмен, – установила она. – Слишком мозолистые руки. Может, батрак или конюх с какой-нибудь соседней фермы?

Несложно было представить, как он этими руками ловко управлялся с веревкой, чтобы обуздать жеребца. Два огромных великолепных существа, сошедшихся помериться силами в поединке.

– Больше похож на конюха, – фыркнул Мортимер. – Готов поспорить на наследство, он моложе меня.

– Что ты такое говоришь?

Из-за измененных до неузнаваемости черт Лорелея терялась определить возраст мужчины. Ни одной седой ниточки в черных, словно мгла, волосах, и у раздувшихся губ не было ни морщинки, поэтому она поняла, что он не старый, но кроме этого…

– Волосы растут у него не как у взрослого.

– Но он такой большой, – заключила она. – Так как на груди очень сильные ожоги, понятно, что все волосы опалились.

– Я говорю не о его груди, дура, о его пах…

– Мортимер, прекрати, пожалуйста!

Лорелея вздрогнула. Слова прозвучали почти как выговор, так строго, насколько хватило смелости у отца. Мортимера это очень разозлило. Ей повезло, что он успокоился, хотя, может быть, впервые в жизни Лорелея жалела, что брат не договорил до конца.

Дорога была так ухабиста, что экипаж страшно трясло, и Лорелея едва не упала на раненого. Его грудь поднялась, но вместо стона боли из горла вырвался только жалкий хрип и бульканье.

– Простите. Я не хотела, – всхлипнула она.

Потеряв равновесие, она упала на колени, повиснув над ним, и слегка коснулась его пальцами в поисках опоры, стараясь не причинить боли его содрогающемуся телу.

Но тщетно. Он был одной сплошной раной.

Слезы брызнули у нее из глаз и упали на его израненные пальцы.

– Утка, может, все-таки сядешь? – самоуверенный голос отца напомнил ей набирающий силу звук свистка оставленного на плите чайника. – Не подобает благородной барышне ползать по полу.

Вздохнув, она облокотилась на обитое золотым бархатом сиденье, пытаясь подняться и снова сесть.

Но почувствовала, как кто-то с силой дернул ее за локоть, не давая подняться.

– Лорелея, я сказал – сядь! – негодовал сэр Роберт.

– Я не могу, – задыхаясь, с опаской промолвила она. – Он не отпускает меня.

– А это что еще здесь такое? – Мортимер стер с напряженных мышц предплечья несчастного грязь, но под ней темнело пятно. Когда он очистил получше, начал проступать рисунок с искусными углами и изгибами, отталкивающий и притягивающий одновременно, а также четкий и ясный, если бы не многочисленные раны.

– Птица какая-то? Змий-искуситель?

– Нет, – покачала головой Лорелея, внимательно изучая причудливые очертания. – Это дракон.

Глава вторая

Вдох причинял ему нестерпимую боль, выдох – непереносимые страдания, – и каждый длился как будто целую вечность.