Не овладеешь ветром

– Так хотелось свести более близкое знакомство с моими людьми? – хмыкнул он, перевязывая ей ступни.

Нари ничего не ответила, но поджала под себя ноги сразу, как только он закончил, и тут же независимым гордым жестом оправила подол.

– Пообедай, – велел он, поднимаясь.

Она ничего не ответила, глядя на него недовольно и обиженно. Влажные волосы её, потерявшие где-то косынку, стали уже подсыхать и золотились на её плечах лёгким светящимся облаком. Нежная кожа шеи контрастно выступала из-под мужского строгого ворота рубашки, отчего Нари казалась ещё более хрупкой и женственной.

От её красоты у него перехватило дыхание.

Сглотнув, он отрезал:

– Буду вечером. – Затем быстро добавил: – За портами с палубы следят теперь.

– Не дурочка, – зло зыркнула она на него.

Он мягко усмехнулся, но ничего не ответил и вышел.

…вернулся он гораздо позже, чем предполагал: слишком много дел требовали его внимания и непосредственного участия. Часть людей оставалась на острове, часть возвращалась с ним; нужно было расположить в трюме захваченных рабов, разобраться с добычей – что брать, что оставлять… дележи, споры, доходящие до драк!

Когда Кьерин вернулся в каюту, Нари уже спала.

Он с улыбкой полюбовался её мирным видом и устроился рядом.

Заснуть ему, впрочем, не удалось, потому что она, разбуженная его появлением, вдруг распахнула глаза, проморгалась, обнаружила его рядом и громко завизжала.

– Бездна! – подскочил на койке Кьерин, не ожидавший таких бурных реакций.

Нари, отвизжавшись, кубарем скатилась на пол.

Он удивлённо поморгал. Он, совершенно точно, не планировал сегодня никаких поползновений в сторону её тела, потому что слишком устал, и не понимал, чем её так напугала банальная совместная ночёвка.

– Нари? – вопросительно свесился с койки он.

С пола ему ответил яростный блеск её глаз.

– Я не буду с вами спать! – категорично и бурно высказалась она.

Он закатил глаза. Затем с насмешливой любезностью отметил:

– У меня тут всего одна койка, Нари. Если ты не планируешь спать со мной – то где?

Она села, подтянула под себя ноги, попятилась по полу от него, одновременно оглядываясь.

Каюта была невелика, и обилием спальных мест и впрямь, не баловала.

– За столом посплю! – наконец, сделала выбор Нари.

Кьерин устало потёр лоб. У него не было никаких сил спорить с ней, поэтому он буркнул:

– Как знаешь! – и устроился поудобней.

В ответ ему раздались фырканье и шорох.

Он незаметно скосил полуприкрытые глаза: она и впрямь села за стол, положила на столешницу руки и устроила на них голову.

«Дурочка!» – устало подумал он и, закрыв глаза, тут же провалился в сон.

Глава шестая

Нари, конечно, не спалось, и дело было вовсе не в неудобном положении.

Она злилась на Кьерина, который, видите ли, взялся тут таскать её на руках, промывать ей царапины, и вообще!

С Нари никогда ничего подобного не случалось. Молодые люди, которые жили в их деревне, были грубоваты и не очень-то умели ухаживать за девушками, а Нари не спешила выходить замуж за первый подвернувшийся вариант. Она была отличной рыбачкой, а ещё умела прекрасно коптить свой улов, да и покупали рыбу у красивой весёлой девушки куда охотнее, чем у кого другого. Отец её был моряком, и тоже помогал с деньгами, а деревенские её не обижали.

Нари не спешила замуж, потому что ей мечталось о чём-то более романтичном, чем грубые плоские шуточки и шелудивые ручонки, так и норовившие приобнять. Она даже думала перебраться однажды в город – в её глазах городские парни были овеяны романтичной дымкой предполагаемой изысканности манер.

И тут, видишь ли, в её жизни случилось такое совершенно чудесное явление, как заботливый мужчина, который кутает её в свой кафтан, носит на руках и моет ей ноги!

И всё бы хорошо, но мужчина этот – наглый ньонский пират, который разграбил её деревню, а саму её украл, потому что, видите ли, ему понадобилась новая наложница!

Тьфу три раза, и четыре сверху!

От разочарования и обиды Нари тихонько всхлипнула.

Однако тут же строго напомнила себе, что глупо сетовать на то, что укравший её мерзавец отличается некоторой романтичной заботливостью. Это в любом случае лучше, чем грубый насильник, которому вообще нет дела до её чувств.

Князь оказался всё же не совсем подлецом, и этим можно было как-то воспользоваться. Во всяком случае, потянуть время, придумывая план побега.

Нари тяжело вздохнула. Если князь довезёт её до Ньона, её шансы на побег стремительно и необратимо сведутся к нулю.

Значит, нужно сбежать до того, как они достигнут Ньона.

Можно даже прежним путём, через порт. Вот такой вот ночью, как сейчас. Главное, точно определить момент, когда они будут недалеко от берега. Плавала Нари отлично, но стоило трезво оценивать свои силы; долго она с морскими волнами не проборется.

«Либо доплыву до ниийского берега и буду свободна, либо утону и не стану наложницей», – оптимистично заключила Нари и решила следовать именно такому плану.

Для его осуществления было бы неплохо разобраться, каким маршрутом и с какой скоростью они следуют. Нари более или менее представляла себе карту местных берегов – в конце концов, ей случалось частенько ходить к материку, а уж про ветра в Многоземном море она могла бы целый справочник написать.

Осторожно взглянув на князя и убедившись, что он крепко спит, Нари тихонько встала и подошла к раздраенному порту. Ночной морской воздух пахнул на неё ароматом свободы и счастья.

Она высунулась наружу, наслаждаясь порывами такого родного морского ветра, и еле удержалась от радостного вскрика: ей была прекрасно видна и луна, и несколько ярких звёзд, так что не составило ни малейшего труда понять, в каком направлении идёт корабль.

Оставалось дело за малым: определить, с какой скоростью он двигается, чтобы примерно высчитать его путь.

Нари тихонечко обошла каюту в поисках того, что можно было бы использовать как лаглинь [1], но на первый взгляд ничего подходящего не нашлось. Однако она же была на корабле! Наверняка здесь можно будет потихоньку стащить откуда-то лаг, если даже в каюте она его не найдёт!

Или, если уж дела будут совсем плохи, можно попробовать определить положение корабля по звёздам – вон, астролябия в каюте имеется, а Нари худо-бедно умеет ею пользоваться.

Не слишком хорошо, правда.

Нари вернулась к порту, чтобы ещё разок взглянуть на звёзды и прикинуть, хватит ли её навыков для определения точного расположения судна с помощью астролябии.

– Точно сумасшедшая, – донёсся от койки обречённый вердикт князя.

Шараханья Нари по каюте его разбудили, и он сделал вывод, что она снова пытается сбежать через порт.

– Ты хоть понимаешь, насколько мы сейчас далеко от берега? – продолжил выговаривать он, садясь. – Утопнешь!

Нари прекрасно понимала, что прямо сейчас она и впрямь сбежать бы не смогла, потому что непременно погибла бы в борьбе с волнами. Однако намекать князю на то, что у неё есть более исполнимый план, было бы безумием, поэтому она лишь фыркнула насмешливо:

– Неплохой вариант!

Кьерин поморщился. Потёр лоб рукой. Очень хотелось спать, но строптивая девчонка под боком может учудить глупостей, поэтому лучше, наконец, разобраться, что её не устраивает.

– Почему ты хочешь сбежать? – прямо спросил Кьерин, для которого этот вопрос и впрямь был загадкой. Он полагал, что Нари сказочно повезло, что он обратил на неё своё внимание, и лучшей судьбы она желать бы не могла.

– В самом деле, с чего бы это!.. – хмыкнула Нари, которую весьма раздражала его незамутнённая уверенность в собственной неотразимости. – Я вам говорила, – напомнила она мягким тоном, словно обращалась к душевнобольному, – меня не манит роль вашей наложницы.

– Но почему? – искренне удивился Кьерин, вставая и делая к ней шаг. – Я очень богат, – попытался втолковать он ей. – Ты ни в чём не будешь нуждаться, никогда. У тебя будет всё лучшее из того, что ты пожелаешь! – пылко заверил он.

Она сложила руки на груди и насмешливо поправила:

– Кроме свободы.

Он нахмурился.

– О какой свободе ты говоришь? – переспросил он. – Ты женщина, Нари. Ты так или иначе принадлежишь мужчине!

Она возвела глаза к потолку.

– Большую часть своей жизни я прекрасно жила свободной, и никому не принадлежала, – жёстко отрезала она, и после добавила: – И вам не буду.

Отметя её бредни о том, что она якобы была свободной – должно быть, её отец был весьма глуп и не научил её жизни, – он с нажимом возразил:

– Ты уже моя, Нари.

Ему очень нравилась эта мысль, и выговаривать её было особенно приятно. Он был весьма доволен тем, что встретил такую необычную девушку, и что эта девушка теперь полностью принадлежит ему.

Нари, естественно, его собственнических притязаний не одобрила.

– Я своя собственная, – холодно поправила она.

Её упорство его обозлило. Ему захотелось немедленно утвердить над ней свою власть, заставить её признать, что она принадлежит ему и только ему.

– Твои иллюзии по поводу женской свободы совершенно несостоятельны, Нари, – сухо отметил он, делая ещё шаг к ней.

Она вздрогнула, но отступать было некуда – за её спиной стоял стол.

Он подошёл вплотную – впрочем, не прикасаясь к ней. Лунный свет из порта рельефно высветил черты его строгого лица, и по его выражению она поняла, что он сейчас скажет что-то очень страшное для неё.

– Если ты настаиваешь на том, что ты свободна, – мягко и певуче произнёс он, гипнотизируя её, – то, конечно, как совершенно свободная девушка ты прямо сейчас свободно выйдешь за дверь, – он скривил губы и язвительно закончил: – И я снимаю с себя всякую ответственность за то, что там с тобой сделает моя команда. Поскольку свободная женщина, конечно, сама в состоянии решать свои проблемы подобного рода, – сладким голосом добил он.

Отчаяние и чувство беспомощности захватили её с головой. Он загнал её в угол – во всех смыслах этого слова – и она не видела никакого выхода из этого угла.

– Ах, уже не хочется быть свободной? – издеваясь, поддел он. – Уже хочется быть моей?

Нари в который раз напомнила себе, что лучше он один, чем они все.

Он, в конце концов, даже не был противен. Совсем ещё юный – не красивый, но и не отталкивающий, – и с зачатками хороших манер. Он не казался человеком, который будет груб с женщиной, – в отличие от тех его похотливых товарищей, которых она уже имела несчастье наблюдать.

С ужасом Нари поймала себя на мысли, что, в самом деле, купить свою жизнь и безопасность ценой близости с ним – не такая уж и дурная сделка.

Ей сделалось мерзко и противно; особенно мерзко именно потому, что она всерьёз примерилась к мысли о том, чтобы отдаться ему в обмен на эту самую безопасность.

– Поцелуй меня, Нари, – вдруг ворвался в её размышления его требовательный голос. – В знак того, что хочешь быть моей.

Он был уверен в том, что наконец-то привёл её к покорности.

Однако даже загнанная в угол, напуганная и не видящая для себя никакого выхода Нари – не собиралась сдаваться.

– Как же ты жалок! – с глубоким чувством презрения чётко выговорила она ему прямо в лицо вместо поцелуя.

Этот неожиданный выпад вызвал у него скорее недоумение, чем гнев.

– Только и можешь, что угрожать мне своими бандитами! – ободрившись, продолжила пылко обличать его Нари. – Но я никогда, никогда тебя не поцелую, слышишь?! – она толкнула его в грудь руками; и, хотя он явно был сильнее её и мог проигнорировать этот тычок, он всё же сделал шаг назад.

На лице его читалось самое искреннее недоумение.

– О да, ты можешь взять меня силой! – нервно рассмеялась она, расхаживая по тесной каюте из стороны в сторону. – Или можешь запугать так, что я сама под тебя лягу! – она пронзила его взглядом гневным или убийственным. – Но я никогда не буду твоей, по-настоящему твоей! – разворачиваясь в очередной раз мимо него, ткнула она в него пальцем.

– Но почему? – вклинился в её страстный монолог его удивлённый вопрос.

Она, остановившись, смерила его злым взглядом, но он выглядел как человек, который в самом деле не понимает.

Она, к тому же, добавила ему очко симпатии за то, что он спокойно выслушал её вспышку и, кажется, сам хотел разобраться в её причинах. Поэтому она решила снизойти до убогого ньонца и объяснить ему по слогам самые очевидные из вещей.

– Ты уничтожил мой дом, – стараясь подавить дрожь в голосе, сказала она. – Разрушил мою жизнь. Замучил моих друзей и знакомых. Разве этого мало, чтобы ненавидеть тебя? – серьёзно и строго спросила она.

Он моргнул три или четыре раза, затем вполне спокойно ответил:

– Я дам тебе новый дом, гораздо лучше прежнего, и гораздо лучшую жизнь. И, если ты так хочешь, я оставлю твоих людей у себя.

Пришёл её черёд моргать, глядя на него с недоумением.

По его лицу и голосу читалось, что он и впрямь считает, что может просто взять и купить её прощение.

– Дай мне Господь терпения! – взмолилась Нари.

Князь, хотя и не поддержал её молитву, был полностью солидарен с этим призывом. Ему тоже катастрофически не хватало терпения в разговоре с этой странной девицей, которая не понимает очевидных вещей.

Лаглинь – длинный тонкий трос, который служит основой для лага, простого прибора, позволяющего измерить скорость парусного судна.

Глава седьмая

Нари смертельно устала. Этот день выдался слишком долгим и кошмарным. Она уже несколько раз признала неизбежность собственной скорой смерти, и это постоянное ощущение себя почти-трупом совершенно вымотало её психически и эмоционально.

Сил спорить с закостеневшим в своих заблуждениях ньонцем у неё уже не было – в конце концов, чего она ожидала от избалованного князька, который, очевидно, никогда не сталкивался с женскими отказами и в целом не представлял себе, что где-то за пределами его отсталой варварской страны женщины имеют право сами выбирать себе мужчин?

Однако, как ни крути, князю удалось произвести на неё какое-никакое положительное впечатление. Он казался вполне разумным, способным рассуждать, слышать чужие аргументы. Это не отменяло, конечно, того факта, что он был мерзавцем и варваром; но всё же он был разумным варваром.

– Давайте договоримся? – устало предложила Нари.

Предложение её вызвало у Кьерина заметное оживление: он тоже устал, ужасно хотел спать и, в самом деле, предпочёл бы договориться о чём-то миром, чем выходить на новый виток войны.

– Давайте вы просто отпустите меня в ближайшем ниийском порту? – предложила Нари, сама поняла, что вышло слишком прямо, и поспешно добавила: – Я всё равно никогда не стану такой наложницей, как вам хотелось, так что вы только даром потеряете время!

В лунном свете его ястребиный взгляд казался ещё страшнее: к нему примешивался едкий мистический блеск.

– Это называется не «давайте договоримся», – насмешливо поправил он, – а «давайте вы сделаете по-моему!»

Нари насупилась, потому что возразить было нечего.

– Вношу альтернативное предложение, – мягко заговорил Кьерин. – Ты перестаёшь грезить о побеге, а я не стану торопить тебя с принятием решения быть моей.

С его точки зрения, это был великолепный компромисс: она, конечно, весьма манила его как будущая любовница, но он уже вошёл во вкус от простых взаимодействий с нею, и вполне готов был подождать. С ней было интересно, и постельные развлечения перестали быть для него самоцелью, а теперь виделись лишь как один из элементов насыщенных и ярких отношений.

С точки зрения Нари, это был подлый и коварный удар. Она знала наглого князя всего один день – день, в который он пришёл захватчиком и разбойником! – но он уже успел произвести на неё впечатление своими манерами и своей разумностью. К своему стыду и гневу, она признала, что его выжидательная тактика вполне могла закончиться её капитуляцией.

«Неужели я вправду могла бы позабыть, какой он мерзавец?» – скривилась она, в ужасе прислушиваясь к своим чувствам.

Чувства её непреложно отвечали: да, могла бы.

Ей было мерзко и противно это признавать, но его заботливость и внимательность к ней уже тронули её сердце; и она уже иногда забывала, сколько у неё веских причин его ненавидеть. Если так будет продолжаться дальше – ужасные события сегодняшнего дня и совсем сгладятся в её памяти, а его чуткое осторожное отношение к ней даст свои неизбежные плоды. И она, в самом деле, сама радостно упадёт в его объятия.

Нари аж замутило от подобных перспектив. Мысль о том, что она может однажды отдаться этому мерзавцу добровольно, казалась ей и бесконечно унизительной, и возмутительной, и горькой, и страшной.

– Никогда! – решительно тряхнула она головой.

«Лучше смерть!» – гордо пронеслось в её мыслях.

Это соображение – что она скорее умрёт, чем добровольно останется с ним, – придало ей сил.

– Нари, ты дурочка? – устало вопросил он, подходя к ней, вглубь каюты. С укором добавил: – Я готов идти на уступки из уважения к тебе и твоему свободолюбивому нраву, но тебе не стоит так забываться и упускать из внимания тот факт, что мне может надоесть потакать твоим капризам.

Сердце её замерло от ужаса.

Она не то чтобы забыла, что ему… может надоесть «потакать её капризам»… Она просто уже записала его в «не совсем подлецы», и потому не ждала чего-то страшнее пустых угроз и выражений недовольства.

То, что он прямо напомнил ей, что ему «может надоесть», заставило её смотреть на ситуацию совсем уж пессимистично.

«Либо он ломает меня медленно и, как говорится, нежно, – сделала вывод она, – либо ему надоедает играть, и он ломает меня быстро и больно».

Альтернатива показалась ей кошмарной.

«Я в любом случае проиграю, – сделала вывод она. – Если только не смогу сбежать».

Но с последним её шансы тоже таяли на глазах. Возможно, если она сейчас сыграет покорность, ей удастся притупить его бдительность и вернуться к плану с «добраться до берега Ниии вплавь»?

Но этот план был безумным и зыбким. Если их корабль будет удачно проходить недалеко от берега, если она сумеет вычислить положение корабля, если ей удастся сбежать через порт, если ей удастся доплыть, если он не бросит своих людей на её поиски…

Нари определила бы свои удачные шансы как один против девяносто девяти.

От отчаяния и безнадёжности ей сделалось совсем тоскливо и страшно. Мысли, которые она гнала от себя весь день, – мысли о том, что у неё всё равно нет шансов, мысли о том, что всё равно всё кончено, что она всё равно умрёт, что её всё равно ждут только боль и страх, – догнали её, наконец.

В накрывающей её с головой панической истерике она взмахнула руками.

– Ах, вот как! – воскликнула она и прежде, чем он успел понять, что она делает, рванула к порту, быстрым движением забралась в него, высунула ноги наружу и, зацепившись руками за рамы, нервно обернулась и крикнула в его ошеломлённое лицо:

– Ни шагу ко мне, иначе прыгну!

Её истеричный голос срывался; ветер трепал светлые волосы, в лунном свете мерцающие мистическими бликами. Под её ногами разверзлась бездна: холодные морские волны сурово разбивались о корму корабля, и часть брызг долетала и до неё. По коже пошли мурашки от холода и страха.

– Ты что творишь?! – прошипел из угла каюты князь, впрочем, не делающий попыток приблизиться к ней. Однако его хищный острый взгляд так вцепился в неё, что, ей казалось, она и не сможет прыгнуть, потому что взгляд этот пришпилил её к кораблю.

– Я лучше… лучше умру, чем буду вашей! – звонким срывающимся голосом заявила она. – Или вы отпустите меня, или я умру, умру, так и знайте! – в истерике задохнулась слезами она.

– Куда я тебя отпущу, дурочка?! В открытое море?! – язвительно переспросил князь, внутри себя взвешивая шансы успеть вытащить её живой, если она и впрямь прыгнет.

Шансы были так себе.

– В ближайший ниийский город! – захлёбываясь ветром и слезами, поправила она.

– В ближайший ниийский город, – строго повторил он и кивнул: – Хорошо.

Она так задрожала, что чуть не вывалилась наружу.

Он резко шагнул к ней.

– Не подходите! – снова потребовала она, перехватываясь покрепче и с недоверием переспрашивая: – Вы меня обманываете, да?

– Смысл мне тебя обманывать, Нари? – сухо открестился он, складывая руки на груди, после чего пояснил: – Положим, я обману тебя сейчас. Чтобы через несколько дней снова наслаждаться подобными картинами? – дёрнул он подбородков в её сторону.

Он говорил справедливые вещи, но ей всё же не верилось, что он, в самом деле, так легко отступил.

– Вы меня отпустите, правда? В ближайшем городе? – срывающимся голосом переспросила она.

– Да, отпущу, в ближайшем ниийском городе, или в другом, если ближайший тебе не понравится, – сухо подтвердил он.

Она прикрыла глаза от облегчения.

В следующую секунду обнаружила, что не знает, как забраться обратно: она держалась тем, что упиралась обеими руками и почти висела над морем.

Он разгадал её затруднения и скучающим тоном уточнил:

– Я могу тебе помочь?

– Да, пожалуйста… – попросила она.

Он подошёл, перехватил её за талию – приятно тёплыми руками – и затащил обратно в каюту.

Несколько секунд она просто дрожала, пытаясь справиться с нервным перенапряжением.

Он, стоя в двух шагах, рассматривал её задумчиво и недовольно.

Когда она справилась с паникой и истерикой, то с ужасом поняла, что не видит на его лице ни досады, ни гнева, ни упрямства – ничего из того, что должно было бы на нём отобразиться, если бы она своим шантажом действительно достигла бы успеха.

– И в чём подвох? – тихо и устало спросила она.

Он наклонил голову, и она вздрогнула от его пронзительного взгляда.

– Ты забыла, Нари, – мягко и спокойно напомнил он, – что у меня полный трюм людей, которых ты назвала… – он издевательски протянул: – Своими друзьями и близкими. Конечно, я пошёл бы навстречу своей любимой наложнице, – с удовольствием протянул он, – и позаботился бы о них, а то и позволил бы ей самой определять их дальнейшую судьбу.

Утомлённо прикрыв глаза, Нари внутри себя признала, что проиграла окончательно и бесспорно.

Он насмешливо продолжил:

– Но, поскольку моя любимая наложница то ли вышла в ближайшем ниийском городе, то ли сбежала, то ли утопла, то ли нашла себе иного покровителя, – он явно с наслаждением перечислил все те альтернативы, которые она для себя рассматривала, – то, конечно, ничто не помешает мне сорвать на них своё неудовольствие.

Он сделал шаг вперёд, подходя к ней вплотную, и мягко продолжил:

– И поверь, Нари, моё неудовольствие… будет очень велико. И я позабочусь о том, чтобы они жили долго, долго, – он наклонился к её уху, – очень долго, и познали его во всей его полноте.

По щекам её покатились бессильные слёзы.

Её не страшила смерть.

Она верила в загробную жизнь, и верила в то, что Господь её не оставит.

Но теперь речь шла не о ней – а о тех, с кем она жила бок о бок всю свою жизнь.

– Вы… – выдавила она из себя с трудом. – Вы… отпустите их, если я… сделаю, как вы хотите?..

Он оглядел её поникшую фигурку с торжеством и великодушно заверил:

– Любой каприз, Нари. Вернуться на тот остров, устроиться в любом другом месте мира, найти новую жизнь в Ньоне. Сможешь поговорить с каждым и решить, что для кого будет лучше.

– Хорошо, – бесцветно ответила она.

Он всё-таки нашёл способ её сломать.

– Ну наконец-то! – с облегчением воскликнул он и весело спросил: – Можем, наконец-то, отправиться спать? И никаких дурацких визгов и побегов из моей кровати? – иронично поддел он.

Она уставила безразличный мертвенный взгляд куда-то в его переносицу, и тихо покорно произнесла:

– Как вам будет угодно, господин.

После чего медленно прошла мимо него и послушно легла на койку, вжавшись в стену.

Он, наблюдая за этим манёвром, нахмурился.

Что-то царапнуло его изнутри – но он не смог понять, что именно.

Вместо торжества победы он чувствовал…

Горечь и разочарование.

Помотав головой, пытаясь отогнать эти неуместные чувства, он тоже лёг, обняв её со спины.

Она не отпрянула, не оттолкнула и даже не вздрогнула, просто замерла в его руках холодной безвольной куклой.

– Точно простынешь, психованная, – пробормотал он недовольно ей в волосы.

Она не отозвалась, и это почему-то вызвало досаду.

Он высвободил одну руку, подоткнул вокруг неё одеяло, потом прижал к себе крепче, пытаясь согреть.

В сердце что-то продолжало неприятно скрести; как будто произошло что-то дурное, что-то ужасно дурное, чего никак не исправить.

Сжав зубы, Кьерин отогнал от себя это досужее чувство, закрыл глаза и велел самому себе засыпать.

Это ему вполне удалось.

Драматично настроенному читателю, жаждущему страданий, предлагается закрыть книгу на этом месте и самостоятельно продумать дальнейшую кошмарную судьбу Нари.