Сфумато

– Да. Мы с тобой никогда ещё не погружались в такой глубокий «заумный» трёп, – угрюмо сказала Марина. – Ты знаешь, Стас, меня мучает вопрос: как Булгаков смог так качественно проявить негатив плёнки нашей действительности и обнажить истинно верную суть? Создать пса и разложить низость натуры на секторы. Сначала пёс Шарик со всей собачей преданностью и рабским повиновением восхищался своим спасителем. «Вот это парень, – в восторге подумал пес…» Это он о Преображенском.

А позже, разнежившись в теплых, уютных и в богатом убранстве апартаментах, да ещё с хорошей едой, пёс забыл о недавно голодном, изломанном, избитом теле. Это счастье он записал на свой счёт: «Я – красавец. Филипп Филиппович – человек с большим вкусом – не возьмет он первого попавшегося пса-дворнягу».

И Шариков возносит себя и относится к своей особе бережно и с уважением:

«Я воевать не пойду никуда! …воевать – шиш с маслом, – неприязненно ответил Шариков, поправляя бант».

Шариков «…поправляя бант» ходит в лаковых туфлях и в приличном костюме. Он вознёс себя в исключительную степень «самого наисамейшего и самого наисытнейшего». Бедняге и в голову не пришло, что он просто подопытный.

Филипп Филиппович – умный, образованный, воспитанный, образ которого вызывает чувства непреодолимого уважения, – движением разума и опыта непревзойдённости превращает собаку в человека, а потом человека в собаку.

Учёный форсирует время и отклоняет природу. Профессор извлекает из мозга пса маленький белый комочек и внедряет человеческий. Преображенский надеялся получить триумфальный результат своего научного опыта. Только открытие имеют магнетическую силу притяжения для учёного, и эта сила оправдывает профессора во всех его деяниях.

Во-первых, свою симпатию к профессору, как своему коллеге, Булгаков не сдерживает, он сам – врач. Во-вторых, как красиво и интеллигентно! Очеловечившись внешне, Шариков с усилием стал натягивать на себя корону исключительности. Исключительность – это ТЕБЕ выбирать. А подопытность – ТЕБЯ выбирают!

Шариков как яркий представитель красного пролетариата с гипофизом человека и собачьим сердцем почувствовал себя равноправным гражданином в квартире профессора и стал претендовать на жилплощадь. Профессор Преображенский достиг переворота в науке. Он учёный с мировым именем! И ОН породил Шарикова, как Ленин со своими подвижниками достиг переворота в России и породил Революцию.

– А ты знаешь, слово «революция» – производное от REVOLVE (револв – вращать вокруг оси). REVOLUTION (револьюшин – вращение). И революция к нам пришла оттуда, откуда слово. Не наше слово, не русское, – Стас задумался. – Вопрос: вокруг какой оси раскрутили мощную силу призыва: «Да здравствует красный пролетариат! Да здравствуют Шариковы и Швондеры!»?

Лозунги разжигали пламя революции. А что было на душе у Ленина и его сподвижников? На душе? Они воплощали наглую, коварную, необратимую по своей истине вероломность, в сердцевине которой – предательство целого народа. А что ИМ? ИМ не нужна сильная и мощная страна, ИМ нужны наши ресурсы – нефть, газ и всё, чем Бог одарил Великую Россию.

У Преображенского получился Шариков исключительным прохвостом. Воровал, врал, да ещё по своей кобелиной сути залез к Дарье в постель и чуть не изнасиловал. Мразь!

На душе у профессора было горько и больно. «Я хотел проделать маленький опыт… а в результате … передо мной – тупая безнадежность…»

Булгаков донёс через века свой гениальный замысел. Революционные настроения он ненавидел. И был прав. Что нам дала революция? Отрыжку изуродованных гипофизов в морали и принципах. Посетители, прикрывая себя положением, деньгами и элитарностью высших слоёв общества, искусно скрывали свои грехи. Ведь уважение и состоятельность профессора основывались на пороках власть имущих. Шариков – это судьбоносное, пророческое вторжение в эволюцию природы. Профессор Преображенский понял, что он обманулся.

Марина сидела с чугунной головой. Ей казалось, что она вошла в какой-то чуждый ей портал «ИЗ ВНЕ». И ей ТАМ так неуютно…

ЧАСТЬ II

Послевкусие

В бокале белого вина хозяйничали лучики света, играя сами с собой. Марина сидела на веранде в глубоких раздумьях. Она и не заметила, как, облокотившись на бокал, её подбородок уже несколько минут отмокал в вине.

Она взяла салфетку. Вытерлась. И, глядя на смятый комок бумаги, напоенный вином, вынесла приговор: «Вот моя подмоченная репутация».

Прошло три месяца с момента её увольнения. И её мучит вопрос: как она, в свои 28 лет, наступила на камень, не на тот, от соприкосновения с которым передаётся сигнал и начинает бить фонтан, а камень-пустышку. Порой действия невозможно объяснить, как приступы лунатизма. В момент приступа лунатик никогда не сможет сказать, как он оказался на бордюре высотного дома.

Как он там оказался? И ПОЧЕМУ???

Книга написана. Перечитав свои страницы, Марина не очень воодушевилась творением. Уж сильно перегружена реалиями жизни. Как приятно читать лёгкую иронию, приправленную здоровым юмором. Видно, у авторов подобных творений много любви и позитива.

Ну что ж – прекрасно! А как же правда жизни?

А кому нужна эта правда? Вот я сижу на бабушкиной веранде. Ни семьи. Ни детей. Ни работы. Я выброшенная. А значит, никчёмная неудачница. Не место мне среди моих коллег. Они – важные. А важные – значит, замеченные. А замеченные – значит, оценённые.

Марина открыла дверь в помещение, куда «Вход посторонним воспрещён», и переступив эту грань, она оказалась в зоне отчуждённости. Зачем она сюда пришла? Где её бодрое утро с чашечкой кофе? Работа с погружением в обсуждения, общение, чаепитие – ЖИЗНЬ! Где? Всё в один момент, на взлёте – рухнуло.

Приграничье депрессии подкрадывалось к Марине, но отказаться от смысла, вложенного Булгаковым в произведение, покаяться и забыть, попросить прощения у Мути и вернуться в издательство?! Нет, она не могла.

– Мариночка, а тебя пельмешки ждут. Прошу к столу, – послышался голос бабушки, прервавший её рассуждения.

Раздумья Марины переворачивали её нутро с ног на голову. Она уходила в лес, наматывала сотни метров по лесным дорогам. Сидела у пруда и утопала в своих мыслях. Мысли в основном негативные, осуждающие её поступок. После таких четвертований Марина возвращалась к пельмешкам, чаепитию и к убаюкивающим беседам с бабушкой.

– Ну что ты такая грустная? Квартира есть. Машина есть. Запасы продуктов есть. Не грусти! Я видела очень хороший сон. Твоя удача прямо на пороге, – успокаивала Марину бабушка. – Я на тебя бросила карты, – заговорщически произнесла она.

– И что? – не сдержав иронии, спросила Марина.

– Ты совсем скоро свяжешь свою жизнь с очень богатым человеком. Но между вами нет общего ложа. Вы как бы и вместе, и врозь.

Марина промолчала. Она отнеслась к этому предсказанию несерьёзно. Но вслух пошутила:

– Бабуль, наверное, я у тебя кавалера-пенсионера отобью. Вот и будем спать на разных постелях.

Они просмеялись и пошли пить чай.

А гадание… не заставило себя долго ждать.

Бабушкин дом стоял у большого поля, за которым лесная зона. В этот лес сельчане ходят собирать грибы. Сходишь туда, омоешься живым воздухом и чувствуешь обновление, вроде вынырнул из котла с жизненным эликсиром.

В один день, ставший для Марины значимым, она собралась в поле за иван-чаем. Подойдя к калитке с заднего двора, она увидела мужчину, возраст которого определить было сложно. На нём был пиджак, точно не от фабрики «Большевичка», а туфли и барсетка с полок «Смоленского пассажа». Прикид незнакомца не соответствовал тому, в чём появилась Марина. Она вышла в простых джинсиках, просторной рубашке голубого цвета и синей бейсболке. Спортивный стиль ей шёл, а голубой цвет оттенял глаза. И на фоне этого «пассажа» выглядела она по-своему выигрышно.

– Добрый день, – поприветствовала незнакомца Марина.

– День добрый, – как бы удивляясь, спросил «пассаж», будто спрашивая: «А ты откуда взялась?» И закрутил головой, ища своего водителя.

– Вы здесь живёте? – прозвучал связывающий разговор вопрос.

– Здесь живёт моя бабушка, а я в гостях.

«Пассаж» всматривался в Марину, как в вещь, будто хотел разглядеть – вещь выполнена качественно или с браком. Марина заметила оценивающий взгляд. «Ну конечно, куда уж нам, простым землянам. Вы-то на Луне обосновались. Вон сразу определяется взгляд ИНО-представителя».

Незнакомец обратился к Марине:

– Можно попросить у вас водички?

«Странно. Водички попросил, наверняка у него в машине есть. Точно нужна инфа о чём-то или о ком-то. Затягивает время», – подумала Марина и дружелюбно ответила:

– Да, конечно, сейчас.

Она решила выпендриться. Достала из холодильника запотевшую голубую бутылку «Байкал» 350 мл. Взяла голубой стакан. Салфетки. И всё установила на маленький подносик.

– Пожалуйста, – подавая поднос, спокойно произнесла Марина.

У «Пассажа» глаза вылезли из орбит и запрыгали на затылке.

– Неожиданно. В деревне… И такое комильфо…

– А что неожиданного? К воде надо относиться уважительно. Вода – это основа жизни, в ней эффект солнца.

«Пассаж», привыкший к открытому интересу к нему как к мужчине, решил, что Марина с тем же на него прицелом.

Но Марина взяла поднос и, пожелав «всего хорошего», направилась в дом.

– Мы даже не познакомились. Как вас зовут? – в голосе незнакомца прозвучала растерянность. Он понял, что ошибся. Девушка совсем не стремилась накинуть на него аркан, а вместо этого повернулась и, мило улыбнувшись на вопрос: «Как вас зовут?» – просто ответила:

– Марина.

– А меня Георгий! – крикнул он вслед убегающей Марине. Но ему показалось, что девушка его не услышала.

«Ишь ты…»

Марина занесла поднос в дом, проверила, не забыла ли антикомарин, и отправилась в поле. Настроение её как-то «посвежело». Она вернулась домой и впервые за три месяца открыла компьютер. Это говорило о том, что энергия резко изменила направление и стала вытеснять волновой негатив, очищая её. Это, наверное, как посуда. Грязная, с засохшими объедками, вызывает брезгливость. А к чистой, сверкающей хочется притронуться, взять в руки.

Марина почувствовала, что она начала смывать с себя прилипшие к ней объедки.

Прошло два дня. Марина уже и забыла о «Пассаже», как к их дому подъехал автомобиль марки «Bentley». Вышел водитель и занёс в дом огромную корзину цветов. Это были луговые цветы! Не розы, не гвоздики, а природная красота лугов. Затем он вернулся к авто и принёс ящик минеральной воды «made in Swiss». И когда цветы и вода были установлены на веранде, обратился к Марине:

– Добрый день! Разрешите я занесу в дом?

– Но я ничего не заказывала.

Водитель ничего не ответил. Деликатно отстранил хозяйку и внес ящик с водой и цветы в дом. После чего повернулся к Марине и, сказав: «Всего вам хорошего», – развернулся и направился к машине.

«Надо запомнить номер авто!» И она скачками догнала гостя:

– Я провожу вас. Спасибо, конечно. Но кто вы? Может, вы мне отраву привезли?

Водитель улыбнулся и, уже садясь в машину, сказал:

– Ваш воздух – густой, хоть режь, – вылечит любое отравление. – Сел в машину и уехал, так и не ответив на вопрос.

Марина вернулась в дом и нашла в цветах записку. Опять же, не открытку, навязываемую этикетом, а чистый белый лист, сложенный треугольником. Она развернула конверт и увидела красивый пейзаж швейцарских гор – и ни слова. Только горы, солнце, альпийский луг и вода.

Марина спросила себя: «Может, это рекламная кампания?» И сама же ответила на свой вопрос: «Да нет. Это Георгий. Жест не банальный, а очень даже…»

В этот момент появилась бабушка.

– О! Это от мамы посылка пришла? – спросила Екатерина Павловна.

Мама Марины Рита Леонидовна уже пятый месяц жила Сербии с Сергеем Викторовичем, вторым мужем. Он дипломат. С первым своим мужем мама Марины была в разводе, он ушёл из семьи, когда Марине было 5 лет. Она его почти не помнит. Мама удачно вышла замуж и не волновала дочь воспоминаниями. Марина с мамой была постоянно на связи. Рита Леонидовна звонила, отправляла посылки и раз в три месяца навещала семью.

– Ну что ты молчишь? Посылка от мамы? – повторила вопрос Екатерина Павловна.

– Нет. Это Георгий.

Екатерина Павловна замерла.

– Я что-то пропустила?

И Марина рассказала о встрече со свалившимся с Луны незнакомцем.

– Ну вот! Мои карты не врут! – зарделась бабуля.

Марине было странно слышать от образованной и продвинутой бабушки о гадании, только не по руке, а по картам. Но она не подала виду, чтобы не подорвать настрой веры и надежды «пророчицы».

– Всё верно. Только он далеко не пенсионер, а мужчина зрелого возраста. И очень даже ничего. А твои карты предсказали жизнь, как сорок лет спустя. Зад к заду или стена к стене.

– Н-да… Постели между вами… Странно. Но карты не могут врать. Надо ещё погадать, – не успокаивалась Екатерина Павловна.

– Ладно, – засмеялась Марина, – будем ждать кавалера ордена «Золотой свадьбы» с золотым унитазом и золотыми вензелями.

– Титулованного? Правильно! А то что толку, петушок-то будет петь да кукарекать, а яйца должна нести курица.

Бабушка с внучкой ещё поразвивали тему, нахохотались и пошли пить чай с пирогом. Вот такие между ними были доверительные отношения. Они могли позволить себе поговорить и о кексе, и о сексе.

После смехотерапии с бабулей Марина вернулась к компьютеру. Открыла файл книги «Гипофиз в галстуке» и замерла в мыслях: «Буду ли я издавать эту книгу? Нет! Издавать сгусток противоречий – пороков с талантами; воспитания с безнравственной лживостью, разрухи физической с разрухой духовной. Где после каждого ДА стоит НЕТ и после каждого НЕТ стоит ДА. Злопыхатели поверхностных побед накинутся, как борзые на зайца. Схватят и поволокут на эшафот». И Марина представила, как её ведут в красном бархатном платье, как в ХVI веке вели на казнь Марию Стюарт – гордую и непреклонную. Сбежалась толпа. И все с жадностью ждали расправы. Жаждали крови.

Вдруг Марина вспомнила изречение, которое произнесла венценосная королева перед казнью: «В моём конце – моё начало!» Внезапно нахлынувшие мысли впились в сознание и заставили Марину вдуматься в глубину этой пророческой внезапности.

Откуда? Из какой зоны моего мозга выплыло это? Или КТО мне пророчит? Булгаков? Вселенная? Или г и п о ф и з?

Утонув в своей задумчивости, Марина не заметила, как к ней подошла бабушка и тихо сказала:

– Ты когда в Москву?

Марина, ещё не выйдя из-под действия «В моём конце – моё начало!», замерла в безмолвии. Она мыслями пробиралась сквозь густой туман. И в конце затянувшейся паузы молчания взглянула на Екатерину Павловну и спокойно ответила:

– Сегодня. После обеда.

Во взгляде Марины отразился весь сумбур её мыслей. Она пыталась разобрать всё по файлам, но не получалось.

– Марина, что с тобой? – спросила Екатерина Павловна

– Да нет, нет! Всё нормально.

В своей квартире в Москве Марина появилась под вечер. Позвонила Стасу.

– Я дома.

– О! Прекрасно! У меня на завтра 2 билета в Малый театр.

– И что там?

– «Собачье сердце».

– «С о б а ч ь е с е р д ц е»!? – протяжно переспросила Марина. – А с кем ты собрался идти?

– С тобой.

– А как ты узнал, что я возвращаюсь в Москву?

– Екатерина Павловна сообщила.

– Бабушка???

– Да! Я звонил.

– Вот Штирлиц. А мне ничего не сказала.

– Это я её об этом попросил. Люблю эффекты внезапности.

Стас попытался напроситься к Марине в гости, но она отказала:

– О, нет, я ещё в своей скорлупе, которая, похоже по моему состоянию, ещё больше затвердела. Давай позже.

Марина закончила говорить и быстро открыла компьютер. Она неудержимо хотела узнать, КТО владелец «Bentley». Но поиски оказались напрасными.

Марина позвонила Грише. Он не раз выручал её по таким вопросам при журналистских расследованиях. У Гриши был друг, который имел возможность вытащить «…иголку из яйца…»

– Выручи меня, пожалуйста, – быстро заговорила Марина, даже не поздоровавшись.

– З д р а в с т в у й, Марина!

– Ой-ой-ой! Здравствуй, Гришенька! Мой дорогой! Мой хороший друг! Ну извини, что в спешке, и сразу к делу.

– Ну ты даёшь, Маринка! Ни тебе «здрасте»!

– …Я в полёте за уткой… передаю яйцо с номером автомобиля и прошу тебя найти, ЧЬЯ жизнь на конце спрятанной иглы… – шутливо протараторила Марина свою просьбу.

Гриша засмеялся и подтвердил готовность помочь.

– Давай отправляй данные – номер, модель, цвет! Постараюсь по-быстренькому к тебе вернуться.

– Гришенька, я тебя целую…

Утром следующего дня от Гриши на WhatsApp пришло сообщение и застало Марину со стаканом сока. После свежевыжатого сока начинался завтрак, который заканчивался кофе. Но Марина забыла и про яичницу, пожаренную с помидорами, и даже про кофе. Отправив Грише message с благодарность, она в пару скачков оказалась на диване у компа.

Значит, владелец «Bentley» – Гремучий Георгий Станиславович.

Марина загрузила в поисковик данные владельца и примагнитилась к экрану. В анонсе одного из сайтов выплыло: «Компания «GJS» Главная. Генеральный директор – Гремучий Георгий Станиславович». С экрана на Марину смотрел Георгий.

– Угу… значит, Георгий. Джордж, – перевела на английский Марина. – Ну что ж, Джордж так Джордж. Владелец заводов и пароходов…

Марина знала размах этой компании – недвижимость по Москве и Московской области, 5* спа-отели и базы отдыха, центры эстетической красоты и, вероятно, ещё то, чего она не знала. Да и знала она об этой компании от Стаса, ему была заказана статья о высококлассных базах отдыха, доступ к которым только на вертолёте. Стас показывал Марине виды – красота необыкновенная. Отели разбросаны по всей России – это Камчатка, Байкал, Алтай, Кавказ и Кольский полуостров.

Марина задумалась. «Интересный, богатый, возраст в яблочко. Зачем я ему? Может, ему нужен личный писака!?»

– Н Э П О Н Я Т Н О, – произнесла Марина.

Прошла неделя. Другая. Марина вытягивала из памяти все подробности встречи с Георгием. Разговор с ним… цветы… вода… и молчание.

«И чем же он меня возвращает к себе? Силой. Человек, достигший такого благосостояния, не может быть слабым. У него свои высоты, свои риски и свои призовые барьеры», – спросила себя Марина и сама же ответила.

Зазвонил телефон. Это был Стас.

– Марина, привет! Ты дома?

– Ещё да, но почти на выходе. Еду в деревню.

– Возьми меня с собой? Я так давно не видел Екатерину Павловну.

Марина задумалась. «Екатерину Павловну он не видел. Вот хитрец». Она совсем не рассчитывала на общество Стаса. Она ждала Джорджа. И ничего не могла с этим поделать, будто какие-то флюиды забирались в её сокровенность и щекотали самыми немыслимыми фантазиями.

– Извини, Стас, я хочу побыть одна.

– Да что с тобой? С каких пор ты стала любить одиночество?

– Да, я хочу побыть сама с собой. Это всё, что у меня сейчас есть, – и положила трубку.

Марина сама не понимала своего состояния. Она будто погрузилась в путешествие во времени и переходила мост от своего привычного берега к другому, ещё не разгаданному.

Она заехала в гараж. Взяла сумку с ноутбуком и помчалась к бабушкиному дому.

– Бабуля, я дома!

– Заходи, заходи, моё солнышко!

В доме стоял яблочный запах.

– А что ты делаешь? – спросила Марина.

– Пастилу из яблок. Вкуснятина необыкновенная.

– Ух ты! Попробуем! Только я за телефоном сбегаю, в машине забыла.

Марина вернулась, взяла сумку, которую оставила на веранде, и открыла дверь. Прямо перед ней, стояла бабушка, и её удивлённый взгляд был направлен мимо Марины.

– Бабуль, что-то случилось?

Но Екатерина Павловна молчала. Марина занесла сумку, поставила и обернулась. Напротив, стоял Георгий.

– Здравствуйте… – медленно и почти шёпотом произнесла Марина.

– Здравствуйте, Марина!

Георгий деликатно обошёл девушку и обратился к бабушке:

– Екатерина Павловна, разрешите с вами познакомиться! – Он подал женщине букет розовых роз.

– Очень приятно. Проходите, пожалуйста, – Екатерина Павловна пригласила Георгия в дом.

Обстановка и интерьер говорили об интеллигентной порядочности. На стенах висели удачно выполненные копии картин художников ХVIII века. Красивые вышивки. Над пианино разместились семейные фотографии в старинных рамках. И добротная мебель! Выполненная настоящими мастерами. Сейчас такую не купить. Горка была наполнена фарфоровыми статуэтками. На самом видном месте стоял красивый сервиз.

«Это мейсенский фарфор ХVIII века. Я не могу ошибиться», – подумал Георгий.

– Как у вас мило. Очень уютно. Прямо чувствуются тени глубокой старины, – с лёгкой задумчивостью сказал он.

Екатерина Павловна приняла похвалу сдержанным кивком. И пригласила гостя к столу.

– Это пастила из наших яблок, свежеприготовленная.

– О! Как вкусно! Ничего подобного раньше не пробовал, – восторгался Георгий.

– Да… бабуль, ты прямо кудесница, – Марина впервые пробовала пастилу бабушкиного приготовления и искренне нахваливала десерт.

– Мне очень приятно. Угощайтесь на здоровье.

За столом сохранялась непринуждённая обстановка. В поведении Марины и её бабушки большими мазками проявлялись воспитанность и образованность. Чаепитие проходило ровно и спокойно.

Через какое-то время Георгий встал, поблагодарил за гостеприимство и откланялся. Марина вышла проводить гостя. У калитки он развернулся к Марине и сказал:

– У меня есть возможность посетить остров Валаам на комфортабельном судне.

Марина много сведений вытащила из интернета о Георгии и точно знала, что никакой опасности он не принесёт. Она почувствовала, что сейчас последует приглашение, и не ошиблась.

– Не желаете составить мне компанию?

Просидев три унизительных месяца у себя в Москве и у бабушки в деревне, Марина почувствовала, что она не то что на Валаам, а хоть в избушку на курьих ножках, только бы обстановку сменить. И на вопрос Георгия «не желаете ли?» спокойно ответила:

– Желаю.

Ответ её прозвучал без позёрства и кокетства. Это удивило Георгия, и он ещё более утвердился в своём выборе, что именно с Мариной посетит Валаам.

– Ну и прекрасно! Завтра в семь утра за вами заедут. Будьте готовы! Да, и паспорт не забудьте! – сказал Георгий. Потом развернулся и направился к машине.

Марина стояла, как после распиливания иллюзионистом. Положили, распилили. Собрали и представили в полной целостности под бурные аплодисменты! Придя в себя после эмоциональной распиловки, она проанализировала свой пакет трёхдневного путешествия. Маникюр и педикюр она освежила в Москве, голову помыла вчера, а прикид для подобного рода турне имеет здесь. Замечательно!

Марина поднялась в свою комнату и стала пересматривать свой гардероб. За этим занятием застала её Екатерина Павловна.

– Ты что, уезжаешь?

– Бабулечка, меня пригласили посетить остров Валаам, – сказала Марина и поцеловала Екатерину Павловну.

– Георгий пригласил?

– Да.

– А что ты о нём знаешь? – взволнованно спросила Екатерина Павловна.

– Да в принципе из его личной жизни ничего. А о его деятельности… вот распечатка. Гремучий Георгий Станиславович – генеральный директор компании «GJS». Почитаешь? Ну что ты так смотришь? Отказаться? Не ехать?

– Да нет… но всё так неожиданно…

– Так сама же нагадала, – засмеялась Марина.

– Ну да… а когда едешь?

– Завтра в семь утра.

– З А В Т Р А??? – Екатерина Павловна не понимала, радоваться ей или грустить.

Машина подъехала к дому вовремя. Марина вышла в яркой розовой куртке с квадратами лимонного цвета, белых джинсах и бейсболке. На ногах высокие кроссовки тоже розового цвета, с лимонными шнурками. Она держала в руках спортивную сумку – белую – и сумку-клатч, тоже белую. Цвета были яркие, но в таком гармоничном сочетании, что не утомляли взгляд, а, наоборот, вызывали лёгкость восприятия.

Из машины вышел уже знакомый Марине водитель. Это он привозил цветы и воду. В этот раз он протянул руку и представился:

– Сергей. Здравствуйте, Марина.

– Здравствуйте, Сергей.

Водитель взял сумку и положил в багажник, потом открыл заднюю правую дверь и пригласил Марину в салон.

– Мы направляемся в аэропорт Внуково, – ответил на вопросительный взгляд пассажирки, предупредив её вопрос, и добавил: – По пути заедем в офис Георгия Станиславовича. Вылет в 12 часов.

Машина остановилась у двухэтажного здания на Кутузовском проспекте, расположенного сразу за ТТК. Марина вошла в офис. Работая в издательстве, в каких только она помещениях не была. И с её «довеском хорошего воспитания» она держалась достойно.

Георгий встал из-за стола:

– Добро пожаловать, Марина!