скачать книгу бесплатно
– Кол, стрела и расплавленный меч… – Фредо на секунду закусил губу, – Вчера в меня выстрелили из лука, и стрела вонзилась в землю. Рядом с нею туда же воткнулся и кол. А потом я увидел, что они торчат из земли рядом с рукоятью меча, который расплавил я сам. Не говори мне, что это ничего не значит.
Медведь задумался, покусывая мякоть большого пальца по старой, еще детской привычке. На знамения описанная князем картина и в самом деле походила, но… Не мало ли этого, чтобы вот так вот судить?
– Но серебряная луна не всходила в небе, – мужчина глубоко вздохнул, проводя ладонью по темным, отчасти собранным в короткий хвост волосам и машинально поправляя последний, – Да и радуги в ночи никто не видел… Зато все видели чернокнижника, летающего чуть ли не каждую ночь!
Чернокнижник досадливо отмахнулся. С его точки зрения, сейчас были куда более важные темы для обсуждения.
– Разве я не могу полетать, когда мне захочется?
– Но не на людях же, Фредо! – Медведь едва не схватился за голову: упрямство названного брата всегда раздражало его, а гневаться вновь не хотелось, – Ради всего святого… Ты летаешь ночами, ты купаешь в ледяных ручьях, и этого не видел разве что слепой!
– А я не могу искупаться, когда захочу?
Аркано негромко зарычал, силясь не позволить гневу захватить вновь его существо.
– В этих ручьях вода холодна, как лед! Они бегут с гор, прямо от Вечных снегов, а ты свободно входишь в воду, и выходишь из нее! Знаешь ли ты, что нашлись глупцы, последовавшие твоему примеру, и попытавшиеся повторить твой подвиг? Их обмороженные трупы воды прибили к деревням…
– Я не в ответе за человеческую глупость, Аркано, – последовал закономерно холодный, равнодушный ответ, – Почему ты завел этот разговор? Ты знаешь, что твои воспитательные беседы не действуют на меня, и мне казалось, уже прекратил попытки меня изменить… Что тебя так взволновало? Неужели троица глупцов из ночной стражи?
Аркано притих, вновь гася свою ярость, и размышляя, как ответить на эти слова. Сказать что-то следовало, еще лучше было бы рассказать правду, но… Не слишком ли он напугает впечатлительного князя? Не совершит ли тот какую-нибудь глупость?..
– Ты… знаешь, что в столице началось движение? – Медведь склонил большую голову набок, вглядываясь в молочного брата, – Речи о выборе нового короля пока не идет, но поговаривают, что собирается отряд, дабы отыскать его корону…
– И причем здесь я? – Фредо нахмурился: эти новости были ему в принципе неприятны, а уж если они имели какое-то отношение непосредственно к нему…
– В свете сбора отряда, бывшие министры решили попытаться привести в порядок дела княжеств, – как ни в чем ни бывало, продолжал Аркано, – Они внимательно изучили проблемы каждого княжества в отдельности и, вычленив решаемые проблемы, приложили некоторые усилия к их разрешению. Так, например, стало известно о чернокнижнике из Финоры… – главнокомандующий сузил светлые глаза, – Сюда направлен охотник, Фредо. Из личного легиона Его величества Тревора. Я не знаю, как скоро он окажется в Финоре, но тебе бы следовало прекратить свои ночные вылазки. Если он узнает…
– Ты думаешь, я не справлюсь с каким-то охотником из столичного легиона? – князь красиво изогнул светлую бровь, – Понимаю, эти люди относятся к охоте за головами таких, как я, довольно ответственно и, скажем прямо, профессионально, однако… Я не думаю, чтобы ему достало сил совладать со мной. В любом случае, что ты предлагаешь?
Медведь тяжело прошелся по кабинету князя, остановился у стены и в раздумье потеребил большой гобелен, изображающий сцену княжеской охоты на зайца. Решение он уже нашел, даже более того – он его уже принял, но сообщать об этом молочному брату или же нет, не знал. Не мог определиться, не мог предугадать его реакцию. Медведь, будучи человеком довольно умным и даже где-то чутким в том, что касалось Фредо, был, тем не менее, начисто лишен всякой интуиции и заглядывать в будущее, даже самое ближайшее, не умел.
Серебряный Фредо, будучи плотно связан с черным колдовством, интуицию имел значительно более развитую и сейчас предчувствовал, что предложение названного брата ему не понравится. Впрочем, предложения Аркано ему почти никогда не нравились.
– Ты хочешь отправить меня в Черные леса, – глухо проговорил после почти минутного молчания главнокомандующий, – Хочешь, чтобы я попытался справиться с монстром, который, возможно, погубил Тревора. Почему бы тебе не пойти со мной, Фредо? – мужчина быстро обернулся, в упор взирая на явственно пораженного брата, – Ты хочешь узнать, что случилось с королем – ты можешь выяснить это сам! Тебе опасно оставаться в Финоре, по твоим следам идет охотник – ты покинешь княжество! А там, как знать… может, знамения и в самом деле сойдутся воедино, и большие перемены потрясут королевство дель’Ора?
Фредо молчал, сбитый с толку неожиданным предложением, и массой вываленных на него аргументов. Пойти в путь? Отправиться в Черные леса, искать короля Тревора и сражаться с монстром?.. Ему??? Князю?!
– А если я погибну? – князь старался говорить спокойно, хотя в глубине души его поднимало голову раздражение, – Ты подумал об этом, бестолочь?! Дель’Ора обезглавлена, ты хочешь и Финору правителя лишить?!
– Брат мой…
– Не смей так меня называть! – Фредо вспыхнул и, согнув пальцы, скрипнул ногтями по столешнице, – Не смей… не во дворце, не здесь, черт побери! Если кто услышит – как я буду объясняться? Почему ты всегда действуешь так необдуманно, Аркано? Почему всегда пытаешься воспитывать меня, в конце концов?!
– Потому, что я старше.
Медведь оставался спокоен. На вспышку названного брата он никак не прореагировал – ожидал ее в ответ на свое предложение, и знал, что раздражение у Фредо есть ни более и ни менее, как защитная реакция. Знал, что князю страшно… Но не знал, сумеет ли он побороть свой страх и принять верное решение.
– На жалких восемь месяцев! – возмутился, было, князь, но внезапно потух и, сложив руки на столе, опустил на них голову.
Голова болела. Медведь, сам по себе бывший его огромной головной болью, добавил еще несколько, заставил его думать сразу в нескольких направлениях, просчитывать различные варианты.
– Вели снарядить отряд, пусть проверят все придорожные харчевни, – тихо произнес он после долгой паузы, наполненной болью и безмолвием, – Я выпью снадобье и прикажу запрягать карету.
– Карету?? – главнокомандующий, все еще стоящий вполоборота, обернулся полностью, изумленно глядя на князя, – Ты хочешь, чтобы о твоем приближении знали все монстры княжества?
– Хорошо, – Фредо, не поднимая головы, безжизненно взмахнул рукой, – Вели седлать лошадей. Я думаю… пусть это будут Ворона и Вихрь. Их копыта вполне сумеют доставить нас к Черным лесам. И да, Аркано… – князь с трудом приподнял раскалывающуюся от боли голову и слабо улыбнулся, – За мою безопасность ты отвечаешь головой.
***
В придорожной харчевне недалеко от границы Финоры было привычно многолюдно. Пахло копотью и дымом, под потолком витали пары готовящейся на кухне стряпни, смешанные с табачными клубами, и царил непрестанный гомон людских голосов.
На темную фигуру в углу, закутанную в длинный плащ и скрывающую лицо под широкими полями соломенной шляпы, никто не обращал внимания.
Скрипнула дверь; вошли пятеро серьезных стражей из личной свиты князя. Разговоры притихли. Кого эти суровые ребята намерены здесь обнаружить, зачем пожаловали, было непонятно – стража никогда не столовалась в придорожных харчевнях, эти парни, как правило, обедали и ужинали при дворе князя, питались много лучше простого люда. Их приход в затрапезное место ясно говорил, что у стражей имеется особое задание.
Они огляделись и, действуя решительно и уверенно, направились к барной стойке, за которой сжимался от страха владелец харчевни.
– Ты видел кого-нибудь подозрительного? – грубо бросил первый из стражей – серьезный, крупный мужчина с серьгой в ухе и шрамом, рассекающим нижнюю губу. Ни поздороваться, ни как-то проявить уважение он и не подумал.
Пожилой трактирщик, съежившись от сурового взгляда, нервно затряс головой. Что сказать, как ответить на столь странный вопрос он, говоря откровенно, не знал – в его харчевню часто забредали довольно подозрительные на вид люди, и кого из них имеют в виду господа стражи, угадать вот так навскидку было откровенно невозможно.
– Что толку говорить с ним! – другой страж, более молодой, чем его товарищ, красноречиво закатил глаза и поправил шлем, – В этой дыре вечно толпится всякий сброд, вряд ли он может вычленить из них кого-то одного! Да и, в конце концов, Барт, что нам за дело до того охотника? Поймает чернокнижника – так нам дышать легче станет, не понимаю, почему князь…
– Замолчи, Дэмпер! – Барт резко повернулся к товарищу; глаза его гневно сверкнули, – Язык твой как помело, прекрати трепать о делах князя налево и направо! Охотник послан министрами Тревора, которые уже не имеют никакой власти, но продолжают лезть в дела княжеств, он должен быть схвачен! Мы никому не позволим хозяйничать на нашей территории, пусть своих чернокнижников ловят, а с нашим сами разберемся! Эй, хозяин! Кто этот человек? – страж, не оборачиваясь, вытянул руку, указывая точно на темную фигуру в соломенной шляпе в дальнем углу.
Хозяин, который, в общем и целом, никогда личностью посетителей особенно не интересовался, сжался за стойкой и затрепетал, силясь сообразить, какой ответ будет наиболее честным и правильным.
– Эт… это, господин… менестрель, бродяга, он играет на волшебной палочке с дырками…
– Флейта, это называется флейта, – Дэмпер неодобрительно покачал головой, присматриваясь к менестрелю. Что-то в его фигуре определенно внушало подозрения, но что именно – понять пока было сложно.
– Мирко… – страж повернулся к еще одному своему товарищу, – Сделай милость, проверь-ка менестреля. Что-то не нравится он мне… Да и чернокнижник, говорят, под менестреля косить любит.
Барт нахмурился. Вольности подчиненных ему никогда не нравились.
– А кто это тебя поставил главным, Дэмпер, а? Мое дело приказы отдавать, твое – слушать и выполнять! Мирко… Эй, куда? Стой, черт!
Менестрель, от которого разговоры стражей секретом отнюдь не были (в конечном итоге, они и не пытались понижать голос, и их спор слышала, наверное, вся харчевня), неожиданно поднялся на ноги и, бросив на столик пару золотых монет, спокойно зашагал на выход.
Мирко, столь настойчиво посылаемый своими товарищами на его поимку, спешно бросился вперед.
– Стой, бард! Разговор есть!
Незнакомец остановился, медленно поворачиваясь. Блеснули из-под полей шляпы темные глаза. Нижнюю часть лица разглядеть было затруднительно – менестрель поднял воротник, скрывая его.
– Вы обращаетесь ко мне?
Голос у него был низкий, густой и хорошо поставленный: чувствовалось, что человек привык петь и делает это нередко. В целом, это вполне подтверждало амплуа менестреля.
– К тебе, к тебе! – Мирко, самый молодой из стражей и поэтому самый наглый, безмерно гордый своей значимостью, остановился в шаге от собеседника и, подбоченившись, положил руку на рукоять меча. Менестрель безмолвно ждал продолжения, никак не выказывая беспокойства.
– Ты откуда тут такой взялся? Не видал я тебя прежде!
– Я из княжества Димора, – тихо отозвался менестрель, – Я не нарушаю никаких законов королевства. Хожу по дорогам, пою песни и играю…
– Да-да, – страж невнимательно отмахнулся, – Дай-ка я тебя обыщу, приятель. Подозрительный ты больно.
Менестрель отступил – намерение собеседника ему явно не понравилось.
– Вам нет нужды тратить на меня время, – говорил он все так же тихо, где-то даже мягко, но Мирко неожиданно почудилась угроза в его словах. Он выхватил меч, указывая его острием на собеседника.
– Снимай плащ, шваль! Я сказал, что обыщу тебя, значит…
Продолжить он не сумел. Рука незнакомца внезапно метнулась к бедру, а в следующий миг слепящая молния рассекла протянутый вперед меч надвое. Темные глаза под шляпой чуть сверкнули.
– Даже бродячие менестрели любят уважение, – тихо проговорил бард, отступая еще на шаг и, заметив, что остальные стражи торопятся на помощь к товарищу, нахмурился, выхватывая из-за пазухи флейту, – Не подходите!
Стражи на миг замерли; заухмылялись, переглядываясь. Не взирая на только что проведенную ловкую атаку, флейта в руках менестреля серьезным оружие не казалась, и вызывала скорее смех.
– Схватить и в темницу, – коротко велел Барт, доставая собственный меч, – Больно дерзкий для менестреля.
Незнакомец поднес флейту к губам.
Острая трель резанула воздух, вспарывая его, как сталь. Стражей оттолкнуло в сторону; на руках Дэмпера появились глубокие ссадины.
– Что за… – начал, было, он, рассматривая раны, но еще одна трель не дала ему закончить.
Бард играл, и музыка, разлетаясь острыми ножами по помещению, била и резала без промаха. На лице главного стража к шраму, рассекающему губу, добавилось несколько глубоких ран; остальные, отчаянно защищаясь плащами, пытаясь отбивать звук мечом, пятились под напором дьявольской мелодии.
Мирко упал, сраженный наповал очередной трелью и, ощущая, как немеют ноги, попытался отползти.
Хозяин уже давно скрылся за барной стойкой; случайные посетители рассыпались по углам, с ужасом глядя на человека, еще совсем недавно услаждавшего их слух своими песнями и мелодиями. Теперь этот человек казался им порождением мрака, чудовищем, не хуже, чем монстр, погубивший короля; теперь они трепетали пред ним, они боялись его, а он продолжал играть.
Мелодия разносила маленький отряд стражей в пыль, мелодия отбрасывала их к стенам, и походя крушила пустые столы, мелодия рушила все вокруг, резала, била, хлестала, бушевала в маленьком зале, ломая перекрытия и громя стены.
Когда в том, что осталось от харчевни, вдруг воцарилась тишина, людям показалось, что они видят святое небо.
Менестрель, как ни в чем ни бывало, поправил шляпу и, убрав флейту за пазуху, тонко улыбнулся.
– Даже бродячие менестрели любят уважение, – еще раз напомнил он и, подойдя к оставленному им столику, добавил к лежащим на нем деньгам еще несколько монет, – Прости за твое заведение, хозяин. Прощай.
Хозяин, одним глазком выглядывающий из-за стойки, заторопился. Вот так вот прощаться с человеком, который один разгромил отряд стражей, не узнав даже, кто? этот человек, он не хотел. Любопытство в нем взяло верх над осторожностью.
– Хоть имя свое назови!..
Бард, уже направившийся к двери, остановился, не поворачиваясь. Голос его прозвучал глухо.
– Этьен. Этьен де Лафер.
***
Известие было получено путниками поздним вечером, когда они неспешно подъезжали к маленькому поселению, рассчитывая остановиться в нем на ночь. Аркано, услышав шелест крыльев за спиной – шелест очень характерный, не свойственный боле ни одному пернатому созданию, – быстро обернулся и, подставив руку, принял на нее пернатого гонца.
Фредо, заметив действия спутника, мимолетно поморщился. Он к этим пташкам никогда не питал особенного расположения, хотя при дворе его их содержалось множество.
– Я?гол… – безрадостно резюмировал он, – Опять эта пернатая тварь. Новости со двора?
Пернатая тварь, которая выглядела действительно достаточно необычно для простой птицы – острый клюв, голубиные крылья, кроткие глаза и опасные когти, да еще и перья голубовато-серого, с вкраплениями черных пятен, оттенка, – и которая прекрасно понимала человеческую речь, недовольно заквохтала и, повернувшись к вредному князю хвостом, протянула главнокомандующему лапу. Вокруг лапы был обмотан и накрепко привязан веревкой, маленький листочек бумаги.
Медведь усмехнулся, привычным движением освобождая ягола от ноши и, взмахнув рукой, отправил птицу кружить над головами. Князь неприязненно покосился на нее и натянул на голову плащ – он знал, что эти странные крылатые гонцы по повадкам ничуть не отличаются от простых голубей, и попасть под раздачу не хотел.
Аркано, тем временем, уже впился глазами в послание. Лицо его помрачнело.
– Ну, и как дела? – Фредо, словно не замечая реакции спутника, вопросительно вскинул брови. Главнокомандующий опустил записку, переводя взгляд на него.
– Паршиво дела, – серьезно произнес он, – Утром в одной из придорожных харчевен состоялась малоприятная стычка – несколько стражей против… менестреля. Так он себя назвал, по крайней мере. Барт пишет, что он разгромил их на голову, почти не шевельнув пальцем, говорит что-то о зачарованной флейте… Он толком не понял, видимо, но утверждает, что звуки флейты резали похлеще ножа. Они даже подумали, что это чернокнижник.
– Последнее сомнительно, – вставил упомянутый чернокнижник и невинно улыбнулся. Ягол над его головой заквохтал, как курица, и на руку князю упало несколько капель птичьих испражнений. Тот грязно выругался и принялся вытирать руку о плащ.
– Птенец тебя пометил, – хохотнул Аркано, и вновь посерьезнел, – Да, в том, что это не был чернокнижник, я почти уверен. Если только завелся еще один на наши головы… Хм. Фредо, а сколько всего в мире зачарованных инструментов?
Князь призадумался, даже отвлекаясь от птичьей подлости. Ответ на этот вопрос он действительно знал, да и не мог его знать никто другой – все-таки, в магии сведущ был именно он, как и во всем, что к ней прилагалось. Адресовал вопрос Медведь абсолютно правильно, но вот так навскидку вспомнить ответ у чернокнижника все равно не получалось.
– Сейчас… – он поправил на голове плащ, и принялся загибать пальцы, – Значит, флейта, труба, барабан, скрипка и, кажется, было что-то еще… Не помню, что именно. Точно, их было пять, но последний инструмент я не могу вспомнить, извини, Аркано. Ты думаешь, флейта – из тех самых? Но кто тогда владелец?
Медведь пожал плечами. Думать он умел и любил, рассуждать был приучен и часто делал выводы настолько верные, что даже князь приходил в изумление от проницательности молочного брата. Брата, начисто лишенного интуиции, но обладающего тонким логическим умом.
– Давай рассуждать логически, – завел Аркано, поправляя на сильных плечах плащ, – Мы знаем, что за тобой отправлен охотник. Мы подозреваем, что он уже мог прибыть в Финору, потому я и послал отряд проверять харчевни. Есть все основания полагать, что этот загадочный флейтист охотник и есть. А если так, то тут дело за малым – осталось выяснить, кто из легиона охотников владеет зачарованной флейтой!
– Сущий пустяк, – Фредо недовольно поежился, – Медведь, ты что, думаешь, он этой флейтой направо и налево машет, всем под нос сует? Да он небось скрывает ее, бережет, как зеницу ока! Ты не забыл – зачарованные инструменты были запрещены еще до Тревора!
– Об этом я не подумал… – мужчина вновь устремил взгляд на записку, перечитывая ее с начала и до конца, потом зачем-то перевернул… и изумленно уставился на еще несколько строк на другой стороне, прежде не замеченных им.
– Стой-ка! – он перечел написанное еще раз, и воодушевленно хлопнул себя по бедру, – А вот и зацепка! Этот парень, уходя, извинился перед хозяином и представился ему. Барт сумел расслышал имя. Его зовут… – главнокомандующий еще раз посмотрел на записку, – Этьен де Лафер.
Князь недоверчиво сдвинул брови. Ему интуиция была не чужда, предчувствовать и проникать в тайный смысл слов он умел хорошо, поэтому сейчас сразу заподозрил подвох.
– Этьен? Но тогда он должен быть из Лейпкоры, а жители этого княжества не забредают к нам. Думаю, имя фальшивое. Это еще раз подтверждает твою теорию об охотнике.
Медведь помрачнел и, скомкав в кулаке записку, опустил голову, созерцая землю под ногами коня.
– Охотник с флейтой… – пробормотал он и тяжело вздохнул, – Этого нам еще не хватало. Ладно, двигай вперед, брат – уже сгущается ночь, и мне хотелось бы провести ее в постели. Думаю, сегодня охотник до нас не доберется.
…Постоялый двор в деревушке удалось обнаружить сразу, стоило только миновать несколько первых домов. Темные окна гостеприимного строения обнадеживали – судя по всему, постояльцев не было, или же их было так мало, что место двум путникам обязательно бы нашлось.
Аркано и Фредо спешились, и чернокнижник, добровольно взваливая на себя обязанности конюха, подхватил уздечки обоих лошадей, намереваясь поставить их в стойло. Медведь же, согласно кивнув, отправился договариваться о комнатах.
Дверь заскрипела, открываясь, пропуская главнокомандующего в полутемный, мрачный зал, в конце которого сиротливо стояла деревянная стойка. На стойке тускло горел огонек плавающего в миске с маслом фитиля; за стойкой мрачнел тучный хозяин заведения.
