Полная версия:
Снежная ловушка мистера Куина
Бенедикт Браун
Снежная ловушка мистера Куина
Benedict Brown
MURDER AT EVERHAM HALL
Copyright © Benedict Brown, 2023
© Осминина А., перевод на русский язык, 2025
© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2025
Все права защищены. Книга или любая ее часть не может быть скопирована, воспроизведена в электронной или механической форме, в виде фотокопии, записи в память ЭВМ, репродукции или каким-либо иным способом, а также использована в любой информационной системе без получения разрешения от издателя. Копирование, воспроизведение и иное использование книги или ее части без согласия издателя является незаконным и влечет за собой уголовную, административную и гражданскую ответственность.
* * *БЕНЕДИКТ БРАУН – англичанин валлийско-ирландского происхождения. Он родом из Южного Лондона, но сейчас живет в Бургосе, прекрасном средневековом городе на севере Испании, со своей женой и двумя детьми. Писательство всегда было главной страстью Бенедикта. Свою первую книгу он начал писать еще в подростковом возрасте, а затем продолжил изучение литературы в университете, получив степень магистра по писательскому мастерству.
БЕНЕДИКТ БРАУН вырос в семье, помешанной на детективах, и за все эти годы он предпринял несколько неуклюжих попыток написать роман, прежде чем ему пришла в голову идея его первого детектива.
* * *Великолепная детективная история в праздничной атмосфере Англии 1920-х годов с предчувствием надвигающейся бури, приправленная искрометным юмором и оригинальным повествованием автора. Живые герои, с которыми не захочется расставаться. Вы определенно влюбитесь в Мариуса Куина.
HOOKED ON BOOKS, книжный сервисНастоящий подарок для любителей классических английских детективов с атмосферой зимнего уюта. Книга цепляет легким стилем повествования и ненавязчивым юмором. Любопытно было наблюдать, как человек, привыкший придумывать детективные истории на бумаге, впервые сталкивается с настоящим расследованием. Это отличный выбор для зимнего вечера, если хотите пощекотать нервы, не перегружая себя сложными сюжетными поворотами.
ГАРИК САРГСЯН, бренд-менеджерКогда читаешь такие истории, непременно хочется укутаться в теплый плед, взяв чашечку горячего шоколада, и погрузиться в расследования. Бенедикт Браун отдает дань золотому веку классических английских детективов и с настоящим мастерством воссоздает атмосферу, знакомую читателям по книгам Джона Диксона Карра, Джозефины Тэй, Пелама Вудхауса и, конечно, Агаты Кристи.
АЛИНА ЛЕСНЯК, редакторЭто классический герметичный детектив с юмором в духе Вудхауса: засыпанный снегом особняк в английской глубинке, собравшиеся гости, новогодний салют – и неожиданное убийство. Герои получились особенно милыми и живыми, где-то недотепистыми, где-то забавными – думаю, если бы Берти Вустер расследовал убийство, то именно так.
АНАСТАСИЯ ОСМИНИНА, переводчик книги* * *Моей жене Марион
и нашим необыкновенным детям,
Амели и Озиану. Ради вас я готов
на любую тяжелую работу
От автора
Дорогие читатели, добро пожаловать в мою новую серию детективов в эпохе 1920-х годов! Надеюсь, именно такие книги вам и нравятся.
В книге будут представлены список персонажей и глава о неожиданных исторических фактах, которые я узнал, пока работал над «Снежной ловушкой мистера Куина».
А теперь – за расследование!
Список персонажей
Мариус Куин – солдат Первой мировой войны с разбитым сердцем, ставший писателем детективных романов, переживает творческий кризис.
Бертранд Прайс-Льюис – издатель и друг Мариуса.
Леди Изабелла Монтегю – подруга детства Мариуса, дочь герцога Хёртвуда.
Гилберт Бэйнс – парень Беллы, весьма непривлекательный банкир.
Сесил Синклер – друг Беллы и клиент Гилберта, распущенная кинозвезда, который и устраивает вечеринку в канун Нового года.
Просто Поппи – девушка Сесила и начинающая актриса.
Антон Кавендиш – известный кинорежиссер, снявший несколько фильмов с Сесилом.
Альма Кавендиш – жена Антона и ведущая актриса во многих его фильмах.
Росс Синклер – стареющий отец Сесила, бывший моряк.
Эдит Хэвлок – слишком юная невеста Росса, в прошлом секретарша.
Карл Уилсон – не ведущий гитарист группы The Beach Boys, а младший клерк в банке Гилберта. Застенчивый, нервный, большой фанат кино и книг.
Перкинс – дворецкий в Эверхэм-Холле.
Филипп и Мэтью – лакеи в Эверхэм-Холле (а также это имена двух моих кузенов).
Дядя Стэн и тетя Элль (на самом деле ее имя Эльфрид, но я все время забывал, как оно пишется) и мама Мариуса – думаю, эти имена говорят сами за себя.
Глава 1
Лондон, декабрь 1927 года
Я бы сказал, что сегодня просто такой день, когда все валится из рук, но в этом году это почему-то происходит ежедневно.
Пришлось выбраться из своего убежища в Сент-Джеймсе[1] – меня вызвали в штаб-квартиру издательства «Прайс-Льюис энд Астер». Стоя там, я воображал всевозможные наказания за свои прегрешения, и кабинет моего издателя казался огромным и угнетающим. Слоняясь перед его столом, точно мальчишка перед директором школы, я ждал своего шанса объясниться.
Бертранд Прайс-Льюис неторопливо писал что-то в блокноте – не сомневаюсь, только чтобы помучить меня. Решив, что достаточно промариновал своего гостя, он поднял голову и с полуулыбкой кивнул, приглашая начать.
Я откашлялся и сделал то, что могло бы мне помочь свести концы с концами.
– Вообрази такую сцену: ветер треплет ветви деревьев, ухает сова, но больше ни звука не раздается в этом пустынном месте. Не слышно ни шума моторов, ни детского смеха. Фигура в плаще бежит к старинному особняку, вокруг ни души, один лишь ветер – и птичий крик.
– Великолепно! Так место действия – развалины загородного поместья? – перебил меня он.
– Верно. – Я переминался с ноги на ногу. – Но ты мог бы не сбивать меня с настроя?
– Конечно, прошу прощения. Продолжай.
Я снова вернулся к рассказу:
– Человек останавливается, окидывает взглядом окрестности, а затем идет через сады. В воздухе чувствуется мороз, светит полная луна. Серебристый свет отражается от укрывшего землю снега…
– А, так там снег! Мне очень нравятся зимние детективы. – Берти радостно потирал руки. – Книга будет хорошо продаваться, хотя, возможно, тебе стоило бы упомянуть снег с самого…
– Можно я продолжу? – перебил его уже я. – Вообще-то я пытаюсь воссоздать атмосферу.
– Ты прав, совершенно прав. Продолжай. – Он сел ровнее в кресле, как будто показывая, что полностью уступает мне сцену.
– Снег лежит плотным ковром. Отблеск лунного света появляется на зазубренном и плотоядном лезвии ножа, который держит в руке человек в плаще. – Я только закончил фразу и практически услышал, как Берти подумал: «Хм, на мой вкус, слишком много прилагательных!» – Лишь мгновение мы видим лицо мужчины, но не можем разглядеть. Он снова останавливается, возможно прислушиваясь к едва различимым звукам, которые унес с собой ветер, а затем резко поворачивается и идет через внутренний двор ко входу в дом.
Я уже чувствовал себя увереннее, разворачивая перед ним картину своей истории, и даже на миг смог представить, как сам стою морозной ночью у того обветшавшего особняка.
– Он идет быстрее, поднимая снежную пыль, а мы, как читатели, идем за ним и видим его глазами: он ищет свою жертву. Дойдя до крытого крыльца, он тянет дверь на себя, но обнаруживает, что она заперта, и ему приходится обойти здание с другой стороны в поисках входа. Во второй раз ему везет: он дергает за ручку, и скрип петель практически оглушает его. Даже пугает – да, он боится за свою жизнь. И тогда мы задаемся вопросом: а кто же этот человек? Он убийца? Сумасшедший или упрямый мститель?
Мой кудрявый издатель одобрительно хлопал в ладоши и молчал.
– В доме наш загадочный незваный гость идет через лабиринт коридоров. Собственные шаги звучат очень громко, и он боится, что его выдаст какая-нибудь скрипнувшая половица. И тут читатель понимает: это, должно быть, вор, который ищет что-то ценное в заброшенном доме. Он заходит в гостиную, проходит к богато украшенному шкафу. Отложив нож, чтобы освободить руки, он открывает замок маленьким серебряным ключиком, который носит на цепочке на шее, и тут на его затылок опускается молоток. Кровь заливает все вокруг, точно лава, и перед тем, как глаза нашего героя закрываются навсегда, он видит улыбку на лице своего убийцы.
Несколько секунд я молчал, проверяя, как отреагирует мой пухлощекий собеседник.
Но он ничего не сказал. Просто выжидательно смотрел на меня.
– Название – «Проблеск кровавой луны», – сообщил я спустя еще несколько секунд.
– И? – наконец ответил он.
На такую реакцию я не рассчитывал.
– В каком смысле «И?»?
Широкие кустистые брови озадаченно соединились в одну.
– И что дальше? Начало отличное, но всего пара сцен – это мало. – Он сложил руки на столе.
Я рассмеялся, как будто он сморозил какую-то глупость.
– Берти, старичок! Это не просто начало. В одной этой сцене у тебя целая книга! Ты разве не видишь?
У него задергался правый глаз, и я понял, что он видит меня насквозь.
– Нет, Мариус. Боюсь, что нет. – Отодвинувшись от стола, он поднялся. Бертранда Прайса-Льюиса и так великаном не назовешь, так что это действие добавило ему всего сантиметров тридцать. – Как ты будешь удерживать внимание читателя на протяжении двухсот пятидесяти страниц? В чем завязка? После вступления мне лишь хочется узнать больше.
Я откинул темные волосы со лба.
– Этого мы все хотим, разве нет? Нам нужно, чтобы читатель открыл книгу и не закрывал, пока не дочитает последнюю страницу.
– Совершенно верно, но было бы гораздо лучше, если бы первая глава не оказалась также и последней. – Он обошел стол и встал передо мной. Бертранд был невысоким крепким мужчиной шестидесяти пяти лет. Уверен, дойди дело до драки, я бы задал ему хорошую трепку, но это не меняло того факта, что он пугал меня до чертиков. – Прежде чем мы продолжим, я бы хотел узнать основную идею и всю историю целиком.
– Всему свое время, Берти. Всему свое…
– Мариус, ты хотя бы сам представляешь, что произойдет после этой первой сцены?
В небольшом шкафчике в углу его хорошо обставленного кабинета стояли напитки. Пить мне не хотелось. Было всего одиннадцать утра, как правило, один я алкоголь не пью и тем не менее налил себе порцию бренди.
– Конечно, я знаю, что произойдет дальше. Я же сказал тебе название…
– Да, я услышал. «Проблеск кровавой луны». Но что-то непохоже, что, кроме обложки, там будет что-то еще.
Я сделал глоток бренди и пил, пока в бокале не осталось ни капли. Горло горело, но так я хотя бы отсрочил неизбежное еще на пару секунд.
– Мариус! – Всю доброжелательность Берти как рукой сняло. – Ты хотя бы страницу написал?
– Твое отсутствие веры в меня поражает. Я написал целую главу!
Сложно представить, но я произнес это с гордостью – а ведь когда зашел в кабинет пять минут назад, именно этот факт больше всего хотел скрыть.
– Главу? – Одно это слово прозвучало так печально и разочарованно, что лучше бы Берти кричал. – У тебя был целый год, а ты написал всего одну главу?
Ничего хорошего из моих попыток скрыть правду не вышло, так что я постарался придумать что-то в свою защиту.
– Сказать по правде, это довольно длинная глава. И не забывай про снег. Тебе понравился снег.
Смотреть на меня он не мог, так что просто упал в обитое бордовой кожей кресло.
– Но твой аванс… Больше никому такого не платили за всю историю издательства.
– Я как раз хотел об этом поговорить. Видишь ли, я его потратил, и мне не помешало бы немного денег, чтобы продержаться несколько месяцев.
– Ты его потратил? – Берти уставился на меня абсолютно круглыми глазами и стал похож на сову. – А как же роялти за последнюю книгу?
– И их потратил. – В отличие от ощущения ужаса вначале, рассказав о своей проблеме, я странным образом почувствовал прилив сил. – Я купил квартиру в Сент-Джеймсе, и у меня не осталось ни гроша.
Бертранд молча покачал головой. Он и раньше мне удивлялся, но моя глупость его явно загипнотизировала.
– Так продай ее!
– Не могу.
– Почему же? – От напора в этих двух словах я вздрогнул.
– А как же моя мать? Не говоря уже о дяде с тетей. Они окажутся на улице.
– Ты живешь с матерью?
– Она осталась совсем одна, – поспешно пояснил я. – И когда она приехала в гости, то мельком упомянула, какие большие у меня гостевые спальни, а я не так жесток, чтобы лишать старушку своего общества.
– Тогда каким образом там оказались твои дядя с тетей? – Берти явно меня не понимал, и я уже перестал надеяться, что вообще поймет.
– Было бы грубо не пригласить их, когда мама переехала ко мне. Я старался быть хорошим племянником.
На этом моменте он обхватил голову руками, будто уже был не в силах дальше все это выносить.
– А ты не думал купить что-то подешевле? Я слышал, сейчас в Хакни[2] вполне доступное жилье.
– Ну, моя книга оказалась успешной, и, признаться, я никогда не думал, что вдруг потеряю вдохновение. – Я снова попытался перевести беседу на ту тему, которую действительно хотел обсудить. – Так что если бы ты одолжил мне какую-то сумму, чтобы я мог продержаться, пока снова не польется поток идей, это бы…
– Ни фунта больше! – Три слова прогремели как гром. Берти уже не был моим издателем ростом метр с кепкой и с идеально круглым животом. Бертранд превратился в исполинского воина. – Я уже сталкивался с такими проблемами у писателей. Единственное решение – держать вас на голодном пайке.
– Но я уже голоден, – скрипя зубами, ответил я. – И сократил даже необходимые траты.
Мой издатель внезапно оказался на пару метров ближе, точно Зевс, появившийся перед дрожащим крестьянином.
– Ни фунта, ты понял? Иди домой, достань ту дорогущую пишущую машинку, которую я тебе купил, и напиши вторую главу «Проблеска кровавой луны», а затем третью, четвертую, и так до тех пор, пока не получится что-то, что можно будет назвать романом!
Так как другие способы не сработали, я решил воззвать к сочувствию:
– Берти, мне нужна твоя помощь. Банки уже в ярости. У меня есть время до конца января, и если к тому времени я не сделаю очередной взнос за квартиру, они всё заберут.
Бертранд застыл на месте, превратившись из греческого божества в его же статую.
– Я буду давать тебе по сто фунтов за каждую главу.
Я вздохнул и опустил голову, глядя на богато вытканный ковер.
– Я днями смотрел и смотрел на пишущую машинку, и ничего. Боюсь, я забыл, как писать.
Берти прошел к двери и распахнул ее:
– Таковы мои условия. Ты знаешь, я к тебе хорошо отношусь. Но я оказал бы тебе плохую услугу, если бы просто дал пару банкнот и отправил восвояси. Это твоя яма, и ты сам должен из нее выбраться.
Он мотнул головой в сторону ресепшена, и я почувствовал себя так, будто хирург разрезал меня пополам и принялся переставлять местами органы.
– Но, Берти, – в последний раз попробовал я, – сейчас же сочельник…
– Поздравляю, Мариус. Надеюсь, Санта-Клаус принесет тебе новую главу. – Он указал на дверь, и у меня не осталось никаких сомнений.
Опустив голову, я медленно побрел прочь из кабинета. Даже непроницаемое лицо секретаря приобрело слегка сочувственное выражение при виде меня, и, когда я дошел до выхода, Берти крикнул мне вслед:
– Постой, мой мальчик. Погоди минутку.
Я повернулся, увидел улыбку на его лице, и все внутри вернулось на свои места.
– Берти, дружище!
– Как ты сказал, сейчас Рождество. – Он залез в карман сюртука, и в этот миг я любил его больше, чем за все три года нашего знакомства.
– Ты передумал!
– Что, прости? – Он озадаченно взглянул на меня, доставая из внутреннего кармана карточку. – А, нет-нет. Просто Марджери велела убедиться, что в День подарков[3] ты придешь к нам на ланч. Моя обожаемая супруга беспокоится, жив ты или нет, если не видит тебя какое-то время. Уверяю тебя, будет настоящий пир!
Берти вложил карточку мне в руку и подтолкнул меня в сторону выхода.
Глава 2
– А-а-а-а-а! – Именно этот звук вырвался у меня, когда я вышел из офиса издательства «Прайс-Льюис энд Астер» в Блумсбери[4].
– Га-а-а-а! – А вот что прозвучало, когда я попытался пнуть мусорный бак, поскользнулся на обледеневшем тротуаре и промахнулся.
– Эй! Вы что удумали? – Конечно, и полицейский тут как тут, готовый меня отчитать. – Приятель, это мусорный бак его величества. Тебе повезет, если на нем не окажется повреждений, в противном случае я отведу тебя в магистрат.
Я к тому моменту уже лежал на спине, но чувствовал себя обязанным ответить на это смехотворное заявление.
– Так королю принадлежат не только все лебеди в Великобритании[5]. Получается, он владеет и всеми мусорными баками тоже?
– Именно так, молодой человек. – Бобби в темно-синей форме был старше меня всего на несколько лет, но пышные усы придавали ему вид старика. – Это государственное имущество, а кто им владеет, если не сам король?
Я видел, что его знания о монарших полномочиях менее чем обширны, но решил не спорить.
– Отлично. В таком случае передайте королю Георгу[6] мои извинения. Я не хотел оскорбить ни его самого, ни его мусорные баки.
Услышав мой кроткий ответ, полицейский слегка смягчился:
– Признаться, у меня сегодня утром нет настроения кого-либо арестовывать. – Его лицо осветилось ликованием, и он явно хотел сообщить мне причину. – Видите ли, я только что стал отцом.
Я протянул полицейскому руку, надеясь, что он поможет мне подняться. Вместо этого он воодушевленно пожал ее и продолжил болтать:
– Мой малыш Кермит – славный парень. Если у вас еще нет детей, настоятельно рекомендую! Нет ничего лучше в жизни, чем тот момент, когда ты впервые смотришь на своего ангелочка.
Удивляясь чуду, благодаря которому появляется новая жизнь, он не спеша пошел прочь, насвистывая веселую мелодию и помахивая дубинкой. Но только я собирался подняться, как толпа бизнесменов начала перешагивать через меня. Я задумался, не лучше ли сдаться на милость судьбе и устроиться спать на тротуаре.
Удивительно, как все изменилось за такое краткое время. Я всегда считал себя уверенным человеком, способным решать проблемы. Войну я пережил, получив всего несколько ранений от шрапнели, а когда купил свою квартиру, то и вовсе думал, что все мои беды позади. Мне всего лишь нужно было написать вторую книгу, но что-то мешало – что-то, что больше не работало так, как раньше. Так что там я и лежал, совсем рядом со сточной канавой, и смотрел на звезды.
– Вы в порядке? – раздался поблизости приятный голос.
Офис моего издательства находился рядом с отелем «Рассел», и… ну, это была модная часть города, мягко говоря.
Кто бы ко мне ни обращался, она подошла ближе. Я все еще не мог обернуться, совершенно выбившись из сил, но, по крайней мере, слышал цокот каблучков по каменным плитам. Перед моим лицом показалась грациозная ручка, и я протянул в ответ свою.
– Господи, Мариус! Это ты!
Я как раз отряхивал грязь и лед с офицерского сюртука и не смотрел на нее. Странно, что я не узнал ее в тот же миг. А должен был бы – по первому слову, но прошло больше десяти лет, мы оба выросли за эти вставшие между нами годы.
Я наконец посмотрел на нее: там, прямо передо мной, стояла моя детская любовь. И тут же в середине зимы будто расцвел вишневый сад в центре Лондона. На мгновение я даже подумывал перебежать дорогу и спрятаться в безопасном парке, но потом произнес ее имя и понял, что пути назад уже нет:
– Белла.
Она была даже прекраснее, чем я помнил. Знаю, писатели должны уметь обращаться со словами, но это не значит, что я могу точно передать истинное, неуловимо-загадочное очарование человека. У нее были выразительные глаза, фарфоровая кожа, темные волосы, переливающиеся как шелк и поблескивающие в тусклом свете, и так далее и тому подобное…
Если б я продолжил, то вполне мог бы написать эпическую поэму. Так что ради всеобщего блага остановлюсь на этом. Скажу только, что когда я увидел ее, то почувствовал, словно именно ее не хватало в моей жизни. Собственно, я чувствовал то же самое, что и во время нашей последней встречи, – будто сердце в груди перестало биться.
– Боже ты мой, Мариус, – повторила Белла. – Такой сюрприз – столкнуться с тобой вот так. Я не видела тебя…
– Примерно десять лет, – перебил ее я, чтобы не дать заговорить о нашем последнем вечере вместе. А потом самым приятным своим голосом сказал: – Рад тебя видеть.
Белла ничего не ответила. Рассматривала меня, как студент изучает какую-нибудь любопытную скульптуру в Британском музее. И пока ее глаза искали в моем лице неизбежные за столько лет изменения, я думал о том, как хочу снова взять ее за руку, чтобы еще на мгновение ощутить это прикосновение.
Мы стояли так пятнадцать секунд, и каждая из них длилась часы, а потом, когда Белла наконец заговорила, она сказала вовсе не то, что я хотел услышать.
– Мариус, ты выглядишь чудовищно. У тебя все хорошо?
Я рассмеялся. Тем громким, нелепым смехом, от которого все становится только хуже.
– У меня просто неудачный де… жизнь, – ответил я вопреки своему желанию.
– Идем со мной.
И не успел я возразить, как Белла схватила меня за руку и потянула по тротуару мимо издательства. На мгновение закралась мысль, не хочет ли она отвести меня в приют Армии спасения, убедиться, что мне дали одеяло и миску горячего супа, а потом снова исчезнуть из моей жизни. Вместо этого она чуть крепче сжала мою ладонь и перевела через дорогу, в парк, который располагался в центре площади.
– Подожди здесь всего минутку. – Белла посмотрела мне в глаза, и я сделал бы все, о чем бы она ни попросила. Она бросилась через дорогу, пробираясь через уличное движение, будто простые машины и грузовики не могли ей навредить.
Я столько раз представлял нашу встречу, но никогда не думал, что сам при этом буду лежать на тротуаре, как и не предвидел обеспокоенного взгляда Беллы, когда она переводила меня через дорогу в сквер и просила пообещать, что я не сбегу. Могу лишь предположить, что она сделала бы то же самое для бродячей собаки.
Я наблюдал, как Белла подходит к своей машине «Санбим 12/16», которая была у нее с юности. Меня порадовало, что она так и не купила себе вместо него «Даймлер» или «Бентли», которые определенно предпочитала вся ее пугающе состоятельная семья. А ей всегда идеально подходил «Санбим».
Однако менее идеальным был ее шофер Кэкстон. Старый зануда всегда меня терпеть не мог, и сейчас его взгляд метнулся ко мне через дорогу, как стрела, пока мужчина слушал Беллу. Он всегда был из тех, у кого есть мнение обо всем на свете и кто благодаря своему положению доверенного слуги семьи Монтегю мог выражать его, когда вздумается. Даже с пятидесяти шагов я знал, что именно он думает обо мне.
– Приятно видеть, что кое-что не меняется, – сказал я, когда моя старинная подруга вернулась.
Белла продела свою руку в мою, и злополучное утро тут же стерлось из моей памяти.
– Ох, пойдем. Мы слишком давно не виделись.
Мы пошли по аллее, разрезающей парк наискось, и Белла болтала так, будто и не было всех этих лет.
Я мягко похлопал ее по руке:
– Иначе и не скажешь.
– Я бы спросила тебя, чем ты занимался, но и так знаю ответ, – заговорщицким тоном прошептала она.
В каждом слове я искал скрытый смысл. Если Белла знала, чем я занимался, означало ли это, что она специально следила за моей карьерой? Или просто случайно наткнулась на мою книгу в каком-то магазине?
От извиняющейся улыбки на ее щеках появились две идеальные ямочки.
– Я, наверное, купила штук двадцать экземпляров «Убийцы за кулисами».
– Это половина всех проданных копий. – Я надеялся, что прозвучит скромно, но Белла только неодобрительно поцокала языком в ответ.
– Ты слишком к себе строг. Мы оба знаем, какой ты успешный писатель.
– Дела идут неплохо, – соврал я, а потом вопреки голосу рассудка попытался похвастаться: – Теперь живу в доме на Сент-Джеймс-сквер. Номер пятнадцать. – И сразу же почувствовал себя дураком, который пытается впечатлить дочь герцога подобными мелочными заявлениями.
– Счастливчик, – неожиданно меланхолично заметила Белла. – Я бы хотела больше времени проводить в городе. Хёртвуд-Хаус – очаровательный старинный замок, но я никогда не думала, что в двадцать восемь лет все еще буду жить там.
