Развод. Всё не то, чем кажется

Чёрт бы его побрал! Чёрт бы его побрал!!!

– Спасибо, я сыт твоими обвинениями и недовольством. – слышится из коридора.

– Ты в себе вообще? – меня колотит. Нервная дрожь пробивает всё тело. – Ты вёл машину в таком состоянии?!

Со скоростью света добираюсь до мужа и встаю на его пути, не позволяя скрыться в нашей спальне.

– В каком состоянии? – вздох бьёт как разряд тока.

– Ты пьян!

– Не неси ерунды. Я трезвый. – он касается меня, пытается отодвинуть в сторону, как препятствие какое-то, а не человека, чуть ли не толкает. – Да отойдёшь ты или нет?

– Зачем ты врёшь мне? Я же слышу запах спиртного. Запах перегара! – приходится упираться изо всех сил, чтобы стоять на своём месте.

– Так спиртного или перегара? Это как бы разные вещи. – хмыкает чёртов идиот.

– Костя! – не выдерживаю его давления, силы неравны, теряю упор и валюсь на стену. – Чёрт!

– Больно?

Меня тут же сгребают в охапку и ощупывают, как дитя малое. Всхлипнуть хочется. Ну, в кого он такой балбес? Мой же. Мой до мозга костей. Родной, любимый…

– Не больно. – хрипло шепчу, прикусывая нижнюю губу, чтобы не расчувствоваться и не раскиснуть окончательно. – Страшно…

– Страшно? – в нос бьёт запах его дыхания. Неприятный и болезненный до студёной крови в венах.

– Очень, – прячу лицо на его груди.

– Я не хотел тебя пугать. Прости. – Костя обнимает меня заботливо и нежно, как хрупкую и очень ценную вещь. – Эй? Надь, ты же знаешь, что я бы никогда не тронул тебя?

Ду-рик. Как есть дурик.

– Что ты говоришь, дурачок? – грустно улыбаюсь, вдыхая родной запах. – Ты только попробуй поднять на меня руку… Поднимешь руку – протянешь ноги.

– Воинственная моя. – горделиво проговаривает он. – Чего же ты тогда испугалась?

– Представила, что всё могло повториться. Уже не с мотоциклом, а с машиной… Меня как в прорубь после бани окунули. – меня натурально передёргивает.

– Ты чё? Я как стёклышко.

Сердце царапает такое глупое враньё. Не думаю, что стоит промолчать и притвориться дурочкой.

Вожусь в его объятиях, недовольно сопя:

– Это не смешно, Костя. Ты опять сел выпившим за руль. Это страшно. Неужели ты не понимаешь? К чему эти шуточки и отрицание?

– Глянь, заладила, неугомонная. Говорю же, что не пил. А что у нас на ужин?

Я ушам и глазам своим не верю. Стоит передо мной муж, которого я вдоль и поперёк знаю, смотрит на меня хмельным взглядом, замутнёнными глазами, улыбается глуповатой, пьяной улыбкой и продолжает настаивать на том, что трезв.

– Что ты несёшь? Ты пил!

– Да с чего ты это взяла?

Идиотизм какой-то. Он же это несерьёзно?

– С тебя! От тебя перегаром пахнет!

– То алкоголем, то перегаром. – чуть ли не стонет страдалец. – Надь, тебе кажется. Мы идём ужинать или нет?

– Почему ты не можешь сказать, что пил, а потом уже шутки свои шутить? – начинает раздражать этот бред.

– Потому что я не пил! – заботливые объятия мужа вмиг становятся стальными тисками. Я задыхаюсь в них.

– Я тебя что, не знаю? Первый год за тобой замужем? Не могу отличить, трезвый ты или пьяный? – дёргаюсь, пытаясь вырваться из душащего кольца его рук. – Бред какой-то! Почему не признать…

– Короче, понятно. Ужинать мы не идём. Тебя опять заклинило. – с кривой ухмылкой. Костя разжимает руки и даёт мне свободу.

– Да что с тобой?! Ты приезжаешь домой выпивший и дуру из меня делаешь!

– То перегар, то алкоголь, то пьяный, то выпивший… Сама уже определись, какой я, по-твоему.

– Ты издеваешься или что?!

– Опять всё испортила. – не глядя на меня, выплёвывает муж, беря курс на спальню. – Помирились вроде, но нет, начался второй сезон выноса мозга и предъяв. Ещё про ужин рот открывала. Испортишь всё, настроение обосрёшь, а потом удивляешься, почему я не голоден, почему остыл к тебе.

Меня кто-то проклял? Я не понимаю! Не понимаю, что происходит! Какого чёрта творится с моей жизнью, с моим браком и с моим мужем?!

Остатки здравомыслия подсказывают, что стоит включить режим самосохранения и хвалёную женскую мудрость. Не лезть сейчас к Косте со своей аргументацией и разговорами, дать ему остыть, проспаться… Но, сука, как же от этого гадко. Как больно! Почему проявлять мудрость и адекватность должна я, а не он? Он ведь врал! Врал, глядя мне в глаза о том, что трезв. Плевать я хотела на то, что он с глупой улыбкой это отрицал и пытался шутить. От наличия придурковатого выражения лица и юмора ложь не перестаёт быть ложью.

А если… Если я дам ему время, дам проспаться, а утром ничего не изменится? Если он повторит, что пришёл трезвым?

Мне не нравятся эти мысли. Они посылают сигналы в те участки моего мозга, что рождают непреодолимое желание сорваться куда-нибудь, где можно купить алкотестер, вернуться домой, разбудить этого алконавта и заставить его «дышать в трубочку»! Лишь бы не ждать, не мариновать себя во всех этих эмоциях, накручивая себя до невозможного. Быть правой, доказать свою правоту, выиграть в этой войне.

– Господи, я точно чокнусь. – голова разрывается от мыслей. Нет ни единого мнения, ни правильного решения. О чём не думаю, а всё только на первый взгляд кажется грамотным и правильным.

В тишине квартиры отчётливо начинает слышаться храп моего мужа. Обычно он не храпит… трезвым. Ещё один индикатор, с которым и никакого алкотестера не нужно, чтобы выяснить, на чьей стороне правда.

Но не менее отчётливо и слышатся сигналы уведомлений о новых сообщениях.

Как в тумане я захожу на кухню, беру телефон в руки и долго таращусь на всплывающее окно с уведомлением одной из соцсетей, которыми я иногда пользуюсь.

«Дорофеева Анастасия. Файл.» – у аватарки горит цифра два.

Шумно сглатываю и с осторожностью сапёра, застывшего над тикающим механизмом бомбы, щёлкаю по уведомлению.

«Привет. Не знаю, что за что, но пусть будет.» – гласит текстовое сообщение.

Под ним, следующим отправлено видео, и запустить его тяжелее, чем выбить на экран диалоговое окно с той, кого я вычеркнула из своей жизни, казалось бы, раз и навсегда.

– Я посмотрю три секундочки, а потом выключу. – непонятно зачем обещаю себе, как сумасшедшая, болтая, видимо, со своим альтер эго.

Глава 10

Ставки повышались.

«Ты где?» – отправляю сообщение Насте.

«В Джоне. А что?» – тут же приходит от неё.

«Я буду через полчаса максимум. Никуда не уходи.» – отбиваю текст и принимаюсь за сборы, не дожидаясь положительного ответа.

Я никому не позволю водить себя за нос. Тем более, лезть в мою семью!

Мне поверить, что Настенька, сука, пытавшаяся соблазнить моего мужа, из благих намерений сбросила мне запись с регистратора своей машины? Вот ни с чего, сидела себе в «Джоне», пиццу трескала и такая, а посмотрю-ка я записи со своего видеорегистратора. Все же так делают, конечно. И Наде отправлю, как Алёна в их машину садится. Всё из благих намерений, всё по доброте душевной и чистой случайности.

Ага, пусть ищут другую дуру!

В машине я чувствую себя неуютно. Сразу же открываю окна. Мерещится запах перегара, что словно преследует меня. Да и нервы вынуждают осмотреть салон, бардачки и чехлы ещё раз.

Ничего. Всё чисто.

По дороге к кафе репетирую свои реплики, веду диалоги с самой собой, просчитывая заранее ответы мерзкой интриганки. На моей стороне логика и все факты! Что она может этому противопоставить? Ни-че-го.

Перед «Джоном» проверяю нашу переписку. От неё нет ответа до сих пор, но, учитывая, что я уже приехала, не вижу никакого смысла торчать на парковке.

Вхожу в шумное, переполненное посетителями кафе и теряюсь на какое-то время. Здесь слишком многолюдно. Все столы, кажется, заняты, и я никак не могу выловить взглядом рожу Настеньки.

Пальцы нервно сжимают корпус телефона.

Улизнула, сука!

– Надь? – сбоку, направляясь из дамской комнаты, ко мне подходит Дорофеева.

Надо же, а я думала, она реально уже свинтила.

Какая смелость, какая наглость… Не побоялась лицом к лицу со мной встретиться.

Всё ещё думает, что я та молоденькая и наивная дурочка? Считает, что снова сможет меня провести?

– Настя. – усмехаюсь. – Не думала, что дождёшься меня. – выдыхаю, смерив блондинку придирчивым взглядом.

Платье – отпад просто, хоть волком вой. Не удивлюсь, если это её бренд. Я в своём брючном костюме и кроп-топе чувствую себя замухрышкой.

– Ты даже раньше обещанного приехала. – невозмутимо ведёт плечом. – Идём к нам за столик.

– К нам?

К моему стыду, Настя действительно здесь не одна. За столом, куда она меня пригласила, сидит Саша и незнакомая мне девушка.

– Погоди, ты не поняла, я приехала, чтобы поговорить с тобой. – теряюсь с каждой секундой всё больше и больше. – Откровенно поговорить. Наедине. Выйдем на улицу? Поверь, тебе не захочется, чтобы Саша слышал хотя бы часть этого разговора.

– Ну-у, давай выйдем. – задумчиво тянет она соглашаясь. Уже на улице, покосившись на мою машину, язвительно фыркает: – Если хочешь со мной подраться, чур волосы не трогать. Они мне слишком дорого обходятся. Да и зайти лучше за угол. От любопытных глаз подальше.

Очень хорошо, что она всё ещё помнит, как у нас на районе решались подобные разногласия между девчонками. За патлы и об колено! Кажется, я сейчас даже скучаю по тем временам, хотя мне самой никогда не приходилось ни забивать, ни приходить на стрелки.

– Думаю, что оттаскать тебя за волосы стоило бы тогда, когда ты к моему мужу в штаны залезть пыталась. Самостоятельно. Сейчас это как-то запоздало. Не находишь?

Дорофеева долго смотрит на меня и молчит. Мне не нравится её взгляд. Он него будто веет жалостью.

– В чём твоя проблема? – я развожу руки в стороны. Нет, я правда не понимаю её зацикленности на нас с Костей. – Почему бы тебе просто от нас не отстать? Зачем ты лезешь в нашу семью? Думаешь, я поверю, что ты случайно села просматривать записи с видеорегистратора и вдруг, расчудесным образом увидела Алёну в нашей тачке. Ещё и мне видео прислала. Типа по-дружески, да? Я дура, по-твоему?

– Я хотела как лучше, а ты перебарщиваешь. Опять. Это ты, а не я, отказалась от нашей дружбы, я напомню тебе. Мне снесли зеркало. Конечно, я просматривала записи с видеорегистратора. Потому что все эти соплежуи, доченьки и сынки богатеньких маменек с папеньками не признавались и зажмотили новое зеркало. – она говорит уверенно и даже зло. – С тобой у меня никаких проблем не было и нет! Ты понятия не имеешь, как я жила эти годы, но стоило мне вернуться, ты снова возводишь меня в статус врага! Сколько можно?

– Ух ты, – посмеиваюсь я, – Какого ты прекрасного мнения о компании наших друзей. Они знают об этом?

– Надя, чего ты хочешь? – морщась, Настя складывает на груди руки и кивает. – Давай начистоту. Что на этот раз?

– Всё то же самое. Не притворяйся дурой. Ты, как и тогда, пытаешься разрушить мой брак, только на этот раз чужими руками. Давно с Алёной спелась?

– Когда, тогда, боже? – ухмылка на её губах не коварная, а снисходительная.

– Ты прекрасно знаешь, когда! – добавляю в голос строгости. – Какой был твой план? Закосить под порядочную, слив мне свою подельницу, и снова втереться к нам в доверие? Или ты думаешь, что я брошу Костю из-за выходки этой конченой дуры и подброшенных в тачку трусов?

– Ты ненормальная. – с кивком произносит Дорофеева. – Откуда в твоей голове весь этот бред? Как там рождаются эти сюжеты? Я вообще не понимаю, что ты мне втемяшить пытаешься и в чём обвинить. Это смешно. Смешно и жалко, Надь. Шизофренией отдаёт. Увези мужа на необитаемый остров и будь с ним счастлива. А лучше, обратись всё-таки к специалисту. Пусть тебе мозги на место поставит. Ты не в себе.

– Так я тебе и поверила. Имей в виду, мы с Костей любим друг друга. И все ваши интриги и подставы нас никогда не разлучат. Никогда. А жалкая здесь только ты. Так задело, что тебе отворот-поворот дали? Столько времени прошло, а ты до сих пор бесишься, что мы живём счастливо. Ничего не выйдет. Ни у тебя, ни у тех, чьими руками ты свои обиды…

– За языком следи, Потапова! – краснея, Настя резко обрывает меня. – Я на твои отклонения не посмотрю. За твой гнилой язык реально в морду дам. Сама варись в своих фантазиях. Ещё слово…

– Ты мне угрожаешь? – ну всё, тоска по юности победила и выдержку, и здравый смысл, и устоявшуюся репутацию. Давно нужно было это сделать.

Глава 11

– Да что вы делаете?! Что делаете? Девочки! Девушки! Женщины! – Саша нарезает круги вокруг сцепившихся нас с Настей и не может ничего сделать, с какой стороны не подходил бы. – Бабы, мать вашу!

Плечо ноет, зараза, но это ничего. Расцарапанная рожа этой мерзкой суки будет болеть и заживать всяко дольше!

Хаха!

Выдираю мерзавке последний клок волос и отступаю. Грудь часто вздымается, дыхание частое, шумное, сердце грохочет, как сумасшедшее, но так хорошо я себя не чувствовала уже давно. Кажется, во мне столько сил и энергии, что я способна на всё!

– Идиотка! – Настя с рёвом пытается наброситься на меня, но на её пути встаёт Саша. Он ловит разъярённую девку чуть ли не в прыжке.

– Всё-всё! Всё! Всё, брейк. – кричит потерянный мужчина, сжимая невесту в крепких объятиях.

– Отпусти меня! – орёт припадочная. – Пусти, я сказала!

– Да, отпусти её. Я ей мало врезала! – выплёвываю я тоном победителя.

– Ты?! Это кто кому врезал, ебанашка?! Я от тебя мокрого места не оставлю! – она всё ещё орёт и пытается вырваться. – Лечись, больная! Ты уже настолько мозгами поехала, что опасна для общества! Психичка!

Так и подмывает воспользоваться ситуацией, пока Саша её держит, и ещё несколько раз ей треснуть по тупорылой башке, но не хочу падать так низко. Всё-таки… это как-то нечестно, что ли?

– Надя, уезжай, пожалуйста! – прикрикивает на меня Саня. – Уезжай! Я долго не смогу её держать.

– Ты думаешь, я её боюсь? – высокомерно вскидываю подбородок, встречаясь с зелёными, перепуганными глазами Александра Маковецкого. – Отпускай. Получит ещё! То, что заслужила!

– Похуй мне на ваши бабские разборки! Сегодня патлы друг другу вырываете, а завтра шампусик в караоке давить будете! Уезжай, я сказал! Хватит позориться!

Ох, не ту девушку ты защищаешь, Саша. Ох, не ту!

– Она моего мужа соблазнить пыталась! – с рыком выплёскиваю из себя признание, втайне мечтая, чтобы это стало концом их отношений. – И опять к нам в семью лезет! Пока её не было в городе и нашей компании, все жили спокойно и счастливо! Как она появилась, опять начался хаос! Я бы на твоём месте десять раз подумала, стоит ли связывать свою жизнь с девкой, которая на мужа лучшей подруги позарилась, наплевав на многолетнюю дружбу со мной!

– Нет, она больная, она реально больная! Я ей сейчас всю рожу исполосую! Язык вырву! – заходится в крике брыкающаяся Дорофеева.

– Правда глаза колет? Я вру? Нет!

– Прав был Кам, у тебя реально фляга свистанула. Пропустила приём таблеток, психичка? Долбанутая!

Чего?

– В каком смысле… Кам был прав? Ты что несёшь, шалава?!

– А ты что думала, я молчать буду?! Ты меня своим бредом уже задолбала! Очевидно же, что лечение тебе не помогает. Ты несёшь в массы свои бредни и считаешь, что я буду к тебе проявлять жалость? Ты из-за своих проблем с башкой меня в любовницы к Косте записала, а я, думаешь, молчать буду о твоих диагнозах? Лечись, психичка! Психичка! Психичка! Психичка!

Ну и, кто из нас психичка?

Настя захлёбывается в своём крике, раз за разом надрывая горло одним и тем же словом.

Жалкое зрелище. Думаю, мне и правда больше нечего здесь делать. Она уже невменяемая.

– Счастливо оставаться. Соболезную тебе, Саш. Выбрал ты, конечно…

– Психичка! Психичка! – за криком Дорофеевой я не слышу, что там бормочет Саня.

Но мне это разве важно? Я сказала правду, которую, вполне возможно, он бы мог услышать не от меня, так от Кости. Ведь шила в мешке не утаишь. Дальше они сами разберутся.

Сажусь в машину под крики этой ненормальной и не могу сдержать рвущийся наружу смех. Дикость какая-то, но меня прямо распирает от веселья. Чувства странные, эмоции острые, как никогда, и хорошо так внутри… Подозрительно хорошо.

Блин, знала бы, что так хорошо станет от этого, давно бы Насте рожу расцарапала. Всё боялась чего-то. Осуждения, непонимания, критики… Глупая. Убивалась ещё по подруге, страдала от её предательства. Ни есть, ни спать не могла нормально. Ревела в три ручья и себя жалела. Нет, ну не идиотка, а?

Смотрю на свои руки, сжимающие обод руля, и смеюсь ещё громче. Двух ногтей как не бывало, а вокруг кольца обмотались и застряли белые патлы Настеньки. Волос я ей выдрала, конечно, прилично. Давно нужно было это сделать. Давно!

За смехом и вытаскиванием чужих волос проходит какое-то время. Боковым зрением я вижу, как Саша заводит свою “ненаглядную” в кафе, и веселье стремительно идёт на убыль.

Она же ему сейчас наврёт с три короба. Точно отмажется, выставит себя белой и пушистой.

Ну уж нет, я не позволю.

С телефоном в руке и ключами от машины, я решительно направляюсь за ними. По пути выбрасываю белую волосню, что цепляется за всё, что только можно, и неприятно щекочет пальцы.

Посмотрим, что она сейчас на это скажет. Как будет отпираться и врать дальше, когда я её в её же дерьмо засуну.

– О боже, – Саша при виде меня аж вздрагивает. – Надя!

– Спокойно! – протестую я, выставив свободную руку вперёд.

За их столиком уже нет той девушки, что сидела с Сашей, когда мы с Настей встретились по центру зала. Не уверена, что меня бы остановило её присутствие. Я настроена максимально решительно.

– Уйди отсюда, психичка! – с зеркальцем в руках и салфетками, прижатыми к щеке, Настя пытается помешать правде восторжествовать.

– Уйду. Покажу сейчас переписку со своим мужем и уйду. Чтобы ты точно не отвертелась. – я ухмыляюсь и торжествую. Не позволю этой суке выйти сухой из воды. – Смотри. Читай. – быстро отыскав нужные фотографии и старую переписку по поиску в мессенджере, я протягиваю телефон Сане. – Это ради твоего блага, Саш! – с нажимом произношу, видя замешательство мужчины. – Квартиру своей любимой узнаёшь? Какая обстановка романтичная, да? Вот так твоя невеста моего мужа просила по-мужски ей помочь. Понимаешь, да, какую помощь она хотела получить за такие приготовления, м?

Глава 12

Каминский Константин

Отсутствие жены чувствуется на подсознательном уровне. Человек быстро привыкает к мелочам, что связывают его с конкретным человеком и событием.

В спальне не пахнет её духами. Чёрный, коротенький халатик висит на спинке кровати. Из приоткрытых дверей в ванную не доносится шум воды и запахов её геля для душа и шампуня. Надя любит принимать душ по утрам. Я привык просыпаться в какофонии ароматов.

В доме подозрительно тихо. Если не считать громкой пульсации в моих висках и шума в башке.

Перебрал вчера. Теперь мне это очевидно. А ведь казалось, что трезв, что выпил всего ничего.

Лучше бы не вёлся на уговоры Матвея и нашёл Алёну. В глотку бы ей эти трусы затолкал, суке.

Не нужно быть гением, чтобы понимать, чьих рук эта тупая провокация. Да и то, что она на полный игнор выпала, не отвечала на звонки, сообщения и голосовые, не открывала дверь, только подтверждает её причастность к этому пиздецу.

Ничего, всё равно доберусь до неё. Вряд ли, конечно, сегодня. Выходной лучше потратить на примирение с женой и борьбу с похмельем. Куда она от меня денется? Завтра на работе выдерну её из маркетингова и разъебу. Шутки кончились. Не понимает по-хорошему? Что же, будет по-плохому.

Заползаю в ванную и торчу там полчаса. Наде лучше не знать, что мне так херово. Нужно по максимуму привести себя в порядок, тщательно почистить зубы, выполоскать рот, помятую рожу как-то разгладить…

Стыдно перед ней, конечно. Совесть, сука, подъедает. Умом понимаю, что она во всей этой ситуации единственная жертва, а один чёрт бесит.

Что за проверки она мне устраивает?

Как она могла не сказать мне ничего об этих трусах? Ещё и как мастерски притворялась. Домой залетела, на ажиотаже, на радостях, возбуждённая, меня послала за её блядской швейной машинкой. Всё рассчитала, засранка. Специально же. Стояла там и насмехалась надо мной, выжидала, как я отреагирую, чтобы качественнее мне мозг вынести.

Можно подумать, спроси я у неё на месте, что это за трусы, итог был бы другим. Я что, Надю не знаю? Всё равно был бы скандал. Я бы всё равно был во всём виноват.

Если был шанс на то, что Надя эти трусы не видела, надо было им воспользоваться, что я и сделал. Это разумно.

Ой, бля-я-а, вечер же ещё.

Опять стыд подкрадывается. Накосячил я конкретно. Зря в таком состоянии за руль сел. С этим на самом деле нужно быть осторожным. Но я не маленький мальчик, я сам всё прекрасно понимаю. Просто вчера не до конца осознавал, что меня убрало. Казалось, что мозги хорошо работают, с координацией полный порядок и вообще… Что мы там выпили?

Какой смысл каяться, если я и так всё прекрасно знаю? Чтобы опять чувствовать себя сыном, а не мужем? Выслушивать недовольства, нотации? Я взрослый человек. Я в состоянии нести ответственность за свои поступки.

Из ванной иду прямиком на кухню. Чувствую себя получше, да и отражение в зеркале уже не показывает бомжа на минималках.

В очко мою гордость. С женой надо мириться. И я прекрасно знаю один действенный способ.

– Надь?

Моя ненаглядная сидит за столом, уставившись немигающим взглядом в открытый ноутбук перед собой. Не реагирует на мой голос.

– Родная? – снова зову, подкрадываясь к ней. – Ну, прости идиота… – обнимаю её и прижимаю к себе.

Она напрягается в моих объятиях. Будто всё тело каменеет.

– Ты мокрый… И голый. – выдыхает она, не глядя на меня и не двигаясь.

– Только из ванны. И я не голый. – мурчу, склонившись над её ухом. – Хотя, если потянуть край полотенца…

– Перестань, Кость! – с какой-то немыслимой злобой выкрикивает она. Отталкивает мои руки, сбрасывает их со своего тела.

Какие мы нежные и обидчивые. Боже!

– Ты давай тон убавь! Я нормально к тебе подошёл! – раздражение не получается контролировать. – Чего ты опять орёшь?

– А зачем ты ко мне подходишь как ни в чём не бывало? Мурчишь довольным котом, послушным! К уху, к шее лезешь, будто я должна растаять и забыть обо всём!

– О чём забыть? Ничего не было! Это чья-то тупая провокация! А ты на неё ведёшься, как идиотка! Отношения наши портишь из-за своей больной головы! Я помириться хотел…

– Помириться?! – Надя резко разворачивается ко мне лицом и зловеще скалится. – Поцелуешь, приласкаешь, трахнешь пару раз, и всё пройдёт? По-твоему, так мирятся? Трахаются, вместо того, чтобы общаться?

– Да с тобой же невозможно общаться! Невозможно!

– Конечно, куда проще решить, что твой член – подорожник, и ты им сейчас все мои раны закроешь и вылечишь. Очень по-умному. Очень по-взрослому.

Нет, она уже палку перегибает.

– Эти раны, Надя, в твоей голове! Только в твоей! Я не изменял тебе! И уж тем более, я понятия не имею, как те трусы оказались в нашей тачке! Ты у себя там в башке нарисовала уже вселенский пиздец, а я должен на твои фантазии отвечать и оправдываться?

Надя вздрагивает, как от пощёчины. Шумно втягивает воздух ноздрями и рвано выдыхает:

– Может, ты и не знаешь, как трусы оказались в нашей машине, но ты же знаешь, чьих это рук дело. Сразу узнал. Сразу понял. Но мне ничего не посчитал нужным сказать. Почему?

Что она такое несёт? Что опять себе придумала? Матвей не мог меня сдать. Да и Алёна не посмела бы напрямую о чём-то сказать моей жене. Что опять за идиотские выводы?

– Ты какой-то бред несёшь. Я не знаю, чьи это трусы. – нервы на взводе. И дальше гнуть свою линию нет никакого желания. – Продолжай меня динамить и дальше, строй из себя обиженную, несчастную… Я лучше поем спокойно и оставлю тебя.

Иду к холодильнику, затылком ощущая острый, режущий взгляд жены.

– Вчера так накидался, что память отшибло? Не помнишь уже сам, что и кому ты отправлял? – вонзается мне в область лопаток.

– Я не накидался вчера. – цежу, распахнув дверцы холодильника. Сердце пропускает удар. До мозга понемногу доходит смысл сказанного женой далее обвинения в попойке. – Что?

Кошусь на Надю, а та с непроницаемым выражением лица подхватывает с ноутбука телефон и поднимает его. Демонстрирует мне, будто документ на сверку.

– Это что, мой телефон? – голос глохнет на несколько секунд, а после взрывает пространство: – Какого хера, ты полезла в мой телефон?!

Глава 13

Каминская Надежда

Я скоро точно чокнусь. Если всё и дальше будет идти в таком же духе, то я реально себе сдвиг по фазе заработаю. Эти чёртовы трусы будто какой-то разрушительный механизм запустили! Всё рушится: мой брак, мои отношения с мужем, моя жизнь и даже мои воспоминания. Пытаешься решить одну проблему, с какого-то фига попутно ещё одна вылазит! И хвататься не знаешь за что, и что думать уже не знаешь!