скачать книгу бесплатно
Кэрсо-Лас и Марина, не торопясь, спустились по невидимым ступеням обратно вниз. Краткий миг безоблачного, безграничного восторга растаял словно дым.
– Осторожнее, – от чего-то предостерег ее Маркиз, стоило им ступить на твердую землю. Она лишь улыбнулась в ответ, пытаясь удержать в памяти хотя бы бледный отголосок пережитого восторга.
Праздник гас подобно догорающей свече, калатари постепенно расходились, усталые и довольные, музыка становилась все тише и вскоре смолкла совсем.
Пожелав им доброго дня, удалился Альк, скрылся среди деревьев Маркиз, Гаитоэранта заявила, что непременно должна провести ночь или на худой конец утро с эльфом, выбрала среди толпы обожателей самого высокого и красивого и утащила его в свои покои.
– Пойдем, побродим вокруг, – предложила Марина, когда последний музыкант, взяв гусли, отправился отдыхать.
Кэрсо-Лас щелкнул скорлупой орешка, молча кивнул.
На траве под ногами блестели капельки росы, в воздухе витал металлический привкус свежести раннего утра. Под сенью раскидистых вековых деревьев царила неестественная, почти физически ощущаемая тишина. Корни деревьев переплелись настолько, что ровных тропинок просто не существовало.
Они шли во воздуху, едва касаясь влажной травы, ничем не нарушая покоя древнего леса.
– Ты простил Гаитоэранте ту выходку с бассейном? – тихо спросила Марина, зябко кутаясь в негреющий газовый шарф.
Кэрсо-Лас накрыл ее плечи полой своего плаща, невольно приобняв.
– Ну, если бы ее месть на этом завершилась, то я, пожалуй, был бы только рад, – усмехнулся он.
– Ты думаешь нет? – Марина обернулась, встретившись взглядом с лукавой усмешкой, искрящейся в его глазах цвета темной стали.
– Ты ведь знаешь, что нет, зачем спрашиваешь меня?
Он стоял слишком близко, слишком близко, чтобы думать о чем-то кроме желания прижаться к нему покрепче или поцеловать.
– Мне кажется, если мы задержимся в этом городе, то…
Кэрсо-Лас не дал ей договорить, нежно привлек к себе, легко, как бы извиняясь, коснулся губами ее щеки. Марина ответила ему долгим поцелуем.
– Ух ты! – тихо хохотнул он, запахивая у нее за спиной плащ, – Я раньше не понимал, что особенного все смертные находят в этом.
– Конечно, откуда ветру знать, что ощущают смертные, неужели мы тут настолько… – она не нашла нужного слова, обвила руками его шею. Пальцы запутались в жестких искрящихся сединой волосах, – Гаитоэранта быстро просекла каков коленкор.
– Что?
– Забудь, – Марина буквально тонула в обволакивающем ее со всех сторон теплом облаке ментоловой свежести, мысли путались, все больше разлетаясь с каждым его прикосновением и поцелуем. – У тебя же были женщины? – спросила она, чтобы хоть как-то попытаться придти в себя.
– И смертные и бессмертные, но не в средоточиях сил живой материи, – пробормотал он ей в самое ухо.
– Я же прредупрреждал, аккурратнее, – раздалось сзади знакомое недовольное урчание, – это священный лес, если вдрруг что, скорро сюда прридут калатарри для священнодействий сррединного дня
Из-за дерева вышел Маркиз.
– Давай продолжим у меня, туда священнодействовать никто не явится, – засмеялся Кэрсо-Лас и, подхватив ее на руки, взмыл вверх.
«А почему бы, собственно, нет» – дернулась последняя связная мысль.
– Ох, не нрравится мне это, ох как не нрравится, – сердито пробурчал в усы Маркиз, оставшись в одиночестве, – теперрь точно жди прроблем.
Глава 5
Гаитоэранту разбудил шелест дождя. Из открытого окна тянуло холодом. Затянутое хмурыми тучами небо серой тенью висело над миром.
Она сладко потянулась и села на кровати. Должно быть, было еще рано: не слышно легких шагов прислуги, на столе еще не появились традиционные утренние пирожные и фрукты.
В этом благословенном городе всегда все было вовремя и очень здорово. За месяц, проведенный его стенах она научилась ценить и восхищаться самыми обыкновенными вещами – красотой окружавших дворец пейзажей, добротой и ненавязчивостью эльфов, их умением ценить прекрасное. Будучи долгожителями, они оставались смертными и при этом старались жить в согласии со всеми живыми существами. Не то, что люди.
Гаитоэранта в тайне от себя самой восхищалась древним народом калатари. Наверное, именно поэтому она не пренебрегла просьбой мудрейшего из кошачьих «не сушить благорродных серрдец любовной тоской по недосягаемому величию». Гаитоэранта распустила отряд собственных поклонников, вновь став для них лишь любопытной чужестранкой. Ей до всего было дело – до свободно бродящих в окрестных рощах единорогов, до крылатых пегасов, до священных танцев солнца и луны, до быта рядовых калатари, их семейных традиций и печалей. Она днями и ночами пропадала в садах, лесах и городе, все больше удивляясь отсутствию подобного интереса со стороны подруги.
Марина странно замкнулась в себе, ее почти не было видно. К свойственной ей задумчивости прибавилась какая-то обреченность. Кот это видел, но когда Гаитоэранта попыталась поговорить с ним об этом, лишь выразительно фыркнул и принялся заверять, что «все фигня и веррить незачем». Именно по настоянию Марины они решили задержаться в Стейдвидже до конца лета и дождаться следующего каравана для перехода через заповедный каньон. О том, чтобы просто выделить им проводника и речи не шло – по другую сторону гор начинались владения ведьмаков, а владыка Альк ценил жизни своих подданных.
Марина предпочитала бродить в одиночестве, впрочем, как и Кэрсо-Лас. Этот вообще предпочитал не выходить за пределы дворца и священного леса, якобы боялся новых аллергических приступов и тоже заметно закис. Похоже, впервые оказавшись в «шкуре смертного» великий бессмертный господин превратился в ипохондрика и параноика.
Гаитоэранта накинула белоснежный халат из мягчайшей шерсти каракала – здешней разновидности одомашненной лани, неслышно ступая босыми ногами по напитавшемуся солнечным теплом мраморному полу, выскользнула в погруженный в не успевший растаять ночной мрак коридор.
Из-под двери в комнату Марины лился мягкий ровный свет, продолжавших почему-то гореть свечей. Гаитоэранта осторожно постучала, никто не ответил, она собралась уже идти дальше, как вылетевший из ее собственной комнаты сквозняк приоткрыл неплотно захлопнутую дверь. Марины в комнате не оказалось. Горели, оплавляясь свечи, кровать была аккуратно застелена, хозяйка явно ушла еще вечером и не появилась до сих пор.
В первую минуту Гаитоэранта растерялась, но после решила, что беспокоиться особо не из за чего, Марина в состоянии позаботиться о себе самостоятельно.
Она осторожно закрыла дверь и, рассудив, что идти ей никуда не хочется, вернулась обратно к себе и, наверняка, не вспомнила бы никогда об этом эпизоде, если бы за завтраком у Абегаэля из уст самой Марины не услышала о том, как сладко спится, когда за окном идет дождь.
Старый маг часто приглашал их в гости на завтраки, обеды или ужины. Он жил в маленьком домике на самой окраине окружавшего дворец священного леса. Перед домом был разбит ухоженный садик, в котором росли исключительно яблони. Следует отметить, что в Стейдвидже деревья цвели и плодоносили одновременно, все лето и до дня осеннего равноденствия, наиболее почитаемого праздника в календаре калатари.
У Кэрсо-Ласа яблоневый цвет никакой аллергии не вызывал, он с удовольствием принимал эти приглашения, несмотря на невозможность в доме мага выпрямиться в полный рост без риска сшибить головой медную люстру с двадцатью пятью конусообразными свечами.
– И где же тебе так сладко спалось сегодня? – озорно улыбнулась Гаитоэранта, отправляя в рот очередную порцию восхитительного жаркого.
Марина ощутимо вздрогнула и почему-то смутилась.
– Ну… я говорила в принципе, не имея в виду именно сегодняшний день, – голос ничем не выдал ее замешательства и если бы Гаитоэранта не смотрела на нее в упор, то, без сомнения, удовлетворилась таким ответом.
Абегаэль разрезал яблочный пирог, но, перехватив уже более чем заинтересованный взгляд Гаитоэранты, отложил нож и сел.
– Девочка моя, тебе нечего стыдиться. Этот город пронизан магией жизни, ты прекрасна и велика духом, любой представитель моего народа, отмеченный твоим вниманием, будет счастлив. Только не позволяй, пожалуйста, этим увлечениям затягиваться. Ты погубишь его, – он говорил очень мягко, словно объяснял очевидные истины малолетнему ребенку, но в глазах блестел страх.
– Не беспокойтесь, – вздохнула Марина, – я далека от намерений очаровывать представителей твоего народа. Дело вовсе не в этом.
Абегаэль поверил, Гаитоэранта нет.
– Темнит наша скромница, ой, темнит, – хихикнула она в ухо погруженному в собственные думы Кэрсо-Ласу.
От неожиданности тот поперхнулся куском пирога.
– Прости, что? – откашлявшись, переспросил он, запивая пирог, терпким красным вином.
– А, проехали, – махнула на него рукой Гаитоэранта, вновь повернулась к Абегаэлю.
– Позвольте, я расскажу вам кое-что, мне стало трудно жить с этим и признаться, я уже не уверен в правильности когда-то принятых мною решений. Вы мудрее меня, – тень легла на одухотворенное лицо старого эльфа, было видно, что сказанному предшествовали долгие колебания, – Я был моложе и самонадеянней, я состоял в первой сотне воинов Диктоэля, правителя прекрасного Атраэнджа. То был страшный год – ведьмаки проникли в самое сердце города, обманув защитников оборотным заклятием, многие воины погибли, еще больше стали рабами их злой воли. Священный родник Атраэнджа был осквернен, погибли все урожаи в окрестных землях. Гнев заставил мудрого правителя выступить войной против ненавистного племени, – Абегаэль закрыл глаза, будто ужас пережитого вновь предстал его взору, – Столько крови пролилось в тот год, на месте последней битвы пятнадцать лет не росла трава, – он глубоко вздохнул и посмотрел на внимательно слушавших его собеседников, – Я встретил прекрасную ведьмачку в тот год и не выдержал этого испытания. Самое страшное, что она ответила мне взаимностью. Довольно долго нам удавалось обманывать всех и себя заодно. Мы были счастливы, у меня родилась дочь…
– Это та девушка, что прислуживает мне? – понимающе кивнула Марина, – Кайлин, кажется…
Абегаэль посмотрел на нее чуть ли не с ужасом.
– Вы это знали, моя госпожа?! – воскликнул он.
– Скорее догадалась, она просто отличается от всех остальных калатари, – недоуменно возразила Марина, – так я права?
– Да, – губы старика пересохли, – не губите ее, милая госпожа, она совсем ребенок…
– Да что вы в самом деле, – фыркнула Марина, – зачем мне это делать? Ну подумаешь, девчонка наполовину ведьмачка, на другую половину она калатари…
– Вы не понимаете, если Альк или кто- нибудь еще узнает о том, ее убьют, – Абегаэль облегченно вздохнул, чувствуя, что сей аргумент ровным счетом ничего не значит для его великих гостей.
– Как все запущено, – процедила Гаитоэранта, наливая себе вина, – Так это и есть ваша страшная тайна, милейший?
– А что стало с ее матерью? – перебил ее Кэрсо-Лас.
Абегаэль вновь погрустнел.
– До встречи с Арикардой я был посредственным магом, она тоже обладала кое-какими способностями, но потом… – он отхлебнул вина прямо из графина, – я до сих пор не понимаю, как могло так случиться. Я будто выкачал из нее всю магическую силу, стал непревзойденным магом, а она… Она сошла с ума и в один прекрасный день вонзила нож себе в сердце, – в уголках глаз заблестели слезы, – Кайлин была совсем крошкой, она ничего не помнит.
– Помнит, мой друг, еще как помнит, – безапелляционно заявила Марина, – эти воспоминания отравляют ей жизнь по сей день.
– Но?..
– Она знает, – перебила его Гаитоэранта, – верьте ей.
Марина благодарно улыбнулась.
– Кайлин обладает выраженным магическим потенциалом и отчаянно боится проявить это. А еще, как бы вы это не скрывали, она догадывается, что вы ее отец, – заметив, что Абегаэль приготовился забросать ее новыми вопросами, она добавила, – Я поняла это только теперь, после вашего рассказа, связав воедино все разрозненные детали. Я не умею читать мысли калатари, но я могу воспринять как свои собственные все их чувства и сущность.
Абегаэль рухнул перед ней на колени, Марина поспешно вскочила.
– Я не скажу никому, и никто из здесь присутствующих не скажет, – заверила старика девушка, – встаньте, пожалуйста.
Гаитоэранта и Кэрсо-Лас согласно кивнули.
– Больше всего я боялся признать, что Кайлин прирожденный маг. Такие способности крайне редко передаются по наследству, я так надеялся, что ее минет этот дар…
Кэрсо-Лас помог старику сесть обратно на стул.
– Я правильно сделал, что рассказал вам. Я рассчитывал на ваш совет, но…
– Поймите меня правильно, – вдруг заговорил до сих пор молчавший Кэрсо-Лас, – нам все равно кто вы или ваша дочь, мы сохраним вашу тайну. Но если хотите совет, вот мое мнение – сила без знания опасна, опасна как для нее, так и для ее окружения.
– Но она наполовину ведьмачка, – робко возразил Абегаэль, – ее природа может потянуться к темным искусствам.
– Она в любом случае будет к ним тянуться. Вопрос лишь в том, прорвется ли то, что вы считаете темной ее стороной спонтанно или будет тихо сидеть внутри под контролем сознания, – резюмировала Гаитоэранта.
– Вот, что случается, когда страсть становится сильнее разума, – вздохнул великий калатари, справившись наконец с бурей нахлынувших на него чувств, он вновь казался невозмутимым, исполненным мудрости и величия.
Марина отвела взгляд, Кэрсо-Лас залпам осушил полный бокал вина, Гаитоэранта же не преминула возразить:
– Так бывает, когда головы полны глупых предрассудков, только и всего.
Какое-то время они еще рассуждали на извечные темы – быть или не быть, кто виноват и что следует делать, пока от пирога не осталось ни крошки, а бочонок вина не опустел.
Завтрак продолжался до полудня, дождь успел кончиться и легкий ветерок успел разогнать тяжелые тучи. Когда сытая и довольная троица покидала уютный домик мага, солнце уже заливало искрящийся чистотой мир.
Тропинка вела их через «посадочную поляну», где они впервые приземлились верхом на пегасах. Навстречу им, осторожно пробираясь по все еще мокрой траве вышагивал Маркиз в окружении одетых в белоснежные длинные плащи калатари.
– Не желаете отпрравиться с нами в горрод, скорро на главной площади начнется прраздник виногррада, откррывается сезон вина, – любезно пригласил кот.
– Я с удовольствием, – согласилась Гаитоэранта.
– Нет, я пожалуй, пойду вздремну после сытного завтрака, – усмехнулась Марина.
– Ну ты, конечно, цветов незнакомых боишься? – съязвила Гаитоэранта без особой надежды взглянув на позевывающего Кэрсо-Ласа.
– Угу, – кивнул тот.
– Как знаете, – мурлыкнул Маркиз, – мы и без вас скучать не будем.
Стоило мудрейшему Маркизу и неугомонной Гаитоэранте скрыться из виду как сонливость с Марины и ветра как рукой сняло.
– Мы совсем помешались, – Марины взяла его за руку, – Абегаэль прав, это не дело…
Кэрсо-Лас прижал к губам ее тонкое запястье.
– Я не могу и не хочу обрывать все, – признался он, наклонился и поцеловал ее, – все пройдет само, стоит нам выйти за стены этого города, – запальчиво заговорил он, чувствуя, какая отчаянная борьба идет внутри обнимавшей его девушки.
– Ты сам в это не веришь.
– Я просто не хочу в это верить, – грустно улыбнулся Кэрсо-Лас.
Марина с самого начала знала, что из этого разговора ничего не выйдет. Игривый ветерок подхватил их, кружа протащил вокруг дворца и оставил лишь у дверей его комнаты.
* * *
– Маркиска, а скажи мне, чисто гипотетически может Вода влюбиться в эльфа? – как можно беззаботнее спросила Гаитоэранта, расстегивая традиционный серо-зеленый плащ калатари.
Повседневная одежда, принятая в городе, отличалась исключительным удобством и функциональностью: спасала от зноя и холода, защищала от ветра и дождя. Долгое время прожившие во Внутреннем Поле девушки предпочитали чисто мужской вариант – узкие облегающие штаны и похожие на спецовки для занятий каратэ блузы с прямыми рукавами. Женскому костюму вместо брюк полагался сарафан любого удобного для владелицы кроя.
– Сомневаюсь, – зевнул Маркиз, стряхивая с лап дождевые капли, – увлечься, конечно, может, восхищаться калатарри легко, они чисты, бескоррыстны, галантны…
– Нет, именно влюбиться, – настаивала Гаитоэранта, – я знаю Маринку много лет, и никогда ее прошлые увлечения не ввергали ее в такое уныние. И к тому же она что-то скрывает…
