скачать книгу бесплатно
Больше всего калатари обрадовались прибытию «истинно мудрого». Радостное возбуждение в миг разнеслось по городу хвалебными гимнами, чудесными песнями, спонтанными и очень красивыми танцами. Все ждали кровавой битвы, но получили великий праздник. Про «свиту» скоро вовсе позабыли, что особо никого не расстроило.
Все три выделенные им комнаты выходили окнами в сад, где цвели фруктовые деревья с листьями цвета янтаря. Девушкам это пришлось по вкусу, но Кэрсо-Лас вдруг с удивлением обнаружил, что не в состоянии держаться на ногах. Голова закружилась, дышать стало невыносимо трудно, из глаз полились слезы.
– У меня аллергия, – просто объявил он, выбравшись обратно в затемненный прохладный коридор, плотно захлопывая за собой дверь комнаты.
– Что? – недоуменно переспросила Гаитоэранта, распахивая тяжелые створки окон.
Теперь приторно – насыщенный аромат цветущего сада перешагнул порог ее комнаты. Вместо ответа Кэрсо-Лас громко чихнул. Потом еще, еще и еще.
Марина, также успевшая освоиться с новыми безоговорочно очаровательными апартаментами, вышла в коридор и не сразу поверила глазам. Кэрсо-Лас сидел на полу, подтянув колени к подбородку, зажав нос и рот, а сквозь пальцы фонтаном струилась обыкновенная красная кровь.
– Эй, что это еще за новости? – удивилась она, – Нет, нет, голову наверх, не наклоняйся вперед, наоборот, – быстро заговорила она, опускаясь рядом.
– У меня аллергия, – прошмыгал Кэрсо-Лас, запрокидывая наверх голову, но не рискуя убрать от лица руку.
– Что вы там говорите? – крикнула из своей распахнутой настежь комнаты Гаитоэранта.
Марина дотянулась ногой до двери, молча захлопнула ее.
– Это уже просто свинство! – Гаитоэранта тут же выскочила из комнаты, но, мигом оценив обстановку, сменила гнев на милость, вновь крепко претворив дверь.
– Что опять не так?
– Ничего не чувствуешь? – вдруг спросила Марина, отчего-то зябко поеживаясь.
– Нет.
– Здешняя магия все же действует на нас. Здесь мы почти что обыкновенные люди.
Гаитоэранта будто испугавшись, поспешно сотворила на ладони огонек.
– Да нет же, – нетерпеливо передернула плечами Марина, – Я не сказала, что мы лишились силы. Дело в нашей внешней оболочке, она здесь полностью подчиняется законам живой природы. Мы можем запросто сломать руку, ногу, заболеть лихорадкой и тому подобным, как обыкновенные люди.
– Уверена? – недоверчиво переспросила Гаитоэранта, с некоторым страхом глядя на залитые кровью рубашку и руки ветра (кольчугу он заставил исчезнуть еще в первый вечер, проведенный в лагере маганов).
– Я вода, – пространно пояснила Марина, – и тому же у меня все мышцы болят после этой езды по воздуху.
– У меня тоже спина как деревянная, – призналась Гаитоэранта.
– Что ты там говорил про изначальность сил живой материи? – усмехнулась Марина, вставая, подхватив под руку Кэрсо-Ласа.
– Меня больше интересует, что с этим делать, – шмыгнул он, морщась от обилия проглоченной крови, – какая гадость, отвратительно, – он снова чихнул.
– Пошли, я чувствую поблизости воду, – Марина уверенно направилась в противоположный конец длинной каменной балюстрады, затененной свисающими до земли ветками плюща и дикого винограда.
Потолок и пол были выложены цветной мозаикой, изображающей сцены битв и празднеств. Шаги разносились далеко вперед. Неожиданно зеленая портьера поредела, образовав подобие арки, выводящей во дворик, своего рода каменный колодец. Стены его были увиты плющом, упрямая зелень вилась и по пересекавшим дворик в нескольких метрах от земли тончайшим золотым нитям. В центре бил фонтан, с трудом пробивавшиеся сквозь живую «крышу» солнечные лучи блестели и переливались в лениво сбегавших в широкую каменную чашу струях ледяной воды.
Кэрсо-Лас опустился на колени перед чашей и сунул голову в воду.
– Правильно, чего стесняться, – буркнула Гаитоэранта, глядя, как стремительно краснеет кристально чистая влага, и спустя несколько минут добавила, – топот слышите? Как считаете, может этот источник у них священный и нас теперь полагается убить?
Кэрсо-Лас, отфыркиваясь, вынырнул обратно, принялся смывать кровь с рук. Запыхавшиеся калатари с шумом ворвались в беседку, но намерения их оказались прямо противоположными.
– Что случилось? Вы ранены? Как? Когда? Кем? – наперебой расспрашивали они, не на шутку тревожась, – Почтенный Абегаэль сказал, что священный источник орошен кровью!
– Все в порядке… – начала было Гаитоэранта
– Если дадите мне комнату подальше от садов и цветов, будет совсем замечательно, – пробурчал Кэрсо-Лас, смахивая с волос брызги.
– У него какая-то аллергия на резкие запахи, – пояснила Марина озадаченным калатари.
– Он ведьмак, – прошептал один из них.
– Он прибыл с самим великим Царрем и тому же у него волосы темные, где ты видел черные волосы у ведьмаков? – также шепотом ответил другой.
– Иди скажи Абегаэлю, – тихо приказал третий, при этом попробовал улыбнуться и виновато добавил уже вслух, – простите нам наше невежество, любезные чужестранцы, впервые мы видим подобных вам и никто еще на нашей памяти не истекал кровью от запаха цветов. Конечно, мы дадим вам другую гостиную, – смущенно покраснел он, прочитав в глазах всех троих гостей недобрый упрек, – Идите за мной.
Кэрсо-Лас, не задаваясь лишними вопросами, двинулся следом за ними, на ходу вытирая рукавом лицо. Марина и Гаитоэранта переглянулись и поспешили за ним. Удивился не только он сам.
– Вам тоже комнаты не нравятся? – нервно поинтересовался признавший в госте ведьмака эльф.
– Нет, мы просто проводим вас, – сладко улыбнулась Гаитоэранта, чуть клацнув острыми клыками.
– На всякий случай, – лучезарно улыбаясь согласилась с подругой Марина.
– По-вашему я не в состоянии сдуть со своего пути пару идиотов? – обиделся Кэрсо-Лас.
– В состоянии, в этом и проблема, – шепнула она по-русски, – зачем осложнять отношения с теми, кто должен верой и правдой указывать нам путь через горы.
– Сунут они тебя в цветник, ты и кончился, – проворчала Гаитоэранта, – сказано же тебе, ты здесь просто человек в плане физической уязвимости.
– Человеком можно и перестать быть, – возразил Кэрсо-Лас.
– Ага! Разметать все кругом, ищи потом союзников! – огрызнулась Гаитоэранта, – нас между прочим имею в виду, про союзников в смысле…
– Я как-то не подумал…
– Нашего котенка рядом нет, он бы тебе ответил.
Вместо ответа Кэрсо-Лас плотоядно прищелкнул языком.
* * *
После сытного обеда, состоявшего из восемнадцати вкуснейших переменных блюд, все трое ощутили приятную усталость. Девушки вернулись к себе в «номера», Кэрсо-Лас к себе на второй этаж, в тихую темную комнатку, единственное занавешенное плющом окно которой выходило во дворик с фонтаном, точь в точь такой же, в котором он успел умыться с той лишь разницей, что вокруг этого фонтана стояли заваленные подушками диваны. Маркиз так и не объявился, зато засвидетельствовал свое почтение пресловутый великий маг Абегаэль – высокий, седовласый эльф с орлиным носом и пронзительным взглядом черных глаз, сурово смотрящих из-под кустистых бровей. Голос у него остался таким же глубоким, чистым как в молодости, говорил он мало, насторожено, как и следовало ожидать, больше всего внимания уделяя наблюдению за подозреваемым в ведьмачестве аллергиком. Тому до этого дела не было и, скорее всего, именно этот факт служил главной причиной подозрительности. Почтенный старец отвык от отсутствия священного трепета перед собственной персоной.
Как бы то ни было, Абегаэль пожелал им приятного отдыха, сотворил охранное заклятие, метнув быстрый взгляд в сторону во весь рот зевавшего Кэрсо-Ласа, и успокоенный отправился восвояси.
– Он кто угодно, но не ведьмак, – выйдя за дверь, коротко бросил он переминавшимся с ноги на ногу соплеменникам, – Будьте очень осторожны.
Проснувшись, Марина обнаружила, что за окном давно царствовал вечер. Мягкие сумерки, наполненные дивными ароматами, звали на прогулку. Где-то совсем рядом играла музыка, но она ни за что не определила бы какой инструмент способен исторгать столь чарующие звуки. Птичьи трели, одолевавшие целый день, стихли, их сменили голоса поющих калатари. Все вокруг кричало о невозможной сказочности, но сердце и разум более ничему не способны были удивиться. Она начала привыкать, постепенно забывая ту, другую свою жизнь. И этот дошедший до осознания факт уже не волновал, однако она все еще была уверенна, что непременно должна вернуться, слабо представляя себе куда и зачем.
Смутная тревога липкой гадкой змеей заползла в сердце. Что-то способно помешать, еще немного и она поймет что именно, и в тот же момент это что-то действительно обретет над ней власть.
Дверь тихо отворилась, вошла белокурая девушка калатари с подносом фруктов. Хрупкая, маленькая, серьезная, задумчивая. Идеальные черты, идеальная фигура, прекрасная кожа – картинка, да и только. Марина не шевельнулась, притворяясь спящей, из-под опущенных ресниц наблюдая за быстрыми ловкими движениями совсем еще юной девушки. Наверное, во внутриземном варианте она сама была не старше ее, но только не здесь и не теперь. За плечами здешней Марины плескалось бесконечное море жизней и воплощений. Почему же, имея только одну короткую, похожую на вспышку жизнь, эта девчонка тратит ее на риторические вопросы, горькие, порой, циничные размышления и глухую тоску. Почему? Вместо того, чтобы просто жить, наслаждаясь каждой секундой в этом сказочном благословенном краю. Она прекрасно знала ответ. Все кажется идеально и просто лишь пока находишься над и вне с виду самой расчудесной системы.
Девушка поставила поднос на изящный столик с закругленными, украшенными резьбой ножками, кремового, почти белого дерева, зажгла свечи в настенном канделябре и, бросив долгий взгляд на «спящую» чужестранку, удалилась.
Едва дверь за ней закрылась, Марина села на кровати.
То, что эльфы – народ мудрый и справедливый она помнила еще из детских сказок, но только теперь стало ясно насколько это верно и неоднозначно одновременно.
На стоявшей у окна кушетке было расстелено красивое сине-зеленое платье с открытыми плечами из плотной шелковой ткани, расшитое снизу серебряными и золотыми звездами. Рядом лежал белый тончайший газовый палантин и изящные, идеально подошедшие по размеру мокасины из тонкой прекрасно выделанной кожи.
«Как хорошо, когда твой кот все про тебя знает» – мелькнула озорная мысль.
Из вазы с виноградом торчал квадратный конвертик. Марина развернула записку.
«Любезная госпожа. Правитель Альк и великий Царрь приглашают вас принять участие в празднестве, посвященном дню середины лета и возвращению Великого Мудреца». Написано было на языке калатари, но ей ничего не стоило прочесть, среди витиеватых символов она видела сам смысл.
– Приду, конечно, приду, – бросила она в пустоту и принялась одеваться.
В тоже самое время Гаитоэранта уже одетая для праздника развлекалась тем, что сидя на подоконнике расстреливала ядрышками крупного винограда, которые больше походили на вишневые косточки вспыхивающих и тут же гаснущих в темно-изумрудной траве светлячков. Услышав, как в соседней комнате захлопнулось окно, она осторожно слезла со своего насеста, путаясь в пышных оборках юбки, накинула на плечи темно-бордовую причудливо связанную шаль из мягкой, шелковистой шерсти, застегнула на щиколотках черные босоножки на каблуке шпильке и отправилась в гости к соседке, прихватив с собой самое большое оранжевое яблоко.
– Хорошо смотришься, – улыбнулась Марина, кивнув на поддернутый с одной стороны подол черного с тонким красными прожилками, классического вечернего платья, – брутально немного, но здорово.
– У котенка твоего есть вкус, – усмехнулась Гаитоэранта, исправляя недочеты, – Ты прямо фея какая-то, только знаешь, – она на секунду задумалась, приложив к щеке палец, – какая-то очень холодная, даже в какой-то мере жестокая фея.
– Звезда, что светит, но не греет, что укажет путь, но не поможет его преодолеть, – в проеме двери без стука и доклада нарисовался господин Ветер в своей же собственной одежде: черных брюках, забранных в высокие сапоги, снова ставшей белоснежной рубашке и хорошо знакомом темно-синем плаще.
– Где достал? – Гаитоэранта провела ладонью по серебристо-черной меховой оторочке свободно лежащего на плечах плаща.
– Я его в кармане, в уменьшенном варианте ношу, Кэрсо-Лас отступил обратно в коридор, – я забыл про этот запах, – выругался он, зажимая нос.
– Все, все, идем, – Марина обулась и быстро вышла следом.
– Ведьмак, ты и есть ведьмак, – засмеялась Гаитоэранта, – как там этот чудик сказал: «еще никто не истекал кровью от запаха цветов».
– Чем интересно им эти ведьмаки не угодили? Кофе у них превосходный, так же сеют, так же жнут, так же вовремя помрут, – пробурчал Кэрсо-Лас, подавив желание чихнуть.
Девушки засмеялись. Мимо них сновали празднично разодетые калатари, слуги низко кланялись, местная знать, не скрывая интереса, наблюдали за ними с некоторого расстояния. Миновав десятки анфилад и коридоров, все трое вышли в огромный зал.
Сквозь прозрачный купол, поддерживаемый теряющимися в сгустивших сумерках, искусно выточенными под стволы деревьев, монументальными колоннами было видно россыпи звезд и бледный подернутый жемчужной дымкой легких облаков лик полной луны. Стены заменял лес, между деревьями мелькали призрачные танцующие силуэты. Всюду слышалась музыка, легкая, стремящаяся ввысь.
Посередине залы был накрыт длинный стол, но стульев они не увидели.
– Фуршет, не иначе, – засмеялась Гаитоэранта
– Просто еще никто не дал старт к началу, – пожала плечами Марина.
Навстречу им вышел сам правитель Альк в белой мантии, на бедре его висел короткий меч с богато украшенной драгоценными камнями рукояткой. Судя по всему, только он мог позволить себе быть при оружие на балу.
– Царрь рассказал мне об истоках вашего могущества, – церемонно поклонился он, сняв с головы украшенную золотым плюмажем шляпу, длинные темно—русые волосы рассыпались по плечам, – я рад приветствовать вас в своем городе и надеюсь, вы простите моим соплеменникам ту досадную оплошность
– Я не в обиде, – великодушно отмахнулся Кэрсо-Лас, – инцидент исчерпан.
– Господин Альк, – обратилась к нему Марина, – расскажите нам об этих ведьмаках, кто они?
Лицо эльфа потемнело.
– Это жестокие и хитрые колдуны, живущие по ту сторону гор, – они поклоняются темным искусствам, используют в магических ритуалах кровь живых и умерших. Не стоит омрачать праздник мыслями о них. Магия их сильна, но в этих стенах вам ничего не угрожает.
– Вррятли они обеспокоены верроятностью стычки с ведьмаками, – проурчал неслышно подкравшийся к ним Маркиз.
Марина наклонилась и поцеловала его в макушку, потрепав за ухом.
– Привет, ваше мудрейшество.
– Не рроняй мой авторритет, я все-таки царрь, – тихо мурлыкнул в ответ кот, прикрыв от удовольствия глаза.
– Полночь. Объявляю срединный день, – громко провозгласил Альк, посмотрев на луну, – да прибудет с нами мудрость и мир.
Шум восторженных голосов заглушил последние слова. Загремели трубы и флейты, выехали из-под скатерти табуретки. Лавина песен, танцев, восторга от восхитительных яств и общения прокатилась по дворцу. Из леса вышли Вальехары – духи деревьев, они танцевали с калатари, ничуть не смущаясь своей бестелесности.
Альк гордо восседал на стоящем во главе стола троне, весь погруженный в россказни возлежавшего прямо перед ним на столе Маркиза.
Гаитоэранта в два счета преодолев настороженность знатных калатари к собственной персоне, вовсю веселилась, выстроив очередь из поклонников, желающих хоть однажды станцевать с нею.
Марина осушила очередной кубок сладко-кислого вина, отбросила назад растрепавшиеся волосы. Хоровод, из которого она только что выбралась, плавно удалялся в другой конец поляны – зала.
– Потанцуй со мной? – попросил упавший рядом на стул Кэрсо-Лас, – я не очень-то умею, надо сказать. Одной девчонке пару раз на ногу наступил, теперь мне вежливо отказывают, кого не приглашу, – расхохотался он, наливая себе вина.
– А мне значит можно ноги отдавить? – Марина чокнулась с ним, – Здравы будем.
– Это тост?
В его глазах отражались далекие звезды, по-детски наивный взгляд, но в глубине живет великая сила и мудрость.
– Угу, – она допила вино.
– Очень давно, во Внутреннем Поле, я видел как танцуют вальс, странный танец, примитивный, но смотрится красиво.
– Ладно, пошли, только под ноги смотри, – предупредила Марина.
Зазвучала нежная мелодия, сразу несколько голосов затянули печальную песню о сгинувшем в пучине волн корабле, посланном на поиски иной земли. Кэрсо-Лас легко и бережно подхватил ее за талию и закружил в немыслимом вальсе в пяти метрах от земли, с каждым шагом поднимаясь, все выше и выше.
Изумленные калатари как зачарованные следили за их мелькающими на фоне медленно светлеющего неба силуэтами. Марина смеялась, едва ли отдавая себе в том отчета. Как это просто и естественно – танцевать в поднебесье в объятиях ветра.
На востоке, разорвав предутреннюю сумрачную дымку, сверкнул первый луч нового дня. Музыка мгновенно стихла, вместо нее грянул многоголосный хор, исполняющий древний как сам мир гимн силам живой природы.
