Судьбой приказано спастись

Окрылённая этой радостной новостью, Вероника еле сдерживала слёзы – Джулио помнит её и ищет встречи с ней – значит, всё не зря… Но внезапная радость быстро сменилась грустью – Вероника понимала, что шансы на их встречу ничтожно малы даже без учёта огромной разницы в их социальных статусах на сегодняшний день.

Она вышла из магазина и, не замечая вокруг ничего и никого, побрела по улице. Ноги сами привели её к временному месту работы – гостинице. Люся, завидев Веронику, радостно обняла её. Решив, что Вероника переживает из-за долгого отсутствия на работе, Люся постаралась быстрее успокоить её, сказав, что она оповестила начальство об её отсутствии по причине болезни. Сочувственно улыбнувшись, Люся предложила Веронике пожить пока у неё, так как её муж на несколько дней уехал в командировку. Вероника с радостью согласилась. По пути домой после работы и за их совместным ужином Вероника подробно рассказала Люсе о своих злоключениях и о чудесном спасении от гибели в руках маньяков благодаря парню, которого сейчас ошибочно принимают за преступника, и попросила подругу помочь узнать где и когда состоится суд над ним. Пораженная до глубины души историей Вероники, Люся пообещала как можно скорее найти информацию о суде.

В то время, когда подруги разговаривали о своих радостях и заботах, Джулио в сопровождении своей верной помощницы Луизы направлялся в сторону аэропорта. Машина, в которой они ехали, пройдя некоторую часть пути почему-то вдруг неожиданно притормозила у обочины. Водитель, выйдя из машины и разобравшись в причине поломки, заверил Джулио и Луизу, что справится с поломкой буквально за десять минут и пообещал, что в аэропорт они прибудут без опоздания.

Чтобы скоротать вынужденное свободное время, Джулио вышел из машины и огляделся вокруг. Невдалеке виднелись поле и лес, а рядом с трассой он заметил повсюду стройматериалы и большие железобетонные блоки. Видимо, скоро здесь должна была начаться стройка. Как ни странно, певец не стал любоваться вызывающей восхищение красотой природы. Поле, лес, меняющиеся цветочные пригорки в солнечных лучах – весь этот приятный взгляду ландшафт приносил, конечно, ему успокоение, но Джулио выбрал для созерцания менее приятный «ландшафт» – он направился прямо к будущей стройке, как будто что-то в его душе руководило его поведением, пытаясь возвратить в прошлое. И действительно, когда его взгляд задержался на лежащих «п»-образных бетонных блоках, его лицо стало очень серьезным – он отчётливо представил себе тот день, когда, находясь уже долгое время под завалами, они с Вероникой были уже на пределе истощения и жажды, такая же «п»-образной формы конструкция указала им путь к спасению…

В одну из вылазок в лабиринты подземелья Вероника случайно наткнулась на какой-то холодильник. С огромным трудом девочка смогла открыть его и, к огромной радости обоих, нашла там бутылку с водой, немного сыра, несколько кусочков колбасы и, как ни странно, полбуханки чёрного хлеба в целлофановой обёртке. Когда вода и всё съестное закончились, Вероника в отчаянии толкнула этот холодильник ногой. Возможно, до этого момента он служил опорой для некоторых балок, потому что сразу же после того, как холодильник чуть сдвинулся с места от удара, произошёл небольшой обвал, и со всех сторон на них начали падать обломки бетонных конструкций, к счастью, небольшие. Но даже маленький обломок арматуры, смог так сильно ударить итальянца по ноге, что на некоторое время он потерял сознание от боли. Когда же обвал закончился и Джулио пришёл в себя, Вероника перевязывала раны на его плече и ноге, отрывая куски материала от подола своего платья. Спустя некоторое время Джулио уснул, а Вероника приподнявшись, чтобы осмотреться кругом, заметила поодаль какой-то неясный свет, шедший из-под балки, через которую проходила какая-то большая труба. Услышав, что Джулио застонал во сне, она лёгким своим прикосновением решила его разбудить, чтобы поделиться радостью:

– Джулио, ура… Мы скоро выйдем…

– Как мы отсюда сможем выбраться, если кругом одни стены и завалы, а я не могу двигать ни рукой, ни ногой… – тихо произнёс итальянец, с сожалением вздохнув.

Приблизившись к тому месту, откуда брезжил еле различимый свет, девочка внимательно осмотрелась кругом и обрадованно воскликнула: «Вот и выход!», заметив, что между стеной и трубой, в проёме блока похожем на букву «п», есть пространство. Труба шла очень близко к одной из стенок, что и обрадовало Веронику, которая сообразила, что у другой стенки зазор побольше, а это значит, что с другой стороны трубы есть небольшой проход. Хорошо, что они с Джулио оба худенькие, а это значит, что у них есть небольшой шанс выползти кое-как наружу. Сачала она попробовала пролезть сама, но ей помешали земляные оползни, и девочка осторожно начала их разгребать. Джулио, услышав, как она работает, решил попробовать подползти поближе, чтобы помочь ей. Заметив намерение итальянца, Вероника остановила его.

– Сейчас ты можешь помочь мне только одним – спой, пожалуйста, мою любимую песню, – попросила его Вероника. – От этого мне будет намного легче разгребать проход.

И он запел. Вероника работала, а он пел. Такое распределение обязанностей в данной для них ситуации было, наверное, самым правильным. Когда Вероника очень уставала, то подползала к нему, ложилась рядом и засыпала. А потом снова вставала и бралась за работу. А Джулио опять начинал петь. Так как оба они были очень слабы от истощения, то совместный труд по спасению самих себя затянулся надолго. Но в один из дней все подготовительные работы были наконец-то закончены – оставалось только суметь выбраться отсюда.

– Нам сейчас предстоит пробираться через этот проход наружу. Главное, нужно двигаться очень осторожно, и тогда уже скоро мы будем на свободе, – уверенно сказала Вероника.

– А, может, ты выберешься одна, а когда будешь наверху, позовёшь кого-нибудь на помощь. Потом и я наверх полезу. А так я как-то побаиваюсь… Вдруг я стану тебе обузой… – несмело попытался воспротивился Джулио.

– Без тебя, Джулио, я даже с места не тронусь, – заупрямилась Вероника.

– Боюсь, что здесь может всё скоро обвалится, и ты погибнешь. Как тогда мне потом без тебя быть…

– Ничего со мной не произойдёт… Потому что теперь мы с тобой как две половинки ножниц, скреплённые вместе, созданы друг для друга, – клятвенно заверил её Джулио.

– Значит, ты никогда меня не забудешь? – наивно спросила девочка.

– Никогда… Ты теперь стала для меня очень дорога, – прямо глядя ей в глаза, ответил Джулио.

– Без тебя я не буду отсюда выбираться. Раненого оставлять одного грешно. Поэтому будем выползать отсюда вместе, – твёрдо сказала Вероника. Расстелив рядом с Джулио найденный в подвале кусок какой-то мешковины, она помогла ему перекатиться на материю и потащила, крепко ухватившись за её концы, за собой. Джулио тоже помогал ей передвигаться, цепляясь здоровой рукой за трубу и подтягивая себя. После долгой и упорной борьбы за своё спасение они, наконец, смогли выбраться из-под завалов наружу, где их встретила тихая и ясная… ночь с множеством ярких звёзд, мерцающих на чёрном бархате небосклона. Джулио лежал и, глядя на них, тяжело дышал не в силах поверить в их с Вероникой спасение. Почувствовав слабость, почти на грани обморока он еле слышно произнёс:

– Пить…

– Потерпи немного… Я сейчас тебе принесу. Здесь совсем недалеко есть ручеёк… Потерпи немножко, – попросила его Вероника и отправилась за живительной влагой.

Итальянец, силясь приподняться на локти, хотел ей что-то сказать вслед, но, потеряв сознание, упал, скатившись в неглубокую ямку, расположенную рядом. Блуждая некоторое время в темноте, девочка смогла, наконец, найти воду, но от истощения и усталости тоже провалилась в беспамятство, упав без сил прямо у источника с живительной влагой…

Очнулись они уже будучи далеко друг от друга – в разных больницах – и с тех пор больше, к сожалению, не виделись.

Уход в воспоминания очень растрогал Джулио. Он долго стоял в печальной задумчивости, горько сожалея о том, что после того радостного высвобождения из подземного «плена» потерял Веронику. А ведь только благодаря ей он сейчас живёт и здравствует… «Я, не найдя её, отсюда не уеду…» – тихо произнёс он сам себе. Но эти слова, сказанные вроде бы совсем тихо, услышала Луиза… Она как раз оказалась рядом с ним.

– Терять совсем незнакомых, но сердцу очень дорогих тебе людей всегда тяжело, – легко коснувшись его плеча, сочувственно произнесла она.

– Ты очень правильно поняла моё состояние. Луиза, я хотел бы попросить тебя после Армении… – начал было Джулио.

– … как можно скорее вернуться в Россию и находиться здесь так долго, насколько только это будет возможно, – буквально прочитав его мысли, сформулировала его просьбу помощница.

– Да. До той поры, пока…

– Пока не найдёшь её? – опять опередила его Луиза.

– Да, – подтвердил Джулио.

К этому моменту неполадки автомобиля, ставшие причиной воспоминаний Джулио, были устранены, и его движение в направлении аэропорта продолжилось.

Все эти долгие годы живя у себя на родине, итальянец никогда не забывал о русской девочке, ставшей для него словно родным человеком после пережитой вместе трагедии. С каждым годом воспоминания о ней всё больше не давали ему покоя. За время вынужденного пребывания вдвоём под завалами они стали близкими друг другу людьми. Находясь там, они не говорили о своих отношениях, но чувствовали, что между ними возникла какая-то особая душевная привязанность. Веронике было всего тринадцать, и Джулио, будучи намного старше её по возрасту, воспринимал её тогда, как свою дочь. Девочка же видела в этом взрослом человеке надёжную опору в сложившейся, казалось бы, безысходной ситуации, и потому в минуты безудержного страха она по-детски прижималась к нему в поиске утешения и защиты.

Каждый раз вспоминая о пережитом вместе в годы долгой разлуки, каждый из них чувствовал какую-то необъяснимую душевную связь между ними, которая никогда не терялась. После разлуки с Вероникой Джулио всегда ощущал в душе какую-то необъяснимую пустоту, которую ничто не могло заполнить, и чувство одиночества никогда не покидало его, хотя всё кругом для него складывалось радужно. Вероника же, взрослея, стала осознавать, что присутствующая в ней с момента их необычного знакомства детская привязанность к Джулио стала незаметно перерастать в какую-то особую любовь к нему.

Думается, любой из нас согласится с тем, что в жизни часто бывает так, что люди, побывавшие вместе в какой-либо трудной ситуации на грани жизни и смерти, после положительного её исхода будто роднятся между собой. Между ними возникает особая дружба, особая верность друг другу, а порой даже – любовь, и иногда очень крепкая.

Став известным певцом, Джулио часто признавался сам себе, что обязан отчасти своей популярностью именно ей, Веронике. Находясь на сцене, он всегда мысленно чувствовал её рядом с собой и пел в первую очередь для неё, вкладывая в песню всю свою душу и любовь. Такая особенная и искренняя манера его исполнения очень нравилась зрителями и принималась ими с благодарностью. Зрители воспринимали слова песен, как обращение к каждому из них лично, как будто певец во время пения разговаривал с каждым из сидящих в зале по отдельности. Это вселяло в людей веру в добро, красоту и совершенство душевной чистоты человека. Зрителя не обманешь, и, чувствуя неподдельную искренность исполнителя, благодарный зритель платил ему взаимной любовью и преданностью в ответ на этот душевный разговор с ним через песню.

Перед поездкой в Россию что-то подсказывало Джулио, что он обязательно встретит здесь Веронику. Каждый год в дату той ужасной стихийной катастрофы, которая соединила их сердца, и сразу же разлучила их, он приходил в церковь, ставил свечу и долго смотрел на неё, любуясь игрой пламени. Чувствуя неугасающую духовную привязанность к спасшей его девочке, он ни на миг не переставал надеяться на их встречу. Затем, как правило, он долго гулял в одиночестве в своём любимом парке, напевая про себя те самые мелодии, с которых началась его «карьера» певца, и неустанно благодаря своего первого зрителя – Веронику. К вечеру он, как обычно, шёл в гости к родным или к близким знакомым и засиживался там допоздна, оставаясь иногда даже ночевать у них. Может быть, эта его не по возрасту наивная сентиментальность многих удивит, но таков уж он был. Его внутренняя порядочность и верность своим принципам были чертами характера, которые воспитали в нём его отец и мать, за что он был очень им благодарен.

Глава 17

Тюремное свидание

Был прекрасный солнечный день и настроение у четырех мужчин, идущих по улице, тоже было прекрасным. Валентин Николаевич, Святослав, Ку Шанюан и адвокат Кирилл шли на свидание к Кузьме.

Здесь у читателя может возникнуть вполне справедливый вопрос: «Как так могло произойти?» Совсем недавно Святослав был в заключении, а сейчас вдруг ни с того ни с сего «шагает» на свободе.

Всё дело в том, что сроки рассмотрения дела Святослава значительно сократились, так как в него вмешались представители сразу двух государств. Российским правоохранительным органам было предложено рассмотреть это дело значительно быстрее и тщательнее, дабы у китайской стороны не возникло сомнений в справедливости российского суда. В итоге по делу было вынесено решение о его закрытии по истечении срока давности.

Своё действие возымел и отзыв матерью Святослава своего заявления, так как она больше не имела к сыну никаких претензий, а заявление было написано ею сгоряча – сразу после случайной трагической смерти мужа. Но решающим фактором, повлиявшим на решение суда, стало постановление Комиссии по вопросам помилования при Президенте Российской Федерации, в составе которой был хороший знакомый Кирилла, который и смог убедить большинство членов комиссии, что заключённый достоин помилования.

Как полномочный представитель Китая в судьбу Святослава вмешался и Ку Шанюан. По просьбе Кирилла он обратился к руководству Китая с письменной просьбой посодействовать в освобождении российского гражданина, подробно описав в ней благородный поступок Святослава, который спас от верной гибели китайского мальчика и воспитал его достойным сыном китайского и русского народов, породнив таким необычным образом граждан двух государств.

Не столь важно какие способы и инстанции были задействованы в этом деле. Главное, что в итоге Святослав оказался на свободе и сейчас шёл на встречу с сыном. Рядом с ним шёл настоящий отец Кузьмы – Ку Шанюан в трепетном ожидании предстоящего свидания со своим теперь уже взрослым сыном, которого, к сожалению, он не видел с младенчества. Мужчина мысленно благодарил Святослава за доброе отношение к его сыну. Посол понимал, какие тяжёлые испытания пришлось вынести приёмному отцу, воспитывая его сына в суровой действительности тайги, и поэтому удивлялся, что все эти трудности не только не озлобили Святослава, а наоборот, лишь укрепили его человеческую порядочность. Посла нисколько не смущало, что он был беглым осуждённым – хватило даже тех немногих дней их знакомства, чтобы узнать человеческие качества Святослава и понять, что они очень близки по духу. Ку Шанюан умел тщательно скрывать свои эмоции, но в данный момент от избытка чувств его глаза всё же периодически становились влажными. «Нельзя, чтобы Ку Цзыма это сейчас заметил. Пусть он узнает обо всём чуть позже, когда будет на свободе. А то сейчас ему придётся очень волноваться, а ему это пока совсем не нужно», – подумал про себя посол, преодолевая резь в глазах от подступающих слёз, чтобы никто их не заметил.

Кирилл же, следуя за всеми, просто радовался, что может помочь всем этим людям, пусть и с опозданием, но вновь почувствовать себя счастливыми.

Лёжа на тюремной койке, Кузьма думал не о своём в данной ситуации незавидном положении, а о самом его лучшем друге – Кисе. Он с сожалением представил себе, как медведь одиноко бродит по поляне на берегу реки, где они с ним расстались. Тоскуя о своём мохнатом друге, парень тем не менее улыбался, так как надеялся, что скоро они обязательно увидятся. Погрузившись в воспоминания о Кисе и их совместных играх в тайге, он и не заметил, как задремал. Ему приснилась Вероника. Она собирала на какой-то таёжной просторной поляне цветы в прекрасный солнечный день. Собрав огромный, красивый букет, она присела немного отдохнуть, а, увидев вдалеке Кузьму, быстро вскочила и замахала ему рукой, подзывая подойти к ней…

Но этот чудный сон прервал командный голос дежурного конвойного:

– Эй, китаец, выходи!

Кузьма тут же проснулся и, быстро соскочив с койки, встал перед дежурным с улыбкой на лице, вызванной приятным сновидением, которое некстати помешали досмотреть.

– Опять лыбишься? Видно, и здесь тебе живётся весело. Надо же… Чего на меня так уставился? Выходи, давай. К тебе большие гости нагрянули.

Войдя в комнату для свиданий и увидев Святослава, Кузьма снова радостно улыбнулся. Затем, окинув взглядом находящихся рядом с отцом троих незнакомых мужчин, Кузьма дрогнувшим голосом обратился к нему:

– Эти люди – твои друзья?

– Да, сын. Это мои очень хорошие друзья, – улыбнувшись ему в ответ, заверил его Святослав.

– И он – тоже твой хороший друг? – спросил Кузьма, с интересом поглядывая на посла.

– Да, Кузьма, тоже. Он не только мой, но и твой, я бы сказал, даже больше, чем друг.

– Такое разве бывает? – удивился парень.

– Это бывает между очень родными людьми, – осторожно постарался пояснить Святослав.

– А меня ты помнишь? – прервав небольшую паузу, вмешался Валентин.

– Да, помню. Видел один раз, – ответил Кузьма.

– Кузьма, этот человек – родной брат дяди Фёдора.

– Дядя Фёдор лежит у нас в тайге, – сказал парень и добавил: – Он был очень хороший.

– Я знаю, Кузьма, – опустив голову, сказал Валентин.

– Папа, я домой хочу. Там Киса остался один, – наивно попросился парень.

– Потерпи немного. Скоро ты выйдешь отсюда. А в этом тебе, Кузьма, поможет адвокат, – твёрдо сказал Святослав, указывая на Кирилла. – Да и родной для тебя человек не оставит тебя в беде, – глядя на посла, пообещал затем Святослав.

– Папа, ты говоришь, что этот человек мне родной. Как это так может быть?

– Ку Цзыма, – слегка задрожавшими от волнения губами только и смог прошептать посол.

– Ку Цзыма? – тихо повторил Кузьма и с удивлением посмотрел на посла.

Чтобы вывести Кузьму из состояния заинтересованного удивления, Святослав заговорил конкретно о том, что ему предстоит.

– Кузьма, скоро будет суд. На нём твой адвокат будет тебе помогать. Ты должен полностью ему верить и всегда отвечать с готовностью на все те вопросы, которые он будет тебе задавать. А также на суде ты должен отвечать на все вопросы, которые будет задавать тебе судья, – чётко и ясно проговаривая каждое слово, объяснил Святослав.

Кузьма медленно перевёл свой взгляд на Кирилла и с наивной надеждой спросил:

– И тогда я вернусь домой?.. К Кисе… К своему другу.

– Но прежде чем ты туда вернёшься, тебя ожидает ещё одна очень большая радость… – начал было Святослав, но не успел договорить, так как парень его перебил:

– Та, кого люди называют некрасивой, станет опять красивой, и я её снова увижу? – радостно воскликнул Кузьма.

– Ты что, с невестой познакомился? – в шутку поинтересовался Святослав.

– А что это такое – невеста? – удивлённо спросил Кузьма.

– Ну… Это слово означает девушку, о которой ты постоянно начинаешь думать после встречи с ней, – подобрав нужные слова, пояснил Святослав.

– Ага, папа… Это правда. Я о ней теперь всегда думаю. Это та, с которой я ехал сюда в дороге. У неё только вот чуть-чуть на лице кожа не гладкая с одной стороны была.

– Ты что, Кузьма, видел девушку, у которой на лице шрамы? – тут же последовал вопрос взволнованного Валентина.

– Да, – подтвердил тот.

– Где? – спросил, уточняя, Валентин.

– Один раз, когда мы с ней ехали вместе в одном большом ящике, и второй раз с ней виделся ночью на кладбище, когда её хотели зарезать, – объяснил парень.

– А потом ты её видел ещё? – решил узнать Валентин.

– Нет, не видел. Когда я её нашёл на кладбище, я её сразу отнёс туда, где ходят много людей в белых каких-то одеждах. Эти люди, когда её заметили, взяли её сразу за руки и завели в большой дом один.

– Это Вероника, – прошептал тихо Валентин.

– Когда я спал, она один раз приходила ко мне недавно. В руках у неё красивые цветы были. Она смотрела на меня и мне улыбалась, – с восторгом произнёс Кузьма.

– Кузьма, мне кажется, что ты уже стал женихом, раз она тебе даже сниться начинает, – заметил, улыбнувшись, Святослав.

– А что это значит? – спросил Кузьма, вновь услышав незнакомое слово.

– Это значит – детство уходит, – философски ответил ему Святослав.

Почувствовав на себе взгляд посла, Кузьма посмотрел на него, а потом спросил у Святослава:

– Папа, а почему он на меня всё время смотрит и немного плачет?

– Это он от радости. Такое, Кузьма, с человеком бывает, когда он видит, наконец, вновь ожившего сына, – постарался, как мог, объяснить Святослав.

– Повезло ему, – еле слышно и сочувственно прошептал Кузьма.

– Вам обоим повезло, – выдохнул Святослав.

– Как – нам? – не понял Кузьма и удивлённо уставился на Святослава.

– Об этом, Кузьма, поговорим с тобой и вместе с ним, конечно, потом. На первый раз, я думаю, и этого тебе хватит. А сейчас мы пойдём, сынок. Только слишком не переживай, скоро всё изменится к лучшему, – подбодрил его отец.

Время свидания закончилось и, попрощавшись с Кузьмой, все медленно, один за другим, вышли из комнаты. Кузьма же в лёгком недоумении в сопровожнении конвойного отправился обратно в камеру.

Глава 18

Суд праведный

И вот наступил тот день, когда собравшиеся в зале суда смогли, наконец, стать свидетелями справедливого суда над преступником-маньяком, державшим долгое время в страхе весь город. Привычный для мест большого скопления людей гул сразу же прекратился, когда в дверях в сопровождении охраны показался обвиняемый. Все взоры в этот момент обратились в его сторону. Им был совсем ещё молодой парень крепкого телосложения, среднего роста, с восточным типом лица и копной густых чёрных волос на голове. Конвой не спеша сопроводил его до «клетки», где с него сняли наручники.

Оказавшись в «клетке», Кузьма не стал садиться на скамью, а продолжал стоять и смотреть на присутствующих в зале, удивляясь тому, что многие почему-то смотрят на него с неким презрением. «Что я им сделал плохого, чтобы на меня так смотрели?» – спрашивал он себя в недоумении, но даже и в такой момент на его лице по-прежнему сияла добрая завораживающая улыбка. Присутствующие в зале заинтересованно смотрели на необычно-спокойное поведение парня, пытаясь разглядеть в нём характерные черты преступника. Но как ни старались отыскать в его облике и манере держаться что-то отталкивающее, ничего не получалось. У многих невольно возник вопрос: «А правда ли то, что этот парень с таким детским, открытым и наивным лицом с добродушной улыбкой имеет отношение к тем злодеяниям, в совершении которых его обвиняют?» Многие сидящие в зале улыбались в ответ на добрую улыбку Кузьмы.

Наконец в зал вошла судья и начался суд. Судьёй была женщина средних лет приятной наружности. Как и полагается, зал приветствовал судью стоя. «Прошу садиться!» – сказала она всем присутствующим.

Ещё в детстве, когда Кузьма учился по своему «учебнику», который заменил ему увесистый том Уголовного кодекса,читать, Святослав часто рассказывал ему в общих понятиях, что такое суд. По словесному описанию папы Кузьма слабо представлял себе, как выглядит суд на самом деле. И только теперь, впервые в жизни оказавшись на самом настоящем заседании суда, да к тому же ещё и в качестве подсудимого, а не просто слушателя, он, увидев всё собственными глазами, чётко осознал всё то, о чём рассказывал когда-то его отец.

Пока шло заседание, он, зачастую, не слушал о чём идет речь, так как говорилось о каких-то событиях, о которых он не имел никакого понятия. В такие моменты он уносился в воспоминаниях в свою жизнь в тайге. И только в короткие паузы тишины он приходил в реальность, начиная понимать, что в зале происходит что-то важное, так как все начинали смотреть на него и говорить вроде бы тоже о нём.

Вот и сейчас он в очередной раз заметил, как во время своего выступления женщина часто показывала на него. Кузьма посмотрел на неё и по-детски улыбнулся. Он её узнал – это была известная ему журналистка. Он тут же вспомнил, как она помогла ему безболезненно пройти процедуру задержания, и мысленно поблагодарил её за эту заботу о нём.

Когда его вывели из квартиры журналистки на улицу, и он увидел милицейскую машину, появление которой, как он уже знал, не предвещало ничего хорошего, Кузьма собрался убежать, но Галина Михайловна, заметив это, тут же постаралась успокоить парня, объяснив ему, что милиционер просто выполняет свою работу и ничего плохого Кузьме не сделает. А если он будет сопротивляться, или, ещё хуже, попытается бежать, то на него наденут наручники. Выслушав её, Кузьма немного успокоился и через некоторое время сам сел в машину и даже улыбнулся, ощутив под ладонями мягкую обшивку её сидения. В машине Галина Михайловна попыталась объяснить ему, что скоро, наверное, ему придётся находиться в изолированном помещении в обществе таких же, как и он, людей, где надо будет, как и всем, уважать установленные там правила. Рассказав в общих чертах о том, что ему, возможно, предстоит в ближайшее время, она попросила отнестись к этому эпизоду в его жизни как можно спокойнее. Конечно, он не сразу понял, что значат её слова, но со временем пересмотрел многие свои привычки и стал быстро приспосабливаться к новой обстановке. А этому он научился ещё в тайге, где в непредвиденных ситуациях он всегда действовал, исходя из сложившейся ситуации. Таким образом, можно сказать, что благодаря этой женщине Кузьма смог преодолеть первые шаги к адаптации в обществе людей.