Благое место

Последний персонаж возможно занял у меня больше всего времени. Как на всякой дрянной выставке, располагая конкретным временем, вы более дотошно рассматриваете все, что в конце, точно понимая каким свободным временем располагаете. Здесь я оказался не один. Тучный мужчина, с напряженным, немного раскрасневшимся лицом, внимал фигуре за стеклом, время от времени кивая и вытирая платком складки на лбу. Одетый в видавшую виды одежду, но аккуратно выглаженную и опрятную. Выправкой и повадками, он напоминал не то бывшего чиновника, не то служивого. Стоя там, перед вольером, он сжимал кулаки после всякой громкой реплики за стеклом и вообще выглядел довольно воинственно.

Я заглянул внутрь. Напротив стоял холенный мужчина, солидного возраста, в изящном и судя по ткани, довольно дорогом костюме, сшитом очевидно на заказ. Ибо настолько ладно смотреться на очевидно небезупречной в силу возраста фигуре, может только костюм сшитый на заказ. Лысеющий, но аккуратно подстриженный, с лоснящейся от ухода кожей, он о чем-то деловито рассказывал. Его руки, как руки дирижёра, двигались под аккомпанемент его голоса, совершая ритмичные и лаконичные движения. А голос, глубокий, ровный, тренированно-складный, буквально завораживал и вводил в транс.

Я послушал некоторое время, но не услышав ничего вразумительного, решил поговорить со свои соседом.

– Простите – негромко обратился я к нему и слегка коснулся локтя.

Мужчина вздрогнул, словно был выведен мной из транса, но не потеряв чинного достоинства, обернулся ко мне и спросил:

– Я могу вам помочь?

– Да, будьте добры! Я гость в вашем городе. И человек много где бывавший ранее, но я никогда не видел ничего подобного. Кто все эти люди?

– Ооо. Это самые видные и знаменитые граждане нашего города. Эстрадные исполнители, актеры, художники, танцоры и многие другие известные персонажи, столько, что я даже путаюсь кто-есть кто. Но они вечно попадают в какие-то истории и народу нравится за этим наблюдать. Дальше в галерее есть даже пара политиков, очень респектабельные и уважаемые господа. Ну и эти – мужчина брезгливо поморщился – блогеры, прости Господи! Куда без них… Их наверно не меньше чем актеров. И тоже постоянно куда-то влипают – мужчина залился тяжелым, словно кашель смехом, будто ему самому это было до колик смешно – Есть тут и спортсмены, когда не на сборах или соревнованиях. Ближе к концу много отставных знаменитостей. Обычно до них не доходят, тут буфет неподалеку, а оттуда есть выход, но и им кое какое внимание достается. Да и где-то же им нужно работать, когда успех ушел. А здесь какое-никакое внимание. Этот господин – и мужчина указал за стекло – наш главный телеведущий! Очень солидный и уважаемый гражданин с безупречной репутацией. Я на пенсии, а сюда прихожу послушать новости в его исполнении. Уникальная, неповторимая подача. Вы не находите?

Я пожал плечами.

– Но почему они здесь? И заперты за стеклом? – снова осторожно спросил я.

Взор мужчины уже замутился, вновь увлеченный голосом ведущего. Немного поморщившись, словно его тревожило назойливое насекомое, он тем не менее ответил мне:

– Они не заперты. Это их работа. Изо дня в день, они приходят сюда и работают на публику, а когда зоопарк закрывается идут домой.

– Чудной у вас город, не сочтите за оскорбление. Такой дикости я раньше не встречал.

– А вы поселитесь у нас, пообживитесь, а потом и вам покажется, что лучшего устройства жизни вы и не встречали. Человек, знаете, ко всему привыкает.

– Но разве это нормально, держать людей в загонах и выставлять на показ как диких животных?

– Вот уж дудки. Да их отсюда метлой не выгонишь, это же их хлеб. Нет, уважаемый, им тут самое место – на этой веской ноте он отвернулся от меня и вернулся к просмотру новостей.

Кафе и правда оказалось в очень удачном месте, я не задержался в нем, а лишь воспользовался выходом и побыстрее покинул территорию.

***

После зоопарка я не спешил искать новых ощущений и рассчитывал некоторое время провести просто гуляя. А еще лучше было бы найти какой-то ресторанчик и перекусить. К этому моменту я изрядно проголодался, а в зоопарке ничего кроме сладостей и газировки не было.

Я неторопливо спускался по улице, глазея сквозь витрины и стараясь не замечать проходящих мимо людей, так увлеченных электронными "ошейниками" в своих ладонях.

Когда все завертелось, я как раз разминулся с полицейским, патрулирующим район и даже доброжелательно ему кивнул. Весьма достойная и уважаемая профессия в наших краях. Мгновением позже, я услышал резкий надрывный крик. Кричала женщина:

– Помогите! Грабят!

Я резко обернулся и увидел как какой-то грязный преступного вида субъект вырвал сумку у почтенной дамы, попутно сбив ее с ног, и теперь со всех ног бежал мне на встречу. Чуть выше меня по тротуару его уже поджидал полицейский и я с замиранием сердца наблюдал за развязкой этого происшествия. Но к моему бесконечному удивлению ничего не произошло. Полицейский ловко отскочил в сторону от злоумышленника и поспешил на помощь ограбленной.

Я действовал скорее инстинктивно, не имея плана и не думая о последствиях. Я отскочил в сторону, чтоб не столкнуться с бандитом, но при этом ловко поставил ему подножку. От чего тот кубарем покатился вниз по тротуару. Сумка, при этом, выпала из его рук. Я быстро подбежал к ней и схватил в руки. Преступник, полетевший кубарем, быстро пришел в себя. Его первой реакцией было как следует вздуть обидчика. Его злобные маленькие глазки дико вращались, в поисках виновника его падения. Взгляд его упал на сумку и в этот момент мне показалось, что я возможно не все продумал. Но, к моему счастью, вокруг собралось уже много свидетелей, все они единодушно оторвались от экранов телефона, более того, теперь камеры телефонов уставились на нас. Лишь одно в состоянии отвлечь людей от телефона, то, что можно выложить на всеобщее обозрение. Преступник решил, что столько внимания ему сейчас ни к чему и сильно хромая ретировался. Зеваки снова вернулись к своим экранам и жизнь города вернулась в привычное русло.

– Вот сумка той женщины! – сказал я и протянул сумку подоспевшему ко мне на помощь полицейскому.

Он строго посмотрел на меня, молча взял сумку и отнес той даме. Уверив ее при этом, что он пресек преступление и возвращает ей ее имущество. Она любезно поблагодарила его за возврат сумки и достойную службу. У меня даже глаза на лоб полезли.

Затем он вернулся ко мне и вот тут-то я понял, что мои злоключения еще не закончились.

– А вы, голубчик, арестованы! – строго обратился он ко мне.

– Но за что?! Почему?! – возмутился я.

– Вот в участке и разберемся – сурово ответил он – В ваших же интересах вести себя потише, голубчик, и не усугублять свою вину!

Затем он схватил мою руку, чуть выше локтя, и подтолкнул вперед.

***

– Возмутительно! – воскликнул мой приятель – Но за что? По какому праву?

Он буквально вскочил из-за стола, обратив на себя взгляды соседей.

– Сейчас все объясню, позволь мне продолжить – утихомирил я его и призвал вернуться на свое место.

***

В участке меня сначала оформили как нарушителя, взяли отпечатки пальцев, сделали несколько фото и опросили, кто я и откуда. Затем заботу обо мне возложили на конвоира и тот отвел меня в камеру.

Я впервые оказался в клетке. Я решил, что здесь какое-то недоразумение и скоро все разрешится. И раз уж я не могу повлиять на это, то хоть постараюсь провести время с пользой – расширить кругозор и получить новый опыт. Ведь не всякий опыт должен быть положительным, следует это признать, как и ценность всякого опыта. А раз так, то почему бы мне не изучить это место изнутри и может это прольет некоторый свет на этот, без сомнения, очень необычный город.

Сама по себе камера не была местом примечательным. Запах немытого тела, мочи, алкогольного дурмана замешанного на влажности, в целом передавали атмосферу места. Полумрак, окрашенные эмалью станы, запущенные настолько, что освежить их не смогла бы и новая краска. Натертые до блеска простые деревянные лавки, основательно прикрученные к стене потемневшими от времени болтами. Арматура решеток, зачем-то окрашенная в лазурь. В камере никого кроме меня не было, но сам застенок был поделен на несколько секций, а моя была ближе всех к выходу, может быть я был здесь не один. Я залез на полку и подтянулся к зарешеченному окну у самого потолка. За окном все тот же город. Очень необычные ощущения испытал я, глядя на город через решетку.

Я уселся на полку и только теперь почувствовал, тупую ноющую боль в ноге. Видимо когда я подсек злоумышленника я и ушибся. Я поднял штанину и осмотрел ногу. Лодыжка изрядно припухла. Я погладил больное место и спустил ногу на пол.

– Уважаемый, за что вы здесь? – послышался на удивление ровный и приятный голос. Он определенно принадлежал человеку солидного возраста и довольно образованному.

Я вернулся к решетке и как смог протиснул лицо сквозь прутья, чтоб хоть что-то увидеть. Холодный металл неприятно сдавил лицо, но я так ничего и не разглядел.

– Я здесь по какому-то нелепому недоразумению. Думаю скоро все разрешится.

– Вы не местный? – спросил голос в ответ.

– Нет, я здесь по делам.

– Ясно. Здесь всем нездешним кажется, что они здесь по недоразумению, но поверьте мне, полиция у нас работает слаженно, эффективно и в строгом соответствии с законом. Скоро вы убедитесь, что с вашим делом не все так однозначно и, что возможно вы действительно в чем-то провинились.

– Но я скорее пресек преступление.

– Вот как? По своему опыту знаю, что делать это не следовало. Думаю это и послужило причиной задержания.

– Ваш опыт? Видимо вы здесь частый гость – язвительно огрызнулся я.

– Я почувствовал ваш скепсис, но не обижаюсь. В некотором смысле я и правда здесь частый гость.

На время мы замолчали. Может он ждал, что я захочу узнать поподробней, но у меня отнюдь не было желания узнавать о человеке из другой камеры хоть что-то. Возможно он закоренелый преступник и находится здесь заслуженно.

Через некоторое время мой сосед вновь заговорил:

– Знаю, что вы чувствуете. Вы напуганы и растеряны. Я имел дела с такими как вы. На самом деле, даже довольно часто. Чаще, чем мне хотелось бы.

– Правда? И что же вы обо мне знаете? – довольно грубо отозвался я.

– На самом деле довольно много, по работе я частенько сталкиваюсь с такими как вы, неместными. Все они вели себя похожим образом. Говорили, что это абсурд, что они невиновны. Все они были порядком напуганы. Это хорошо для дела, это позволяло быстро разобраться в сложившейся ситуации и помочь им.

– Да кто вы, черт побери? Раз так в этом разбираетесь!

– Я адвокат.

– Адвокат? Но разве ваше место не по ту сторону решетки?

– А почем вам знать, где мое место?

– Ну так, общие соображения и представления об этой профессии.

– Вот то-то и оно, что вы не представляете! Я здесь за ознакомление с материалами дела моего подзащитного.

– Но разве это нарушение?

– Ну а как вы думаете? Конечно! Обвинение это секретные сведения. Как осудить преступника, если сразу выложить ему как вы это будете делать? Его адвокат тогда хорошо подготовится, воспользуется своими уловками и поминай как звали. Уж я нашу породу знаю. Мы те еще плуты! Поэтому подобные сведения положено знать только следователю, прокурору и судье. И только за ознакомление с ними можно получить десять суток.

– А как же вам защищать своего подзащитного?

– Только основываясь на его откровенном признании в содеянном.

– Но если к примеру он ничего не совершал, то как узнать в чем его обвиняют?

– Да как же не совершал? За что же его тогда в камеру посадили? Уж поверьте, раз посадили, значит пренепременно что-то натворил. Если подумать, ведь адвокат здесь может даже посодействовать в установлении истины. Иногда вот совершенно непонятно, что человек натворил, а покумекают с адвокатом вечерок, да глядишь и найдут какой грешок. Тогда и прокурор доволен, и судья. Быстренько решение набросали, да и делу конец. А бывает, чтоб не тянуть волокиту, адвокат и сам с обвинением ходатайствует, но это все же редкость.

Мой собеседник замолк. А у меня в груди все похолодело. С таким-то судопроизводством посидеть мне еще придется. Я остро захотел что-то предпринять, ну не может же быть, чтоб вот так просто невиновного человека посадили в кутузку. Паника развязала мне язык и подтолкнула к действию. Я начал стучать в решетки клетки и звать охранника.

Через некоторое время дверь открылась и вошел охранник.

– Ну чего шумите?

– Я хочу поговорить с полицейским который меня задержал.

– Сейчас, сейчас. Вот пообедаю и отведу. Он и сам просил вас привезти.

– Хорошо – угомонился я. Обострять и без того дикую ситуацию мне не хотелось.

Дверь за охранником закрылась и я вернулся на скамейку.

– Хотите я буду представлять вас в суде? Устного согласия вполне достаточно, чтоб я взялся за ваше дело. Я выйду разомнусь, а вам тоже польза – мы вместе быстро разберемся в чем вы провинились!

– Еще чего – тихо пробубнил я.

– Ну как знаете. Когда снова сюда вернетесь, может и передумаете.

Дальше мы сидели в тишине, пока наконец дверь не открылась и за мной не явился конвоир, который и отвел меня к полицейскому.

Меня провели по длинному коридору с вереницей дверей настолько длинной, что едва можно было различить конкретную дверь в конце тоннеля. Неведомо как, но конвоир одним ему доступным чутьем определил нужную дверь и втолкнул меня внутрь. Там он бесцеремонно усадил меня на стул и вышел из кабинета. Я оказался в маленьком темном кабинете, где основным источником света служило не окно, сильно напоминавшее мне то, через которое я сквозь решетку осматривал город, а настольная лампа, которая создавала какой-то густой неприятный желтый свет. Полицейский сидел передо мной за столом и о чем-то сосредоточено размышлял, уставившись на лист бумаги, лежащий перед ним. Он поднял лицо кверху и морщины, до этого пробороздившие весь его лоб, несколько разгладились. Он слегка улыбнулся, увидев меня и кивнул. Потом расслабленно откинулся в кресле, скрестив пальцы рук в тугой клубок у себя на животе и пристально посмотрел на меня, словно именно в этот момент решал мою судьбу. Я не знал радоваться ли мне или нет его внезапной улыбке и интуитивно внутренне сдался, словно ожидая удара, хоть до этого и не был никогда бит.

Неловкая пауза затянулась, а я уже едва выдерживал его взгляд. Наконец, будто удовлетворившись увиденным, он заговорил:

– Я некоторое время размышлял о произошедшем и сверялся с законом…

– Но я ничего не совершил! – выпалил я – Я наоборот хотел как лучше!

– Я понимаю, вы человек не местный, из крупного города, вам кажется, что мы здесь все эдакие деревенские дурачки и ничего не понимаем. Могу вас заверить, что это не так!

– Но я не это… – промямлил я, но полицейский коротким предостерегающим взмахом руки прервал меня.

– Позвольте я продолжу?

Я смиренно кивнул.

– Так вот. Я основательно все взвесил, принял во внимание смягчающие обстоятельства и решил – он сделал драматическую паузу – На первый раз ограничимся разъяснительной беседой и строгим замечанием.

Я снова кивнул, хоть и ушам свои не поверил.

– Поймите, у нас здесь не любят преступность. Поэтому, когда вы устроили памятный нам фортель, я обязан был пресечь даже малейшее поползновение в сторону произвола и самосуда. То как вы поступили, неприемлемо. Вы не имели права наказывать человека, чья вина не была доказана должным образом.

– Но он украл сумку у той женщины! – воскликнул я.

– Позвольте мне решать, было преступление или нет! Вот что вы увидели? Мужчина вырвал сумку. Но может он наоборот вырвал сумку у настоящего грабителя и бежал, чтоб вернуть подлинному владельцу. А вы его ногой. Насилие у нас не приветствуется, с этим здесь строго. Кстати, потерпевшей я тоже сделал замечание. Не следует направо и налево кричать о преступлении, если оно не доказано!

– Но почему тогда вы…?!

– А-а-а! Предостерегающе покачал он пальцем, вы встаете на скользкий преступный путь!

Мы оба отклонились на спинку стульев, он удовлетворенно, я с досадой, и на время замолчали.

– Давайте так, я объяснил вам причину задержания, я вынес вам строгое порицание и хватит на этом. Вы достаточно посидели в камере и осознали всю тяжесть вашего деяния…так? Он сделал выжидающую паузу, слегка кивнув.

Я неуверенно кивнул в ответ, не совсем понимая куда он клонит.

– Поэтому у меня нет оснований вас задерживать. Вы свободны. Но от себя дам дружеский совет – пока вы находитесь в нашем городе, советую вам быть тише и осмотрительнее. Закон для нас высшая ценность!

Я не поверил своей удаче настолько, что даже переспросил:

– Я прямо сейчас могу идти? Я свободен?

Полицейский уже вернулся к изучению листа на столе и морщины снова начали собираться на его лбу в маленькое подобие встревоженных волн. Он, не поднимая взгляда от листка, кивнул, словно уже потерял ко мне всякий интерес. Я осторожно встал со стула, после каждого движения выжидая пару секунд. Не спеша вышел из кабинета, до последнего не сводя глаз с полицейского. К выходу из участка я шел очень быстро, при этом стараясь выглядеть как можно более непринужденно, чтоб, чего доброго, не привлечь к себе лишнее внимание.

Выйдя из полицейского участка, я шел не оглядываясь пару сотен метров, пока не завернул за угол, на крупную улицу и не затерялся в толпе.

Нога моя немного болела и я прихрамывал. Не то чтобы это меня сильно беспокоило, но я всегда серьезно относился к своему здоровью и даже наблюдался у личного врача. Поэтому, прежде чем бежать сломя голову из этого города, я все же решил коротко проконсультироваться с врачом и возможно получить обезболивающее.

Здание больницы ни с чем не спутать. И дело даже не в паре автомобилей скорой помощи у бокового крыльца, куда видимо привозили больных которым требовалась экстренная помощь. Просто больница, ну она всегда так выглядит. Представьте любую больницу. Дайте догадаться, что вам пришло в голову. Серия скучных невзрачных корпусов, небольшой этажности. Серых, иногда желтых или розовых, но совершенно однообразных, со множеством переходов объединенных в единый комплекс. Они так выглядят, наверно, чтоб больные чувствовали себя как дома, ибо все эти коробки, в сущности, ничем особо не отличаются от тех в которых люди живут. И самое главное, уверен вы тоже это вспомнили – этот комплекс всегда обнесен забором. Думаю для того, чтоб больные инстинктивно понимали – сюда не так-то просто попасть, но уж если попадетесь, выбраться отсюда будет не легче. Это и было знакомо, и учитывая мой предыдущий опыт не обнадеживало. Но боль в ноге помогла решиться.

Я направился к крыльцу. Переступил разом все три ступени и вошел внутрь.

У меня буквально отлегло. Навстречу мне подошел администратор в медицинском халате. Его чистый опрятный внешний вид и лазурно голубой цвет костюма вселял спокойствие и оптимизм.

– Добрый день! Как вы поживаете? Чем я могу вам помочь?

– Добрый день! Все хорошо!

– Прекрасно! Значит экстренная помощь вам не требуется. Может вам нужна консультация?

– Знаете, я не против задать несколько вопросов касательно собственного здоровья.

– Ну конечно, разумеется! Позвольте мне задать вам несколько вопросов, касательно ваших учетных данных и снять несколько мерок. Затем я определю вас к нужному специалисту.

– Хорошо… Позвольте? Мне показалось? Снять несколько мерок? – поздновато сообразил я.

– Ха-ха-ха – добродушно рассмеялся он – Нет, вы все услышали правильно! Он поднял планшет с закрепленным в нем опросником к лицу и сделал отметку в анкете.

– Оториноларинголог – вычеркиваем! – пояснил он с широкой улыбкой – Похоже вы приезжий, дело в том, что в наших больницах принято сразу снимать мерки для гробовщика. Удобство и дань традиции. Мы сопровождаем наших больных от момента рождения, до смерти. И все отведенное им на земле время, они проводят под нашим чутким надзором.

– Это звучит необычно, но если так принято, давайте так и сделаем.

Администратор оказался профессионалом своего дела и быстро обмерял меня с головы до ног и внес все данные в карточку. Чтоб отвлечься я представил, что просто пришел на примерку нового костюма в ателье. После обмеров администратор задал мне несколько простых вопросов относительно моих учетных данных и контактов. Так же скрупулёзно внес их в карточку и после этого пригласил меня пройти к терапевту, которому я смог бы задать несколько вопросов.

Перед кабинетом терапевта стояла небольшая очередь "завсегдатаев", как я определил их для себя. Среди них встречались тощие "профессиональные" больные, которые на фоне злоупотребления спиртным, постоянно попадали в передряги, а в промежутках между ними приходили подлататься себя или получить горсть обезболивающего. Они выделялись невероятной худобой, нездоровым цветом кожи и неряшливой, сильно поношенной одеждой спортивного кроя. Одна или несколько конечностей такого пациента всегда были замотаны бинтом, а то и убраны в гипс, при этом такой больной громогласно заявлял о причине посещения врача и как правило эта причина не совпадала с его, уже ранее "зафиксированными" повреждениями. Была женщина, которая зашла в больницу с кошёлками, словно заскочила с оказией после магазина. Она непрестанно опрашивала окружающих все ли на месте и помнят ли кто перед и после них в очереди. Всем свои видом она демонстрировала, что очень торопится и не намерена пропускать никого ни перед собой, ни перед теми кто раньше нее в очереди. Такие все равно успевают заскочить первыми мотивируя это тем, что не сделай так они, то это непременно сделал бы кто-то другой. Но я не сильно беспокоился насчет нее, возможно она и правда забыла выключить утюг или кастрюлю на плите. Ну и пожалуй самая представленная группа людей перед кабинетом это старики. Всех видов и "форм", если позволительно так говорить. Замкнутые старики с подозрительным прищуром глаз, общительные старухи, дружно перемалывающие кости всем без исключения пациентам, измученные и бледные женщины непонятного возраста, молчаливые и надменные отставные ветераны, с красным лоснящимся лицом и выправкой немного подпорченной выпирающим брюшком.

Все они, сновали из кабинета в кабинет занимая друг за другом очередь и постоянно сверяясь с текущим положением дел и продвижением очереди. Все они, беспрестанно интересовались симптомами друг друга, попутно давая советы по лечению тем, кто пришел сюда с реальными недугами и объясняя какие тут заведены порядки.

Администратор оставил меня у одного из кабинетов. Все вышесказанное я выяснил, просто наблюдая за этим Броуновским движением. Некоторые, особо пронырливые старики, живо интересовались моими недугами, а потом обсуждали их при мне же импровизированным консилиумом совершенно не стесняясь. Так прошло где-то полчаса и я уже заметно нервничал. Нога моя снова напомнила о себе ноющей болью.

Когда наконец дверь в кабинет открылась и на пороге появился врач, по его довольной и сытой физиономии стало понятно, что я попал в больницу под самый обед. Следом за ним, из кабинета выскочила женщина в таком же халате, с виноватой улыбкой жуя что-то на ходу и исчезла в толпе.

Врач огляделся словно выбирал очередную жертву. Он увидел меня, нахмурился, зачем-то заглянул в кабинет и я не расслышал о чем он спросил помощницу. Снова повернулся к посетителям в коридоре. Широко улыбнулся и спросил:

– Доброго денечка! Уже успели побеседовать с нашим новым пациентом?

И он посмотрел в мою сторону.

– Здравствуйте, доктор! – единодушно воскликнули пациенты.

– Да, уже побеседовали – расплылись в улыбке, сидевшие у самой двери, старушки.

– Замечательный мужчина и пациент – воскликнула одна моложавая дородная бабулька с густо нанесенной помадой и плотоядно улыбнулась глядя на меня.

– Ну а диагнозы будут? – спросил доктор.

– Ну по моему профилю нет – начала самая активная и видимо наиболее опытная сиделица в очереди под кабинетом.

– А вот со мной похожие симптомы – протянула руку вверх ее соседка.

– А напомните-ка мне, милейшая, какой у вас недуг?

– Артрит, артрит – ответила она, довольная, что выступила лучше своих товарок.

– Ну и славно. Заходите-ка ко мне – обратился ко мне доктор – Я внимательно вас осмотрю.

По коридору разнесся гомон недовольства.

– Больные, имейте терпение, вас много а я один! Ну и разве вам самим не интересно с чем мы имеем дело?

Самые преданные поклонницы доктора даже зааплодировали, слегка привстав. Остальные довольно захохотали, по достоинству оценив хохму эскулапа. Равнодушных не было.

Доктор пропустил меня вперед и закрыл за мной дверь. После, указал мне на стул подле его стола, а сам вернулся на свое место.