скачать книгу бесплатно
Лифт остановился. Я вышел и очутился в прохладном коридоре. Озноб усилился, и я замёрз, точно очутился голым в морозильной камере. Трясясь от холода, я побрёл по коридору. Не знаю, сколько это продолжалось. Помню только, что я уже не соображал где я и кто я, когда меня окликнули. Оглянувшись, я смутно различил чьё-то знакомое лицо. Это был Клод. Он сразу поинтересовался, не видел ли кто меня, и очень обрадовался, услышав отрицательный ответ.
– Как вы открыли дверь, профессор? Или я вас не запер?
– Не знаю… – мне было тяжело говорить, но в то же время я просто жаждал узнать, что же такое случилось в «Спейсере»? – Я, кажется, заболел… Мне очень плохо. Я пытался звать на помощь, но… сегодня… все словно вымерли, – я перевёл дух, чтобы задать интересующий меня вопрос. – Что-нибудь случилось?
– Да. На заводах Космического Общества взбунтовались рабочие. Им опять урезали зарплату. Поэтому всех срочно перебросили на объекты.
– Ты… Тебя тоже? – почему-то мне не хотелось, чтобы Клод участвовал в усмирении бастующих.
– Нет. Меня послали на усиление внешней охраны здания. Сегодня в Космическом Обществе были очень важные гости. Пойдёмте, профессор, скоро включат камеры слежения и тогда нам несдобровать.
– Камеры слежения? – ужаснулся я и забыл о болезни.
Камеры слежения! Я упустил из виду их существование, когда бродил по коридорам Хаймонт-билта. Естественно, что они запечатлели и те моменты, когда я входил и выходил из кинозала. Теперь мне…
– Не беспокойтесь, профессор, – Клод просунул под мою руку своё плечо и быстро потащил меня к лифту, – в данный момент они выключены. Я же говорил вам, что нас посетили очень важные персоны, которых никто не должен был видеть. Поэтому убрали всю внутреннюю охрану, – он затащил меня в лифт и нажал на нужную кнопку. – Но мы с вами должны попасть в нашу комнату раньше, чем их включат.
Нам повезло. Мы успели добраться до нашей секции раньше, и нас при этом никто не видел. Весть Клода о том, что все камеры слежения были на время отключены, меня успокоили, но здоровье не восстановили.
Вызванный врач внимательно осмотрел меня.
– Ничего страшного, – объявил он нам, – обычное перенапряжение. Пусть поваляется денька два в постели, попьёт анальгетики, отдохнёт. Я доложу об этом господину Голду.
Но отдохнуть столько времени мне не дали. Через час к нам заглянул секретарь президента и без всяких объяснений выдал мне пилюлю Морриса. Уже через пару минут я почувствовал себя здоровым, полным сил и энергии. После обеда мы с Клодом пошли на тренировки, как предписывал режим дня. Лишь после ужина перед сном у меня выдалось время переварить то, что я услышал в кинозале.
Планы Таскерры и Голда мне были понятны. Они нашли планету, на которой существует жизнь и решили этим воспользоваться. За то время, пока наша экспедиция будет исследовать эту планету, они подготовят ряд грузовых кораблей, гружённых стройматериалами и рабочими. А после улетят сами и взорвут Землю. Для осуществления этих планов им, разумеется, понадобились деньги. Много денег. Вот они и собрали самых богатых стариков нашей страны, чтобы, посулив им место на Чиккории, попросить у них денежную помощь. А если кто-нибудь из старичков, узнав о планах «Спейсера», заартачится, ему была заранее уготована «естественная» смерть от старости.
Но вот какую роль во всём этом играл Орсон, и каким образом всё это было связано со мной, я пока понять не мог. Не понятна мне была и фраза, сказанная Голдом, что по возвращению я не буду уже богатым. Что он имел в виду? Что они меня разорят?
По раскладкам получалось, что Орсон был в курсе планов Таскерры относительно Земли. Это он рассказал ему о моей книге, которой я отдал всего себя, и, зная моё пристрастие к природе, надоумил того, как взять у меня большой беспроцентный кредит с помощью фотографий и материалов о Чиккории. Потому что, если бы они пришли за таким кредитом к нему, то он всё равно был обязан проконсультироваться по этому поводу со мной, как это было всегда, когда речь шла о крупных суммах. Зачем он это сделал? Надеялся на то, что я не вернусь, и всё состояние Гароссов достанется ему, как единственному наследнику? Тем более я сам написал ему доверенность на управление всем своим имуществом и заверил её нотариусом в присутствии адвокатов. Но это ведь только на время моего отсутствия. Если он надеется занять моё место после моей смерти, то здесь его ждёт большое разочарование.
Как-то лет пять назад мы с ним крепко повздорили по поводу одной финансовой операции, которую Орсон хотел скрытно провернуть за моей спиной. Я тогда так разозлился, что отстранил его от работы и сам взялся руководить делами. Тогда же в пылу гнева я втайне от него составил завещание, где в случае моей смерти ему доставались лишь десять процентов от всего моего капитала и пожизненная рента. Часть денег я распределил по общественным организациям и газете «Гедара», а львиную долю – шестьдесят процентов – завещал в свой Фонд помощи пострадавшим от природных стихий.
Вскоре Орсон опомнился, бросился мне в ноги, умолял простить его, обещал, что такого больше не повторится, и я сдался. Всё-таки, как ни как, брат моей матери, единственный родственник на этом свете, но завещания я не изменил. Так что ему достанется только толика после моей смерти. Но это в том случае, если планы Таскерра потерпят фиаско. А если нет? Тогда что ему помешает забрать состояние Гароссов с собой на Чиккорию?
Господи, о чём я думаю? Несмотря, казалось бы, на очевидные факты мой разум отказывался верить в это. Я не мог себе представить Орсона, возившегося со мной с колыбели, а после смерти родителей ставшего мне надёжной опорой в жизни, в роли злодея и своего убийцы. О моей книге в «Спейсере» могли узнать и из других источников: я ведь никогда не скрывал, над чем работаю. К тому же, там сидят не дураки. Они могли и сами додуматься, чем меня купить. Возможно, Орсон о чём-то догадывался, когда предупреждал меня об опасности, но истинной цели он мог и не знать. Нет, не мог я вот так запросто обвинить родного мне человека в предательстве.
Так я долго лежал и терзался в сомнениях, пока сон в конце концов не сморил меня. А на следующий день я снова окунулся в водоворот тренировок, лекций и строгого режима, и забыл обо всём.
После того случая, когда я узнал о страшных планах Космического Общества, прошло много времени. Мне уже казалось, что моя подготовка будет продолжаться вечно. Я ни с кем не виделся, кроме врачей, тренеров, учителей и охранников, от которых ни разу не слышал лишнего слова. Изредка меня навещал Голд, интересовался самочувствием и тут же уходил. Ни телевизора, ни газет, ни журналов, только видеофильмы и книги. Я был совершенно оторван от мира и понятия не имел, что творилось за толстыми бетонными стенами Хаймонт-билта. Это стало уже надоедать, и я как-то спросил у Клода, можно ли выбраться отсюда. Вопрос был чисто риторическим, но тот отнёсся к нему серьёзно.
– Верная гибель, – ответил он. – Во-первых, это трудно сделать из-за внутреннего лабиринта, а во-вторых, если удастся первое, во дворе вас обязательно поймают. Так что выбросите это из головы, профессор.
Разумеется, я не собирался бежать. То, что мне стало известно, заставляло мириться с моим положением. Я должен выжить в любом случае и сообщить общественности о зловещих замыслах «Спейсера». Конечно, я понимал, что одному мне не справиться с таким гигантом как Космическое Общество, что понадобиться помощь друзей из Общества Охраны Природы и газеты «Гедара». Я мог бы попытаться связаться с ними с помощью Клода, но меня смущал большой срок его службы в охране. Кто знает, как он отнесётся к этому? И не стал рисковать. Решил открыться экипажу, предварительно присмотревшись к нему во время полёта. Именно с его помощью я надеялся нанести Космическому Обществу смертельный удар.
Приняв такое решение, я успокоился и стал думать о предстоящем полёте на Чиккорию. Как бы ни бесконечно, по моим ощущениям, тянулось время, каждый пройденный день неумолимо приближал дату старта. И всё чаще таинственная планета захватывала моё воображение. Её первозданные просторы стали манить меня к себе, с каждым разом всё сильнее и сильнее. Я даже начал бредил ею во сне. Клод не раз будил меня ночью и тревожно спрашивал, что со мной. Я и не заметил, как это стало навязчивой идеей. Той идеей, от которой можно было избавиться, только осуществив её.
И вот, наконец, настал день старта. Но накануне, укладываясь спать, я ни о чём не догадывался и засыпал с теми же мыслями о Чиккории, что и в предыдущие дни. Ночью в комнате моего помощника зазвонил телефон. Ему нередко звонили по ночам, и поэтому я не обратил на это внимания. Но когда через минуту он заглянул ко мне, я понял, что что-то случилось.
– Вставайте, профессор, – сказал он, – через полчаса шеф ожидает нас у выхода.
Время было два часа ночи. Меня ещё никогда не поднимали в такую рань, и я посчитал естественным спросить, что всё это значит. Но Клод пропустил вопрос мимо ушей. Достав из шкафа лётный комбинезон, он положил его на стол.
– Оденете вот это, – сказал он в ответ и пошёл к себе одеваться.
Когда я был готов, он ожидал меня у открытой двери.
В коридоре царил полумрак. Лампы горели в полнакала, экономя электричество, и едва освещали серые невзрачные стены. Днём эти стены отражали мягкий голубоватый свет и вовсе не казались такими унылыми и мрачными, как сейчас. Вероятно, эти перемены происходили из-за какого-то особого состава краски и освещения. Эта мысль лишь на мгновение промелькнула у меня в голове и сменилась другой, более беспокойной: чтобы мог означать этот неожиданный ночной вызов?
Лифт остановился и распахнул двери. Миновав охрану, мы двинулись к другому переходу, где должны были спуститься на другой уровень. Здесь Клод чуть замедлил ход.
– У нас немного времени, профессор, так что слушайте меня внимательно, – тихо проговорил он, стараясь скрыть волнение. – Вы не первый, кому я помогал готовиться к полёту, и поэтому знаю, чем вызвана эта суматоха. Там, в комнате, я не мог ответить на ваш вопрос из-за подслушивающей аппаратуры, так что не обижайтесь. Сейчас мы с вами поедем на космодром. Да-да, профессор, через каких-нибудь три-четыре часа вы будете за пределами Земли.
Он говорил быстро, стараясь успеть высказаться раньше, чем мы доберёмся до лифта. Я понял это и не стал мешать ему вопросами.
– Я уже говорил вам, что в «Спейсере» работает немало ребят, которым здесь не всё по нутру. Благодаря им я узнал, что ваш полёт будет выполнять какое-то особое рискованное задание. Поэтому я хочу предупредить вас. Ходит слух, что в ваш экипаж каким-то образом попал человек из Всемогущего Синдиката. Не знаю, как это служба безопасности просмотрела его. Может быть, это всё было заранее подстроено. К сожалению, я не знаю ни имени, ни примет этого гангстера. А, возможно, это просто слухи. Но всё равно, профессор, я советую вам быть всё время на чеку. И думаю, эта штука вам нисколько не помешает.
Встав на левое колено, он задрал правую штанину и быстро отстегнул прикреплённую к лодыжке кобуру с пистолетом. Пистолет был небольшим и мог свободно уместиться на ладони.
– Правда, он стреляет на небольшое расстояние, но этого будет достаточно для обороны в пределах корабля, – пояснил он и попросил. – Поднимите штанину, профессор.
Когда я сделал это, он так же быстро и ловко прикрепил кобуру к моей ноге.
– Ну, а теперь давайте попрощаемся, профессор. Внизу нам не дадут этого сделать.
Мы крепко обнялись, постояли так мгновение и двинулись к лифту.
Весь двор был оцеплен охраной. У входа стояли несколько джипов «Икс-космос», в одном из которых нас поджидал Чолдрен Голд. Когда я сел к нему на заднее сидение, он повернулся ко мне и вместо приветствия, не вынимая изо рта излюбленную сигару, поинтересовался моим самочувствием.
– Бодрое, – ответил я совсем не бодрым тоном.
Мне и в самом деле было не по себе. Сообщение Клода разрушило мой план. Если с нами летит гангстер из Всемогущего Синдиката, то я уже не смогу открыться экипажу. Потому что рассказать об этом «синди» – то же самое, что рассказать «кротам». Следовательно, все мои надежды на помощь экипажа рухнули. Я остался один.
Голд проницательно посмотрел мне в лицо и усмехнулся. Честно говоря, в этот момент я немного перепугался, словно он мог прочитать мои мысли. Чтобы отвлечь его, поспешил спросить, куда это мы так заторопились на ночь глядя. Спросил не потому, что не поверил Клоду, а потому что должен был сделать это.
– Потерпите немного, профессор, – таинственно ответил он, – скоро вы всё узнаете.
Он отвернулся и в ожидание чего-то запыхтел сигарой. Тут к нему подошел «крот» и что-то шёпотом доложил. Тот внимательно его выслушал и отдал команду. Двор сразу ожил. Послышались приглушённые голоса, быстрые шаги, хлопанье дверок – охрана рассаживалась по машинам. Ко мне подсел Клод и ещё один охранник.
Ворота распахнулись, и мы выехали на Корл-Ходда. Два «Икс-космоса» обогнали нас и поехали впереди. Ещё два внедорожника на определённом расстоянии держались сзади. С таким кортежем мы на большой скорости помчались по ночному городу.
Наблюдая в окно за мелькающими домами, я мысленно прощался с Данкарой. Придётся ли мне когда-нибудь ещё увидеть её, услышать ворчание Орсона и встретиться со своими коллегами? И чем дальше мы удалялись от Космического Общества, тем мрачнее становились мои мысли.
Мы проехали несколько фешенебельных районов, утопающих в неоновом свете и живущих бурной, не всегда пристойной жизнью, и въехали в сумрак пригородных кварталов. Улицы здесь освещались слабо, а местами и вовсе утопали в темноте. Миновав очередную полосу мрака, мы попали на улицу, которую освещали всего два фонаря, висевших над входом в какой-то магазин. Возле этого магазина стоял старенький седан, видавший виды «Джеджар». Видно, собственность владельца.
Ничего не подозревая, мы мчались по этой улице, не сбавляя скорости. Но когда поравнялись с «Джеджаром», из-за него неожиданно выскочили вооружённые люди и, пропустив первый джип, стали в упор расстреливать второй. Тот вспыхнул, словно спичка…
26
Клод тут же притянул меня к своим коленям и накрыл собой. В эту же секунду наша машина, завизжав тормозами, резко, едва не перевернувшись, свернула вправо, проскочила тротуар и во что-то врезалась. Послышался грохот, треск ломаемого дерева и звон разбитого стекла. Лежа на коленях Клода, я с тревогой прислушивался к беспорядочной стрельбе, свисту пуль и крикам. Одна из очередей угодила в наш внедорожник. С треском лопнуло заднее стекло, осыпав нас осколками. Кто-то закричал от боли, но его заглушил отдалённый мощный взрыв.
Выстрелы прекратились внезапно. Через разбитое стекло послышались ругань, крики и стоны. Убедившись, что нам больше ничего не угрожает, Клод отпустил меня. Поднявшись, я увидел страшную картину. Сзади, в шагах двадцати от нас, полыхали останки «Икс-космоса», принявшего на себя огонь нападавших. Несколько охранников пытались огнетушителями сбить пламя с другой машины, которая ехала за нами и, не успев сманеврировать, врезалась в горящий джип. Около изрешечённого «Джеджара» лежало несколько трупов. Нам тоже досталось. Избежав, благодаря великолепной реакции водителя, столкновения с загоревшимся джипом, мы на скорости влетели в стеклянную дверь какого-то акционерного общества и, вроде бы как, укрылись от начавшейся перестрелки. Однако это не спасло нас от пуль. Очередь, которая настигла нас, зацепила охранника, прострелила голову водителю и разодрала спинку кресла, на котором сидел Голд. Сам Голд, как ни странно, не пострадал, хотя был весь в крови. Это была кровь водителя. Он был бледен и близок к обмороку. Я понимал его как никто другой: в такой ситуации ни к чему строить из себя героя.
Что тут говорить, последствия стычки были плачевными. Из всего нашего кортежа уцелел только один автомобиль. Тот, что ехал первым. Не считая сгоревших в джипе, погибло и пострадало немало охранников.
– С вами всё в порядке, профессор? – с тревогой спросил меня Клод, стряхивая с себя и меня осколки стекла.
– Кажется, да, – неуверенно отозвался я, не отрываясь от неприглядной картины за окном. – Что это сейчас было?
– Тренировочный бой, – горько пошутил тот.
– Дьявол! – ожил вдруг Голд и достал радиотелефон.
Пока он с кем-то разговаривал, не сдерживаясь в выражениях, Клод перевязал простреленное плечо охраннику.
Минут через двадцать к нам подъехали сразу штук пять «Бульдогов». Из них, как горох, высыпались полицейские и спешно оцепили улицу. Чуть позже подкатили кареты «Скорой помощи» и труповозки. Эти, не медля ни секунды, быстро подобрали раненых и трупы и уехали прочь. Полчаса спустя понаехали всякие разные машины и люди из Космического Общества. Пострадавшие джипы эвакуаторами загрузили в грузовики, кровь засыпали опилками и после тщательно убрали. Всё делалось быстро, чётко, без лишней суеты и шума. Вскоре улица стала такой же, какой была до перестрелки, если, конечно, не считать повреждённых дверей акционерного общества и обстрелянного магазина, который теперь освещался лишь одним фонарём.
И что меня удивило, за всё это время ни в одном окне не зажёгся свет, ни кто не вышел узнать, в чём дело: видно, такие разборки здесь не редки. Исключение составил перепуганный директор акционерного общества, в чьи владения мы так бесцеремонно вторглись. Он жил в этом же здании на втором этаже и, когда закончилась стрельба, осмелился высунуться из своего жилища, и ужаснулся. Голд быстро успокоил его, пообещав всё восстановить.
Пока шла уборка места побоища, Голд с разрешения хозяина разгромленного помещения воспользовался его ванной, чтобы смыть с себя кровь и переодеться в привезённую ему другую одежду. Когда порядок был наведён, и полицейские, сняв оцепление, исчезли в ночи, мы покинули свой автомобиль и вышли на улицу. Там нас ожидали четыре внедорожника, включая уцелевший «Икс-космос», и человек пятнадцать вооружённой охраны. Секретарь Таскерры, ещё не отошедший от произошедшего, с раздражением отдал команду рассаживаться по машинам, и вскоре мы в сопровождении эскорта помчались дальше.
Когда выехали за город, начало светать. В предрассветном сумраке мы увидели простиравшееся вокруг безжизненное пространство, сожжённое химикатами и захваченное песками. Широкая бетонная дорога петляла между высокими песчаными барханами и то ныряла в ложбины, то взбегала неожиданно на пригорок, откуда перед глазами снова вставала панорама мёртвой земли. Стоит ли говорить, что этот удручающий пейзаж полностью соответствовал моему настроению?
Стычка с гангстерами из Всемогущего Синдиката (как выяснилось, это были они) ввергла всех в гнетущее состояние. Спокойствие и амбициозность, которые витали в нашем салоне, когда мы выехали из ворот «Спейсера», сменились нервозностью из-за ожидания нового нападения. Охранники были напряжены до предела и, сжимая в руках оружие, пристально всматривались в проясняющийся рассвет, чтобы не допустить повторной оплошности. Чолдрен Голд был мрачнее тучи. Оказывается, наш кортеж перевозил не только меня, но и ещё нескольких участников полёта. И все они пострадали, а один из них, что находился в сгоревшей машине, погиб. Клод успел рассказать мне об этом, пока мы ждали, когда господин Голд приведёт себя в порядок.
Меня же это происшествие навело на некоторые размышления. Почему гангстеры весь свой огонь сосредоточили именно на втором «Икс-космосе», дав тем самым возможность охранникам из других автомобилей применить оружие? Почему? Ведь они могли запросто разделаться со всем нашим караваном. Внезапность помогла бы им в этом. И хотя в перестрелке были выведены из строя почти все внедорожники, я нисколько не сомневался в том, что они пострадали случайно. Следовательно, нападавшие не задавались целью сорвать полёт. Уничтожив нужную им машину и убедившись, что никто из сидевших в ней не уцелел, они скрылись. Что они хотели этим добиться? В джипе сгорел один из пилотов… Стоп! А не связано ли это с тем, что на корабле появился человек из их организации? Возможно, этот пилот знал его…
– Вот мы и приехали, профессор, – оборвал мои размышления Голд и, с трудом улыбнувшись, с горечью добавил. – Правда, не без приключений.
Мы сбавили скорость у высокой металлической изгороди, тянувшейся до горизонта, и остановились возле небольших ворот пропускного пункта. Здесь, как и в Хаймонт-Билт было очень много охраны. Кроме того, их пикеты разъезжали на армейских машинах по близлежащим холмам. Впереди просигналили, и ворота открылись, пропуская нас на территорию, куда, как извещал огромный щит на ограде, под страхом смерти запрещалось входить посторонним.
Вот он – космодром. Впереди, на фоне светлеющего неба я увидел силуэт ракеты, напоминавший перевернутую бутылку, только с длинным горлышком и остроконечным дном. Неужели это не сон? Неужели я действительно скоро умчусь в космос? Странно, я так давно ждал этого момента, и вот, когда он, наконец, настал, мне почему-то стало не по себе. И чем ближе мы подъезжали к длинному трёхэтажному строению, тем сильнее волнение и тревога охватывали меня. Внезапно нестерпимо захотелось вернуться в свой кабинет и укрыться в нём от всего этого.
Мы остановились около широкой парадной лестницы, по которой уже торопливо спускался в окружении телохранителей какой-то важный тип. Его широкий полосатый галстук развивался как национальный флаг.
– Чёрт вас возьми! – закричал он, ещё не дойдя до нас. – Вы опоздали на два часа!
– В Партанте мы угодили в ловушку «Синди». Разве тебе не сообщили, Нив? – удивился Голд, вылезая из машины.
– Вот чёрт! – выругался тот. – Теперь я понимаю, почему у нас вышел из строя блок связи. Мы его только что восстановили. Поэтому, Чолдрен, я не в курсе. Так что там за заварушка у вас была?
– Ты бы только видел, Нив. Нас обстреляли как котят. Погиб Свитта, а двое строителей вышли из строя.
– Проклятье! И что теперь?
– Босс сказал, полёт ни в коем случае не откладывать. Раз «Синди» пытаются нам помешать, значит, они что-то пронюхали. Поэтому надо торопиться. Вместо Свитты назначим Джакста. А с площадкой Бетчелл справится сам. В крайнем случае ему помогут.
– Хорошо! – Нив переварил информацию и с ехидцей поинтересовался. – А профессор-то хоть живой?
– В машине.
– Тогда вези его на место: остальные уже там. А я пока свяжусь с боссом.
Голд вернулся в джип и отдал команду. «Икс-космос» резко рванул с места и на бешеной скорости доставил нас на стартовую площадку. Клод вышел первым, потом помог мне.
– Ну вот, профессор, – подошёл ко мне председатель Большого Собрания, – теперь вы можете считать себя счастливчиком. Ваша мечта сбылась: сейчас вы полетите в космос. Идите к лифту. Он поднимет вас наверх, а там вы сориентируетесь. Ну, что вам ещё сказать напоследок? Ни пуха, ни пера!
– К чёрту! – буркнул я и посмотрел на ракету.
Издалека она выглядела совсем небольшой, а сейчас казалось, что её белоснежный корпус упирается в небо. Это был челночный корабль многоразового пользования «Скудривейз» или «грузовик», как его называли промеж себя сами космонавты. Внутри него находился наш звездолёт, который он должен был доставить на орбиту Земли. Меня охватила дрожь и то непонятное беспокойное чувство, которое обычно возникает, когда надолго уезжаешь с насиженного места.
– Профессор, вам пора, – нетерпеливо напомнил Голд.
Я понимал, что надо было идти, но всё ещё топтался на месте, не решаясь сделать шаг. Тот самый, о котором так долго думал, томясь в стенах Космического Общества.
– Ну же, профессор, смелее, – усмехаясь, поторопил он меня. – Я помню, у себя в кабинете вы были намного увереннее.
Я раздражённо глянул на его ехидную физиономию. Этого педика забавляла моя нерешительность, и это меня задело. Захотелось напомнить ему, каким жалким он выглядел в Партанте после нападения. Но вместо этого я отвернулся, собрался духом и сделал этот первый и важный для меня шаг.
Лифт молниеносно унёс меня наверх. Пройдя коридор, я попал в ярко освещённое помещение, посреди которого на непонятной конструкции стоял на четырёх опорах тарелкообразный звездолёт. На его отражавшем свет сером корпусе темнела надпись: «Бриджитта». Входной люк, одновременно служивший трапом, был открыт, и я не спеша поднялся на борт. Пока мялся, стараясь унять бушевавшие во мне эмоции, люк закрылся, отрезав путь назад. Вот и всё. Сомнения, волнение и тревожные предчувствия сразу пропали. И я уверенно зашагал по коридорчику.
Внутреннее расположение корабля я знал, как собственный дом. Иногда на занятиях, шутки ради, я обходил его макет с завязанными глазами и безошибочно находил отсек, который мне называли. Свернув в другой коридор, я вскоре попал в рубку, где в удобных креслах сидело шесть человек. Когда я, переполненный чувствами, вошёл, они повернулись ко мне. Я смутился под их любопытными взорами и, чтобы скрыть это, скромно произнёс: «Здравствуйте».
– Здравствуйте, здравствуйте, господин Опоздальщик, – ответил за всех среднего роста толстяк, втиснувший свои сто с лишним килограмм в штурманское кресло; смуглая кожа и чёрные как смоль волосы выдавали в нём южанина. «Значит, любитель поговорить», – сделал я вывод и вскоре убедился в этом.
– Так вы и есть тот самый парень, которого мы с таким нетерпением ожидаем два часа? – желая поговорить, южанин уцепился за меня как за спасительную соломинку.
– Да, наверное, – дружеский приём меня взбодрил, и я стал чувствовать себя увереннее.
– Ну что ж, мы очень рады, что вы соизволили всё-таки прийти. Верно, братцы?
– Брось трепаться, толстяк. Что пристал к человеку? – прервал его высокий коренастый здоровяк.
Своей выправкой и стрижкой он почему-то напоминал мне военного. Если он и был старше меня, то не намного. Но среди тёмного волоса на голове, особенно на висках уже блестела седина. Осадив болтуна, он повернулся ко мне.
– Ты последний или будет кто-то ещё?
Его фамильярность немного корябнула. Но я знал, что нам долгое время придётся быть вместе, и потому понимал, что лучше сразу упростить отношения.
– Не знаю, – пожал я плечами и, почувствовав себя увереннее, постарался ответить как крутой парень, – тут всё засекречено, даже цвет моего нижнего белья.
– Это точно, – подхватил толстяк, – я тоже ничего не знаю, кроме того, чем буду здесь заниматься.
– Ну тогда проходи, располагайся, – здоровяк вздохнул, видно, долгое ожидание тоже было ему в тягость. – Подождём, посмотрим, что будет дальше.
Прежде чем пройти к свободному креслу, я осмотрел остальных пилотов. Тут у меня ёкнуло в груди и обдало жаром. Между двух парней, сидящих у пульта, я увидел блондинку. Она не была красавицей, но её большие зелёные глаза, маленький аккуратный носик и смущённая улыбка почему-то заставили моё сердце биться чаще. Синий лётный комбинезон, облегая тело, подчеркивал небольшую грудь, узкую талию и широкие бедра. Я даже толком не успел её разглядеть, но уже точно знал – она мне понравилась.
Блондинка тоже с интересом смотрела на меня. От этого я опять смутился и поспешил спрятаться от её любопытного взора, устроившись в кресле за толстяком.
