скачать книгу бесплатно
Глава 2. Царство неизбежное
Путь был неблизкий. Шли молча, лишь только Фома, неуклюже спотыкаясь о коряги, изредка на них чертыхался. Когда вдали замаячила опушка со знакомым частоколом, шедший впереди Остап остановился и поднял руку. Степаныч и Фома замерли. Со стороны деревни не доносилось привычных звуков, не были слышны ни удары молота из кузни, ни криков местных баб, ни домашней живности. Однако нельзя было сказать, что тишина была глухой. Из-за высокого частокола доносилось шарканье и урчание.
– Я схожу, разведаю, – тихо сказал Остап. – Посидите вон в том кустарнике.
– Пффф, – возмущённо зашипел Фома. – Я с тобой пойду.
– Нет, не пойдёшь, – недовольно шикнул на толстяка Остап.
– Пусть один проведает, – вмешался старик.– Ты шибко громкий. Не перечь ему, идём со мной, – отцовским тоном произнёс Степаныч и похлопал толстяка по спине. Фома недовольно закачал головой и, с обидой поджав губы, шагнул с тропы в густой кустарник.
Пригнувшись, Остап короткими перебежками почти беззвучно достиг ограды. В нос ударил прелый металлический запах. Из деревни разило кровью. Прижавшись спиной к запертым воротам, охотник отдышался и заглянул внутрь. Нельзя было сказать, что он ожидал увидеть за ними привычную картину, однако зрелище заставило мужчину с приступом тошноты отпрянуть.
Вся его родная улица, проходящая через деревню, была залита кровью. Там и тут валялись изуродованные тела его знакомых и близких. Среди трупов сновали сгорбленные уродливые существа, внешне напоминавшие людей, но со звериными повадками. Лица их были покрыты коричневой коркой запёкшейся крови. Расталкивая друг друга и огрызаясь, кровожадные чудовища копошились в растерзанных телах, с упоением поедая их внутренности.
«Трупы лежат полуголые, – лихорадочно думал прижавшийся к стене Остап. – Значит, напали ещё ночью. Врасплох застали. Скорее всего, в живых уже никого не осталось».
Где-то в глубине деревни раздался рык и клацанье зубов, сменившееся мерзким визгом. «Трезор, – прошептал Остап. – Живой, волчара. Хрен тебя возьмёшь, я воспитывал», – потирая рукоять ножа, подумал он.
Тем временем одна из тварей во дворе замерла и втянула ноздрями воздух. Словно почуяв чужака, существо взволнованно заскулило и скачками двинулось к воротам.
– Вот тварь, – тяжело задышав, прошипел заглянувший в щель охотник. По соседству раскинулись заросли старой пахучей полыни, нырнув в них, Остап приник к земле.
Выскочив из ворот, существо обнюхало место, где только что стоял Остап, и нервно взвизгнуло. На визг из ворот показалась ещё одна тварь. Тщательно обнюхав забор и покружив на месте, существа направились по следу.
Попавший в западню охотник уже жалел, что не взял с собой Фому. Однако звать на помощь было безумием. На крик непременно сбежались бы не только Фома и Степаныч, но и все орудующие в деревне людоеды. Рука нащупала нож, сердце тяжёлым набатом застучало в голове.
Когда существа приблизились, Остап уже не сомневался – это были люди. Хотя людьми их назвать язык не поворачивался. Дикие, обросшие, они больше напоминали животных. Мышцы их были крупными, тела обнажены и растёрты глиной и грязью. Ногти на руках были крепкими и острыми. Изо рта крючьями торчали длинные жёлтые зубы.
Подойдя к зарослям полыни, людоеды разделились. Безусловно, они поняли, что он здесь. Медлить было нельзя и бить нужно было первым.
Стиснув зубы, Остап подскочил и бросился на одного из выродков. Людоед молниеносно отпрянул, но бывалый охотник успел рассечь ему горло. Захлёбываясь и клокоча, тварь грохнулась в траву. Второй людоед, напав со спины, ударил Остапа камнем по голове. В глазах потемнело, от побежавшей по лбу крови стали слипаться глаза.
Остап наотмашь полоснул воздух. Ловкая тварь без труда отскочила и снова заехала по голове охотника камнем.
Вспышка, и Остап сам не понял, как оказался на земле. Ещё один удар пришёлся по руке. Нож отлетел в сторону. По телу разлилась нестерпимая боль. Остапу хотелось закричать, но, стиснув зубы, он лишь глухо застонал. Очередной удар погрузил охотника в чёрную бездонную пустоту.
Остап вдруг почувствовал, как его наполняет тишина и спокойствие. Недавняя боль утихла, уступив место отрешённости. В эту минуту он испытывал небывалую лёгкость. Остап увидел себя со стороны. Его бездыханное тело беспомощно лежало в траве, а вымазанное глиной существо варварски скакало вокруг, исполняя победный танец.
Картинка стала меркнуть. Последнее, что увидел Остап, было крупным силуэтом Фомы, неожиданно появившегося из леса и пригвоздившего людоеда к земле ударом тяжёлой дубины. Стало совсем темно.
«Я умер», – подумал Остап, и от этой мысли ему стало страшно. Он не понимал, что его ждёт дальше, а неизвестность его пугала всегда.
Вскоре непроглядная тьма стала рассеиваться. Окружающий Остапа мир стал медленно приобретать очертания. Наступал рассвет. Самого солнца Остап не видел, и ему показалось, что его здесь и вовсе нет и светит сам небосвод.
Остап осмотрелся. Он находился в глубоком ущелье. Там и тут из влажных скал выступали выбитые в них человеческие фигуры, с удивительной точностью передающие каждую деталь.
Заворожённо всматриваясь в их каменные лица, Остап не заметил, как рядом с ним вытянулась чья-то длинная узловатая тень. Раздалось фырканье. Остап испуганно вздрогнул и обернулся. Позади него находился человек в чёрном помятом рубище. Лицо незнакомца скрывал глубокий капюшон, из-под которого на Остапа тягостно смотрело бездонное тёмное пятно. Человек сидел верхом на крупном животном, без конца размахивающем мохнатым хвостом и при этом громко фыркающем.
Всадник молча наблюдал за Остапом, и лишь только его беспокойный конь изредка нарушал это гробовое молчание. Остап шагнул навстречу незнакомцу и осторожно коснулся рукой невиданного им животного.
Едва лишь кончики его пальцев коснулись ноздрей лошади, как страшный оглушительный гул, словно вырвавшийся из огромной трубы, разразил округу, заставив охотника пригнуться и отдёрнуть руку. За всадником вдруг распахнулись чёрные крылья. Ясный день вмиг погрузился в кроваво-красные сумерки.
Остап невольно рухнул на колени и в смятении и покорстве опустил голову, и замер. Спустя мгновение вокруг снова стало светло и тихо. Чёрные крылья Ангела смерти скрылись.
Стоя на коленях, Остап смиренно ждал своей участи.
– Будь кроток, – раздался низкий голос незнакомца. – Делай, что я говорю, и твой переход будет безболезненным и скорым.
Остап кивнул, украдкой бросив на всадника колючий взгляд.
– Ступай за мной, – сказал Ангел, направив коня вдоль ущелья.
Поднявшись с колен, охотник отряхнулся и угрюмо двинулся вслед за Ангелом смерти.
«Как же быстро темнеет», – подумал Остап, глядя на меркнущий небосвод. Становилось холоднее, и охотник поёжился, потирая плечи.
По обеим сторонам дороги торчали кривые тонкие деревца. В них не было ничего примечательного, кроме того, что они крепли и бурно росли прямо на глазах Остапа. Спустя уже несколько минут из хилых саженцев выросли могучие раскидистые дубы и также быстро превратились в сухие безжизненные коряги.
Пустыня вокруг превратилась в дремучую чащу, сквозь которую упрямо петляла их узкая тропа. Мёртвый лес, возникший в одночасье из ниоткуда, скрипел, потрескивая валежником. Остапу он казался обитаемым. Охотник чувствовал, что из его непролазной глуши за ними наблюдают чьи-то совсем неприветливые взгляды.
В чаще мёртвого леса то и дело трещали сухие ветки. Кто-то или что-то следовало за ними. Долгое шествие в неизвестность тревожило Остапа, и он даже несколько раз попытался заговорить с провожатым, однако Ангел смерти надменно хранил молчание.
Вскоре всадник остановился. Остап увидел впереди пологий склон, уходящий на дно пересохшего озера, со всех сторон окружённого лесом. На дне этой песчаной воронки чернели массивные ворота, закреплённые на двух необъятного вида колоннах.
Створки ворот были плотно сомкнуты, однако из небольшой щели наружу всё же пробивались лучики яркого белого света. Было в этих воротах что-то зовущее, завораживающее. Остап на мгновение даже позабыл о своём проводнике и двинулся им навстречу, и лишь сухое «Прощай», брошенное ему вслед, заставило его обернуться и растерянно проводить взглядом удаляющийся силуэт.
Остап снова взглянул на ворота. Они манили его. На одном дыхании охотник сбежал вниз и всем телом прижался к одной из створок.
Тёплый металл ласково отозвался на озябшей коже. Прижимая ухо к воротам, он услышал струящуюся из глубины музыку. Это была мелодия первозданного счастья, льющегося из древней колыбели человечества.
Там, за этими тяжёлыми воротами, был истинный финал, единение с абсолютным – тот смысл, ради которого и был создан человек.
Непреодолимое желание попасть внутрь захлестнуло Остапа с головой. Он с силой надавил на одну из створок, та поддалась, и яркий свет, вырвавшийся наружу, ослепил его, заставив заслонить глаза рукой. В памяти вдруг заметались картины прожитой жизни, её события и лица. А в это время из леса стали появляться странные тёмные фигуры. Ими были те самые неуловимые попутчики, что следовали за Остапом всю дорогу от самого ущелья. Силуэты стремительно приближались и окружали его. К своему удивлению, в каждом из незваных гостей он узнавал самого себя. Двойники разом заговорили с ним, стали качать головами, навзрыд плакать и причитать. Остап пытался сосредоточиться то на одном, то на другом и вдруг понял, что это его собственная исповедь. Двойники каялись ему в его же грехах.
Оказалось, что о многих бессовестных и постыдных поступках он давно позабыл, и лишь сейчас они выползали из потаённых уголков его памяти. Остап сейчас с горечью понимал, что прожил жизнь не так достойно, как мог бы. Он лгал, порою брал чужое и не всегда возвращал долги. Обижал кого-то и порой с позиции силы доказывал свою правду. А ещё он бывал безразличным к людям, нуждающимся в его участии…
Все эти нюансы тёмной своей стороны он искусно прятал, насаждая ими тот самый дремучий лес своей памяти. Однако обитатели этого леса никуда не делись. Вот они, все разом вышли на свет и заявили о себе. А позади тем временем раздался скрежет. Распахнутые охотником ворота вдруг стали закрываться. Остапа охватила паника. Он стал протискиваться сквозь стоящих на его пути двойников, но они вовсе не горели желанием его отпускать. Падая ему под ноги, они вцеплялись в него мёртвой хваткой. Остап кричал, бил их и рвал одежду, толкал и тащил на себе, но ворота неумолимо закрывались. Перед самым его лицом они захлопнулись, металл их деформировался, в мановение ока покрылся ржавчиной и рассыпался в труху, утонув в песке вместе с колоннами.
В чёрном унынии Остап рухнул на колени и по-волчьи завыл. С этим воем исчезли и проклятые двойники, словно отпущенные этим немыслимым горем, – грехи его жизни. Всё было кончено.
Где-то позади послышался глухой топот приближающегося коня. В зареве рассвета показалась уже знакомая фигура Ангела смерти. Поравнявшись с Остапом, проводник спустился с коня.
– Снова неудачно, – глядя в ту сторону, где совсем недавно стояли ворота, произнёс он.
Остап, пересыпая из руки в руку холодный песок, взглянул на Ангела. Он больше не казался ему таким опасным и важным, как прежде. Пережитое им только что разочарование наполнило охотника холодным равнодушием ко всему.
– Почему ты вернулся? – опустив глаза, спросил Остап.
– Потому что у меня к тебе есть дело, – раздался низкий голос из-под капюшона. – Я не знал, примут тебя или нет. Но поскольку ты всё ещё здесь, значит, уже не примут никогда.
– Никогда? – отряхивая ладони от песка, спросил Остап.
– Увы, – поглаживая коня, произнёс Ангел смерти. – Раньше, когда такое случалось, я просто отправлял тебя обратно на землю. У тебя была масса попыток всё исправить и вернуться достойным человеком. К сожалению, это была последняя.
– Почему последняя? – щурясь от поднимающегося ветра, спросил Остап.
– Потому что время людей закончилось, – устало ответил Ангел. – Ты же наверняка заметил, что женщины больше не рожают детей. Туда никто больше не вернётся. Всему рано или поздно приходит конец.
– Вот как, – опустив голову, закивал Остап. – Что ждёт меня теперь? – вздохнув, спросил охотник. – Я должен провести вечность в твоём обществе?
– Нет, – решительно ответил Ангел смерти. – Я привык к одиночеству и, признаюсь, не горю желанием менять устоев. Ты отправишься в лимб и останешься там в обществе таких же, как ты. Они не праведники и не подонки. Вечность в обществе единомышленников… Не так уж и плохо, согласись!
Остап ничего не ответил, молча уставившись на место, где недавно гудели ворота Эдема.
– Но как я и говорил, у меня есть предложение для тебя, – потирая ладони, произнёс Ангел смерти.
– Выкладывай, не томи, – устремив взгляд в бездонную тьму под капюшоном, сказал Остап.
– Я могу вернуть тебя обратно, – расхаживая по песку, произнёс Ангел. – Дам тебе ещё один шанс себя проявить. Эти ворота по твоему возвращению появятся снова. Однако есть одно условие. Ты должен, вернувшись, спасти человека.
– Какого человека? – приподняв подбородок, спросил Остап.
– Женщину. Её имя – Эльза. Она из вашей деревни. Её гибели допустить нельзя.
– Постой, я всех знаю в деревне. Не было у нас никого с таким странным именем. Да и не осталось там никого. Какие-то выродки ночью всех убили…
– Выродки, говоришь, – похлопывая по загривку коня, протянул Ангел. – А ведь когда-то они были обычными людьми. Их предки правили народами. А потом… Передрались, отравили войнами землю, сделали её непригодной для жизни и скрылись в подземных городах. Там они стали дичать, питаться друг другом и плодиться от своих матерей. Души в них больше не осталось, теперь это просто животные, – задумчиво, словно копаясь в глубинах памяти, произнёс он.
– Животные или нет, мне всё едино! – сквозь зубы произнёс Остап. – Все они заслуживают лежать в общей могиле и смердеть падалью, – сдвинув брови, добавил он.
– Спасая девчонку, заодно и поквитаешься, – ответил Ангел. – Эльзу сейчас сторожит твой волк, но и его острые зубы её не спасут. Если девчонке и твоему псу не помочь, то дикари их разорвут.
– У нас никогда не было в селении Эльзы! Я знаю всех поимённо, – уверенно заявил Остап. Ангел смерти ухмыльнулся и покачал головой.
– Дом возле церкви, – спокойно продолжил Ангел. – Тот, что всегда охранялся. Там и живёт Эльза.
– Там? – удивлённо глядя на Ангела, спросил Остап.
– Да! И ты должен знать ещё кое-что. Эльза не просто женщина. Это Ангел.
– Ангел? В нашей деревне? В голове не укладывается, – проведя ладонью по лицу, произнёс Остап. – Так вот почему сторожили этот дом.
– Перед тем как стереть человечество с лица земли, к вам отправили двух посланников. Ангела праведного гнева и Ангела любви. Думаю, кем из них является Эльза, догадаться нетрудно. Она должна жить.
– Чего же ты тянул столько времени?! – с тревогой, бросив на собеседника взгляд, спросил Остап. – Мы тут треплемся, а её там на части рвут! Возвращай меня!
– Не гони лошадей, Орбодиан! Всему свой черёд. Я верну тебя ровно в тот момент, когда душа покидала тело, – расхаживая из стороны в сторону, ответил Ангел смерти. Кивнув, Остап нервно выдохнул.
– Мне послышалось или ты назвал меня Орбодианом? – взглянув на Ангела, спросил охотник.
– Не послышалось, – ответил Ангел смерти. – Это твоё бессмертное имя. Хотя называй себя, как хочешь, мне до этого нет дела.
– Почему я его не помню? – задумчиво опустив глаза, спросил Остап.
– Вспомнил бы, если за ворота пустили, – подтягивая перчатки, ответил Ангел смерти. – Пусть будет тебе авансом. Я верю, что в следующий раз эти ворота окажутся для тебя сговорчивее.
Ангел несколько раз громко хлопнул в ладоши, и на опушке леса показался ещё один конь, рысцой направившийся к Остапу.
– Влезай в седло, мы отправляемся обратно, – спокойно произнёс Ангел и неспешно направил лошадь вверх по дороге.
Остап неуклюже вставил ногу в стремя и кряхтя взобрался в седло. Конь двинулся вслед за Ангелом.
Спустя некоторое время всадники въехали в уже знакомое ущелье, где по обеим сторонам из камня выступали холодные человеческие фигуры. Ангел смерти соскочил с коня и, припав на колено возле кучки белого песка, набрал его в руку.
– Взгляни, Орбодиан! – протягивая ладонь с белым песком, произнёс Ангел смерти. – Это всё, что осталось от вашего спасителя.
– Песок? – осторожно коснувшись ладони, спросил Остап.
– От бессмертного Ангела праведного гнева осталась каменная труха.
– Если Ангелы бессмертные, почему этот лежит в твоей ладони горстью дроблёного камня? – спросил Остап.
– Бессмертие – условность. Каждый из нас может оказаться в этой ладони, – перетирая песок, произнёс Ангел смерти. – Вот только в пепел нас может обратить лишь та сила, которая когда-то создала.
– Ты имеешь в виду Бога? – обернувшись, словно боясь, что их подслушивают, спросил Остап.
– Что ты, Орбодиан?! – понизив голос, произнёс Ангел смерти. – Это сделал не Бог, – отряхивая руки, добавил он.
– Тогда кто же?
– Очевидно, тот, кто украдкой познал его тайны и однажды уже был за это наказан.
– О ком ты? – вопросительно вглядываясь под тёмный капюшон, спросил Остап.
– О Дьяволе, – переведя взгляд на чёрную фигуру, торчащую из камня, ответил Ангел.
Взглянув на изваяние, Остап поёжился. В фигуре явно чувствовалось что-то осязаемо гнетущее и пугающее.
– Это враг, – со вздохом произнёс Ангел смерти.
– Чудовищная сила, – не сводя взгляд с пугающей фигуры Дьявола, прошептал Остап.
– Люди покидают планету, и он это знает, – наматывая на кулак удела, произнёс Ангел смерти. – Сейчас там идёт борьба за каждую душу… Но убить Ангела… Это слишком дерзкое преступление. Даже для Дьявола.
– Видимо, он так не считает, – окинув взглядом вьющуюся по ветру горку белоснежного песка, произнёс Остап.
– Так или иначе, он сам себе подписывает приговор. Игра продолжается. Пока жива Эльза, жив и замысел Творца, – переведя взгляд на белоснежную скульптуру, сказал Ангел.
