Принцесса чародеев

Узнать это он сможет много позже. Расстояние и предрассудки разделяли этих мужчину и женщину. Они просто не могли быть вместе. Избранная духами девушка и поставленный людьми ступенью ниже королевского трона мужчина. Эта ночь стала отправной точкой в их истории, истории, которая изменила судьбы трех королевств. Истории любви, плодом которой стали смелые воины и отважные женщины, их не смогли сломить ни предательства, ни интриги. Даже объявленные вне закона королем, они не отступили и не сдались. Они жили для того, чтобы спустя долгие века, жила память о некогда любивших друг друга людях – Принцессе Чародеев и Хозяине Севера.

*****

– Элиза, это правда?! – Лорейн без стука ворвалась в комнату младшей сестры.

– Что правда? – холодно осведомилась та.

– Час назад Роберт дрался с сэром Барретом и чуть не убил его за нанесенное тебе оскорбление. Господи, за меня никто никогда не сражался… Отец, когда ему все рассказали, кричал так, что стены тряслись, а тану Гарри ничего не оставалось, как указать своему вассалу на дверь.

– Это очень печально.

Элиза собиралась увидеться с Ханной, поэтому была одета в обычное темное платье, а выстиранный Джоселин костюм уложен в сумку, висевшую на плече. Визит сестры был совершенно некстати.

– Мне казалось странным, что этот молодой тан был очарован тобой.

– Да, ты права, – Элиза кивнула. – Я не стремлюсь очаровывать мужчин.

– Ты действительно порезала его? – выпалила Лорейн. – Неужели у тебя хватило глупости сделать это?

Элиза внимательно посмотрела на Лорейн и про себя усмехнулась. Сестру ни секунды не волновали ее переживания, только честь семьи. Судя по всему, Лорейн считала, что Элизе лучше было подвергнуться насилию, а затем наложить на себя руки от страха и отчаяния. Ей снова стало противно.

А Лорейн продолжала смотреть на сестру, ожидая ответа.

– Я защищалась, – сухо произнесла Элиза. – Вы забыли меня предупредить, что любая захмелевшая скотина может задрать подол женщине из семьи Остроф.

Лорейн ахнула и прижала ладони к мгновенно вспыхнувшим щекам, а Элиза спокойно закончила:

– Не знаю, как вы, а я не привыкла к подобному обращению, – и вышла из комнаты.

Лорейн проводила сестру взглядом и бессильно опустилась на стул. Даже по прошествии нескольких месяцев она так и не смогла привыкнуть к манере Элизы излагать свои мысли. Сестра большей частью отмалчивалась, но уж если ей случалось открывать рот, могла отпустить неожиданно болезненное замечание.

Как эта незаметная серая мышка могла так преобразиться? Лорейн вспоминала, как сестра выглядела вчера и признавала, что тану было от чего потерять разум. Но и Элиза тоже хороша. Как она не испугалась? Откуда взяла оружие? Сэр Баррет клялся, что царапину получил от Роберта, но с утра слуги сплетничали о том, что рану его горлу и самолюбию нанесла монахиня.

– Элиза..А, это ты, Лорри … – в комнату вошел Логан, – Где наша сестра?

– Ушла, – Лорейн дернула плечом. – Судя по тому, что взяла четки и молитвенник, ты можешь найти ее в часовне.

– Мне хотелось с ней поговорить до того, как это сделает отец, – старший брат покачал головой. – Лучше бы ей вчера не делать подобных глупостей. Пойдем, Лорри, нас ждут к столу.

– Логан, отец не говорил с тобой, когда ее, наконец, обручат? – робко осведомилась Лорейн.

– После ее вчерашнего поступка… хм, – Логан хмыкнул. – Мало было всего остального, теперь ни один мужчина не возьмет ее из одного только опасения однажды оказаться с перерезанным горлом. Какая муха ее укусила? Если не считать день приезда, Элиза все это время вела себя безупречно.

Со входом в залу, где стояли обильно накрытые столы, брат и сестра были вынуждены прекратить разговор. Логан помог Лорейн сесть рядом с Селиной, а сам занял место подле графа.

– Лорд Коннор, – Гарри Маклин осушил бокал вина и продолжил. – Я еще раз приношу извинения за оскорбление, нанесенное моим вассалом, и хочу предложить твоей дочери убедиться, что не все сыновья северных земель варварски относятся к своим женщинам. Для меня было бы честью принять леди Элизу в нашем доме. Мой старший сын Джозеф овдовел этой весной, и твоя дочь могла бы стать его новой супругой. Ее добродетели теперь мне известны, и бояться тут нечего. Женщина, которая столь ревностно бережет свою честь, станет матерью прекрасных сыновей.

Коннор задумчиво потер подбородок. Несмотря на безукоризненное поведение Элизы, он делал все возможное, чтобы девушка как можно реже попадалась на глаза. Один взгляд на лицо дочери вызывал у графа приступ бешенства. Давно мертвый человек смотрел на своего убийцу через янтарные глаза девушки и усмехался. Вместе с тем граф, как ни старался это скрыть, продолжал бояться исполнения пророчества. Брак был единственным надежным средством оградить девушку от влияния Братства, но тогда из рук Острофа уплывало ее состояние, расставаться с которым граф не собирался. В Мерсии всегда оставалась возможность, что кто-нибудь пронюхает о родственных связях между почившим бароном Ладлоу и младшей дочерью лорда Острофа. В Страйклайде, где Стефана мало кто знал в лицо, Элизу куда легче выдать за какого-нибудь мелкого тана, который не станет задавать лишних вопросов. И неважно будет ли это Джозеф Маклин или кто-то другой.

– Для меня честь отдать свою дочь в твои руки, Гарри. Я уверен в твоем сыне, Элиза найдет достойного супруга. Как мой сын Логан найдет достойную супругу в твоей дочери.

Разговор продолжился, только на сей раз предметом обсуждения стала политика и новости из Лондона и Скона. Джоселин, которая помогала прислуживать за столом, не упустила ни единого слова из беседы, в которой решилась судьба хозяйки. И уже через час обо всем знала Ханна. «Начало положено» удовлетворенно думала колдунья. «Теперь все в ее руках, Стефан»

*****

Хорошая скачка всегда помогала прийти в себя. Элиза не удивилась, когда неподалеку от опушки леса заметила Селину. Девушка грациозно восседала на белой лошади с черным пятном на лбу. Очевидно, она пыталась догнать Элизу, но красавице-лошадке было просто не под силу настичь мощного черного жеребца, которого Элиза любила не меньше обоих Робертов. Девушка развернула Джекса и поскакала навстречу Селине.

– Вы решили прогуляться?

Та кивнула.

– Погода просто чудесная. Я не смогла усидеть взаперти. …Я слышала о том, что случилось, – помедлив, проговорила Селина. – Это было бесчестно со стороны Баррета. Я рада, что вы сумели за себя постоять.

– Я слышала, сэр Баррет рассказывает иное. – Элиза покрепче взялась за поводья. Чтобы удерживать постоянно рвущегося в галоп коня приходилось прилагать усилия.

– Глупости. – Селина усмехнулась. – К тому же кулак вашего брата выбил из его головы все дурные мысли.

Элиза рассмеялась.

– Жаль я этого не видела.

– У вас прекрасный конь, – Селина ласково погладила Джекса. – Я разбираюсь в лошадях. У нас в Страйклайде несколько табунов. Моя крошка чисто королевских кровей. Могут получиться неплохие жеребята.

– Может быть. – Разведение лошадей было последним, о чем сейчас думалось Элизе. – А где ваше сопровождение, леди Селина?

– Отстали, – Селина с деланным безразличием пожала плечами. – А ваше?

Элиза нарочито огляделась и охнула:

– Тоже.

Девушки еще несколько секунд сохраняли серьезность, а потом рассмеялись.

Дальше они поехали вместе. Элиза от души смеялась над рассказами Селины о детстве и о забавных случаях из жизни их родового замка Гленкерн. Сама же по большей степени отмалчивалась. Детство, проведенное в монастыре, вспоминать не хотелось. Вместо этого Элиза засыпала Селину вопросами об Альбе. Устав отвечать, Селина предложила:

– Может быть, ты захочешь поехать вместе с нами и увидеть все своими глазами?

– Поехать с вами? – переспросила Элиза. – Я сомневаюсь, что это возможно.

– Граф Остроф хочет, чтобы ты поехала.

– Так хочет граф? – Элиза нахмурила брови. – С чего бы это?

– Это предложение моего отца. Он очень огорчен поступком Баррета и надеется, что в Страйклайде сможет представить достойных молодых людей, которые произведут на тебя более приятное впечатление, – бесхитростно пояснила Селина.– Твой отец дал моему право выдать тебя за моего брата, если Джозеф будет тобой доволен.

«Подыскать мужа для дочери можно, только отослав ее подальше от мест, где каждый знает о ее таинственном рождении. Держу пари, тану Гарри просто забыли об этом рассказать. А вот мой вчерашний поступок мог его заинтересовать» догадалась Элиза. «Это – шанс, которого больше может и не представиться»

– И когда вы возвращаетесь? – задумчиво поинтересовалась девушка.

– Это решает отец. Как только будут подписаны все бумаги, относительно моей помолвки с твоим братом. Ну, так что? Поедешь?

– Поеду, – не колеблясь, ответила Элиза.

*****

Двумя днями позже лорд Остроф с гостями и свитой совершал прогулку по прежде закрытой анфиладе комнат, куда лишь изредка допускались доверенные слуги. Они следили за порядком – чистили дорогое оружие, полировали инкрустированные драгоценными камнями и эмалью золотые статуи, а потом комнаты снова закрывались на ключ. Так граф заботился о бесценных предметах искусства, составлявших приданное леди Джиллиан. Часть их была привезена из Византии, часть из далеких арабских государств. Графиня обожала золотые и серебряные скульптуры, украшавшие эти покои. Граф особое внимание уделял оружию на стенах. Многие из клинков были использованы в бою им самим и его самыми верными вассалами. В большей степени поэтому, в свите графа было ровно на одного человека больше, чем сам Остроф считал.

Этот лишний человек, похожий на кого угодно, кроме самого себя, неспешно следовал на порядочном отдалении от его милости и внимательно изучал стены. Однако его изысканиям мешало присутствие двух молодых девушек.

Леди Селина и леди Элиза вместо того, чтобы следовать за сиятельными родственниками почему-то оказались последними в свите. Селина почти не уделяла внимания развешанному оружию, она восторгалась предметами искусства, прелестными статуями и изящными драгоценностями. Увлеченная шотландка не заметила, что новая подруга уже не идет рядом с ней, а остановилась у одного из клинков. Зато это заметил Дикон за спиной, которого оказалась девушка. Вместо того, чтобы идти дальше, английская леди, не отрываясь смотрела на висящий на стене меч.

Элиза же, как ни старалась, не могла заставить себя пошевелиться.

Ее тело было опутано, придавлено к земле немилосердными оковами. Туман окутывал поле..стлался по земле… Огромная тень склонилась над ее головой, занося оружие.

В следующий момент Элизу пронзила невыносимая боль. Девушка согнулась почти пополам, хватая ртом воздух и прижимая ладони к животу. Во рту стоял стальной привкус крови. Сознание помутилось, Элиза глухо застонала и буквально рухнула на руки, едва успевшего ее подхватить, Дикона.

– Лиз!

На испуганный возглас Селины к счастью никто не обратил внимания. Все успели уйти достаточно далеко.

– Лиз, что с тобой? О, Боже! Сколько крови! Да не стойте вы столбом! – прикрикнула Селина. – Несите ее за мной!

Первой его мыслью было – как же не вовремя все случилось. Однако возражать, и тем самым привлекать к себе внимание было глупо. Поэтому Дикон предпочел последовать за почти бежавшей Селиной. Девушка на его руках была бледна, как снег и едва дышала. Желтое бархатное платье, расшитое мелкими бриллиантами, на груди и животе пропиталось кровью.

– Сюда.

Селина распахнула дверь и отступила, пропуская его вперед. Дикон положил Элизу на постель и поспешил удалиться.

– Джоселин!

Служанка, укладывавшая вещи хозяйки в дорожный сундук, выронила аккуратно сложенный плащ и метнулась к Элизе.

– О, миледи! Что с ней?

– Я не знаю..– Селина выглядела растерянной, – но мы должны снять с нее платье и осмотреть рану.

Не меньшее потрясение обе девушки испытали, когда осторожно освободив неподвижное тело Элизы от одежды, не обнаружили на ней ни царапины.

– Слушай меня внимательно, Джоселин, – медленно произнесла Селина. – Твоей госпоже стало дурно в галерее. С ней случился припадок, и мы принесли ее сюда. Никакой крови не было. Спрячь платье подальше, потом постирай, а лучше сожги.

– Как прикажете, миледи.

– Я посижу с ней, иди.

Джоселин схватила в охапку платье и выскочила в коридор. Она едва сдержала крик, когда ее поймали за локоть и заставили остановиться.

– Тихо! – человек был одет весьма просто, но по звучавшей в его голосе властности, Джоселин поняла, что он привык отдавать приказы и добиваться их исполнения. – Как себя чувствует твоя хозяйка?

– Кто вы такой? – протестующе пискнула горничная и тут же выпалила. – Моей госпоже стало дурно от духоты. Она отдыхает. Мне нужно идти, отпустите меня, сэр.

– Иди.

Служанка, оглядываясь через плечо, убежала, а Дикон направился к месту своего временного пребывания в Острофе. Он, конечно, возвращался в галерею, но ничего заслуживающего внимания на стенах не обнаружил. Напоследок внимательнее осмотрел меч, который довел девушку до обморока. Оружие практически ничем не отличалось от любых виденных им ранее клинков. За одним исключением. На тусклом металле отчетливо виднелась свежая кровь. Так же, как и на бархатном платье, которое горничная прижимала к груди. Что все это могло значить? И нужно ли отвлекаться на это происшествие? Что-то внутри подсказывало -ключик, который откроет для него двери к шотландскому престолу, рядом..нужно только протянуть руку. Но Дикон не любил доверяться интуиции, в основе любых его решений всегда лежал твердый расчет. Уходить из Острофа, не осмотрев замка до конца, было как минимум глупо. Но и продолжать поиски под носом у Гарри Маклина, который в любой момент может узнать его, и дружески поприветствовать было вдвойне опасно. К тому же времени оставалось все меньше и меньше.

– Ты уверен?

– Уверен, милорд.

Голоса графа и Готфрида Мэлори приближались.

– Почему в этом коридоре почти нет масла в светильниках?

– Простите, господин. Слуги говорят, что леди Элиза не любит яркий свет.

– Что?! Ты не позабыл ли, что в этом замке одна хозяйка, Готфрид?

– Я нет, милорд, но с вашей дочерью невозможно спорить.

– С моей? – издевательски переспросил Коннор. – Я начинаю сомневаться того ли ребенка я похоронил.

– Неужели вы все еще верите в пророчество, милорд? – в голосе Готфрида звучало пренебрежение.

– Разумеется, нет. Но чем скорее я избавлюсь от нее, тем лучше. Пусть отправляется в Страйклайд и выходит за Маклина, коли он так ее хочет.

– Опасность сохраняется, милорд.

– Это полностью твоя вина, Готфрид. Не ты ли клялся мне, что это обычный ребенок? Если бы я сам съездил в аббатство вместо того, чтобы доверить это тебе, то избавился бы от нее много лет назад, невзирая на последствия.

– Прошу меня простить, мой господин. Если бы монахини не слишком усердствовали в ее воспитании, я смог бы разглядеть это проклятое сходство. Но позвольте напомнить, что в случае смерти девушки, земли Ладлоу отойдут короне. К слову, милорд, а как, вы собираетесь оставить их за собой после ее замужества? Что если Маклин узнает, кто его будущая невестка?

– Пока я исправно пополняю королевскую казну за счет доходов от владений Стефана, Нерешительный не будет против. Что касается Маклина и всех прочих, только я и Этельред знаем, как подтвердить ее права на наследование. Она была и останется моей дочерью.

– Вы забываете о том, что Братству не нужны доказательства.

– Я не желаю больше возвращаться к этому разговору. Я хочу, чтобы Элиза как можно скорее покинула Мерсию. Повезешь девчонку в Страйклайд и проследишь, чтобы она дошла и до алтаря, и до брачной постели. Мне не нужно, чтобы Братство сделало из нее новую головную боль.

– Как прикажете, господин. – старый рыцарь склонил голову.

– Есть что-либо действительно важное, что ты должен мне сказать?

– Ходит слух, милорд, что Хозяин Севера в Мерсии.

– Что?! – граф остановился так резко, словно налетел на стену. – Злейший враг ходит по моей земле, и ты говоришь мне об этом только теперь?!

– Это всего лишь слух, милорд.

Граф и вассал удалялись, а злейший враг выбрался из пыльного закутка и произнес:

– Моя вечная благодарность за вашу любовь к полумраку, леди Остроф. Стало быть, за ваши прекрасные глаза можно получить треть Нортумбрии….Неплохо, весьма неплохо..

Примерно через час Дикон отбыл из Острофа в направлении Страйклайда. При нынешних обстоятельствах дожидаться возвращения Маклинов было безопаснее на нейтральной территории.

III

Элиза пришла в себя только к утру, после того как напуганная глубоким обмороком госпожи Джоселин решилась послать Тима за Ханной. Старая колдунья выгнала брата и сестру из покоя, присела рядом с воспитанницей, дотронулась до ее лба и тихо произнесла несколько слов на древнем гаэльском наречии. Голова Элизы перекатилась по подушкам. Девушка вжалась в постель, словно спасаясь от чего-то, приподняла веки и обвела комнату мутным взглядом. Через минуту ее взгляд стал осмысленным и Элиза облегченно выдохнула:

– Ханна?! Слава Богу, это ты.

– Успокойся, Лиззи. Это было прошлое. Оно давно ушло и не властно над тобой, – Ханна выглядела постаревшей и очень усталой.

– Я ничего не могла с собой поделать. Мне было так больно..больно и страшно, Ханна.

Элиза села в постели и запустила пальцы в волосы.

– Этот страх уйдет, Лиззи. Но я рада тому, что скоро ты покинешь Остроф и поедешь в Спорные земли.

– Да..– в голосе Элизы, однако не было уверенности. – Скажи, Ханна, ты поедешь со мной? Без тебя я не справлюсь.

– Придет время, Лиззи, и твои руки будут двигать королевские фигуры на доске жизни. Ни я, ни кто-либо другой не будут тебе нужны.

– Это время еще не пришло, Ханна. Ты – все, что у меня есть. Пожалуйста, не бросай меня.

– Я буду рядом с тобой, Лиззи, – Ханна погладила девушку по щеке, – пока меня не сменит другой человек. Тот, кто займет место в твоем сердце. Тот, для кого ты станешь дороже всего на свете. Он будет заботиться о тебе, а я должна буду уйти.

– Я не хочу этого.

– Всему рано или поздно наступает предел, Лиззи. Теперь ты должна отдохнуть. Спи.

Элиза послушно легла и закрыла глаза. Пение Ханны подхватило ее, как пушинку и понесло вдаль. Тихий голос ласкал ее заледеневшую душу. Ханна пела и пела, а из-под плотно закрытых век по ее щекам медленно скатились две слезы, которые спрятались в складках плаща и пропали, будто их и не было.

******

Отъезд Маклинов состоялся через неделю. Элиза до самого последнего момента – пока копыта коней не загрохотали по настилу моста и за спиной не закрылись тяжелые ворота, внутренне тряслась от страха, что ее вернут, посадят под замок и больше не выпустят. Однако граф полностью вверял судьбу дочери саксонскому тану.

Гарри Маклин, в отличие от Коннора Острофа, был более внимателен к своей дочери, и его строгость распространялась только на вассалов из отряда. Наблюдая за отцом и дочерью Маклинами, Элиза все чаще ловила себя на мысли, что такого отца желала бы и для себя. Гарри тепло относился и к девушке, которую считал будущей невесткой. Однако Элиза держалась холодно и отчужденно, ни на минуту не забывая о своей роли. Вместо того, чтобы искать пути к сердцу будущего свекра, она оттачивала умение где магией, где сладкими речами подчинять себе вассалов из своего сопровождения.

Готфрида, возглавлявшего отряд английских рыцарей, все сильнее беспокоило, что его рыцари, хоть и оказывают ему знаки должного уважения, куда больше подчиняются желаниям госпожи. Он никак не мог уяснить, как его сюзерен позволил себе быть настолько недальновидным. Сколько бы граф ни утверждал, что девушка была никем и никем останется, Готфрид видел, что перед ним колдунья, которая осторожно пробует свои силы на его воинах. Его испытанные рыцари не сводили с госпожи взглядов, полных неподдельного восхищения. Старый рыцарь не мог не признать, что было в ней нечто сводившее мужчин с ума, хоть сама Элиза и не прилагала к этому никаких усилий. Глядя на нее, Готфрид вспоминал двух женщин, которых они так и не сумели уничтожить, как ни пытались. Они были такими же холодными и завораживающе прекрасными. Даже с ног до головы запятнавшим себя кровью членов Братства воинам, сама мысль о том, чтобы поднять руку на белую жрицу, показалась кощунственной.

– Вы кажетесь встревоженным, сэр Готфрид, – тихий голос Элизы нарушил его мысли. – Вас что-то беспокоит?

– Дурные места, – повел плечами старый мелит. Лошади шли по лесной тропе, вдоль могучих деревьев, кроны которых образовывали живую арку, сплетаясь в вышине. – Для засады лучше не сыскать.

Как Готфрид и ожидал, девушка не стала испуганно всхлипывать, а лишь спокойно кивнула. Она не изменилась с их последней встречи. Ее вообще невозможно было изменить. Он хорошо это знал.

– Здесь лучше ездить малым отрядом, тан Готфрид, – словно читая его мысли, проговорила Элиза. – Вы помните? Почему вы перестали меня навещать?

Готфрид промолчал, и она не стала продолжать расспросы. А старый рыцарь думал о том, сколько лет подряд рисковал собой и своим положением. Как забирал дочь Стефана из обители, якобы по распоряжению графа Острофа, и затем ездил с ней по землям Ладлоу. Готфрид знал, только Избранное дитя может заставить отступить проклятие Братства. Земля снова зацветет, зверь выйдет к охотнику, а рыба поплывет в сети рыболовов. Только Избранное дитя дает жизнь земле Ладлоу. Наблюдая за тем, как девочка ходила по засеянным полям, шепталась с деревьями, ласково касалась домашней скотины, вилланы верили, что удача их не оставит. А потом пришлось прекратить эти поездки. Люди не хотели отдавать свою госпожу, и вспыхнул мятеж, после подавления которого Готфрид прекратил попытки спасти владения Стефана. Без Элизы по землям Ладлоу медленно расползлись голод и мор. И если теперь вилланы прознают, что их Избранное дитя совсем рядом, начнется новая резня. Кроме того, Готфрида беспокоило и то, что тан Баррет, отбывший со своими людьми в сторону Страйклайда, также мог затаить злобу и устроить засаду.

Старый мелит едва успел осадить коня. Перед ним с треском рухнуло толстое дерево. Из леса полетели стрелы и камни.

Элиза в момент атаки ехала в хвосте отряда. Ее конь, обученный для боя, не испугался ни упавших деревьев, ни свиста стрел. Когда к девушке кинулся высокий мужчина в шкуре медведя с палицей в руках, Джекс взвился на дыбы и угодил передним копытом по голове нападавшего. Элиза не была готова к подобному и едва не свалилась с коня, к вящей радости вопящего разбойника.

– Отец, помоги!

Элиза обернулась на крик Селины и погнала Джекса вслед за исчезавшей в чаще леса подругой.

Селина отчаянно боролась с вскочившим на круп ее лошади разбойником, который завладел поводьями и теперь погонял ее кобылу. От сжимавшего ее железной хваткой мужчины несло застарелым потом и кровью. Селину затошнило от ужаса и отвращения.

Лошадь, наконец, остановилась, а похититель грубо сбросил ее на землю.

– Не надо! – Селина выставила руки перед собой. – Не трогайте меня! Прошу вас!

Дикий человек стоял и смотрел на что-то за ее спиной и не двигался. Селина тоже обернулась и увидела коня Элизы. От ужаса у нее перехватило дыхание. Пустое седло могло говорить только об одном, с подругой, так и не ставшей родней, случилась беда. И кто знает, стала ли она добычей одичавших людей, напавших на них, или напуганный Джекс сбросил ее, и теперь она блуждает по лесу, не зная куда идти.

Мужчина, обрадованный такой удаче, сделал шаг к коню, и вдруг замер на месте. Его лицо исказила судорога, и он мешком рухнул к ногам перепуганной Селины. Она не могла отвести глаз от рукоятки ножа, торчавшего под лопаткой едва не погубившего ее человека.

– С тобой все хорошо? – вывел ее из оцепенения вопрос.

– Лиз? – Селина подавила охватившую ее дрожь. Она не могла поверить в то, что видела. Элиза опустилась перед ней на колени и заглянула в лицо.

– Сел, все хорошо?

– Ты..ты убила его! – всхлипнула Селина.

– Я этого не хотела, – Элиза оглянулась на неподвижно лежащего человека.

– Ты…

– Пойдем. – Элиза помогла ей подняться.– Твоя лошадь ускакала. Садись на Джекса. Нужно найти наш отряд.

– Лиз. – Селину била дрожь. – Ты убила его….

– Сел, ты сможешь сесть на коня? Нужно ехать, пока не пришли его друзья.

Элиза подвела коня к упавшему стволу дерева, с которого Селина сумела забраться на широкую спину Джекса.

– Куда нам ехать?

Элиза прислушалась, но кроме скрипа деревьев и пересвиста птиц, ветер не доносил никаких звуков.

– Мы должны убраться отсюда, – решила она. – А потом Готфрид нас отыщет. Я уверена.

Ее уверенность растаяла с наступлением ночи. Ни зги не было видно, умный конь шел сам. Селина дремала, положив голову на плечо подруги, а Элиза вслушивалась в темноту, и когда услышала лай собак, вначале себе не поверила. А потом, вдали замелькали слабые огоньки. Джекс вышел к одной из затерянных в лесах деревне. Несколько десятков полуземлянок посреди поляны, окруженные лесом. Элиза встряхнула Селину, сунула ей поводья, а сама спешилась и шагнула к одной из хижин.