Король моих мыслей

После круга я просила кавалеров отвести меня в сторону, противоположную Григорию, и те вежливо меня провожали. Там я сразу же шла с кем-нибудь танцевать, или же, хихикая, пряталась за колоннами, а подружки заслоняли меня и на вопросы Григория отвечали, что буквально только что видели меня в другом конце залы.

Девушки просили знакомых кадетов подыграть нам, и те с радостью соглашались. Оказалось, что Григория считают странным и недолюбливают среди кадетов. Что ж, я их понимаю.

Бал был чудесным. Омрачал день только полный ярости и злобы взгляд Григория, который я чувствовала на себе во время танцев. Но, в конце концов, я ему ничем не обязана и не давала повода вести себя столь навязчиво.

За весь вечер Григорий так и не смог ко мне подойти. Мы с Саней натанцевались вдоволь, завели несколько новых друзей и отлично развлеклись. Подружки тоже с весельем вспоминали наши прятки, и в столовой появилась новая тема разговора – как избежать кавалера. Ведь так можно подразнить и того, кто нравится, так ведь?

Во вторник я, чуть волнуясь, спешила в библиотеку. За окном выл ветер, сыпал снег, укрывая мир лёгкой вуалью. Как-то так вышло, что все ученицы знали, когда День рождения Эрика.

Наш профессор родился холодной зимой, под пение пурги и метели. И, хотя поздравлять посторонних мужчин с праздниками не очень правильно, я себя утешала тем, что дальше смотреть на мучения профессора просто нельзя. Да и это ведь не нейтральный праздник вроде дня Середины зимы, поздравления с которым и вправду выглядели бы странно.

В секции для преподавателей было сумрачно. Я положила приготовленную коробочку на стол, зажгла лампы. В ожидании Эрика села за задания по каллиграфии и изящной словесности.

Глава 23. После признания

Я ждала. Уютно потрескивал огонь в камине, бумага приятно шуршала под механическим пером. Я прислушалась к себе. В последнее время стала замечать, что неосознанно чувствую присутствие людей вокруг. Развивается Дар или слабеют щиты?

Например, сейчас за стеной, в библиотеке, пять человек. Один из них – смотритель книг, а прочие? Ученицы? Вот кто-то подошёл к двери в преподавательскую секцию. Неслышно отворилась и закрылась дверь, посетитель замер, но я уже знала, что не одна. Тихие шаги и раздавшийся в тишине библиотеки голос не стали для меня неожиданностью.

– Леди Лира, не ожидал вас здесь увидеть. Разве у вас нет сейчас занятий?

– Хорошего дня, профессор Эрик. Я наконец-то сдала военное дело, и эти часы у меня теперь свободны. Не знаю, надолго ли, мне уже предложили дополнительные часы по некоторым дисциплинам, я пока раздумываю, что выбрать, – ответила я, повернувшись к профессору.

– Да, леди Амалия не оставляет своим подопечным времени на посторонние мысли и встречи, – непринуждённо улыбнулся Эрик.

Я невольно залюбовалась россыпью смешинок, блеснувших в его глазах. Профессор отодвинул соседний стул и присел сбоку от стола, за которым я занималась. После того разговора Эрик не позволял себе садиться рядом.

– Что вы учите, леди? – полюбопытствовал он.

– Пытаюсь совместить задание по изящной словесности и каллиграфии, – улыбнулась я, отодвигая тетрадь.

– Не буду вас отвлекать, леди, – профессор собрался уходить.

– Постойте, профессор. У меня к вам есть одно дело, – я остановила его, придвигая к себе коробочку.

– Какое же? – заинтересованно наклонил голову профессор.

Я снова улыбнулась. Мужчины такие любопытные, хуже леди! В этот момент заколка профессора с тихим щелчком расстегнулась и упала на пол. Эрик со вздохом поднял её и привычным жестом провёл рукой по волосам.

– Погодите, профессор, не закалывайте пока волосы. У меня для вас кое-что есть, – улыбнулась я и подошла к профессору.

Эрик, удивлённо подняв брови, следил за мной. По крайней мере, мне удалось его удивить. Я положила перед профессором коробочку.

– С Днём рождения, Эрик. Желаю вам удачи и счастья, – он, казалось, перестал дышать, и не сводил взгляда с подарка. – Ну же, откройте! – посоветовала я, видя замешательство профессора.

– Откуда вы узнали, леди? – глухо произнёс Эрик, решительно потянув за золотистую тесьму, которой был перевязан подарок.

– Мне кажется, все ученицы знают о вашем Дне рождения, – мягко ответила я.

– То-то с утра все так странно на меня смотрят, – вздохнул Эрик. – Под дверью комнаты нашёл утром стопку писем, вы представляете! А на столе в кабинете – коробку конфет.

– И что же вы сделали? – полюбопытствовала я. Интересно, как поступают преподаватели в таких случаях?

– Как что? Письма, не открывая, отдал леди Амалии, а конфеты разделили между ученицами в классе.

– Дайте угадаю, вы сами не взяли ни одной? – лукаво улыбнулась я.

– Именно так. Ох, леди, красота какая. Право, не стоило! – профессор раскрыл коробку и, развернув ворох бумаги, достал тёмно-синюю ленту для волос. Ту самую, что я купила на ярмарке во время прогулки с Григорием. Я сразу приметила безделицу на прилавке, и первым делом подумала, что она отлично подошла бы Эрику.

– Я рада, что вам понравилось, профессор, – ответила я, с замиранием сердца глядя, как Эрик бережно достаёт подарок. – И, надеюсь, с лентой у вас будет меньше проблем, чем с заколками.

– А что не так с заколками? – не понял профессор.

– Ах, профессор, не заставляйте меня это говорить, – рассмеялась я.

– Вы уже начали, леди, так что договаривайте, – выжидательно посмотрел на меня Эрик. Я покачала головой.

– Только не обижайтесь, профессор. Ученицы перед каждым занятием спорят, сколько раз за урок слетит ваша заколка, – чуть смущённо ответила я. Надеюсь, он не спросит, принимала ли я участие в этой забаве, иначе окончательно вгонит меня в краску.

– Вот как, – озадаченно потянул Эрик и перевёл взгляд на ленту. Покрутил её в руках, задумчиво пропустил между пальцев. – Но я не умею пользоваться лентой, – как будто про себя произнёс он.

– Именно для этого я здесь, профессор, – улыбнулась я и, взяв ленту из рук Эрика, достала расчёску из кошеля на поясе и зашла ему за спину. Эрик сидел напряжённый, как натянутая струна. Я только головой покачала.

За оставшееся до занятий время я успела показать профессору несколько причёсок и узлов, сложных и не очень. Эрик вздрагивал каждый раз, когда я его касалась, или когда наши пальцы случайно встречались. Он отвечал скупо, охрипшим голосом, и не сводил с меня задумчивого, глубокого взгляда.

Пришлось срочно вспоминать уроки изящных манер, быть весёлой и старательно притворяться, что не замечаю взглядов Эрика. В душе бушевал ураган. Он меня любит. Как боги допустили, чтобы на его долю выпало такое испытание? Или это проверка и для меня? Сердце замирало, когда я чувствовала на себе преданный взгляд Эрика.

Он смотрел на меня, словно на сошедшую с небес богиню, а я не знала, как уменьшить его мучения. Мне и самой было тяжело. Эрик очень милый, он светлый и преданный человек, очень добрый, красивый, изящный и гибкий. А на уроках танцев и утренних тренировках от него невозможно отвести взгляд.

Не просто так об Эрике вздыхали многие ученицы. Он замечательный, и любая была бы рада оказаться на моём месте. Только вот я совсем не радовалась. Сердце разрывалось на части, я искренне привязалась к профессору. Что же будет с нами?

– К сожалению, мне пора идти, профессор, – тихо произнесла я.

– Спасибо вам за всё, леди, – серьёзно ответил Эрик, глядя мне в глаза. Я кивнула и поспешила уйти, чтобы он не заметил навернувшиеся на глаза слёзы. Как тяжело смотреть, с какой нежностью и трепетом он касается ленты. Такая безделица, а Эрик ведёт себя, словно это самый дорогой подарок в мире.

Этим же вечером он появился на занятиях и за ужином с лентой, чем произвёл фурор. По чуть растрёпанным волосам было видно, что он продолжал тренироваться завязывать ленту и после того, как я ушла. Что же, у него почти получилось, только узел немного кривоват.

Тёмно-синяя лента смотрелась в волосах профессора очень элегантно, и тут же на Эрика со всех сторон посыпались комплименты и вопросы о том, где же его заколки. Профессор отшучивался, мило краснел и не знал, куда деваться от внимания. Ближайшие несколько дней новая причёска профессора стала главной темой для разговоров. Не так часто что-то происходит в закрытом, огороженном мирке Института, чтобы такую, казалось бы, мелочь обошли вниманием.

Утром я проснулась с улыбкой на лице. За окном было темно, в комнате Саня уже зажигала лампу. Было слышно, как комендант стучит в двери, чтобы разбудить спящих леди. Предвкушение ворочалось в груди нетерпеливым пушистым котёнком. Ох, неужели я сегодня снова увижу Александра!

Может, он снова поцелует мне руку? При встрече возьмёт мои пальчики и запечатлеет поцелуй на тыльной стороне ладони. Как тогда, после театра. Наверное, мы снова будем сидеть рядом, он станет играть с моими волосами, а я осмелюсь провести по его щеке… А может, меня ждёт настоящий поцелуй?..

– Эй, Лира, не спи, профессор Олрид ждать не будет! Заставит бегать вокруг залы лишние пять кругов! – Саня в своей непосредственной манере запустила в меня подушкой, но я со смехом увернулась. Она права, пора собираться.

– О чём мечтала? – полюбопытствовала подруга.

– О поцелуях, – честно созналась я. После того, как Саня не стала выпытывать имя моего ухажёра и обещала посильную помощь, я стала с ней откровенной.

– О поцелу-у-ях, – потянула Саня. – Здорово! Расскажешь потом? – подмигнула она мне, завязывая волосы лентой и убирая их в тугой узел.

– О чём? – не поняла я, надевая тренировочную форму.

– О том, понравилось тебе целоваться или нет, конечно! – возмутилась моей непонятливостью Саня. – Помоги завязать… Ага, спасибо. Ой, мы опять опаздываем!

– Саня, я не расчесалась, – я в панике стала расплетать ночную косу. Меньше мечтать надо было, верно говорят, что приличной леди нечего думать о поцелуях!

– Ох, горе ты моё. Садись на стул, сейчас быстро сделаю!

На занятие мы забегали почти последними, но всё же успели к началу. Как хорошо, что зимой мы тренируемся в бальной зале основного корпуса, до поляны в лесу мы бы точно не добрались в срок!

После тренировки я долго наводила красоту. Ополоснуться в душе, переодеться, переплести волосы. Я покусала губы, чтобы они выглядели ярче, и тут же смутилась своих действий. Саня фыркнула и увела меня завтракать со словами, что бурчащий желудок не украшал ещё ни одно свидание.

Завтракала я так, словно опаздывала на собственную свадьбу. Саня хмыкала и просила хотя бы немного жевать. Я шикнула на подругу, но последовала её совету. Я как раз доедала пирожок с вареньем, когда к нашему столику подошёл племянник леди Амалии. Я не стала дожидаться его слов, спросила первой:

– Меня зовут в кабинет ректора? – мальчик кивнул. – Спасибо, Юнг, я сама дойду.

Ковёр послушно ложился под ноги, когда я шла, придерживая юбки, по коридорам. Сердце радостно трепыхалось в груди, я не замечала ничего вокруг, ведомая мыслью о скорой встрече. Я увижу Его…

Дверь кабинета открылась, выпуская леди Амалию. Я коротко вежливо поприветствовала её и прошла в кабинет. Дверь за спиной закрылась, и я ахнула, когда сильные руки подхватили меня и мир закружился ярким калейдоскопом. Я рассмеялась и обхватила Александра за шею.

«Как здорово, когда ты смеёшься, радуешься. И ещё приятнее, когда рада мне. Ты ведь ждала нашей встречи?».

«Очень», – честно ответила я. Зачем скрывать, если он и так всё видит? Александр улыбнулся, поставил меня на пол, странно, горячо на меня посмотрел. Я потерялась в его взгляде. А потом, словно боясь, что передумает, он решительно наклонился, его губы мягко коснулись моих, и я замерла, теряясь в незнакомых ощущениях.

Я всегда считала, что поцелуй – просто прикосновение губ, и потому очень удивилась, когда Александр коснулся моей нижней губы языком, а потом легонько обхватил губами. Я испуганно отпрянула, и Он тут же отпустил, глядя нежно и чуть с сожалением. Ох. Мои щёки залил румянец, и я опустила взгляд. Сердце стучало, словно пыталось выпрыгнуть из груди.

«Птичка моя», – улыбнулся Александр. – «Я сегодня ненадолго, еле вырвался из дворца. Посидишь рядом? Иди сюда».

Александр подвёл меня к дивану, и я присела на краешек, а Александр откинулся на спинку. Сбоку от дивана стояла коробка с эмблемой модного магазина, а на столике перед нами был кувшин с ягодным напитком, сушёные фрукты и блюдо с пирожками.

«Знала бы ты, как мне тебя не хватает, изо дня в день, каждую минуту. У правителей нет выходных, нет отдыха. Я должен следить за собой, за словами, за жестами каждый миг. Ты моя единственная радость. Как прошла твоя неделя?».

Я рассказывала, мысленно и вслух, и не заметила, как расслабилась и Александр, приобняв меня, притянул к себе ближе. Как же здорово вот так быть рядом, чувствовать его тепло, ощущать его аромат. Терпкий запах туалетной воды, морозная свежесть после улицы. И глубокий нежный взгляд тёмных глаз, в котором я теряю себя…

Я хвасталась, что сдала экзамен по военному делу, рассказывала о новых приёмах, выученных на тренировках по самообороне, без утайки рассказала про разговор с Эриком. Александр чуть напрягся при этом, рука на моей талии дрогнула, и я вопросительно посмотрела на него. Александр нежно улыбнулся и покачал головой.

«Я просто завидую тем, кто может проводить с тобой больше времени, чем я сам. Хочешь, ещё съездим в театр?».

Я согласно кивнула. Было бы замечательно. Александр поцеловал меня в макушку и потянулся к коробке.

«Я хотел бы подарить тебе весь мир, окружить всеми благами, которые только могу дать, осыпать драгоценностями, но понимаю, что ещё не время. Я не могу подвергать тебя опасности, мы будем скрывать твоё существование и мою привязанность так долго, насколько это будет возможно, душа моя. Для твоей безопасности, милая. Слишком многие хотели бы видеть своих протеже на твоём месте. Но я не в силах совсем ничего тебе не дарить, поэтому держи, это тебе», – и Александр протянул мне коробку. Я с любопытством заглянула под крышку и ахнула. Невесомый воздушный шёлковый шарф, с кружевом и вышивкой жемчугом.

– Это потрясающе, – выдохнула я, доставая подарок. Нежная ткань струилась в ладонях, вызывая улыбку. Поддавшись внезапному порыву, я встала и, отойдя на несколько шагов, накинула шарф на плечи. Александр с интересом наблюдал за мной. Я улыбнулась, присела в реверансе и закружилась перед ним.

– Мне к лицу этот шарф, Ваше Величество? – поинтересовалась я. Александр гибким движением поднялся и протянул мне руку.

– Вы прекрасны, леди, – ответил он, серьёзно глядя мне в глаза. Я зарделась. – Позвольте пригласить вас на танец?

Я вложила пальцы в его ладонь, и он легонько сжал их, давая уверенность и опору. Он положил вторую руку мне на талию, я придерживала юбки, согласно этикета. Шаг, второй… Мы танцевали под слышную только нам музыку.

Александр стал напевать, мысленно и вслух, и это меня очень позабавило. Чтобы Король, и мурлыкал себе под нос! Он вёл спокойно и уверенно, отсчитывая такт, и я шла за ним, доверяя себя в этом танце. В дверь постучали. Я от неожиданности вздрогнула, и Александр привлёк меня к себе.

«Это за мной, птичка моя. Мне пора».

«Так скоро?» – я подняла на него растерянный взгляд, и Александр, улыбнувшись, коснулся моих губ пальцем, мягко обвёл их контур. От этого жеста сердце сбилось с ритма, а дыхание застряло в горле.

«Увы. Я буду очень ждать следующей встречи, душа моя».

Александр наклонился и легко коснулся губами моих губ. А потом стремительно вышел, прихватив пальто с вешалки у двери. Я осталась стоять посреди кабинета, потерянная, озадаченная. Кольнуло чувство одиночества, потери, но я прогнала это ощущение прочь. Тряхнула головой, перевела дыхание и решительно направилась к лестнице.

Я еле дождалась вечера, чтобы рассказать всё Сане. За ужином мы с ней загадочно переглядывались, жалея, что в течение дня не было возможности переговорить наедине. Наконец, занятия кончились, ужин прошёл, для учениц настало свободное время. Отказавшись от приглашений посидеть в комнате соседок или в общей комнате, мы с Саней, сославшись на усталость, поспешили к себе.

Едва закрыли за собой дверь, как я повалилась на кровать поверх покрывала, как была, в платье. Кажется, я начинаю понимать, почему Саня иногда так делает!

– Ну что? – с нетерпением поинтересовалась подруга.

– Ага! – счастливо отозвалась я.

– Что, по-настоящему? Прямо так взял и поцеловал? – Саня присела на краешек своей кровати.

– Сначала подхватил меня и кружил по кабинету, потом поставил на ноги, посмотрел прямо в глаза и… Ах! – я прижала ладони к горящим щекам.

– Ух, ты! И как оно? – Саня подалась вперёд, и ждала ответа, затаив дыхание.

– Очень волнительно, – честно созналась я.

– А Олика говорит, что мокро, – озадаченно отозвалась Саня. Я рассмеялась. О чём ещё говорить запертым в стены корпусов и клетку приличных манер леди, как не об объятиях и поцелуях? И эти разговоры были тем откровеннее, чем запретнее были темы.

– Так может, её кадет просто сам ещё не умеет целоваться? – я села и хитро посмотрела на Саню.

– Да уж, удивляюсь, как их ещё не поймали. Прямо в бальной зале, в нише за шторой!

– А мне она говорила, что за пышным цветком в кадке, – нахмурилась я.

– Ой, да она всем разное говорит, – махнула рукой Саня. Залившись краской, посмотрела на меня и прикусила губу.

– Спрашивай уж, – улыбнулась я, начиная разбирать причёску.

– А он… Ну, языком… – Саня смущённо почесала нос.

– Как тебе сказать, – задумалась я, чувствуя, как сильнее краснеют щёки. – То, что Олика говорила, такого не было. Он просто коснулся губами моих губ, – Саня выглядела разочарованной. – А потом стал целовать по отдельности мою верхнюю и нижнюю губу, касаясь языком и легонько посасывая. Это очень волнующе… – выдохнула я. После таких откровений я была пунцовой до кончиков волос.

– Вот это да! Никогда о таком не слышала! – восхитилась подруга. – Тебе с ним очень повезло, он настоящий мастер, – Саня подмигнула, и я поняла, что сильнее покраснеть невозможно.

– А я всё думаю позволить поцеловать себя Лениниду, или нет? Но вдруг он с языком полезет, как рассказывала Олика? Я же просто не выдержу, фу, звучит очень противно! До сих пор не понимала, зачем люди целуются, – Саня многозначительно на меня посмотрела. Я же поняла, что от смущения руки не слушаются, и вместо того, чтобы разобрать причёску, я окончательно запутала волосы.

– И ещё вопрос, что он обо мне подумает, если я соглашусь? Я ведь не какая-нибудь Олика, которая со всеми кокетничает! И не портовая девка, чтобы сама ему на шею кидаться! Так что я не знаю, что и делать, – горестно вздохнула Саня.

– А ты ничего не делай, – посоветовала я. – Не соглашайся и не говори об этом сама, а как он в следующий раз попытается, просто не противься. Ай! – я неудачно потянула шпильку, зацепившуюся за волосы.

– Точно! А после можно будет и поругать, чтобы не подумал чего, – хихикнула Саня. – Давай я тебя расчешу, сил нет смотреть, как ты над волосами издеваешься! Они у тебя такие красивые! – покачала головой подруга, отобрала у меня расчёску и села рядом на кровать.

Я долго не могла уснуть. Лежала, обнимая одеяло, и смотрела на полосы света, падающие от окна. Я целовалась. Не могу поверить! И это было здорово. А ещё руки, ласково, но твёрдо лежащие на моей талии, взгляд, полный нежности и непонятной мне тоски. И как он обвёл губы перед прощанием… Определённо, любовные отношения не приносят спокойствия юным леди.

Дни тянулись чередой. Александр стал передавать мне записки и подарки через стражей. Пирожные из модной кондитерской, конфеты, шампунь и чудесное дорогое мыло с нежным цветочным ароматом, крем для рук от королевского аптекаря.

Я смущалась и радовалась каждой коробочке, с предвкушением и замиранием сердца открывая крышку – что там на этот раз? Мыло и шампунь я брала в душ и умываться по утрам, и другие ученицы восхищались ароматом и количеством пены и спрашивали, откуда у меня такие вещи. Я пожимала плечами и отвечала, что отец привёз из столицы.

Позже у одной из девушек появился шампунь в баночке с такой же эмблемой, но с другим ароматом. Она пояснила, что родители подарили ей на день рождения, а когда она назвала цену баночки, все дружно ахнули. Я же подумала, что Король простых подарков не делает, и улыбнулась.

Эрик носил ленту, не снимая. Он был предельно вежлив со мной, держался учтиво, а я малодушно боялась заглядывать в его мысли. Порой он словно невзначай касался ленты, и его лицо озаряла улыбка.

Я часто сидела в библиотеке с Эриком и профессором Джозефом. Втроём мы обсуждали книги из секции для преподавателей, иногда играли в шашки или шахматы, раскладывали пасьянсы, а порой Эрик или профессор Джозеф придумывали что-нибудь из ряда вон выходящее.

Например, мы по очереди называли города южной части страны, а если возникал спор, где на самом деле находится город и существует ли такой вообще, долго нависали над разложенной на столе картой. Оказалось, что город Лазурный находится вовсе не у моря, как я считала, а на границе степей и гор. Зато город Сухостой, который назвал профессор Джозеф, стоял на самом берегу.

Иногда Эрик приносил что-нибудь интересное, привезённое им из путешествий или полученное в подарок от друзей, побывавших в далёких странах. Однажды это был искусный расписной шёлковый веер, какой носили мужчины в восточных странах. Каркас был выполнен из тонкого металла, и потому веер часто использовался как оружие. Эрик показывал фигурку божка с западных островов, и смешной музыкальный инструмент, на котором играют с помощью губ и языка, издающий дребезжащие звуки, из северных снежных селений.

Вдвоём со мной Эрик старался не оставаться, и, если кроме нас в библиотеке никого не было, он вежливо здоровался и сразу уходил.

Вечерами я сидела в общей комнате общежития и вышивала. Когда поблизости не было коменданта, девушки шептались о поцелуях, подарках и просто знаках внимания от молодых людей. Разговоры бывали порой весьма откровенными, но кроме как друг с другом, поговорить о таких вещах и получить совет, нам было не с кем.

Я кроме Сани никому не сказала о своих свиданиях, для окружающих я просто дополнительно занималась с приезжающим преподавателем под присмотром леди Амалии. Юлия, первокурсница, часто подсаживалась к нам с Саней за вышивкой, и мы обсуждали схемы, нитки и ленты – говорить об отношениях Юлия пока стеснялась, а ещё больше стеснялась того, что говорить пока было не о чем. Анника бросала в сторону нашей компании презрительные взгляды, но мы не обращали на них внимания и хорошо проводили время.

Один раз перед занятием по изящной словесности к нам с Саней подошла однокурсница, которой я как-то помогла с заданием по языку цветов, и поинтересовалась, знаем ли мы, какие слухи ходят среди учениц про нас с Саней. Краснея, бледнея и отводя взгляд, девушка поведала, что говорят, будто мы с Саней уже переступили порог третьего совершеннолетия и не отказываем кадетам, желающим хорошо провести время наедине.

Краска отлила у меня от лица, а в горле застрял горький ком. Было ощущение, будто меня разом опустошили, и я совершенно не знала, что на это ответить. Это позор! И если обо мне такое говорят, как я буду смотреть в глаза окружающим?

Саня, в отличие от меня, не растерялась. Она безразлично пожала плечами:

– Ой, да чего только не говорят. Вон, Анника на той неделе хвасталась, что чуть ли не сам Король к ней сватался. И что, теперь всем слухам верить? Кстати, ты уже нашла балладу, по которой надо сделать задание по изящной словесности? В библиотеке было всего два экземпляра, и оба кто-то забрал.

Разговор перешёл на учёбу, чему все были рады. А я порадовалась, что у меня есть Саня.

Источник слухов найти не удалось. Конечно, я могла бы воспользоваться способностями и прослушивать мысли учениц и преподавателей, но не хотелось ворошить этот улей. А так мы с Саней просто не обращали внимания на косые взгляды и шепотки, и они угасли, не получив пищи для роста.

Девушки, с которыми мы дружили, слухам не поверили, они пылали праведным гневом и только больше с нами сблизились. К ним присоединились леди, которых возмущал сам факт подобных разговоров об аристократках. В итоге моё положение среди учениц только укрепилось, уж не знаю, чего на самом деле добивались сплетницы.

Обо всём я написала Александру и передала письмо через Артемия. Александр ответил, что мы поступили правильно, не став раздувать скандал, и что через неделю никто уже и не вспомнит об этом. Он пообещал, что его люди выяснят источник слухов, посоветовал мне ни о чём не беспокоиться и хорошо проводить время, спрашивал об успехах в учёбе и отношениях с другими ученицами.

Я с таким мечтательным лицом вглядывалась в ровные строчки и твёрдые уверенные буквы, что Саня стала фыркать и посоветовала съесть лимон прежде, чем выйду из комнаты. Я запустила в подругу подушкой, та со смехом увернулась и в ответ запустила подушкой в меня. Впервые в жизни я с кем-то так дурачилась, не ожидая гневного окрика преподавателя изящных манер за спиной.