Синдикат ликвидаторов

«Вот же угораздило меня, – посмотрел он в сторону остановки, откуда только что пришёл. – Теперь ведь, по-хорошему, нужно обратно бежать, в милицию».

Разложившийся труп лежал на тропе лицом вниз, а на спине его был зелёный, порядком истлевший туристический рюкзак, который Серега зачем-то раскрыл и проверил его содержимое.

«Мать моя, женщина, да сколько их тут?» – выдернул упаковки с купюрами из рюкзака Серега. Он уже не обращал внимания на дождь, темноту и холод. Да какой на фиг холод, Серегу колотило от возбуждения так, что по телу заструился горячий пот.

Стянув с трупа рюкзак, Серега, пыхтя, оттащил труп подальше с тропы, в те самые заросли, из которых он только что выбрался.

«Вот черт, чуть не забыл», – превозмогая брезгливость, он обшарил у трупа карманы и вынул полуистлевший паспорт. Разобрать что-либо в темноте было нереально, и Серега, засунув паспорт в рюкзак, поспешил покинуть это место.

***

Топая по лесу в сторону дома, Серега решил не светить, что он сегодня шёл по лесной тропинке, и, тем более, не светить рюкзак.

«Раз он тут с самой зимы лежит, значит, его никто особо и не ищет, – справедливо рассуждал Серега. – В кустах труп может спокойно пролежать до следующего лета, а может и целую вечность. Да и если его и найдёт кто, то насчёт денег менты всё равно не узнают. Чтобы узнать про деньги, нужно труп идентифицировать, а без документов это будет сделать невозможно».

Дойдя по тропе до посёлка, он не сразу пошёл к своему бараку, а ещё какое-то время сидел за металлическими гаражами и наблюдал за тем, пока в соседней с его квартирой, в которой жила одинокая бабка Зина, не погаснет свет. Пусть все думают, что он приехал домой на маршрутке и без рюкзака, который к тому же вонял покойником так, что Серега вообще сомневался, стоит ли тащить его в дом. На всякий случай он все же спрятал рюкзак за гаражами и, прокравшись домой, не включая свет, нашел в шифоньере пустой мешок из-под картошки, в который, вернувшись, переложил купюры. Потом отнёс мешок домой, взял лопату и снова вернулся за гаражи. Забрал пустой рюкзак и, отойдя подальше, закопал его у опушки леса, закидав это место ветками.

***

Серега ещё никогда не видел вживую ни одного доллара и очень сильно сомневался, что они не фальшивые. Слишком уж много их оказалось, и если всё правильно посчитано, то сегодня вечером Серега из нищего превратился в миллионера. И теперь его мечта о домике в тёплых краях, кажется, наконец, начинает реализоваться.

Денег было очень много. В каждой целлофановой упаковке было завёрнуто и запаяно по десять пачек стодолларовых купюр, и таких упаковок было пятьсот штук. Серега всю ночь разрезал упаковки и пересчитывал купюры.

«Пять миллионов баксов, – подвёл итог Серега, когда на часах было четыре часа утра. – Ну а дальше то, что делать? В посёлке на эти бумажки даже пожрать не купишь. Да и светить их тут точно не резон. Не резон их светить даже в Кыргыте».

Сереге почему-то вспомнился фильм про золотого телёнка. Деньги у Сереги есть, но потратить их он в этом посёлке не может. Здесь даже одна такая бумажка, – Серега взял в руку стодолларовую купюру, – вызовет у местных доходяг столько вопросов, что мама не горюй. И в городке, где все друг другу брат, сват и прочее, Серега и доллары – понятия не совместимые.

«Уехать бы куда подальше, – подумал Серега, глядя на пачки с долларами. – Но как тут уедешь? Чтобы уехать, деньги нужны. В посёлке доллары обменять негде, и нужно как-то до города добираться, и лучше, от греха, до соседнего областного центра. По-любому деньги на дорогу нужны. Единственная возможность свалить отсюда по-тихому может быть лишь по реке, по которой до ближайшей железнодорожной станции километров двести. Железная дорога была совсем рядом и тут, но здесь всё опять упиралось в деньги».

Серега взял в руки лупу и с трудом разобрал надписи в промокшем и полусидевшем паспорте покойника. Звали покойника Черепанов Артем Матвеевич, тысяча девятьсот пятьдесят девятого года рождения, и, судя по прописке, приехал он в эти края издалека, аж из Армавира, что в Краснодарском крае.

«Что ему тут было делать с такими бабками – непонятно, – Серегу, наконец, стало клонить ко сну. – Ладно, утро вечера мудренее. Утром подумаю, где лодку взять».

***

Лодку с мотором Серега отбросил сразу по причине безденежья. Купить он ее не мог, а воровать не хотел, потому как сваливать нужно тихо, не привлекая внимания. Да и не продаст моторку никто. В посёлке только две моторки, у стариков Митрича и Иваныча Горчаковых, которые одной рыбалкой только и живут, пенсии то, тоже через раз платят. Мысль о том, что можно что-то кому-то продать, была не правильная. Нет у людей денег. На складах тоже только сторожа, а хозяева лишь время от времени появляются, а валить нужно прямо сейчас, пока ещё не зима и река не замёрзла.

Серега купил на сэкономленные на маршрутке деньги у соседки бабки Зины поллитра самогонки и поплёлся к своему корешу Мишке Зворыкину. У которого лодка была, но, по причине беспробудного загула, Мишка на рыбалку давно не ездил. Лодка хорошая, моторная, но без мотора, который Мишка уже давно пропил, загнав его кому-то из городских мужиков. Лодку же, как он ни старался, продать почему-то не мог.

– Здорово, Миха, – поздоровался Серега и скривился от стойкого, въевшегося в стены Мишкиного жилища сивушного, смешанного с дерьмовым табаком запаха. В комнате у Мишки было шаром покати, все давно продано и пропито, и кроме кровати с провисшей панцирной сеткой, пары расхристанных табуреток и грязного стола, на котором маялся пустой граненый стакан, больше ничего за Мишкиной душой не было.

Смурной с похмелюги Мишка с тоскливой надеждой посмотрел на Серегу.

«Вдруг принёс чего бухнуть?» – и, подумав, что словил облом, нехотя поздоровался.

Серега, как факир из шляпы выдёргивает кролика за уши, выдернул из-за пазухи поллитру и с торжественным видом водрузил ее на стол прямо перед Мишкиным носом. Чтобы проникся, так сказать.

Мишка проникся, но любование на такой подарок отложил на потом и, схватив со стола стакан, потянулся было уже к бутылке, но на полпути вдруг остановился и с тоскливым выражением уставился на Серегу.

– Мама дорогая! – Серега, увидев, как бьется в нетерпеливой истерике в Мишкиной руке стакан, понял, что вся беда в том, что Мишка просто не сможет налить из бутылки самогонку в мятущийся стакан, не выплеснув половину её содержимого на пол. И такая мука была в Мишкиных глазах, что Серега пожалел, что когда мама хотела отдать его в детстве в художественный кружок, он сдуру закатил ей истерику и отказался становиться великим художником. А жаль, очень жаль. Такая картина пропадала. Полюбовавшись ещё немного, Серега с сожалением о том, что сейчас он своей рукой испортит такой портрет, отобрал из трясущейся руки друга стакан, налил в него самогонки и, придерживая кореша за затылок, помог ему выплеснуть в рот живительную влагу из волшебного погреба бабы Зины.

Живая вода, а иначе её и не назовёшь, судя по тому, что она сотворила с его корефаном, у которого вдруг куда-то бесследно удалилась болезнь Паркинсона и перестали трястись руки, разгладились морщины на лбу и исчезли огромные синюшные мешки под глазами, имела поистине волшебные свойства. Мишка довольно крякнул и, спросив взглядом позволения, налил себе ещё полстакана.

– Ты пей, пей, Миха. Вон тебя как колотило, так и прибраться можно, – напутствовал Серега громкие хлюпанья текущей в Мишкино горло самогонки.

– Ты че пришёл то? – спросил Миха, закручивая самокрутку. – Я ж в курсе, что ты не бухаешь. Надо чего?

– Да бабу я себе нашёл, Миха, – ответил Серега, протягивая Мишке нормальную сигарету.

– А я то тут причём? – удивился Мишка, засовывая предложенную сигарету за ухо и продолжая скручивать самокрутку. – Или забыл, для чего мужику баба нужна и решил попросить помощь из зала?

– Я лодку у тебя хотел попросить, чтобы к бабе сгонять, дурень.

– А далеко баба-то?

– В Карагаче, – ответил Серега. – Я с ней прошлым летом, когда на стройке работал, в городе познакомился. К себе в деревню меня звала, у неё там хозяйство. Вот хочу сгонять, посмотреть, что да как, может, останусь. Здесь-то ловить нечего.

– Это да, – согласился Мишка. – Здесь полный облом. Но и Карагач тоже дыра ещё та. От нас сто вёрст, и до города ещё столько же. Что ты там делать будешь, хвосты коровам крутить?

– Да лучше хвосты крутить, чем тут с голодухи загибаться, – зло ответил Серега. – Я вчера снова за бабками в контору ездил, опять побрили. Сказали через месяц узнать. Да ты, Миха, не переживай, я же не за так у тебя лодку прошу. Денег у меня, сам знаешь, нет. Но поскольку я, скорее всего, насовсем сваливаю, то я тебе ключи от своей хаты оставлю. Все, что там есть, можешь забирать. Я ничего с собой не потащу. У моей бабы всё есть. А у меня там и телик ещё не старый, и холодильник, в общем, сам знаешь.

– А если не срастется у тебя с бабой? – спросил Мишка.

– А если не срастется, то я сюда всё равно не вернусь, на заработки куда-нибудь рвану, – ответил Серега. – Сам знаешь, Миха, что здесь скоро никого не останется.

– Ага, – засмеялся Миха. – Кроме меня и бабки Зины. Она будет самогонкой торговать, а я покупать.

– На кой шиш покупать то будешь? – спросил Серега.

– Ну, тогда женюсь я на Зинке и буду пить самогон на халяву, – размечтался уже на полном серьезе Миха.

– Ладно, Миха, хорош мечтать, как поеду, я тебе ключи от квартиры занесу, – прервал Мишкины мечты Серега.

Глаза Серегиного кореша загорелись алчным огоньком, и Серега понял, что попал в самое яблочко. Мишка, когда надо, соображал быстро и мгновенно прикинул, что предложение ему сделал Серега по истине царское. Тащить Серёгины шмотки практически никуда не нужно. Баба Зина живет с Серегиной квартирой дверь в дверь, и можно будет бухать прямо не отходя, что называется, от кассы.

– Лады, – еле скрывая радость от сделки, крякнул Мишка и налил себе ещё полстакана. – Когда сваливаешь? Лодку можешь забирать хоть сейчас, она на реке, ключи от замка и вёсла в сарае. Пошли, заберёшь.

– Вёсла-то целые или в хлам? – проверил Серега весло на прочность и, убедившись, что они надежные, забрал ключи от замка, которым лодка было пристёгнута к толстой, приваренной к тяжеленной железной балке цепи.

Серега до полуночи упаковывал деньги обратно в целлофановые мешки и проглаживал для герметичности края утюгом. Потом сложил упакованные купюры в рюкзак и сунул туда приличный кусок пенопласта, на случай, если что случись в дороге, рюкзак с деньгами не утонул бы. Проснувшись часов в пять утра, ещё затемно, взял весла и отнёс их в лодку, потом дошёл до Мишки и отдал ему ключи от квартиры.

– Живи, дружище, и не поминай лихом, может, и не свидимся больше. Прощай, – пожал Серега напоследок потную с похмелья Мишкину ладонь и ушёл в темноту, к реке.

Глава 4

Двести километров по реке в низ по течению, это не много и не мало, а пару дней грести придётся. На воде из-за поднявшегося над рекой плотного тумана, было заметно теплее, чем на берегу, правда, не видно ни чего.

«Ну и хрен с ним, что не видно, куда тут смотреть-то? Река не судоходная, под баржу не въедешь, а то, что мне ничего не видать, так и меня тоже не видно», – рассудил Серега и взялся за весла.

Ночевать пришлось под дождем, накрывшись плащом прямо в уткнувшейся носом в берег лодке.

«Ничего, как говорил мой дед – не сахарный, не размокну», – вспомнил Серега своего бравого деда и, замотавшись поплотнее в брезент, уснул.

Утро, как и вся ночь, было дождливым. О костре нечего было и думать, еды тоже не было, и промокший насквозь Сергей, чтобы хоть как-то согреться, оттолкнул лодку от берега и, словно заведённый, стал работать вёслами, разгоняя лодку вниз по течению затянутой пеленой дождя реки. А пока грёб, думал:

«Разложившийся почти полностью труп лежал прямо на тропинке, лицом в низ, головой в направлении посёлка консервного завода. В тёплой зимней куртке и собачьих унтах летом по лесу не ходят, а поздней зимой пройти такое расстояние от остановки по глубокому снегу и не сбиться с тропинки нереально в принципе. Даже я, знающий эту тропу как свои пять пальцев, наверняка сбился бы. Значит, это была либо поздняя осень, вернее, начало зимы, когда снега ещё было не очень много, либо ранняя весна, когда снег уже изрядно просел и тропинку стало видно. Да и шагать ночью или ранним утром по замерзшему после дневной оттепели насту было гораздо легче. Человек этот явно умер своей смертью, иначе никакого рюкзака с деньгами при нем бы не оказалось. Это факт, – Серега чертыхнулся и чуть не упустил весло, когда лодка со всей дури налетела на плывущую по реке корягу. – Судя по прописке, человек этот прибыл ох, из какого далека, и раньше я его в посёлке никогда не встречал. А вот о тропинке, о которой и в городке-то, кроме бывших заводчан и поселковых, мало кто знает, этот приезжий гражданин откуда-то знал и наверняка ходил по ней и раньше. Интересно, к кому он шёл?»

Серега перебрал в уме всех поселковых и работников склада, но ни один из них никак не вписывался в число знакомых погибшего на тропе миллионера.

«То, что погибший поперся с пятью миллионами баксов в эту дыру, никто не знал. Это точняк. Иначе весь посёлок за такие бабки уже давно бы раком поставили. Но ведь кто-то же его должен искать? Одиноких, пропавших без вести с пятью миллионами зелени миллионеров ищут днём с огнём, пока не найдут. Не найдут деньги, естественно. И то, что решил свалить от греха – решение правильное. Те, кто когда-нибудь приедут в посёлок за деньгами, церемониться не станут и будут выбивать информацию по-взрослому. Но и меня теперь, если что, искать будут в первую очередь, а когда узнают, что я никогда ни у какой бабы в Карагаче не появлялся и даже ни с какой бабой не знакомился, землю будут рыть основательно».

Поздно вечером Сергей прижался к берегу, не доплыв до наполовину прогнившей от времени поселковой пристани километра четыре и вытащив лодку на пологую песчаную косу, решил здесь же и переночевать.

Утром Сергей вынул из рюкзака упакованный в целлофан паспорт на имя Черкасова Станислава Андреевича, оставленный ему в залог за десятку каким-то забулдыгой, когда Сергей ещё работал на стройке в городе. Забулдыга за паспортом так и не пришёл, и Сергей решил его на всякий случай сохранить. Хорошо было то, что тот алкаш притащил Сереге не свой паспорт, а явно украденный где-нибудь на вокзале, и не алкаш Серегу, ни Серега алкаша раньше не знал. И вот теперь паспорт оказался в пору, тем более, что и бородатый мужик на фото хоть и не сильно смахивал на Серегу, но борода этот огрех скрывала. В общем, если в ментовку с ним не попадать – прокатит. Жить с этим паспортом Сергей не собирался, а вот уехать по нему – да. Свои документы Сергей сложил в спортивную сумку с тёплыми вещами и кинул ее в лодку. Потом вытащил из уключины одно весло и бросил его в воду, и лишь потом оттолкнул и лодку. Лодку где-нибудь найдут и Сергея посчитают утопшим. Даже если кому-то придёт в голову воспользоваться его паспортом, так оно и лучше. Когда спалится, сам расскажет, где паспорт Серегин нашел. Билет на поезд Пекин – Москва до Новосибирска Сергей купил без проблем, но перед этим, конечно, поменял две сотни баксов у какого-то торгующего на ранке овощами армянина.

В обычном плацкартном вагоне, с большим рюкзаком, в брезентовом плаще и болотных сапогах Сергей был похож на рыбака и вопросов не вызывал.

Через четверо суток он благополучно вышел из поезда на станции Инская, не доехав до кишащего милицейскими патрулями Новосибирск – Главный совсем немного.

Рыбак в Первомайском, с двух сторон окружённом водой районе Новосибирска – дело обычное, а рынки и магазины, где можно немного приодеться, были и здесь.

Покупать себе шмотки в одном месте Сергей не стал, а поступил на его взгляд, более благоразумно. И чтобы не светиться и не привлекать к себе излишнего внимания, купил в одном магазине осенние ботинки и тёплый свитер, в следующем джинсы и осеннюю куртку с кепкой, а в последнем большой туристический рюкзак. Перейдя по переходному мосту в лес, скинул с себя старые шмотки и переоделся. Вместо рыбацкого рюкзака Серега купил рюкзак по приличней и переложил в него деньги.

Добравшись на электричке до станции Новосибирск – Главный, Серега занялся поиском временного жилья. И кроме того, здесь уже с этим мутным паспортом можно было влететь.

«Кто знает, может настоящий его хозяин находится в розыске? Не хватало ещё попасть в ментовку с мешком денег. По нынешним временам, до ментовки меня даже не довезут», – думал Серега, выйдя из вагона электропоезда на перрон.

***

Газету с объявлениями о сдаче квартир по часам и суткам Сергей купил в обычном газетном киоске и с первого же телефона автомата на углу принялся обзванивать хозяев. Договорившись сразу с шестью сдатчиками квартир на разное время, он приехал к одиннадцати часам в ближайший от центра адрес на Красном Проспекте.

Дверь открыл молодой парень, который, похоже, делал на этом деле неплохой бизнес.

– Мне нужна квартира на четыре – пять дней, – улыбнулся Сергей хозяину квартиры. – И так, чтобы не светить документами.

– А что так, проблемы с ментами что ли? – парень почесал затылок. – Можно, конечно, но стоить это будет не дёшево.

– Да нет, что вы. С милицией у меня проблем не было и нет, – ответил Сергей. – У меня проблема другого типа, но за неё я готов заплатить как за проблему с милицией или даже больше.

– И что же это за проблема? – нахмурился парень. – Если с братвой, то я пас. Они мне всю хату разнесут.

– Нет. Проблем с криминальными элементами у меня тоже не было, и очень надеюсь, что и не будет никогда, – сплюнул через левое плечо Сергей. – Видите этот рюкзак? Я сказал жене, что еду с друзьями в горы, на Алтай. Если понадобится, они подтвердят, а сам … Ну, вы понимаете? В общем, – зашептал Сергей. – В вашей квартире я буду не один, а с дамой сердца.

– Ах, это, – облегченно выдохнул парень. – Да нет проблем.

И, спохватившись, добавил:

– В смысле, проблема, конечно, есть. Мне ведь без разницы, кто мне хату разносить приедет – бандосы или ваша жена. Так что, заплатить придётся по тройному тарифу и вперёд.

– Конечно, конечно, – закивал головой Сергей, вынимая из кармана помятые рублевые купюры и протягивая их довольному хозяину квартиры. – Надеюсь, что нас тут никто не побеспокоит?

– Живите на здоровье, и если захотите продлить удовольствие по такому же тарифу, то вот вам моя визитка, звоните.

Оставшись в квартире один, Сергей задумался:

«Проблема с жильем решена. Теперь необходимо решить проблему с документами, а это уже не печки – лавочки. Эта проблема гораздо серьёзней. Любая попытка купить документы, а такие места здесь имеются, например, на Горской, приведёт к засветке. Да и документы, которые пачками за рубль продают барыги на Горской, в основном фуфловые, до первой, более-менее серьезной проверки. В моём случае нужны документы человека, о котором я буду знать все, ну, или почти все. Человека, не обременённого семьей, проблемами с законом или бандитами. Человека, отпечатков которого нет в базе данных. Документы, с которыми можно жить, не скрываясь, в любой точке мира.

На Горской продают не только фуфловые документы, но и кое-что действительно полезное».

***

– Мне нужны базы онкологических отделений города с полной информацией о пациентах, – обратился Сергей к мужику с тяжёлым взглядом и северо-кавказским акцентом.

– Такие базы у меня есть, – ответил мужик. – Но стоят они, сам понимаешь… Денег они стоят, короче.

Видимо Серега не очень походил на человека, готового выложить кругленькую сумму.

– Так ты покажи, а насчёт моих денег, сам понимаешь … – передразнил мужика Сергей. – Не стоит сомневаться, короче.

Мужик предложил Сергею отойти к стоящей у магазина с автозапчастями машине.

– Мертаг, покажи этому человеку базу онкобольных, – приказал мужик сидящему в машине молодому парню.

– Садись, дорогой, – сверкнув золотыми коронками, показал парень на заднее сиденье вишнёвой девятки. – Старые люди говорят, что в ногах правды нет.

Парень достал из портфеля два тома сшитых листов с историями болезней, фамилиями врачей и прочей типичной для таких случаев информации.

– Смотри, – протянул он бумаги Сергею. – Здесь всё, что есть за этот год. А если нужны бумаги за предыдущие года, то это будет стоить дороже. Но сразу тебе говорю, что это копии, чтобы потом вопросов не было.

– Да нет, спасибо, Мертаг, мне как раз это и нужно. Сколько с меня?

– Надо же! – удивился Мертаг. – Даже имя мое запомнил. Эта база обойдётся тебе в пятьсот зелёных. Есть у тебя такие деньги?

Сергей вынул из кармана куртки пачку стодолларовых купюр и отсчитал Мертагу пятьсот долларов.

– С тобой приятно иметь дело, дорогой, даже не торгуешься, а мог бы, – усмехнулся Мертаг, пряча в бардачок доллары. – Может, тебе ещё чего нужно, скажи, достанем.

– Нет, это всё.

Сергей вышел из машины и, смешавшись с толпой, нырнул в подворотню. Походив ещё с полчаса и не обнаружив слежки, Сергей сел в автобус и уехал на правый берег, в центр.

***

Сергей листал купленную базу и отмечал карандашом фамилии одиноких, примерно одного с ним возраста пациентов, которых в итоге набралось двенадцать человек. Из этих двенадцати хотя бы отдаленно похожими на него были трое. А из троих самым безнадежным больным был один – Смирнов Алексей Илларионович. Из истории болезни явствовало, что тараканы у Алексея Илларионовича в голове водились ещё те.

***

Копия истории болезни Алексея Илларионовича Смирнова была из находящейся в Искитиме частной клиники гипертермии, которой руководил академик Сумернев. Разработанная академиком Сумерневым методика позволяла нагревать пациента под общим наркозом в специальной ванне до температуры примерно сорок шесть градусов, что гарантировало блокировку появления метастаз и при регулярных процедурах продляло жизнь пациентов на десятилетия.

Смирнов продал свою квартиру в столице и перебрался в Новосибирск, чтобы быть поближе к клинике и не пропускать положенные процедуры.

И все было бы хорошо, если бы любитель горного туризма пациент Алексей Илларионович Смирнов, уйдя однажды в горы, не почувствовал себя лучше и на время не прекратил посещение процедур. В результате состояние пациента стало критическим, и теперь ему оставалось жить месяц, от силы полтора. Адрес пациента прилагался, и Сергей поехал знакомиться.

***

На звонок дверь открыл жизнерадостный человек с искринкой в глазах и, не спрашивая, что от него нужно незнакомому ему человеку, сразу же повёл Сергея на кухню.

– Проходи. Проходи, присаживайся и давай пить чай.

– Здравствуйте, Алексей Илларионович, я… – сделал попытку Сергей объяснить цель своего визита.

– Сначала чай с пирогом, который я сам приготовил только что. Как знал. А потом разговоры, знакомство и все остальное, – перебил его Алексей Илларионович.

Сергей даже засомневался, а туда ли он зашёл?

– Я в последнее время всегда такой гостеприимный, – словно прочитал его мысли Алексей Илларионович. – Да только не ходит ко мне никто. Вот ты первый и попался. А мне, знаешь, выговориться нужно позарез. Можно сказать, исповедаться, душу излить, а некому. Так что, сиди и слушай, раз уж пришёл.

– Да, я … – снова попытался вставить в монолог Алексея Илларионовича слово Сергей.

– Что ты всю дорогу я да я, – вновь перебил его Смирнов. – Ты успеешь ещё сказать всё, что хочешь, а вот у меня времени в обрез.

Я вот что задумал. Не хочу закончить свою жизнь в душной квартире. Не желаю. И в клинике не хочу. Как в гробу, ей Богу. Четыре стенки, дно и крышка, – топнул ногой Алексей Илларионович и тыкнул в потолок пальцем. – Хочу умереть на просторе, на высоте, что бы под ногами земля, а над головой небо. Чтобы душа о стены не билась. Пойдёшь со мной? Что, испугался? А я ведь не шучу, и из ума ещё, Слава Богу, не выжил. Так пойдёшь со мной на простор, в горы или нет?

– Пойду, – неожиданно для себя согласился с предложением Алексея Илларионовича Сергей.

– Да шучу я, – опустился на стул Смирнов. – Живи. Куда тебе со мной. У тебя своя жизнь и заботы.

– А я не шучу. Сказал, пойду, значит, пойду, – набычился Сергей.

– Ишь ты, принципиальный, – тяжело вздохнул Алексей Илларионович. – Права есть? В смысле, машину водить умеешь?

– Машину водить умею, но прав нет, – пожал плечами Сергей, вспомнив, что у него ничего не было, кроме мутного паспорта на имя Черкасова Станислава Андреевича.

– Ну и черт с тобой, – махнул рукой Смирнов. – Машину я сам поведу, а твоя задача будет лишь одна – слушать. Запоминать не обязательно, потому как я вообще могу всякую чушь нести. Но ты все равно слушай. Доедай пирог, дохлебывай чай и в дорогу. Вещи твои далеко?