скачать книгу бесплатно
Это был кратчайший путь до Измайловского парка, в глубине которого притаилось Терлецкое Урочище. Автор послания, лешак Гоша, должен был ждать их на одной из платформ МЦК.
– Вот уж нет! – Ева решительно мотнула головой. – Конечно, по случаю конференции объявлено перемирие – но кто их знает, этих аватарок? В северных кланах хватает отморозков, и меня вовсе не греет перспектива получить стрелу в живот только потому, что кто-то решил поиграть в независимость. Егеря, конечно, с аватарками не ссорятся, но в засаде – кто будет разбирать?
О междоусобицах, раздиравших порой сообщество аватарок, было известно всем. Как и о вражде между зеленокожими обитателями Лосинки и путейцами, хозяевами железнодорожных магистралей Леса. Нападения на дрезины, пытающихся проехать насквозь дремучую чащобу, в которую превратился парк Сокольники, случались регулярно и нередко сопровождались жертвами.
Виктор встал, потянулся. Хотелось пить. Он поискал глазами пожарную лозу, дотянулся до полупрозрачного нароста на водянистом стебле, надкусил – вода немедленно хлынула в рот.
«…толково всё-таки устроено в Лесу: в любом помещении можно отыскать несколько таких стеблей, и всегда в них есть вода – прохладная, вкусная, почти родниковая. И пожара не случится – учуяв близкий нагрев, наросты лопаются, заливая очаги огня водой. Именно из-за этого в давние дни Зелёного Прилива Москва и не превратилась в огромный костёр – стебли пожарной лозы проростали в домах чуть ли не скорее гигантских тополей и лип, взламывающих асфальт мостовых…»
– Так аватарки всё-таки прислали представителей в Соколиную Обитель?
– Прислали, куда они денутся… – кивнула Ева. – Раз уж друиды взяли это мероприятие под своё крыло – глупо было бы отказываться.
– А кто там ещё будет?
– Путейцы, сетуньцы. Золотолесцы – эти в каждой бочке затычка… Из старейшин челноков кто-то явился, у них свой интерес, торговый. Ещё Коля-Эчемин из Нагатинского затона, от речников. Ну и Пау-Вау, конечно, им там рукой подать.
– А из Останкино кто-нибудь придёт? – поинтересовался Виктор. – Я имею в виду этих сектантов, из Древобашни.
Накануне ночью, после эротических шалостей на простынях, Ева немало порассказала ему об основных группировках Леса.
– Вот уж без кого обойдёмся! – женщина фыркнула, сразу сделавшись похожей на рассерженную кошку.
– А лешаки?
– Тоже не придут. Их интересы будет представлять Бич.
– Они так доверяют вам, егерям?
– Не вам, а нам. Пора бы уже привыкнуть, что ты – один из нас.
В стороне платформы раздался протяжный гудок. Ева встала, привычным жестом повесила на шею карабин. Виктор одной рукой поднял рюкзак – тяжёлый, чёрт! – и накинул лямку на плечо.
– Ну что, пошли?
– Пошли. Только сначала надо дождаться белку.
– Ещё одну?
– Ага. Хочу отправить записку «партизанам». Помнишь таких?
– Их забудешь… хмыкнул Виктор. Во время недавних событий вокруг Грачёвки Виктор близко познакомился с безбашенными «барахольщиками» – С чего это они тебе занадобились?
– Слышала, они сейчас в Крылатских холмах, охотятся на слонопотамов. Там, видишь ли, растёт один ценный вид грибов – мой запас на исходе, а самой туда отправляться недосуг.
– Грибы? Что за срочность?
– А вот доберёмся до места – узнаешь. – многообещающе ухмыльнулась Ева. – Не хочу тебя пугать, дорогой, но вскорости тебе понадобятся самые сильные из моих снадобий.
* * *
Московский Лес,
Крылатские холмы.
– Тихо бойцы! – прошипел Чекист. – Спугнёте – и хрен мы его тогда достанем! Видите, на морде щиток? Это чтобы дырку закупоривать, где шея. Она у него вроде заслонки – втягивает башку и закупоривается наглухо…
Егор присмотрелся – лоб пасущегося на поляне создания украшал щиток, набранный из костяных пластинок. Точно такие же, разве что, покрупнее, составляли огромный, не меньше двух метров в диаметре, полусферический панцирь, стоящий на четырёх коротких ногах-тумбах. Из выреза спереди высовывалась некрупная голова, напоминающая черепашью, с упомянутым уже костяным намордником. С противоположной стороны имел место короткий, толстый, в форме морковки хвост – тоже защищённый роговыми кольцами.
– Слышь, Студент, как же его брали эти… нидертальцы? – шепотом осведомился чернявый, цыганистого вида боец. – Сам же говорил: его броню ни картечь не возьмёт, ни турбинка из гладкоствола. А они – с дубьём да заточками кремнёвыми!
– Неандертальцы. – поправил Егор. – Читай книжки, Мессер, в жизни пригодится. Что до наших доисторических предков, то они действовали по-другому. Дожидались, когда глиптодон запрётся в своей скорлупе, потом опрокидывали на спину и прикалывали копьями. Это сверху у него броня, а брюхо-то мяконькое…
Узнав, что «партизаны» собираются поохотиться в Крылатских Холмах, самых примечательных обитателей которых в Московском Лесу привычно именовали «слонопотамами», Егор не раздумывая, напросился с ними. И даже одолжил у Бича подходящее оружие – штуцер-вертикалку под патрон 450 «нитроэкспресс». Выпрашивать у егеря драгоценный коллекционный дриллинг-бюксфлинт[7 - Дриллинг – трёхствольное охотничье ружьё.Бюксфлинт – Охотничье ружьё со стволами разных калибров, в т. ч. и нарезными.] «Holland & Holland» он не решился. И сейчас, разглядывая ползучий блиндированный холм, сожалел о неуместной деликатности: казалось, остановить миоценового гиганта можно только из этого монструозного «слонобоя». Если, конечно, под рукой нет противотанкового ружья или базуки.
– Гонишь, Студент! – заспорил Мессер, в свою очередь, оценивший габариты «дичи». – Как его опрокинуть, тут тонны две, не меньше!
– Рычагами. Выламывали жерди покрепче и подваживали. Да и выбирали, небось, особей помельче, а не таких громадин!
– А для людей глиптодоны опасны? – поинтересовался Чекист. Как командир, он старался проявлять заботу о вверенном личном составе.
Разве что, наступит сослепу. Сами видите: зверюга медлительная неповоротливая, вроде нашего броненосца. И жрёт только траву да ветки. У неё основная тактика оборонительная: закупориться в панцире и ждать, пока вражине не надоест караулить.
– А если не надоест?
– Хищники обычно днём прячутся. Или ночью, если дневной образ жизни. Так что ждать не так уж и долго – часов пять-шесть, от силы. А зверюга пока выспится и снова будет пастись.
Словно в подтверждение его слов глиптодон принялся жевать большой куст, оказавшийся у него на пути. Мессер вытянул шею – позади, в буйных травяных зарослях, покрывавших поляну, осталась широкая полоса земли, почти полностью лишённая зелени.
– Чисто твоя газонокосилка. – прокомментировал он. – Командир, как валить-то его будем? Кубик-Рубик просил, чтобы панцирь обязательно был целым, без дырок. Или – как те, которые нидертальцы?
– Пожалуй, обойдёмся без трудовых подвигов. Мессер, у тебя в «мосинке» что за патроны? Розочки?
– В натуре они, начальник. Сам надпиливал.
– Годится. А у тебя, студент?
– Фирменные, «нитроэкспресс».
– Тоже ничего. Так, бойцы, ставлю задачу. Подпускаем шагов на тридцать, и по моей команде – бейте в основание шеи, туда, где нет костяных бляшек. Только оба-сразу, а то втянет башку – придётся тогда шкурку попортить.
– Ну вот, а вы боялись! Завалили, как миленького, хрюкнуть не успел!
– А они чё, в натуре хрюкают? – удивился Мессер.
– Не знаю, не слышал.
Командир «партизан» потыкал носком берца морду доисторической твари. При ближайшем рассмотрении сходство с черепахой было уже не таким явным – скорее, сурок, который обзавёлся бронированным щитком на лбу и переносице. На короткой, очень толстой шее два аккуратных круглых отверстия – ни один из стрелков не промахнулся.
Он наклонился и поискал выходные отверстия. Не нашёл. Самопальный мессеровский «дум-дум» – это серьёзно, да и штуцер Студента далеко не мелкашка. Можно представить, что эти пули натворили в организме незадачливой твари.
Что ж, пора подумать о трофеях. Чекист поднялся, отряхнул колени своих галифе – «партизаны» предпочитали форму, оружие и снаряжение времён Второй Мировой, сделав это чем-то вроде своей визитной карточки.
– Мессер, метнись, вырежи кусок побольше у основания хвоста, где костяных колец нет. Там мясо пожирнее, чисто филей!
Чернявый сплюнул и извлёк из рукава финку.
– А не западло черепаху жрать?
– Черепаховый суп, – наставительно поднял палец Егор, – издавна считался в Европе деликатесом. Только такие дремучие типы как ты, Мессер, от него харю воротят.
– Мало ли что у них там считается… – буркнул боец. – Французы – те вообще лягушек жрут…
– Я ел таке. – сообщил Яцек. – Браздо добже, як челе… малой коровы, да.
– Верно, вкусом черепаха напоминает телятину. – согласился с поляком Егор. – Только тебе её, Мессер, не попробовать, облом. Глиптодоны – млекопитающие, а никакие не черепахи. Те рептилии и вообще, яйца откладывают.
– Несушка, значит… – хмыкнул боец. Нюансы палеонтологии его, похоже, не интересовали. – Конкретная такая несушка, на две тонны живого веса. Как мы его попрём-то?
– А никак. Утром вырубим слеги, перевернём его брюхом вверх и оставим. За недельку местные твари очистят всё до костей.
– Полная миска халявной жратвы – сделал вывод Мессер.
– Вот именно. А нам останется только прийти и забрать пустую посуду.
– И кому же, интересно знать, эта хренотень понадобилась?
– А тебе не пополам? – буркнул Чекист. – Кубик-Рубик заказал – значит, понадобился кому-то. Мало, что ли, за МКАД прибабахнутых коллекционеров? А голову сразу заберём, я её у себя в кабинете, в Башне повешу.
С некоторых пор обустройства базы в башне «Восток» стало у партизан излюбленной темой бесед. Вот и сейчас на охоту в Крылатские холмы отправились только трое. Двое других, Мехвод с Сапёром остались в Башне – помогают Майке расчищать место под будущую лабораторию, а заодно, утверждают авторитет «партизан» среди обитателей верхних этажей заброшенного небоскрёба. «Офиса», как те привыкли называть своё обиталище.
Ничего, новое начальство – новые привычки…
– И кто тут, в натуре, прибабахнутый? – попробовал съязвить чернявый.
– А-атставить боец! В нарядах давно не бывал?
– Да я чё, я ничё…
– Раз ничё – как вырежешь мясо, отпили ещё и башку. И придумай, в чём её тащить, не сидора же кровью поганить…. До темноты надо быть в Серебряном Бору. Сегодня Большой Костёр в честь новоприбывших, будут девочки…
– Девочки – это хорошо. – Мессер плотоядно облизнулся. – Будет сделано, гражданин начальник!
Чернявый уже предвкушал весёлый вечер на Поляне.
В нависших над поляной ветвях великанского гикори, что-то сухо треснуло. Партизаны мгновенно припали к земле и вскинули стволы вверх, шаря взглядами по листве.
– Белка. – Чекист первым определил источник шума. – Отбой боевой тревоги, бойцы. Студент, жёлуди найдутся? Я свои на Поляне оставил, в Серебряном Бору, с прочим барахлом.
Почтовая белка – незнакомая долговязая девчонка с физиономией, густо усыпанной веснушками и неизменными ярко-зелёными глазами – уже сидела на нижней ветке, покачивая ножкой в замшевом мокасине. Пышный хвост, в отличие от Яскиного, тёмнорыжий, почти бурый, свисал вниз почти на метр.
Егор покопался в карманах, извлёк пять желудей и протянул юной почтальонше. Та ловко сгребла плату, лизнула по очереди каждый, ссыпала в поясной мешочек. Потом перекинула Егору конверт из тёмно-жёлтой крафт-бумаги, и исчезла в ветвях.
Чекист надорвал конверт и принялся читать записку.
– Чё там? – Мессер жадно вытянул шею.
– Чё-чё… ничё! – командир партизан сложил записку вдвое, потом щё раз, и убрал в планшет. – Накрылись девочки, Мессер.
Письмо от Евы. Просит, раз уж мы здесь, в Крылатских холмах – набрать ей грибов. Особенных каких-то целебных, что ли…
– Ева? Это егерская медичка, что ли??
– Она самая. – подтвердил Егор. – Просит набрать не меньше пяти килограммов, и чтобы поскорее.
– Слышь, Студент, я чиста не врубился – она, часом, рамсы не попутала? Мы ей чё, грибники?
– А ну молчать, боец! – В голосе командира клацнул затвор чекистского «Маузера». – Если кто тут попутал, то не Ева, а ты. Забыл, как она нас штопала?
Чернявый немедленно умолк.
– Вижу, что не забыл. В другой раз думай, на кого батон крошишь. Ежели Ева попросила – сделаем, а баб в другой раз полапаешь, этого добра в Серебряном Бору до дури.
После приключений в Грачёвке, когда трое из их бригады оказались в подвале у Порченого друида и чуть было не разделили судьбу подопытных-«зеленушек», её авторитет у буйных «партизан» взлетел на недосягаемую высоту.
Диспозиция, значицца, будет такая. – продолжал распоряжаться Чекист. Личный состав почтительно внимал. – Сейчас уже темно – ужинаем, готовимся к ночёвке, а завтра поутру – все по грибы. Яцек, Мессер, займитесь дровами. Студент, давай-ка папоротников нарежем, на лежанку. Шинели-то со спальниками на Поляне остались, мы ж не планировали здесь ночевать. И, прежде чем спать, озаботьтесь какой ни то тарой – корзин нет, не в карманы же их собирать!
– Яке вопросы, пан командир… – подал голос Яцек. – Раз пани Еве потшебы гжибы – пошукаем. Мессер, бери топор, пошли до хруст… за хворостом. Ночи сейчас браздо зимне, без огня – помёрзнем как цуцики. Да и слонопотамов отшугнёт, а то, борони Езус, потопчут есче в темноте…
III
Московский Лес.
Воробьёвы горы
– Это же Петюня! – прошептал Умар. – В смысле – дядя Петя. Челнок замоскворецкий, он к нам на Добрынинский Кордон часто захаживал. Ну, попал мужик…
Дыхание парня щекотало Фране ухо, но отодвинуться она не спешила. Итальянке нравилась близость сильвана, исходящий от него запах – своеобразная смесь мужского пота и лёгкого травяного аромата. Ей было приятно ощущать прикосновения крепкого плеча, слышать доверительный шёпот, тревожащий её воображение.
К тому же, следовало сохранять тишину. Умар прав: Петюня попал по крупному, и девушка отнюдь не горела желанием разделить с челноком его проблемы.
Проблем было три: крепкие мужики в обычных для Леса брезентовых штормовках, таких же штанах и грубых башмаках. Один держал жертву на прицеле охотничьей двустволки, второй вертел в руках отобранный у челнока карабин. Третий же привязал к покосившемуся фонарному столбу ослика (безропотная животина была еле видна под навьюченными на неё тюками и коробами) и явно прикидывал, с чего начинать «досмотр».
Короче – ничего особенного, обыкновенные бандиты. Франу предупреждали, что подобные типы здесь попадаются. Да она и сама удивилась бы, будь оно иначе: Лес есть Лес, его законы везде одинаковы, что в Москве, на Манхэттене, что в таинственном Сан-Паулу. Петюне не повезло, и теперь ему предстоит расстаться с большей частью своего имущества. И ему крепко повезёт, если удастся при этом сохранить жизнь.
Лес есть Лес. В нём каждый сам за себя. Или, в лучшем случае – за свою банду.
Но к Фране и её спутнику этот простейший закон выживания не относится. Она – сотрудница солидной государственной организации, занимается серьёзным делом: ведут «полевые наблюдения» по заданию заведующего лабораторией экспериментальной микологии signore Шапиро, нового научного руководителя итальянки. Сильван же приставлен к ней в качестве проводника и охранника.
