скачать книгу бесплатно
– Но если ты умрешь сейчас, то мир не сможет излечиться, – глаза сигатана побелели, подернулись пленкой, и мужчина говорил, глядя на старшую принцессу, но неизвестно, видел ли ее вообще. – Он не сможет залатать дыры, нанесенные страшной магией. Ты пройдешь через годы, сделаешь то, что предначертано. Увидишь и поможешь исправить. Ты важна для нашего мира, Катарина Осская.
Сигатан тряхнул головой, и глаза приобрели прежний облик. Катарина хмурилась, не понимая, как расценивать слова мужчины, и подозревала, что это уловка, чтобы усыпить бдительность.
– Меня зовут Лого, дитя. Я сказал правду – Осские должны исчезнуть. Я отпущу тебя, но учти, Катарина Осская умерла сегодня. По миру будет ходить совсем другой человек, который никогда не станет претендовать на знаменитую фамилию своего рода.
– Хорошо! – принцесса торопливо закивала. – Дарина маленькая, она забудет, обещаю.
Младшая сестра молчала, словно осознавая важность ситуации.
– Младшая Осская пойдет со мной. Она принадлежит сигатанам.
– Нет!
– Тогда вы умрете вдвоем. Даже мир не стоит нашей чести.
Катарина посмотрела на младшую сестру и сжала челюсти, чтобы не зарыдать. От ужаса кружилась голова, на мгновение промелькнула малодушная мысль уйти и не оглядываться, но Дарина подняла голову и открыто по-детски улыбнулась. Не могла старшая принцесса скрыться, зная, что сестру убьют.
– Значит, будет так, – тихо ответила Катарина и закрыла глаза.
Мужчина достаточно громко выругался, отчего старшая принцесса тут же вытаращилась на сигатана и едва было не одернула его.
– Я заберу твою сестру с собой. Она будет жить, но принадлежать сигатанам.
– А что, если вы врете?
– Я сделаю вид, что не расслышал оскорбление, – вкрадчиво сказал сигатан. – У тебя есть время исправиться.
Катарина встала перед Дариной на колени и расцеловала в щечки, по-младенчески еще пухлые. Хотелось плакать от безысходности, но принцесса Осская должна была принимать решение, а не рыдать. Хотя по договоренности с сигатаном принцессы Осской более не существовало, Катарина не могла позволить себе слабости. Дарина будет жить и вряд ли хуже, чем в бегах с четырнадцатилетней старшей сестрой.
– Я найду тебя, – хриплым голосом произнесла Катарина. Слезы грозили хлынуть из глаз, и принцессе пришлось помолчать, чтобы взять себя в руки. – Сейчас ты пойдешь с этим человеком и будешь ждать, пока я найду тебя.
Через год общину сигатанов разрушили Совершенные Аргарата, убив при этом всех последователей, так что отыскать сестру Катарина не успела.
***
Март 549 г., Ликасия, храм семи мудрейших.
Прихрамывая на правую ногу, Акей поднялся на ступени храма и принюхался. Пахло благовониями и немного паленым мясом. Хотя вполне может быть, что это специальные благовония. Кто их знает, этих богов, хоть и таких незначительных, как повелители Ликасии.
Пока Акей шел по широкому коридору к залу с массивными колоннами, он никого не встретил. Иногда слышались чьи-то шаги, но, когда мужчина останавливался, звук исчезал. Акей нервничал и старался идти быстрее, но нога еще не до конца восстановилась, так что постамент, видневшийся в центре зала, приближался до обидного медленно.
Серые камни с огромными трещинами в кладке, пол, выложенный черно-белой плиткой, и грубо-стесанные подножья колонн – Акей страшился даже голову лишний раз поднять. Так что в постамент он почти уткнулся носом и только тогда решился взглянуть на главную святыню Ликасии.
В центре зала в воздухе парило кресло. Акей видел его как грубо сколоченное с дубовыми подлокотниками и без подушки. Кресло медленно покачивалось, будто на волнах, и в ответ на появление гостя не происходило совершенно ничего.
Акей гулко покашлял, привлекая внимание, подождал несколько минут, но потом решился озвучить с чем пришел.
– Семь мудрейших, мне нужна помощь.
Кресло подпрыгнуло на месте, словно говоря: «Сюда только за помощью и приходят».
– Я совсем недавно стал подданным вашей страны и очень благодарен за спасение. Вы грамотно все продумали, все по-честному, по правилам. Но ведь Ликасия очень маленькая страна, неужели вам не хочется расширить границы?
Тишина в ответ.
– Я не говорю о войне, это слишком рискованно. Но сейчас – именно сейчас есть возможность увеличить Ликасию без лишнего кровопролития.
Акей удивленно моргнул, когда заметил, что кресло меняет облик. Из деревянного и грубого оно постепенно превратилось в витое железное с красной бархатной подушкой на сиденье. Кресло дрогнуло, развернулось к посетителю, и на нем появился призрачный мужчина с короткой бородкой и в старомодной рубахе.
Акей испуганно замер. Те, кто рассказывал ему, как найти храм, не предупреждали, что мудрейшие имеют возможность явиться к молящимся. Общение с божествами, хоть и такими не стандартными, его точно не прельщало.
Ликасия – государство отщепенцев, преступников и изгоев. Стать гражданином такой страны легко, стоит лишь достичь ее границ и попросить защиты. Если имеется, чем соблазнить правителей и заодно божеств Ликасии, убежище будет предоставлено, и убить или пленить беглеца не сможет даже самый умелый преследователь. Да от рук самого Каххора прятались именно на территории Ликасии. Другой вопрос, что, если ты слаб, вариантов выжить в месте, где собрались лучшие убийцы, очень тяжело, но, как правило, об этом скрывающиеся от преследования думают в последнюю очередь.
– Чего ты хочешь, льстец? – глухим голосом вопросил мудрейший. Акей сглотнул и заторопился:
– Меня зовут Акей. Акей из города Ларион.
– Чего ты хочешь, льстивый Акей из города Ларион? – поправился призрак. В неестественном голосе прозвучал смешок.
– Аргарат на грани развала – после смерти Каххора нет никого, кто смог бы встать у руля огромного государства. Сейчас пытается править кучка неумелых министров, которые при жизни акора ни единого решения не приняли, даже кресла занимали именно такие, как им говорил правитель, и обедать ходили по распорядку, утвержденному им же. Поверьте, я знаю. Я был среди них.
Призрак молчал, лениво рассматривая просящего. Акей не знал, но именно сейчас решалась его судьба: умрет он в муках или быстро. Младшему из семи мудрейших стало скучно, и он явился в храм исключительно для того, чтобы побаловать себя жестокостью, а сейчас просто позволял смертнику выговориться. Такие всегда просят денег и возможности отомстить. Денег никогда в Ликасии не водилось, а право мести никто не отнимал, так что просьбы страждущих неизменно мудрейших не волновали.
– Но сейчас все изменилось. Явилось пророчество Каххора, и согласно ему придет человек, который займет трон акора, а вместе с этим получит неограниченную власть. Представьте только: возможность Каххора управлять каждым камешком в мощном государстве может перейти кому-то. И этот кто-то вполне может быть предан вам настолько, что будет платить постоянную дань с Аргарата.
– Чего ты хочешь, льстивый Акей из города Ларион? – опять повторил призрак. Для себя он уже решил, что наглец будет мучиться.
– Помогите мне стать этим самым человеком из пророчества, – голос Акея был тверд – просьбу он продумал заранее. – По словам Каххора, трон займет и силу получит человек, когда в Круге смерти победит и погибнет сильнейший. Этот круг прямо перед троном – правитель Аргарата устраивал в нем публичные казни непокорных. Именно там погиб сам Каххор.
Призрак заинтересовался – желание новенького было нестандартным.
– Ты хочешь стать сильнейшим и погибнуть в Круге?
– Нет, я хочу занять трон. Не сказано в пророчестве, что погибнуть должен один и тот же человек, а потому я просто соберу в Ликасии сильнейших бойцов, а где они есть, как не здесь? И отправлюсь в Аргарат. Они сразятся друг с другом: пусть умирают, пока я буду сидеть на троне. Подожду. Стоит уметь ждать, и тогда мы обретем все.
Призрак дернулся, ощутив присутствие старших мудрейших в зале. Акей ничего не заметил и ожидал вердикта, а правители Ликасии меж тем совещались. Спустя десять минут, которые показались для просителя долгим часом, младший мудрейший исчез, а кресло сменилось на позолоченное с высокой спинкой. Акей приободрился, понимая, что божества готовы дать ответ, а когда проявился худой старец с длинной бородой, сделал правильные выводы и упал на колени.
– Меня зовут Карра-тант, и я буду говорить от лица мудрейших, – возвестил старец. Смотрел он словно бы в душу Акея. – Я правильно понимаю, что мы должны отпустить с тобой подданных Ликасии? Хватит ли сил, чтобы подчинить себе сильных? Я не чувствую их в тебе.
Прежде чем ответить, Акей облизнул пересохшие губы.
– У вас есть способность управлять сознанием своих подданных. Я надеялся, что вы поделитесь ей. Для достижения общей цели…
Карра-тант наклонился вперед, будто желая рассмотреть мужчину получше.
– Скажи, Акей из города Ларион, что отдал ты нам за возможность стать частью Ликасии?
– У меня ничего не было…
– Что отдал ты нам? Что сказал, произнося клятву?
– Я сказал… я сказал, что отдаю вам всего себя, до последней капли крови.
Старший из мудрейших медленно улыбнулся, и улыбка его походила на оскал тигра перед броском.
– Подходит.
Промелькнула мысль, что все пропало, но додумать до конца ее Акей не успел. Упал, больно ударившись затылком, и тело его затряслось, словно от падучей болезни. Глаза закатились, являя миру белки, а кости ломались, дробились и рушились. Из уголка рта потекла кровь. Так дух Акея, сильный, смелый дух, пытался защититься от вторжения.
Шестеро мудрейших вышли в зал, а старший из них встал с трона. Мгновение они безразличными взглядами смотрели на Акея, а затем протянули руки к его телу. Срослись изломанные кости, восстановились сосуды и органы. На плиточный холодный пол упал гражданин Ликасии, а поднялась оболочка, с поселившимися в ней мудрейшими.
***
Эс-Лейн, апрель 549 г., Милдонат, Дагоссия.
Проходя сквозь городские ворота, Эс-Лейн низко наклонил голову да еще и капюшон набросил. Мужчина никогда не брал заказы в Дагоссии, там, куда придется вернуться, но уже по привычке старался не привлекать к себе внимание. Как знать, может какой-то ушлый агент зарисовал внешность наемника и распространил во все крепости Милдоната, так что осторожность никогда не лишняя.
Эс-Лейн неторопливо двигался по улицам, попутно отмечая изменения в городе, которые произошли за время его отсутствия. Гномья община расширилась – заняла еще несколько зданий, а это значит, что переговоры Милдоната и Заберии по поводу расселения немногочисленных рас зашли в тупик. Сгорел красивый особняк на пересечении улицы Жемчужной и Торговой площади. Наемник криво усмехнулся, когда заметил на черных остовах бездомных. Кто-то исполнил мечту многих – не один человек желал подгадить лорду Акковскому. Надо узнать, выжил ли лорд.
В торговых рядах тоже наметились изменения – несколько пустых прилавков указывали на то, что у торговцев передел власти. При определенных обстоятельств с этого можно было получить неплохие деньги, но Эс-Лейн не собирался рисковать хотя бы подобием доброго имени в этом городе.
В его доме горел свет. Всего одно окно, но наемник улыбнулся и ускорил шаг. Всего одно окно во всех странах мира, но оно обещало тепло и уют, которых так не хватало в многодневных переходах и не всегда чистых засадах. Эс-Лейн никогда не скучал по Дагоссии, грязному портовому городу, но постоянно думал о той, кто ждал его здесь.
Наемник бесшумно зашел в дом – уж на это его навыков хватало. На входе скрипели половицы, и Эс-Лейн перешагнул их, даже не задумываясь. Катарина нарезала овощи, стоя спиной ко входу, и гостя не видела. Обычно она напевала и двигалась плавно, словно танцуя, но сейчас девушку что-то тревожило. Эс-Лейн недолго понаблюдал за рваными движениями Катарины, но наконец не выдержал, скользнул вперед и прижался к напряженной спине. Перехватил тонкую женскую руку, чтобы не получить в бедро тем самым ножом, которым только что нарезались овощи, и поцеловал Катарину в шею.
Он знал, что она улыбается.
Глава 2
в которой счастливое прошлое мешает ненавистному настоящему
Катарина Осская, апрель 549 г., Милдонат, Дагоссия.
Сказать, что Катарина нервничала, – значило недостаточно конкретно описать ситуацию. Девушка возвращалась домой в состоянии, близком к истерике, и виной тому были не воспоминания, а то, что случилось после них.
Катарина не поняла, в какой момент безобидные картинки прошлого сменились на вполне себе реальные видения.
Обжигающий ветер взвинчивал вверх песочную завесу, из-за чего горячий песок чувствовался на губах, засыпал волосы и колол глаза. Девушка стояла на каменной площадке босая и удивленно оглядывалась. Везде, куда простирался обожженный песком взгляд, были дюны, а вот за спиной высились полузасыпанные скалы. Словно уснувшие звери, верхушки их виднелись то там, то здесь. Хотя нет, не звери это были, а могильники.
Катарина рывком вынырнула из видения и закашлялась от притока свежего воздуха. На зубах все еще чувствовался песок, но обдумать произошедшее времени не было. Вокруг девушки собралась толпа: испуганные актеры, любопытствующие зрители и просто прохожие, решившие узнать, в чем же дело. Они толкались, тянули шеи и шептались, а Катарина с удивлением обнаружила, что лежит на земле.
– Что произошло? – голос был громкий, но почему-то никто на вопрос не ответил. Первый ряд толпы слаженно отступил назад, сминая позади стоящих. Раздались крики.
– Падучка! – закричал кто-то слева, ему вторили справа и со спины. Катарина испуганно дернулась, вскочила на ноги, несмотря на то, что голова кружилась.
– Стража! Позовите стражу! Лекаря!
– Со мной все хорошо, – Катарина попятилась, и люди расступались в страхе, боясь даже прикоснуться к ней.
– Падучка! Падучка! Падучка! – крики, шепот, разговоры. Это слово слышалось отовсюду, и Катарина бросилась сначала в одну сторону, затем в другую, оттолкнула не успевшего увернуться человека и побежала к морю. Ее не преследовали, но это страшное слово «падучка» звучало в голове, даже когда девушка вернулась домой.
Не было в Милдонате более страшной болезни, чем падучка. Ее считали проклятьем правящего рода, некоторые даже поговаривали, что лорд Осских уничтожили, чтобы они не разносили заразу. Такие слухи были выгодны захватившим власть, и нет сомнений в том, кто их распространял.
Судороги, пена изо рта, закатывающиеся глаза. Мало кто знал, что так называемое проклятье рода Осских было способностью видеть будущее, и в королевской семье считалось чуть ли не благословением. Если бы зараза действительно имела место, заразили бы всю семью, и дело с концом, тогда, возможно, и нападение сигатанов можно было предугадать. Но прошли годы, и открывшееся вдруг благословение Катарины способно принести только боль и горе. Нет того, кто может научить, как с этим кошмаром управляться, зато много людей, которые захотят сжечь девушку на оздоравливающем костре.
Пока пробиралась домой по обходным дорогам, думала лишь о том, как не попасться. Знакомых в толпе не было, но, если отправлена погоня, убедить всех, что они обознались, будет проблематично. Нужно залечь на дно, подождать, пока все утихнет, сменятся корабли на пирсе, а затем возвращаться к обычной жизни. Способность пророчествовать не давала о себе знать двадцать лет, надо надеяться, что в следующие двадцать от нее также не будет следа.
Можно было покинуть Дагоссию, здравый смысл требовал именно этого, но город держал ее еще кое-чем, помимо удобной работы переводчиком.
Сильные руки скользнули по талии, а нож, которым Катарина инстинктивно пыталась защититься, обезврежен. Эс-Лейн прижал девушку к себе и поцеловал в шею. Простая ласка, от которой все внутри Катарины задрожало и подернулось истомой. Мысли о прошлом, будущем, настоящем растворились в безграничном счастье, которое всегда чувствовала девушка, когда этот невозможный, непоседливый мужчина был рядом.
– Ты как раз к ужину, – Катарина улыбнулась. – Знала бы, что вернешься сегодня, купила мясо.
Эс-Лейн молчал и деловито расшнуровывал завязки на ее платье. Он вообще был немногословен, а в такие моменты и вовсе предпочитал словам действия. Платье поддалось быстро, и мужчина тут же засунул в вырез руку. Катарина застонала и выгнулась, когда шершавые пальцы коснулись навершия груди. Эс-Лейн довольно хмыкнул и провел ладонью по животу вниз, будто проверяя все ли на месте. Не исчезло ли за время его отсутствия.
Все было на месте и ожидало Эс-Лейна в полной готовности. Катарина сама развернулась к мужчине лицом и впилась поцелуем в жесткие губы. Языки схлестнулись между собой. От страсти, тоски в ожидании и безумного желания обладать этим мужчиной Катарина не могла сдерживать себя. Прикусила нижнюю губу Эс-Лейна, отчего тот зарычал, и принялась стаскивать с него одежду.
Ее было непозволительно много – одежды то есть. Плащ, плотный дуплет вместо кольчуги, брюки. Пальцы путались во всевозможных крючках, и Катарина злилась, извивалась, отчего задерживала и так длительный процесс.
С ее одеждой все оказалось гораздо проще – очень скоро девушка оказалась обнажена. Эс-Лейн сбросил все со стола, и Катарина взобралась на него, ногами обнимая мужчину за бедра и привлекая к себе. Долгие, томительно долгие секунды продолжающейся борьбы с мужской одеждой, и наконец они обрели единство. Мучительно страстные, иногда до болезненности движения, громкие стоны, прерывающиеся яростными поцелуями – об ужине они вспомнили уже за завтраком.
– Как дела? – Эс-Лейн с удовольствием наблюдал за тем, как Катарина снует по кухне. Если бы для этого еще не пришлось вставать из кровати, он был бы исключительно счастлив.
– Все хорошо, – торопливо заверила девушка, и Эс-Лейн вопросительно приподнял брови.
– Все хорошо, но ты не собираешься на работу.
– Ты же вернулся.
Эс-Лейн хмыкнул и вытянул голые ноги вперед. Катарина могла говорить что угодно, но ввести его в заблуждение не получалось. Чтобы эта девушка поступилась призрачной стабильностью даже ради того, чтобы провести вместе с ним день? Нет уж, случилось что-то из ряда вон выходящее.
– Тебя кто-то обидел?
Катарина нахмурилась и озабоченно закусила губу. Детская привычка, от которой хмурый Эс-Лейн всегда приходил в восторг, но не сейчас.
– Нофель перешел черту? Я поговорю с ним.
– Нет! Ты что, господин Нофель хороший человек, как он мог меня обидеть.
– Человек, – Эс-Лейн сложил руки на груди и запрокинул голову, разглядывая потолок. – От человека в нем не больше половины – его мать отличалась весьма свободными нравами.
– Откуда ты знаешь? – Катарина порадовалась возможности сменить тему, но Эс-Лейн хитро взглянул на нее.
– Я здесь живу полжизни – знаю все. Но ты тему не переводи, рассказывай.
Не собиралась Катарина рассказывать ему о «страшной» болезни, которую боится весь Милдонат. Не то чтобы она считала, что Эс-Лейн сдаст ее властям, но сбежит точно. Хотя куда ему бежать, если это его дом? Выгонит ее, Катарину? И как тогда ей жить? Опять искать место, опять скрываться, не чувствовать его губ и не знать больше, каково это – плавиться в объятиях Эс-Лейна.
Они познакомились год назад. Катарина тогда только попала в Дагоссию и шныряла по набережной, ища, чем бы поживиться. Бывшая принцесса давно научилась воровать – во дворце ей бы такое умение и не пригодились, а вот на улицах без него выжить было проблематично. С Эс-Лейном они столкнулись у овощной лавки – простой парень, одетый в холщовую рубашку. Пройти мимо и не заметить, так нет же – в груди Катарины поселилось щемящее чувство тревоги.
