Дом Анны

Брод: – Лео, мне кажется, что тебе все-таки стоит показаться специалистам…Всякое бывает. Тебе дать телефон? У меня есть знакомые. Отличные онкологи. Вытащили с того света нескольких с 3-й и 4-й стадией…Но они очень хотели жить. Это немаловажно. А ты ведь хочешь еще пожить, Лео? Ты же любишь жизнь?

Лео: – Пожить…? Еще пожить…Может быть…Я позвоню тебе сам, когда решу – куда мне дальше…В крематорий или в больничку.

Брод: – Медлить нельзя. Давай договоримся, что это будет завтра.

Лео: – Завтра? Арни, самое смешное, что у меня ничего не болит. Когда я выхожу на сцену, у меня такой прилив сил, что я не могу представить, что какая-то зараза сидит во мне и жрёт меня. Правда, после – полное опустошение…

Брод: – Ты употребляешь что-то?

Лео: – Я аккуратно, Арни. Какие-то новые метамфетамины. Но мне врач выписал, Арни, ты не подумай ничего такого…С наркотой я завязал давным-давно.

Брод: – Лео, с каких это пор это стало лекарством? Да еще и новым. Лекарством это было недолго. Таблетки или колешь?

Лео: – Таблетки. Всего по пять милиграмм. Терапевтическая доза.

Брод: – Если эту дозу принимать не три, а десять раз, то какая же эта терапия?

Лео: – Я умеренно. У меня и рецепт есть. Все в порядке.

Брод: – Смотри, Лео…

Лео: – Арни, да куда уже смотреть? У меня вариантов немного.

Брод: – Говорю тебе – хорошая клиника тебе не помешает…

Лео: – Чувствую, что не вернусь я оттуда, если переступлю порог такого заведения…Начнется – анализы, обследования. Врачи. Не выпить, не покурить. Концерты отменять придется…

Брод: – Лео, все в твоих руках.

Лео: – В моих руках чаще всего бывает сигарета или микрофон. А вчера я обругал своего костюмера. Сегодня жалею.

Брод: – За что?

Лео: – Да ни за что. У меня было жабо…Бельгийские кружева. Правда, совсем старое. Ветхое даже. Лет сорок ему. Не меньше. Так он, подлец, выбросил его…А сегодня думаю – я же его не надевал уже лет пять. Да и костюмы у меня теперь другие. Такую истерику устроил, что он бедный даже заплакал. Сегодня мне было стыдно. Немного.

Брод: – Разумный человек отличается от неразумного тем, что способен просить прощения за свои неверные поступки.

Лео: – Куплю ему кольцо. С натуральными сапфирами. Он любит.

Брод усмехается.

Лео: – Думаешь, мне будет жалко денег?

Брод: – Я думаю, что нам пора уже, Лео.

Лео: – Я уже изрядно выпил, ты прав…Да…Но я, пожалуй, поеду в клуб…Благодарю тебя за то, что пришел. Я очень тронут, Арни (пытается поцеловать Брода).

Брод отстраняется:

– Лео, тебе помочь поймать такси?

Лео: – Я тут побуду еще. Если тебе надо – я не держу тебя. Я тебе очень благодарен.

Брод достает деньги из кармана, кладет на стол.

Лео: – Ты с ума сошел…Ты ничего и не съел почти. Не надо. Я тебя пригласил. Я угощаю. Убери деньги.

Брод забирает деньги. Подает руку Лео. Лео пожимает ее.

Брод: – Звони, Лео. Я всегда готов тебе помочь. Спокойной ночи.

Брод уходит из бара.

Лео смотрит ему вслед. Наливает еще. Выпивает. Закуривает. Сидит молча.

Лео: – Потрахать бы тебя, Арни. Напоследок…

Встает из-за стола, кидает на стол деньги. Выбегает на нетвердых ногах.

Картина вторая

Комната девочек

Стелла: – Рассказывай…

Жанна: – О встрече с епископом?

Ула: – Что случилось с Даной?

Жанна: – А что с ней?

Стелла: – Это теперь не Дана.

Жанна: – Почему?

Ула: – Она стала другой. Это ты сделала?

Жанна: – Нет. Она сама. Девочки, через неделю меня начнут колоть какой-то гадостью. Но этого не будет.

Стелла: – Почему?

Жанна: – Потому что меня тут не будет. Вы со мной?

Ула: – Я сирота, Жанна, куда мне бежать?

Стелла: – Я могу вернуться к матери, но дальше-то что? Куда дальше?

Жанна: – Если доверитесь мне, я вас вытащу отсюда, и мы уедем на Север. Там вся сила.

Ула: – Какая сила?

Жанна: – Скоро начнется.

Стелла: – Что начнется?

Жанна: – Увидите. Все начнет меняться.

Стелла: – Что ты все загадками говоришь…? Скажи нормальным языком.

Жанна: – Я не знаю, что рассказать. Жанна говорит, что мне надо ехать туда. Оттуда начнется освобождение.

Стелла: – Вроде как восстание, революция?

Жанна: – Может быть.

Стелла: – А моя мать?

Жанна: – Пока без нее.

Стелла: – А как мы отсюда убежим?

Жанна: – Стелла, Бог все устроит. Даже не думай. Просто скажите мне – да или нет? Вы со мной или тут останетесь?

Ула: – На свободе в любом случае лучше…

Стелла: – Конечно, с тобой. Тут у нас будущего нет.

Ула: – Так что с Даной случилось? После того, как ты провела с ней ночь, она стала меняться на глазах. От тебя она ничего не добилась? Но тогда она должна быть злой как собака…

Стелла: – Ты колдунья, Жанна…

Жанна: – Я не колдунья. Понимаете, Бог коснулся ее. Она не смогла устоять. Она хочет исцелиться.

Стелла: – Раз. И готово? Так что ли? Разве так бывает? Это же не паралич, и не сердечный приступ, чтобы все произошло так быстро. Это же человек. Она такой была всю свою жизнь. Ей, наверняка, уже под тридцать.

Жанна: – Стелла, бывает так. Только очень редко. Ей еще очень далеко до исцеления.

Стелла: – А мы ночью уйдем?

Жанна: – Когда же еще? (улыбается).

Ула: – А когда?

Жанна: – Не позже, чем через шесть дней.

Стелла: – А это может быть сегодня?

Жанна: – Будьте готовы в любое время.

Ула: – А одежда?

Жанна: – Нам принесут нашу одежду.

Стелла: – Принесут? Ангелы что ли?

Жанны: – Человек (улыбается).

Стелла: – Поняла, не совсем еще дура.

Жанна: – Ула, почему у тебя домашняя одежда в шкафу висит?

Стелла: – Вроде как у нас строже режим из-за диагноза. А ей можно, поскольку приезжают дядечки и тётечки, которые хотят взять ее в семью. Чтобы не смущать их нежные души, Ула встречается с ними в домашней одежде.

Жанна: – Не понимаю…А в столовой все в больничной…И часто ты встречаешься?

Стелла: – Ула, за что тебе такие привилегии? А? (улыбается)

Ула: – Да не знаю я….Редко. Приезжают, разговариваем в присутствии врача. Видимо, решают, кто меня сможет и хочет взять. Им же деньги за это платить будут.

Стелла: – Кто?

Ула: – Государство. А так как я сирота, большие деньги.

Стелла: – Ты может, врешь нам всё? А сама работаешь на врачей? Стучишь им?

Ула: – Стелла, мы уже несколько месяцев вместе с тобой живем, за кем я слежу? За тобой? Для чего?

Стелла: – Да кто их знает…Этих докторов…

Жанна: – А когда тебя отдадут в приемную семью?

Ула: – Доктор Лей говорит, что уже скоро.

Жанна: – Ты хочешь? Решай – ты с нами, или тут останешься?

Ула: – А что мы будем делать на севере?

Жанна: – Что Бог на душу положит (улыбается). Вы были там хоть раз?

Стелла: – В детстве. Я же рассказывала.

Жанна: – Так вы на северное море ездили?

Стелла: – Там было очень спокойно.

Жанна: – Жанна говорит, что меня там встретят люди, которым я нужна, которые меня любят. И давно ждут.

Ула: – Ничего себе…Ты такая важная птица?

Жанна: – Ула, я обычная девушка.

Стелла: – Ага…Обычная. Ты будто не с этой планеты…

(смеется).

Жанна: – На Севере люди особенные. Я там жила до 7 лет. Они еще живые. В них еще осталась сила Божья. Свобода Божья.

Стелла: – А как же мы? Без вариантов? Бессильные рабы?

Жанна: – Нет, вы не рабы. В вас еще бьется огонь. Главное – подбросить дров. Я ваш хворост. Я дрова для Ваших сердец.

Стелла: – У меня такое чувство, что ты из средних веков …Я таких людей не знаю. Ни одного. Откуда ты свалилась на нас? (улыбается).

Жанна: – Бог дал мне это испытание. Поэтому я здесь.

Ула: – Иногда мне кажется, что никогда отсюда не выйду. Так и состарюсь тут. Буду сидеть тут спустя много лет. Безумная старушка, сморщенная как тыква. С тупым взглядом. На этой кровати. В этой же одежде. И ничего никогда не произойдет. Таблетки. Четыре стены, коридор, столовая, душ. И так всю жизнь. Без остановки. И не вырваться из этого круга. И в никакую приемную семью меня не отправят…

Стелла: – Да я и сама хотела отсюда рвануть. Рано или поздно начала бы готовить побег. Так что, Ула, не переживай. Я бы тебя с собой взяла. Сто процентов. Мне совсем не улыбается сидеть тут до Второго Пришествия.

Жанна: – Вы знаете, что библиотекарь – сестра главного врача?

Ула: – Которая ту-ту? (крутит у виска)

Жанна: – Она не ту-ту.

Стелла: – Бормочет она что-то все время.

Жанна: – Она поможет нам.

Стелла: – Вот это да…Она из ваших, что ли? Тайный агент?

Жанна: – Стелла, она не агент (смеется). Просто мы с ней сестры по вере.

Стелла: – А как ты узнала?

Жанна: – Просто знаю и все.

Стелла: – Вот бы и мне просто все знать.

Жанна: – Чтобы раз и готово?

Стелла: – Да. Выпила таблетку, и все тебе открылось. Все двери.

Жанна: – Зачем тебе всё знать? От этого только одни проблемы.

Стелла: – Не знаю, зачем. Просто хотелось бы.

Жанна: – Когда мы отсюда выберемся, нам помогут друзья отца. Они нас и перевезут на Север. Ула, у тебя еще есть время – думай. Где тебе будет лучше.

Ула: – Я думаю….

Стелла: – Ты быстрей думай. Соображай. Мы может, сегодня ночью отсюда рванем…Да, Жанна?

Жанна: – Посмотрим. Все может быть. Жанна даст нам знак.

Стелла: – Думаешь?

Жанна: – Даже не сомневаюсь.

Ула: – А если нас поймают?

Жанна: – Нет, нас не поймают.

Ула: – Ты уверена?

Жанна: – Все будет так, как Богу угодно. Мы уйдем отсюда. И никто нас не тронет.

Ула: – Я не верю. Как такое возможно?

Жанна: – Для Бога нет ничего невозможного.

Ула: – А для нас? Мы всего лишь люди. Почему ты думаешь, что никто нам не помешает?

Жанна: – Мне так сказала Жанна. И я ей верю.

Ула молчит.

Стелла: – Опять думаешь?

Ула ложится на кровать.

Стелла: – Ты спать собралась?

Ула: – Нет. Просто до ужина полежу.

Стелла: – Ты чего загрустила? Боишься бежать?

Ула: – Ничего я не боюсь. Отстань.

Жанна: – Не трогай ее, Стелла.

Стелла: – Думай, думай…Может чего-нибудь и придумаешь…

Жанна садиться на свою кровать: – Скучаешь по родным?

Стелла: – Конечно…Я не понимаю, почему нам нельзя встречаться. Хотя бы раз в полгода. Кто придумал все эти правила? И пожаловаться некому. Нет тут ни правды, ни справедливости.

Жанна: – На земле нет справедливости. А у меня не было ни братьев, ни сестер.

Ула начинает плакать.

Жанна: – Ты чего? (подсаживается рядом, гладит Улу по голове).

Стелла: – Переживает…

Ула: – У меня никого нет. Понимаете? Никого. Ни одного родного человека (плачет). Были подруги, но и от них не осталось ни следа…

Жанна: – Мы будем тебе подругами.

Ула: – Ты не можешь.

Жанна: – Почему?

Ула: – Ты другая. Ты не такая, как я. Нас ничего с тобой не связывает.Ничего.

Стелла: – Аргумент…Что же теперь? Зато у тебя есть шанс выбраться отсюда. Без всякого побега. Разве нет?

Ула: – Я не верю. Ходят-ходят. Обещают. Но ничего не меняется. И от меня ничего не зависит. Ничего. Я ничего не могу сделать, чтобы меня уже забрали отсюда. В какую-нибудь семью.

Жанна: – Вот видишь, у тебя все равно есть надежда, что у тебя будет семья. Ведь новые родители могут полюбить тебя, а ты – их.

Ула: – А если они только ради денег? И на меня им наплевать? Какая разница – одиночество тут или там?

Стелла: – Будешь жить в семье, ходить в школу. Найдешь себе подругу. И может быть, парня…А мы тут сидим, как две психопатки. Пока нас в овощей не превратят, мы отсюда не выйдем. Чувствуешь разницу? Твоя анорексия по сравнению с моей бритвой и видениями Жанны – это ерунда.

Ула вытирает слезы.

Жанна: – Я буду молиться о тебе. Хочешь?

Ула: – Не надо.

Стелла: – Тебе хуже не будет. Это не страшно (смеется).

Ула: – Ничего мне от вас не надо.

Стелла: – Значит, надумала. Остаешься?

Ула: – Пока нет…Не решила.

Ула утыкается в подушку и лежит молча, неподвижно.

Жанна и Стелла переглядываются. Молчат какое-то время.

Стелла: – Лучше ей остаться…

Жанна кивает головой.

Стелла: – Ула, слышишь? Мы за тебя решили – мы без тебя бежим. Так легче? И голову ломать не надо. Ула? Слышишь?

Жанна подходит к кровати Улы. Наклоняется над ней. Ула спит.

Жанна (шепотом): – Она спит…Представляешь? Заснула.

Стелла удивленно поднимает брови.

Жанна: – Пойдем в коридор. Не будем ей мешать.

Стелла и Жанна встают и выходят в коридор.

Картина третья

Библиотека. Вечер. Полумрак. Свет от полутемной настольной лампы. Дана и Госпожа Брод.

Госпожа Брод: – Тридцатого мая это случилось. Стражники, которые подбрасывали хворост в костер, плакали. Даже палач, который был наготове, чтобы пытать Жанну, не мог сдержать слез. Они сжигали праведницу Божию. И понимали это. Жанна говорила: "Я не боюсь ничего, кроме предательства". А ее предали. Это страшный грех, Дана. Предательство. И именно его совершили те, кто хотел смерти святой. Ее приговорили к смерти её же братья по вере. «Мы все погибли, потому что сожгли человека доброго и святого» – вот, что они говорили после ее смерти. Все обвинения рассыпались в прах. Но ее все равно осудили. Оставалось единственное обвинение. Самое безобидное. Жанна носила мужскую одежду. Именно за одежду ее и осудили.

Дана: – Как такое возможно?

Госпожа Брод: – Ее мужскую одежду объявили символом греха, знаком неестественной извращенности. И потребовали снова надеть женскую одежду. Но мужская одежда была ее единственной защитой, когда она проводила долгие тюремные ночи во власти солдат-стражников. Если бы у нее не было этой последней защиты, она никак не смогла бы доказать, что стала жертвой насилия, и ее бы обвинили в том, что она не Дева. А она была девственно чистой. И душой, и телом.

Дана: – И что же было дальше?

Госпожа Брод: – Жанна смирилась и согласилась надеть женскую одежду, думая, что ее переведут в одиночную камеру. Ей это обещали. Она оделась по-женски, но ее отправили в тот же карцер с теми же солдатами. Она снова надела мужскую одежду. Епископ сделал вывод, что она не в силах отказаться от заколдованной одежды. А это уже была ересь и колдовство. За это сжигали на костре.

Дана: – Если она была святой, разве могли солдаты тронуть ее?

Госпожа Брод: – Святые себя таковыми не считают. Она хранила свою невинность ради Бога. Даже Господь наш, будучи на земле сказал: «Не искушай Господа Бога твоего»…

Святость человеческая это не магия. И не всемогущество, а покаянное сердце в терпении скорбей. У Жанны было священное предназначение. А те, кто осудили ее на смерть, сошли с ума, Дана.

Дана: – Сошли с ума? Все?

Госпожа Брод: – Потеряли рассудок. Многие из них.

Дана: – Вы считаете, что у каждого есть своя миссия?

Госпожа Брод: – Несомненно. У каждого, кто хочет, чтобы у него была миссия. И вера, чтобы ее вынести. Миссия Жанны закончилась расправой над ней. Не многие готовы к этому.

Дана: – Госпожа Брод, а у вас есть предназначение?

Госпожа Брод: – Конечно…

Дана: – Интересно узнать, какое же?

Госпожа Брод: – Скоро узнаешь. Я надеюсь. И поймешь. А может, и нет. Скоро, уже совсем скоро.

Дана: – А у меня?

Госпожа Брод: – Жанна, которую привезли к нам – не простой человек. Мы ждали ее очень долго. Может быть пятьсот лет. Представляешь? Она надежда, которую даровал нам Господь. Избранница Божия. Мы дошли почти до предела. В такие моменты мы и замечаем промысел Божий, Его вмешательство в дела земные. Ваши пути с Жанной пересеклись. Пойми это. Открой свое сердце.

Дана: – Как?

Госпожа Брод: – Молись. Проси Бога простить твои грехи. Пока не придет к тебе плач, который очистит твое сердце. Будто ты смотрела на мир сквозь грязное стекло, и вдруг, ливень промыл его, и тебе открылся истинный вид.

Дана: – Попробую. Сердце мое давно стало как камень. Расплавить камни очень трудно.

Госпожа Брод: – И сквозь камни пробиваются цветы.

Дана: – Я должна помочь Жанне?

Госпожа Брод: – Жанна нужна людям. Она здесь не для опытов моего брата.

Дана усмехается.

Госпожа Брод: – Ты не должна. У тебя всегда есть выбор. Решай сама.

Дана: – А как молиться?

Госпожа Брод: – Просто. «Господи, помилуй! Господи, прости!». Только от сердца. От души.

Дана: – Понимаю.

Госпожа Брод: – А ты не хочешь уехать отсюда?

Дана: – Что же я буду делать?

Госпожа Брод: – Медсестры везде нужны. Сложное время наступает. Может война начаться. Между сынами Божьими и сынами князя мира сего.

Дана: – Война? Сейчас? Не могу поверить в это. С оружием?

Госпожа Брод: – Время покажет. Над этим сонным покрывалом сегодняшней жизни зреют зерна Божьего гнева. Есть те, кто станут рукою и серпом Господним. Правда, нам суждено, в конце концов, потерпеть поражение. Успех будет недолгим. Это будет лишь напоминание людям, что надо спасать свою душу.

Дана: – От чего спасать?

Госпожа Брод: – От этой греховной жизни. Она словно липкая паутина опутала всех. И вырваться очень трудно. Господь сеял семена, да попали они на разную почву. Сейчас куда ни посмотришь – везде камень и песок. И плевелы. Трудно семени пробиться, трудно дать плоды. И молиться трудно – под ногами словно зыбучие пески. Нет твердого основания. Основание – это храм Божий. Только там можно встать на твердую почву.

Дана: – Выходит, что мы словно мухи в паутине?

Госпожа Брод: – Или корабли без руля и ветрил.

Дана: – Госпожа Брод, я совершала поступки, о которых даже не могу говорить вслух.

Госпожа Брод: – Я не Бог, Дана. И не священник. Ты перед Богом кайся. Передо мной не надо. Твоя совесть – это и есть голос Бога в сердце. Совесть не умирает до конца. Даже если ее убивать всю свою жизнь…

Дана: – Я не чувствую Бога. Кому каяться? Кому рассказать о том, что тяготит? Куда податься?

Госпожа Брод: – Дана, приди в храм, попробуй поговорить со своим сердцем. Мысленно. С той лучшей, которая еще живет в тебе. Внутри тебя и есть Бог. В твоей совести. В твоем сердце. Там, где твое покаяние, там и есть Господь. Ты его все равно услышишь. Он встанет рядом и простит тебе всё. Будет рядом с тобой, незримо. Ты почувствуешь. Ты сможешь. Это не медицина и не колдовство. Тут нет готовых рецептов, ритуалов, снадобий….

Дана: – Я буду пытаться, госпожа Брод.

Госпожа Брод: – А я ведь скоро умру, Даночка. Мне осталось очень немного.

Дана: – Вы так спокойно говорите об этом. Откуда же вы знаете?

Госпожа Брод: – Если доживешь до моего возраста, то, не удивлюсь, если ты тоже будешь знать это. Это чувствуешь. Понимаешь, что уже пора. Что уже скоро. Спокойно? Что-то ты, милая. Спасение наше между страхом и надеждой. Не могу я знать своей участи. Никто этого не знает.

Дана: – Все-таки страшно…(задумчиво)

Госпожа Брод: – Настоящая любовь изгоняет страх. Но разве я смогла полюбить Господа по-настоящему? Даже за всю свою долгую жизнь. Мне кажется, что я слишком слаба…Боюсь, что не достойна быть с Господом.

Дана: – Госпожа Брод, простите за глупый вопрос – умирать страшно?

Госпожа Брод: – Ты словно маленькая девочка, Дана. Я пока еще жива…(улыбается)…Думаю, что страшно. Тем, кто в своем уме и здравом рассудке – страшно. Но ты и сама знаешь, что многим из нас страшнее жить…Для кого-то смерть – избавление.

Дана: – Избавление?….(задумчиво) Да. Избавление и освобождение.

Госпожа Брод: – О чем ты?

Дана: – Вы правы. Решение всех проблем разом…

Госпожа Брод: – Многие умирают, так и не решив своих проблем…

Дана: – А если их невозможно решить?

Госпожа Брод: – Выходит, такая у них судьба….

Дана: – Значит, все предначертано заранее?

Госпожа Брод: – В том-то и дело, что нет. Мы сами творим свою жизнь. Каждый наш поступок, каждое слово, мысль, словно кирпичики, из которых мы строим нашу судьбу…

Дана: – Если, конечно, нас интересует результат…

Госпожа Брод вопросительно смотрит на Дану.

Дана: – Что с нами будет дальше…После смерти.

Госпожа Брод: – Да. Если нас интересует, чем все закончится. И если мы верим, что все будет именно так.

Дана: – Выходит, что каждый получит то, что он ожидает?

Госпожа Брод: – Я не Господь Бог. Я знаю лишь, что какой плод человек вырастил внутри своего сердца, тот и получит.

Дана: – А тот, кто верил, что он умрет, сгниет, и исчез, он это и получит?

Госпожа Брод: – Возможно, что и так, Дана…Что может быть ужаснее, чем полное исчезновение, причем, добровольное. Небытие. Мы созданы ради жизни, радости и счастья, но никто не может забрать у нас свободы выбирать – если человек желает жить вне Бога и прекратить свое бытие, что ж…Это его право. Впрочем, тем, кто не готов к переходу в иной мир, тоже будет непросто. Есть рыбы, которые прожили всю жизнь в мутной воде, и если их выпустить в чистую, он быстро начнут умирать. Таких много…Но у них есть надежда…Милость Божия.

Молчат.

Дана: – Простите, Госпожа Брод, мне пора идти. Работа. Я сегодня дежурю. До свидания.

Госпожа Брод: – Понимаю. Мне тоже пора. Уже совсем поздно. Придется идти пешком. До свидания, Дана.

Дана уходит. Госпожа Брод крестит ее вслед, затем сидит неподвижно за столом. С трудом встает, ищет на вешалке свой старый плащ, надевает его. Выключает свет, закрывает библиотеку и уходит.

Картина четвертая

Кабинет главной сестры. Вечер.

Ула стучится в дверь.

Дана: – Да, войдите.

Ула: – Здравствуйте, сестра (входит в кабинет)

Дана сидит за столом.

Дана: – Ула? Что случилось?

Ула: – А вы не знаете, как найти господина Лея?

Дана: – Он уже давно уехал домой.

Ула: – Понятно. А позвонить ему нельзя?

Дана: – Отсюда такие звонки запрещены. А что случилось? Садись (придвигает стул).

Ула садится. Молчит.

Дана: – Так что случилось, Ула?

Ула: – Жанна говорит, что вас коснулся Бог.

Дана: – Никто меня не коснулся, Ула. Ты зачем пришла?

Ула: – Я хочу Вам кое-что рассказать.

Дана (взволнованно): – Я тебя внимательно слушаю.

Ула: – Жанна и Стелла хотят бежать.

Дана: – Вот как?

Ула: – Да. Это правда. Мы сегодня обсуждали это.

Дана: – А ты отказалась?

Ула: – Я не дала им ответа.

Дана: – И когда же?

Ула: – Они говорили, что возможно сегодня ночью.

Дана: – Сегодня ночью?

Ула: – Да. Но они говорили, что это надо сделать до конца недели. Пока Жанне не начали колоть лекарства.

Дана: – Лекарства…(задумчиво).

Ула: – Прошу вас сообщить об этом главному врачу и доктору Лею.

Дана: – Да-да.

Ула: – Я не правильно поступаю?

Дана: – Нет, что ты…Все верно. Это же серьезное происшествие, если они убегут. Всех накажут. Надо бы охрану предупредить.

Ула: – Завтра утром я хочу рассказать об этом и доктору Лею.

Дана: – Зачем? Я сама всем сообщу.

Ула: – Он просил меня как-то…

Дана: – Просил что? Следить за девочками?

Ула: – Вроде того.

Дана: – Понятно….А почему ты отказалась бежать? Неужели тебе не хочется свободы?

Ула: – Меня все равно заберут в семью. Скоро. И у меня будет свобода.

Дана: – Подожди тут немного. Я сейчас.

Дана выходит в смежную комнату. Там стоит медицинский шкаф. Она открывает его, вскрывает ампулу с лекарством, набирает в одноразовый шприц. Быстро, хладнокровно.

Прячет шприц в карман халата.

Дана: – Ула, а почему ты решила рассказать об этом?

Ула: – Я не понимаю.

Дана: – Разве девочки сделали тебе что-нибудь плохое? Обидели тебя?

Ула: – Нет.

Дана: – Тебе не нравится Жанна?

Ула: – Она странная. И говорит так странно….

Дана: – Зачем же ты предаешь их?

Ула: – Предаю?

Дана: – Конечно…

Ула: – Вы же сказали, что я все правильно сделала.

Дана: – Ты совершаешь подлость, Ула…Ты понимаешь это?

Ула: – Я хотела, как лучше…

Дана: – Ты хотела, чтобы быстрее решили вопрос с твоей свободой?

Ула: – Да. Я не могу уже больше тут сидеть. А бежать вместе с ними я не могу…Если меня поймают, я никогда не выйду отсюда. Никогда.

Дана: – И кто же поможет им бежать?

Ула: – Госпожа Брод. Библиотекарь.

Дана: – Это кто тебе сказал?

Ула: – Жанна сказала.

Дана: – Так и сказала?

Ула: – Да.

Дана: – Она же сестра господина Брода. Главного врача.

Ула: – Я знаю. Но Жанна сказала, что она им поможет.

Дана: – Ты веришь в это?

Ула: – Мне кажется, что Жанна хоть и странная, но она не врет. Видно, что она пойдет до конца. Понимаете?

Дана: – Понимаю, Ула. Ты уж прости меня.

Дана заходит за спину Улы, зажимает ей рот и резко вводит лекарство сзади в ягодицу. Ула даже не пытается вырваться. Дана не убирает руку ото рта, ждет, пока Ула не потеряет сознание. Ула обмякает. Дана подхватывает Улу, тащит и кладет на кушетку. Заходит опять в смежную комнату. Делает три шприца с лекарствами. Кладет их в карман.