скачать книгу бесплатно
– Промотать можно любое состояние, – отозвался Николай. – Таких примеров много. А чтобы так не было, по моему разумению в человеке надо развивать его волю, его мышление, словом – чтобы в нем все было соответственно нравственному достоинству. А потому, мне кажется, существует только два надлежащих способа хорошо жить.
– И какие же? – полюбопытствовал князь, внимательно глядя на Николая.
– Один способ – когда человек стремится иметь много средств и удовлетворять много потребностей. Этот способ самый простой.
– А другой? – продолжил интересоваться князь.
– Другой – когда человек довольствуется немногим, сокращает потребности. Мудрецы всегда выбирали этот способ: Сократ, Христос, Декарт, да и наш народный мудрец Иван-дурак. Это и есть наше простое, родное, русское.
– Что же, по-твоему, есть суть русское? Лень да бунт? – произнес с усмешкой князь.
– По-моему русское – это радость от беззаботности, довольствование немногим. Это и есть, как мне кажется, суть русской натуры – тратить время на беседу, дружбу, любовь, на дух бескорыстный… Потому я и любуюсь русским народом, особенно здесь, у вас.
– На русский народ очень хорошо любоваться издали, особенно когда он молится и верит, – усмехнулся князь.
– Что-то вы, князь, сегодня не в настроении, – заметила хозяйка дома, укоризненно глядя на супруга. – Лучше прогуляйтесь по хорошей-то погоде, да Николашу возьмите с собой – пусть поглядит, что тут у нас и как. И прошу вас – не надо изливать на нашего гостя свое раздражение и скепсис. C'est superflu (Это лишнее – франц.)!
– Ну, полноте, Прасковья Сергеевна! – сказал князь. – Toute personne a droit ? son opinion (Каждый человек имеет право на свое мнение – франц.)!
– Однако не всякое мнение можно высказывать вслух, – несколько укоризненным голосом заметила княгиня.
– Уж и поговорить с гостем от души нельзя, – улыбнулся хозяин дома. – Пойдем, мой друг, – обратился он к Николаю. – Тетушка твоя права – в такую погоду и впрямь недурно прогуляться. Дома за чтением еще успеешь насидеться. Кстати, у меня собрана приличная библиотека, только она сейчас в полном беспорядке. Если найдешь время – разберись с книгами, а то у меня руки не доходят.
– Непременно, – пообещал Николай и вместе со старым князем вышел во двор.
* * *
На следующее утро он пошел в библиотеку и стал приводить ее в порядок по просьбе хозяина дома.
Не успел он закончить, как в библиотеку заглянул Павел Григорьевич.
– Как твои занятия идут? – спросил он.
– Уже почти все сделал.
– Надо же! Как быстро. Впрочем, библиотека у меня, как видишь, хоть и не очень большая, но все-таки достаточная для пытливого ума. Я и поныне выписываю книги и журналы, да только они у меня без всякого порядка были… нашлось что-нибудь интересное?
– Так, весьма немного, – признался Николай.
– У нас на чердаке еще со старых времен есть шкаф с книгами, да по чуланам и подвалам надобно посмотреть – вполне вероятно, что найдется тоже что-нибудь.
– Я посмотрю, – ответил молодой гость.
– Только ты, мой друг, не очень усердствуй. В твои года гулять надобно, а не за пыльными книгами сидеть.
– Я сегодня как раз гулял по вашему лесу. Какой у вас прекрасный лес!
– Не дурной лес, ничего плохого не скажу, хотя, правда, не такой, какие прежде леса бывали, но не дурной. В старые времена здесь были леса заповедные, с непроходимыми чащами, медведями… Нынче же совсем не то, что прежде. Да, впрочем, нам с супругой особо гулять некогда – забот полны руки, посевы, покосы… поверишь – не помню, когда в последний раз книгу держал в руках… всё некогда, всё дела… однако как всё правильно и по порядку здесь стало, – сказал он, оглядывая библиотеку, – просто чудо как систематично. Давненько здесь такого не было. Благодарю сердечно за труд. А хочешь, я тебе кое-что другое покажу?
– С удовольствием.
– Тогда пойдем, мой друг, со мной в кабинет.
Они вышли из библиотеки и направились в другой конец коридора.
Зайдя в кабинет, князь подошел к старинному шкафу и достал с верхней его полки какой-то небольшой ящик. Положив его на стол, он раскрыл его, и Николай увидел уложенные в глубокие отделения два пистолета в отличном состоянии и приспособления к ним.
– Это дуэльные пистолеты, – пояснил хозяин дома, – из прежней жизни. Бывало, что и не просто так вынимались отсюда.
– Вы что же, участвовали в дуэлях? – поинтересовался Николай, с любопытством взглянув на князя.
– Приходилось. И не раз. Хотя Бог миловал – никого не убил. Однако ранил двоих, а раз в воздух выстрелил. Благородства ради. Больно уж ссора была пустяковая, не хотелось человека из-за ерунды опасности быть раненым или убитым подвергать.
– А сами вы бывали ранены? – спросил гость, вертя в руках старинного вида пистолет с искусными узорами и насечками на рукоятке и стволе.
– Однажды. Но повезло – в руку попали. Молодой был, быстро всё зажило.
– А вы, дядюшка, оказывается бретер, – улыбнулся Николай.
– Не особо. Но честь свою не боялся отстоять. И спуску негодяям никогда не давал. За что даже взыскание по службе имел. В прежнее время не все начальники это дело одобряли. А нынче и подавно. А напрасно – будь дуэли широко приняты, так поосторожнее люди были бы в оскорблениях друг дружки. А то в наше время все смелы стали на язык. А все потому, что ответа за свои слова не боятся. А надо бы.
С этими словами князь закрыл ящик с пистолетами и убрал его обратно в шкаф.
– Спасибо, друг мой за труды в библиотеке, – сказал он. – А теперь лучше отправляйся на прогулку, пока погода не препятствует. В доме еще успеешь насидеться.
* * *
Николай послушал совета Павла Григорьевича и отправился на прогулку верхом.
День стоял чудесный.
Все вокруг было ему интересно и привлекало его внимание.
И вот он, сын столицы, который родился и вырос в ней, который жил в огромных каменных домах – он теперь был в деревне, среди доброй семьи… Поле, река, лес, деревенский воздух, полная свобода без всяких гувернеров и воспитателей – все это давало ему еще не испытанные им впечатления. Множество невиданных явлений и предметов представлялись его любопытству, и на первых порах глаза его разбегались. Он впервые отчетливо глазами взрослого уже человека видел, как распускается лес, как ползет и лезет трава из земли, как сразу цветет вся окрестность, как живет деревенский житель. И иногда он останавливал лошадь, спешивался и шел пешком, прислушиваясь к шелесту листьев в лесу, голосам птиц и насекомых, ко всему лесному движению. Он с жадностью всматривался в невиданную им доселе по-настоящему жизнь и природу.
Изредка он задумывался о будущем, но мысль о нем как-то недолго удерживалась в его голове. Она всегда заканчивалась рассуждением: «Еще успею, ведь мне всего восемнадцать лет».
При нем оставалась его юность, не миновали его еще те беззаботные, радостные месяцы взросления, в которые он развился почти во взрослого человека, а при том доброта и вера в людей еще не поколеблена скепсисом возраста. По счастью он еще не познал жизненного людского зла, а от этого все вокруг него было прекрасно, возвышенно и свято, а будущее представлялось ясным и безоблачным и казалось бесконечно длинным, практически нескончаемым.
Он знал хорошо только свою дружную семью и нескольких товарищей, да три-четыре семейства вокруг их семьи – все это были прекрасные личности. Правда, он слышал иногда, что жизнь не всегда весела, но он почти не видел зла, а кто видел мало зла, тот говорит о нем понаслышке, да и говорит редко, потому что человека по-настоящему занимает только то, что он знает и испытал сам.
Проскакав довольно большое расстояние, он оказался на краю какой-то лощинки в самой гуще леса. Поблизости вился чистый ручей, заросший осокою. Квакали лягушки.
Очутившись в лесу, он снова спешился и пошел пешком, ведя лошадь под уздцы. Потом лег на траву и долго задумчиво смотрел на небо, голубое-голубое, как детские голубые глаза. Он следил за полетом золотистых облачков, которые тянулись по небу, и думал о том, как же прекрасен божеский мир вокруг него.
Вдруг в глубине леса послышался топот копыт. И вскоре на поляне, перечеркнутой тропинкой, показалась всадница на красивой вороной лошади. Было ей лет под тридцать, сидела она на седле весьма уверенно и смело.
Следом за нею ехал господин старше ее. Он чуть пришпорил лошадь и сравнялся с незнакомкой, которая взглянула на своего спутника и улыбнулась. Улыбка ее, как и вся она, была прекрасной.
– Так как же, Ольга Дмитриевна? – спросил ее спутник.
– Что? – спросила в свою очередь она.
– То, о чём мы говорили прошлый раз?
– Вы удивлялись, отчего я не выхожу замуж?
– Да.
– Не хочется, – просто и спокойно сказала незнакомка, и улыбка при этих словах исчезла с ее лица.
– Вы любили?
– Я?.. Да, я была замужем… впрочем, вы это отлично знаете…
– Какой преоригинальный ответ! – воскликнул господин чуть насмешливо. – При чем тут это? Любовь и супружество не всегда живут в согласии. Я спрашиваю – любили ль вы своего супруга?
– А вам какое до этого дело? – с некоторым раздражением сказала незнакомка.
– Но ведь вы же за покойного вашего мужа вышли?
– И что же? От того-то больше ни за кого и не пойду.
– И за меня?
– Вы что же, мне делаете предложение? Да? Ах, какой вы милый! – незнакомка рассмеялась звонким, переливчатым смехом.
– Да, делаю. Поверьте, Ольга Дмитриевна, что я рядом с вами иногда переживаю такие минуты, что… готов не знаю что с собой сделать. Одно знаю верно – я очень влюблен в вас. А вы?
Незнакомка молчала и остановила лошадь невдалеке от Николая.
– Скажите, Ольга Дмитриевна, вы согласны стать моей женой? – спросил ее спутник, тоже остановившись рядом с ней.
– Нет, – ответила незнакомка быстро и решительно.
– Можно узнать причину? – глухим голосом спросил ее спутник.
– Да никаких причин нет.
– Тогда в чем же дело?
– Отчего я не выхожу замуж за вас? – сказала всадница. – От того, что я решительно ни за кого не собираюсь выходить замуж. Да и зачем нам с вами жениться?
– Вы такая молодая, красивая, умная женщина…
– Женщина, но не самовар, – усмехнулась незнакомка.
– То есть как это? Какой самовар? – не понял ее слов спутник. – Поясните, пожалуйста, эти ваши слова. Я решительно затрудняюсь их понять.
– Ну, это когда муж с женой сидят у стола и пьют чай из самовара.
– И что же?
– Мужчины для того женятся, чтобы нас за самовар держать.
– Решительно не понимаю ваших слов! – воскликнул сопровождавший незнакомку господин. – Вы говорите загадками.
– Да какие тут загадки? Мужчины хотят нами, женщинами, согреться да в уюте жить. Вот я и говорю вам – я не самовар, чтобы об меня греться. Вы ведь для самовара жениться хотите, чтобы вам тепло и уютно было. И ради этого вы готовы терпеть жену, которая живет с другим, а вас не любит? И это есть для вас семейное счастье?
– Это как-то цинично, – проговорил всадник.
– Циничным обычно называют то, что есть чистая и неприукрашенная правда, – заметила незнакомка. – Впрочем, мне все равно, что вы об этом думаете. Вы славный человек, и я от всего сердца желаю вам добра и счастья, а потому хотела бы предупредить ваше несчастье.
– В любви, я думаю, есть одно самое страшное несчастие – когда ее не разделяют, – убежденно произнес спутник незнакомки.
– Вот от этого несчастья я и хотела бы вас предупредить.
– Есть ли у вас сердце?
– Разумеется, есть. Я, как и всякая женщина, к несчастью, имею его, но не вижу вокруг себя человека, которому стоит отдать это сокровище… – спокойным и твердым голосом произнесла всадница.
– Если вы ко мне равнодушны, то не беспокойтесь – я освобожу вас от моего присутствия как можно скорее, – заверил ее спутник.
– И будете весьма любезны. Мне бы сейчас хотелось побыть без постороннего общества.
– Вы имеете в виду всех или именно меня?
– И всех и вас в том числе, – сказала незнакомка и добавила твердым голосом:
– Я ни за кого не пойду замуж, никогда, никогда!
Тут она ударила хлыстиком коня по шее, и во весь дух поскакала прочь в лес, в самую чащу. Ее спутник последовал за ней.
Как две молнии пронеслись они мимо Николая и исчезли из вида.
А он, завороженный этой встречей, стоял и смотрел в ту сторону, куда унеслись прекрасная незнакомка и ее спутник.
* * *
Весь остаток вечера Николай провел, погруженный в воспоминания о нечаянно подслушанном разговоре. И вдруг понял, что прекрасная наездница очаровала его сердце. Впервые он взволновался от женской красоты. И это сладкое, незнакомое волнение было ему странным, неведомым и одновременно необычайно приятным.
– Уж не влюбился ли ты, мой друг? – спросила тетушка, заметив какое-то странное состояние своего племянника.
– Пожалуй, вы угадали, – ответил довольно храбро Николай.
– И в кого же, если не секрет?
– Я и сам не знаю в кого.
