Зеркальник

Я держал в руках красивый и совершенный, сверкающий инструмент; ощущал холод металла и просто смотрел на них, на себя и на него. Мне захотелось прикоснуться к этой нити, к этой энергетической связке. Я знал, что всё будет так, как будет. Всё будет хорошо! Я прикоснулся к нити и почувствовал его. Всю его боль, все тревоги и страхи, все его чаяния и надежды. Я прикоснулся, и в этот момент столько теплоты пошло от меня. Тепло шло из сердца, которое излучало столько любви, что хватило бы для всей вселенной. Я тихо сказал ему:

– Не переживай. Не бойся больше ничего. Мы закончили наш спор. Мы прошли всё и завершаем этот опыт здесь и сейчас. Живи с миром и будь счастлив!

И тут его глаза открылись, и из них текли слёзы. Его душа благодарила меня. Он благодарил меня, а я благодарил его и тоже плакал. Всё завершилось. Многовековая вражда закончилась, души встретились и показали друг другу таинство безусловной любви.

Я подошёл к сестрам и отдал ножницы, благодаря за всё. В отражении себя и в их глазах я увидел сияние.

– Ты вспомнил, наш Вещий брат. Ты всё вспомнил!

И действительно перед моим взором открылась картина многих людей, с которыми я приходил к ним. Как мы помогали им благостно менять жизни и судьбы, осторожно обрезая по очереди нить за нитью и тут же вплетая новые, меняя одну за другой, пока не происходило обновление всех семи нитей.

Тогда я назвал 30 мая днём ещё одного моего рождения. Днём, когда тишина поселилась в сердце, открывая всё новые и новые страницы, новые и новые горизонты. А напоследок девочки поведали мне свою историю, которую я с удовольствием дарю Вам.

Мойры, Вещий, это трудно.

Это Божества причины,

Это древние древнейших,

Вместе мы одной личины.

Мироздание вручило

Им нелёгкую задачу,

Ту ответственность, что Боги,

Не хотят нести иначе

*****

Там, где птица не взлетает,

Где зверёк не проныривал,

На окраине морюшка

Непростого, небесного,

Пригорюнились девицы,

Три красавишны – МОЙРУШКИ.

Как рекла одна мойрушка: – Дорогие подруженьки,

Вы сестрички то ро́дные,

Это что ж тако деется

Непонятно-понятное?

Для чего нам сума́ така́,

Что вручили без спро́сово?

Повздыхали красавишны,

И пошли в свою кельюшку.

Вспоминали красавицы,

Как всё это случилося…

На заре мироздания,

Когда Боги случилися,

Разобрали все участи,

И одна завалилася.

Лишь одни эти девицы

Припоздали к собранию!

И достались им ножницы,

Да сума беспричинная,

И пришло Мироздание,

И сказало пророчески:

– Я вручаю судьбинушки

Этим девицам ласковым,

Пусть же ведают совестно

И решают всё праведно!

Отдаю все судьбинушки

В эти рученьки ве́ково,

С той поры прядут пряженьку,

Нитка в нитку закручена,

И лежат рядом ножницы,

Хищным блеском сверкаючи.

А обрезки в сумму кладут,

На разбор для сравнения,

И вот так отмеряют путь,

Делать тихо, в смирении.

– Разобрал ты в чём сложность тут?

Та, что к нам приключилася,

Опоздали мы, девицы,

И судьбина свалилася.

Не хотели Боги тяжи́ть,

Да всё девкам явилося,

С той поры решать судьбы им,

Что, где, с кем, приключилося.

И в конце повествованья

Мы озвучим, кто ж древнейший.

Мойры, Старцы, Дед и сущность,

Вещие потом случились.

Черти, Ангелы и Бесы,

Тоже из одной когорты,

Но древнейшие древнейших,

Это Мойры, Старцы, Отче!

Обратную дорогу я сейчас смутно помню, но единственное ощущение, которое появилось тогда и не покидает меня до сих пор – это тишина в душе и благодарность ко всему, что меня окружает: моему миру и всем, кто есть рядом. Есть, были и остаются навсегда со мной…

Глава 16

Черти

Мы остались не у дел,

Вещий, как ты проглядел,

Черти мы, – так вы зовёте,

Мы придём, ведь мы в полёте.

Можем пакостить по кругу,

Можем отбивать подругу,

Можем ножку подставлять,

Можем прыгнуть на кровать.

Мы совсем с другой планеты,

Вы кричали:

«Где ты, где ты?»

Мы пришли вам помогать,

Бегать, прыгать и кричать.

Закатилося солнышко красное,

Показалась луна – раскрасавишна,

Бор зелёный в ночи отливается,

Синь озёр уж теперь не видать совсем.

Заведём мы былину о чёртиках,

Что смеются всегда, не печалятся,

Проживанием они недалече тут,

Но нет солнца у них и луны совсем.

Тьма кромешная, непроглядная,

Но не нужен им свет в сотоварищах.

Разрешил Творец им всем странствовать,

И открыл им ходы́ потаённые:

Могут быстро они перебе́гивать,

Потому что легки, как осенний лист.

Вот нежданно или негаданно,

Прибежали к людишкам в сообщество,

Подружились, по нраву пришлися всем,

Раскрутилась тут дружба великая.

Но прознали о них лихолётные,

Что не знают стыда и совести,

Попросили принесть камень бел-горюч,

Что в завалах водился у чёртиков,

Принесли им немалую толику.

Но жадню́чи те люди да скра́дены,

Им ещё и ещё без остаточка,

Лихолётные данью скрепляют их,

Чтобы всё приносили, до донышка.

Воспротивились чёртики умыслу,

Показали свой норов похищенный,

И назвали тогда их арнаутками,

Договор посчитали порушенным.

И пошла молва быстрой реченькой,

Очернила, ни в жисть не отмоешься.

Вещий, ум твой востёр, како благостен,

До всего дойти, да до донышка.

Те ребятки, анчутки народные,

Что всегда веселятся, играются,

Предназначены для свершения

Доставайки, утайки и хитрости.

Человек вроде жил, не замаранный,

А в душе, словно свищ-червоточина,

Вот анчутки его и подначивать

И плясать с ним, да так, что забудется.

И наверх всё тотчас поднимается,

Через край, через ум переплё́снется.

Сам себе он потом и подивится,

Почему с ним такое случилося?

Хорошо, если он призадумался,

Да в себе поискал, да без злобушки,

Люди ж любят других обвинятися,

Да в других пошукать, не стесняяся.

Вот поэтому их обвиняют все,

Что во всём виноваты, сердешные,

Вы очнитеся, люди, от глупости,

Загляните В СЕБЯ оком милости.

И увидьте, откуда бесчестие,

Наследили уже предостаточно.

Горе-горькое растекается,

Перестаньте СЕБЯ ВЫ обманывать,

Прикрываться пустыми одёжами.

На поверку всё лишним окажется.

Объегорил соседа сегодня ты,

А назавтра постигла расплатушка;

Вот тогда и стенания с плачами,

Поискать бы тогда виноватого.

Да не можем себя обвинитися.

За себя-то и взять покаяние.

Пусть уж Бог такой непонятненький,

Я его «кормил», пусть ответствует.

Мы хотим сказать, что печалимся,

Непонятному, злому воздействию,

Человечество не послушалось,

Да и сгинуло в глубине веков (1 волна апокалипсиса).

И опять пришли Боги славные,

Принесли познания ладные,

Но стяжательство перевесило,

И пошли месить правду с вымыслом.

Не на всех планетах так деется,

Лишь на трёх, да и то с перевесием,

На Земле, там, где вы проживаете,

На Луне уже потихонечку.

А на третьей планете неведомо,

Потому как всё начинается.

Вы её называете Солнышком,

Каждый день вы на не́ю любуетесь,

Мы даём же всегда покаяние,

На раздумие много времени.

А потом уносим во тьму веков,

Если уж совсем не по правилам,

Так живёте без чести, без совести,

На других перстами указывая,

Воровство прикрывая проделками,

А в себе покопаться нет силушки.

Не богаты ещё разумением,

Но других поучить уму-разуму

Вот такие, вы, братцы, задельники,

Зачинайте с себя то родимые.

И тебя это Вещий, касаемо,

И твоих друзей-сотоварищей.

Не болит ли твоё сердце вещее?

Ни за что не стыдишься ты, бедствуя?

Должен ты быть огнём да пожарищем,

Без единого дыма едкого,

Вот тогда твоё Слово Веское,

По полям пойдёт, в ле́сах аукнется.

Книгу вещую пиши,

Прошлое ты вороши,

Вмиг сознанье поменять,

Вдруг забыли, кто здесь Мать,

Ведьмы – старые старухи!

Эльфам отрастили ухи!

Баба-Ёжка шепелявит!

Леший на болоте правит!

Змей Горыныч стал злодей!

Черти «кушают» людей!

С ног на голову верни,

Чтобы жили все в любви!

Ни дать ни взять – былина, во всей красе!

Глава 17

Свами Да́ши

Иногда пространство стучится к тебе самым невероятным образом, открывая новые горизонты общения и знакомств, говоря, что всё в жизни не случайно, показывая всю красоту пространства вариантов. Так было и с этим человеком, который ураганом ворвался в мою жизнь, вследствие чего родилась на свет эта былина, а вернее, она просто пришла из прошлых жизней. О чудесной встрече и большой дружбе из жизни в жизнь, из поколения в поколение.

Калики – старинное название Ведающих Странников, поющих духовные стихи и былины, несущие Божьи Вести.

В русском эпосе есть и былинные герои-Калики. Калика-богатырь, побивающий силу смертную, которой счёта нет. Сильный, могучий Иваница – калика-перехожий, с которым силой не мирился даже сам Илья Муромец. Вот о таком персонаже, который пришел в мою жизнь как тогда, так и сейчас, я и хочу поведать Вам.

Мы зайдем с тобой в чащу темную,

Пошукаем там лешего древнего.

Он расскажет нам сказку о странниках,

Что собою зовутися Ка́лики,

Что по странам, планетам скиталися.

Перехожие Калики вечные,

Привечал его Вещий в сторонушке,

Вот такой же и этот наш Калика.

Приходил к нему Калика с просьбою:

– Подмогни, непослушные чадушки,

Что пытаются жить не по совести,

А не могут, не вышли умением.

Только ты вразуми, не побрезговай.

Отвечал ему Вещий немедленно:

– Дай мне, Калика, сроку неделечку,

Чтобы мог я собраться, не бедствуя.

Усвистала моя негостаюшка,

И не знаемо где она шляется.

От того моё сердце тревожится,

Не находит покоя ни днем, ни ночью.

Поклонился Калика поясно,

Протянул ему дудочку знатную,

Вещий долго её-то разглядывал,

Разуменьем пытался повычислить.

Эта дудочка, знать, из зелёных жил,

Как услышит её негостаюшка,

Развернется, и око не дернется,

Забежит к тебе снова на плечико.

Посвистал в неё Вещий, задумался:

«Ох и знатная дудочка, Калика!

А насколько её есть умение,

И чего она делать способная?»

– Распотешил меня ты вопросами,

Нет предела у дудочки чудных жил,

Безгранично её-то умение,

Безграничных она-то возможностей!

Ещё пуще наш Вещий задумался:

– Ох и люба твоя мне затеюшка,

Я желаю себе таку дудочку

Безграничных прекрасных возможностей.

Улыбнулся наш Калика лишь в ответ:

– Ох, утешил меня же ты просьбою,

Я её нес от всех нас подарочком,

Отдаю в твои вещие дланьюшки.

– Ну и я к тебе, друже, с отдарочком,-

Вещий хлопнул себя по коленочке,

И достал за скамейкой насиженной

Посох с жёлтым, цветастым камением.

Что как барсовый взор откликается,

А названием камень – кошачий глаз.

Увидал этот посох наш Калика,

Руки в радости поднял до глазьюшек:

– Эх, порадовал, друже, отдарочком,

Земно кланяюсь, да и с почином нас!

Обменялись они-то подарками,

Возвеличились в дружбе поклонами

И пошли вразумлять глупых вьюношей.

Рука об руку шли по дороженьке,

Поясняя и словом и деланьем,

Как устроена жизнь благодарная.

Знакомство.

Распотешилось солнце ярое,

Посылая лучи подарками,

Освещало пещеру темную,

Где сидел, пригорюнившись, Вещий наш,

Подперевшись руками о голову,

Никуда он очами не взглядывал.

Вдруг посыпались камни от выхода,

Появился простой с виду вьюноша,

– Мир пристанищу да и хозяину!

Разреши у костра мне погретися!

– Приходи да присаживай, сродничек,

Далеко ли ты был и где хаживал?

– Я ступал, где ещё и не хожено,

Где земля с небесами сроднилася,

Видел птицу с главою-то девичей,

Птица Сирин она называется.

Вещий слушает и улыбается:

– Продолжай свой рассказ, чудный вьюноша.

– Невозможно заумная женщина

Вещи слушает и улыбается.

А ещё я услышал печальное,

Прямо-таки болезное действие,

Будто Вещий укрылся от мира весь,

И засыпал он очи от виденья,

Может это пустые-то домыслы?

Не слыхал ты такого?

Ответствуй мне!

Вещий тут же в лице изменился весь

И приподнял наверх очи смурные,

Повздыхал да покашлял,

Спустил ответ:

– Как прозваньем ты, странник неведомый?

Будто знаемся мы миллионы лет.

– Для чего тебе, Вещий, ответствуй мне.

Я прозваньем Иваница Мерная,

По горам, по долам-то тружуся я,

Узнаю всё и весточкой мудрою

Приношу всё для люда с умением.

И всю суть открываю, глагольствуя, Направляю на истину сторону.

Чтобы было всё чудно по совести,

Да по сердцу раскрашено красному.

Вещий, нужен народу ты нашему,

Пропадут без тебя, растеряются!

По тропа́м в темноте свет не видючи,

Заплутают, в мозгах потеряются.

Вдруг послышался свист негостаюшки,

Прибежала да прыгнет на плечико,

И глазищами смотрит на Калика,

Не видала такого сподобия.

– Видно правду глаголят и истину,

Что с собою сейчас он любуется,

Не о нас, о себе он печалится,

И с собой своей грустью любуется!

Говорил это Калика тронуто,

Отвернулся, сметая слезу у глаз,

Улыбнулся с грустинкою Вещий наш:

– Ты погодь-то слезьми-то разбрасывать,

Не пришёл ещё срок, не моя вина, -

И ушёл с глаз в пещеру глубокую.

Говорят, они сильно сдружилися,

Помогал ему Калика множество,

Но о том поведем мы другой рассказ,

А про этот пока окончание.

В третий раз появляется Калика:

– Расскажи обо мне, кто я есть таков?

И откуда мои рода́ племени?

Всё испрашивал друже у Вещего,

– Расскажу я тебе всё, мой друг родной,

Всё тебе о тебе я ответствую.

– Род твой, Калика,

Древний и знатнейший,

Не отсюда, не с этого местушка,

Там другая Планета-Вселенная,

И другое там тулово надобно.

Вы там шустрые сгустки энергии,

Что летают быстрее-то лучика,

И летают не крыльями, сгустками,

А потом и опять обозримые.

И живёте Вы все на планетушке,

Что как дерево – даль величавое.

Оно, ветви раскинув порталами,

Отправляет в края вас неведомы,

А там ждут уже люди беспечные,

Просят ве́сти изречь незалежные.

Залетел как-то раз один Калика,

Прикипел он к нашей планетушке

И нашёл зазнобу по сердцушку,

А потом уж и ты народился вдруг.

Потому как был-то твой тятенька,

Перехожая Калика Божия,

Наградил он тебя всеми умениями,

Чтобы был ты такой, но по-своему.

Мать твоя – добрый друг рода знатного,

Из столбо́вого рода дворянского.

Как увидел её, деву красную,

То не смог твой отец жить с ней порознь.

Что тебе, добрый друг, ещё сказывать?

Почему мы с тобой давны сродники?

Потому, как мы оба сиротушки,

Полишились своих мы родителей.

У тебя-то их вороги стрельнули,

У меня – бер забрал премохнатенький.

Ну, покедова, друг мой мечтательный,

Лёгкой, быстрой, чудесной дороженьки!

Я безмерно благодарю свою душу за некоторые встречи в моей жизни, приготовленные для меня. Порой эти встречи – просто настоящее Волшебство. Это интересные и очень необычные люди, смелые и отважные, идущие своим уникальным предназначением. Они так сильно разожгли своё сердце, что светят ярким огнём, освещая путь не только себе, но и многим-многим другим. Они идут несмотря ни на что, каждый день делая то, что их душа умеет лучше всего, и это один из таких людей.

Глава 18

Народ Драконов

Повествование об этих загадочных существах я начну с предыстории. Очень часто события и мимолетная мысль желаний приводят нас к поистине загадочным последствиям.

Однажды я смотрел фильм. Красивая и, как мне тогда казалось, сказочная история. История любви женщины и мужчины, превращавшегося в дракона. Я смотрел, не отрываясь от экрана, впитывая каждую секунду повествования этого фильма. И одна только мысль стояла передо мной: что это за сила, что это за огонь, который может как испепелять, так и давать жизнь, исцелять и возрождать?

Фильм закончился, но мысль осталась. Я когда-нибудь увижу это, а вернее, буду этим, потому что во мне живёт этот огонь, я всегда его чувствовал.

Но, как зачастую бывает, нам нужен толчок. Этот фильм и стал этой точкой отсчета, и осталось только ждать, когда огонь прорвется наружу.

Прошло время, и много событий произошло в жизни, о некоторых из них я рассказывал вам, и вот в веренице приглашений зазвучали они, мои давние знакомые, моё семейство драконов.

Как только начал звучать голос дракона, пространство сжалось до плотности скалы, дыхание сперло, и, пока не закончилась передача этого сообщения, дышать было почти невозможно.

«Вещий, приветствуем тебя! Мы – народ драконов, как вы нас называете. Мы самые первые, кто появился здесь на земле. Это потом уже заселились эльфы, гномы и иже с ними, а человек – так и вообще намного позже. Нам трудно говорить, потому что сер и убог ваш язык. Приходи, полетаем, сам это проживешь и почувствуешь. Не желаю говорить словами, приходи и сам поймешь».

Я сейчас пишу это сообщение, и эта плотность снова нахлынула. Воздуха не хватает, как и тогда, когда слушал его.

Путь был неблизкий. Мы долго шли с Зеркальником к Горе Драконов дорогой, которую знал только он.

– Почему ты задумчивый и почему грустишь? – Спросил я у него. Он не сразу ответил, потому что все его слова – это всегда новое осознание для меня, и они всегда совершенно точно подобраны.

– Я печалюсь о моих зеркалах! – сказал он, – каждый день я вижу в них очень много боли и горя. Через них я вижу каждого из Вас! Я вижу, как вы выражаетесь и делаете свой первый шаг, как взрослеете и вырастаете и как первые страхи вселяются в Вас. Как вы пробуждаетесь и готовитесь к первому свиданию. Вижу невест в белом платье, и как счастье струится из глаз. Но постепенно глаза становятся грустными. Медленно страх всё больше и больше овладевает вами, и вот та Божья искра всё реже и реже появляется в отражении. Страх прячется за рутиной и повседневностью, он начинает полностью отравлять Вас, и в моих зеркалах я вижу уже совершенно другое: серость и убогость заполняют пространство вокруг. В отражении вас я начинаю видеть только усталые глаза и редко улыбку, промелькнувшую на лице. Конечно же, это не повсеместно, и ты это понимаешь, но я говорю о том, что мне хотелось бы изменить в вашем отражении.

А ещё через мои зеркала, которые призваны лишь показывать вашу красоту, вы делаете гадость друг другу. Называя меня демоном, вы проводите безблагостные обряды в угоду денег, либо своему эго. Из зависти или своей злобы вы насылаете друг на друга порчи и проклятия и надеетесь, что обратное действие вас не коснется. Как же вы не понимаете, что я вижу всё и обязательно возвращаю всё каждому. Как бы я не желал защитить мои зеркала, это мой контракт с Отцом, и всё, опять же, по вашему запросу. Это круговорот сильных и опасных энергий и вибраций, и всё для того, чтобы каждого вытолкнуть к самому себе. Увы, по-другому вы не просыпаетесь, и это сложная схема договора всех нас. Я всего лишь ваше зеркало, и как же я желал бы видеть в нём только счастливые отражения, в которых нет масок и гримас, а есть лишь счастливые глаза напротив. Зеркало – оно ведь не холодное, оно всего лишь отражает то, что вы излучаете.

Я с удовольствием смотрю, когда вы улыбаетесь себе и посылаете любовь тому, кто напротив вас. В этот момент вы даже не представляете, что происходит: одна улыбка способна изменить не только грядущий день. Она делает ваш год, как минимум. Она разрывает плотную серость пространства, скопившегося вокруг, максимально приближая всех вас к Творцу, и это ведь так просто: отключить разум и просто улыбнуться себе в любви и благодарности.

И тихо улыбка коснулась его губ:

– Ну да, всё хорошо! Готов ко встрече с собой неизвестным?

– Готов! Конечно же готов, для этого я здесь!

Не было смысла карабкаться по отвесным скалам, когда за спиной такие огромные крылья-помощники.

Мы просто полетели вверх и через какое-то время оказались на большом плато в небесах, и здесь я увидел их. С виду племя обычных мужчин, красивых и благородных, но что-то в глазах их было другое. Истинное мужское естество вырывалось наружу, не оставляя следа двойственности и хоть какого-либо намека на слабость. Они спокойно, не мерцая, могли смотреть тебе в глаза. Кстати, это великолепная практика для тех, кто не умеет это делать. А ведь одно из истинных мужских проявлений – это способность смотреть в глаза напротив.

И вот появился он – главный представитель, как потом я понял, НАС самих, потому что народ драконов – это и есть мы, те, кого называют истинные мужи. Вот его история.

Драконы – племя могучее, никому неведомое.

Это даль-далекая, и незна́мые их пути-дороги.

А поведаю тебе я былинушку, ту, что истинна испокон веков.

Когда-то на земле была эра великанов и зверюшек немалых. Ходили, бродили они везде беспрепятственно, и злобы между ними отродясь не было. Погоды были тёплые, дождливые, и роди́лось везде и всюду всё в изобилии. И вот однажды заполыхала зорька огненная, а в той заре будто кто-то шевелится. Да громадный, как гора. Эко зрелище невиданное. И сбежались великаны на край моря глазеть, что за чудо чудное притащилось вдруг. Трепыхается как рыба, да огнём плюёт, стонет, будто дитё малое, да в глаза глядит. Пожалел старейшина бо́льших людей чудо-чудное, диво-дивное, повелел позвать знахарочку. Ту, что мыслями со зверями общается. А вот этот сказ она и открыла всем.

А дракон то этот наш ещё очень мал, и годов ему всего под две сотенки. Летели с семьёй, искали укрытие, зазевался да поранил он крылышко. Полетел, об землю шлепнулся сильно он и не знает, где уж мамка евойная. И крыло уж не поднять, раскурочено.

Великаны его взяли на рученьки, да просили огнём не шкваркаться. И притих дракон и глазья свои прикрыл, когда несли его на ручках знахарушке. Ох, выхаживала его она долго прям, клеила, сшивала да штопала. Мазюкала разными снадобьями и поила травами да настоями. Только сжёг негодник малый прям всё вокруг, как настои ему эти не нравились. Да прожорой оказался он знатненьким. А как кры́ло зажило, так совсем игрун: стал озорничать и всё нипочём. Да и что с него возьмешь, ребятенок мал.