скачать книгу бесплатно
Люди и Ящеры
Алексей Барон
Совсем недавно они были просто обитателями одной из множества космических колоний землян. Но теперь некая неизвестная сила перебросила их на странную планету Терранис – своеобразный "бермудский треугольник" Галактики. Помощи ждать неоткуда – потому что никому еще не удалось не то что высадиться на Терранисе, но даже связаться с ним. Надо жить… Начинать все с нуля. По крупинкам восстанавливать земные знания и культуру. Учиться сосуществовать с расой разумных ящеров – Схайссов. Надо оставаться людьми! Но как непросто сделать это!..
Алексей Барон
Люди и Ящеры
Андрею Лазарчуку – с благодарностью
1. Схаи
Полуденные лучи отвесно падали из зенита. Шлем и кольчуга раскалились. Мартину страшно хотелось сбросить все это железо да забиться в тень. Но кодекс схаев строг. Воин не должен поддаваться слабости. Хуже слабости одна лишь трусость. Конечно, Мартину, как представителю слабого племени мягкотелых, полагались поблажки, однако он старался ими не пользоваться. Из гордости и соображений дипломатического порядка. К тому же тени поблизости не наблюдалось. Кроме жары мягкотелого одолевали еще и сомнения.
– Послушай, а ты не ошибся? – спросил он. – Где они, эти звери?
Вместо ответа Хзюка снисходительно протянул кожаную фляжку. Это уж было слишком. Мартин облизал губы, качнул головой. Его шусс раздул дыхалы и беспокойно переступил с ноги на ногу, – почуял воду.
– Они хитрые, – обронил Хзюка.
Мартин недоверчиво прислушался. После того как загонщики скрылись за холмом, наступила такая тишина, что уши улавливали даже потрескивание сохнущей глины на берегу озера. А в озере блаженно плескался жабокряк. Он плавал, нырял, шумно отфыркивался, шлепал хвостом. Словно дразнил всех лишенных возможности принимать водные процедуры.
Шкура шусса сильно пахла. Зло кусались пустынные мухи. Хассар перевалил, наконец, зенит. Это казалось невероятным, но жара продолжала усиливаться. Листья мухавейника вяли прямо на глазах. Даже летучие твари попрятались, оставив до вечера белесое небо. Безветренное, оно неотвратимо наливалось зноем, тяжелым даже для холоднокровных существ. Теплокровным же грозил солнечный удар с полной утратой пульса. Уж лучше было потерять престиж. Мартин снял шлем и обмотал голову тряпкой. Хзюка ничего не сказал. Только отвернул плоское лицо к озеру, делая вид, что рассматривает изнывающего от наслаждения жабокряка.
К своим обязанностям конвоира и телохранителя ящер относился без энтузиазма, но исполнял их с обычным для своих соплеменников тщанием. Странные привычки Мартина принимал как должное, без осуждения, чего еще, мол, ожидать от мягкотелого, но все, что в поведении пленника соответствовало местному кодексу воина, встречало его молчаливое одобрение. И это одобрение дикаря, как ни странно, многое значило для бывшего пилота межзвездного лайнера. Мартин восхищался не столько боевыми доблестями Хзюки, сколько его врожденным педагогическим талантом. Чего доброго, еще годик-два под присмотром такого воспитателя, и сделаешься примером для юных рептилий. Эдаким ходячим наглядным пособием, на которое взрослые ящеры будут указывать когтем, приговаривая: вот, полюбуйся, даже мягкотелый умеет это делать, а ты что же? Под обидное кваканье молодых схаюшек…
* * *
Первый ррогу появился уже на исходе дня. Недремлющий Хзюка тихо свистнул. Потом распластался на спине шусса и прикрыл голову заранее приготовленными папоротниками, чтоб шлем не блестел. Мартин послушно проделал все то же самое.
Зверь вышел из-за холма. Маленькими передними лапами он вырвал из груди стрелу, рыкнул, настороженно огляделся и двинулся к озеру. Ррогу был не слишком крупным, лет восьми-девяти. Подойдя к воде, он еще раз оглянулся и, шумно сопя, принялся пить. Жабокряк при этом благоразумно занырнул.
Ветерок дул со стороны озера, и зверь не мог почуять запаха охотников. Момент складывался удачно. Хзюка поднял своего шусса и тихим шагом направил его в обход, стараясь оказаться за спиной чудища. Мартин оставался на месте, он знал свою роль.
Зверь был молод, неопытен, к тому же очень хотел пить. Поэтому охотник сумел подобраться почти к его хвосту, когда он вдруг подпрыгнул и обернулся. По быстрому движению плеч Мартин догадался, что Хзюка выстрелил. Монстр взревел, ударом страшного бревнообразного хвоста выкосил папоротники. Но Хзюка был настороже, быстро отпрянул и бросился наутек.
Начался обычный охотничий танец – хищник тяжело кидался за вертким шуссом, скачущим ломаной линией. Болтаясь в седле, Хзюка время от времени оборачивался и даже умудрялся стрелять, стараясь вогнать в массивную тушу как можно больше стрел. Завалить ррогу одним выстрелом невозможно, слишком уж он огромен, живуч и толстокож, требуются десятки удачных попаданий.
Многоопытный Хзюка кружил так, что постепенно приближался к месту, где прятался Мартин. Выждав, когда ррогу повернулся спиной, Мартин ударил пятками своего шусса. Первую стрелу он пустил издали, но, как ни странно, попал. Только не в затылок, где шкура потоньше, а в широченную спину. Зверь на этот укол даже внимания не обратил, продолжая погоню за Хзюкой.
Вторая стрела прошла мимо. Тогда Мартин придержал шусса, до отказа натянул тетиву, тщательно прицелился. Фыркнув оперением, стрела ушла. И было сразу понятно, что ушла туда, куда надо. Мартин даже не стал провожать ее взглядом. Вместо этого выстрелил еще раз, в точности повторив все движения.
Ррогу остановился, повернул клыкастую морду и впечатляюще рявкнул. Не суйся, мол, парень. Но Хзюка больше не стрелял. Это значило, что ему очень нужна передышка. И Мартин нагло поехал вперед.
Ррогу попеременно разглядывал обоих мелких, но кусачих врагов, теряя время. Мартин выстрелил еще раз, потом дерзко заорал «Песнь Гайаваты». Песнь понравилась. Клацая пастью, зверь затрусил к новому обидчику. Молод, молод… Опытный ррогу не бросил бы первой жертвы так легко.
Мартин стиснул коленями дрожащего Суу. Попасть в толстую вену на шее можно лишь с минимальной дистанции, и времени хватит только на единственный выстрел. Потом стрелять придется не скоро. Потом охотничьи наставления схаев рекомендовали долго уворачиваться. Даже если поразить вену, ррогу может еще бегать и бегать. А умирает уже на следующий день.
Ррогу бежал все быстрее, расстояние сокращалось. К несчастью, он пригнул голову, скрывая уязвимую шею. Стрелять же в череп совершенно бесполезно, тут нужна граната на реактивной тяге. Таковая граната отсутствовала. Но Мартин точно знал, что когда зверюга разгонится как следует, он обязательно начнет дергать головой. Шея при этом на секунду-две открывается. Не упустить такой момент могут лишь единожды в жизни и лишь великие лучники, в число которых даже Хзюка не входил. Словом, вот тут – не зевай.
Ррогу скакнул раз, другой, третий. И вскинул морду. Мартин мгновенно спустил тетиву, изо всех сил ударил пятками по бокам шусса и мертво вцепился в его шею.
Суу отчаянно метнулся в сторону. В жуткой близости мелькнула распяленная пасть. Мартин даже успел ощутить знаменитое «дыхание дракона», чем может похвастаться редкий уцелевший охотник. Однако гордиться было некогда.
Промчавшись мимо, зверь проворно развернулся. Вопреки малолетству, противник оказался серьезным. Недостаток опыта у него с лихвой перекрывался юной прытью, быстрой реакцией и невероятной свирепостью. Такой, если сумеет вырасти во взрослую образину, много бед принесет.
Хзюка не раз твердил, что по прямой уйти невозможно. Да и увертками долго не протянешь. Охотник, вступающий в схватку с ррогу, должен всадить в него весь запас стрел, должен непременно убить его или серьезно ранить до того, как обессилеет шусс. Иначе – все, крышка. Ррогу упорны и беспощадны, они не прекращают погони до тех пор, пока не стопчут существо, осмелившееся бросить вызов. В одиночку справиться с таким зверем удавалось лишь единицам, самым великим из охотников, чьи имена наперечет знает все племя. Поэтому на ррогу идут не менее чем вдвоем, по очереди отвлекая на себя его ярость.
На секунду Мартин обернулся. Чудище неслось огромными прыжками. Его грудь уже окрасилась кровью, но глаза под кожистыми веками пылали злобой, а могучий хвост крушил растительность. От избытка ярости оно даже рычать перестало, только всхрапывало. Зато бежало очень быстро, куда быстрее Суу. Хзюка же заметно отставал.
Мартин уклонился сначала вправо, потом – дважды влево, стараясь приблизиться к роще древовидных папоротников. Верткий шусс там получил бы преимущество. Но ррогу приближался слишком стремительно. Он был уже так близко, что о стрельбе не приходилось и думать. Оставалось уповать только на ноги Суу.
Перед самой опушкой зверь почти настиг их, но инстинкт шусса в последний момент не подвел – он все же успел вильнуть в сторону. Ррогу промахнулся на какой-то метр. И тут же его тяжеленная туша с разбегу вломилась в чащу. Затрещали стволы, одно из деревьев рухнуло. Чудище страшно взвыло. Мотая головой, попятилось. И вдруг эта голова, возвышавшаяся над приземистыми папоротниковыми деревьями, опала, исчезла.
Со своего места Мартин видел только заднюю часть зверя. Его хвост судорожно извивался, огромные когтистые лапы рыли землю. Ррогу уже не рычал, а утробно выл. И этот вой слабел.
Примчался Хзюка.
– Ты хорошо придумал заманить его в рощу, Мартин. Еэ. Кажется, он пропорол брюхо.
Мартин расхохотался.
– Это не я придумал. Это придумал Суу!
Хзюка издал квакающий звук. Выждав, когда ррогу перестанет дергаться, он отрубил кончик хвоста и протянул его Мартину.
– Честность украшает воина не меньше храбрости. Это твой зверь, Мартин!
После нескольких лет жизни среди схаев Мартин в полной мере мог оценить его великодушие. Он знал, что социальное положение мужчины определялось числом лично убитых ррогу. Так как в охоте обычно участвовало несколько воинов, владельца добычи устанавливали путем скрупулезного подсчета меченых стрел в туше.
Делалось это по особой методике, учитывающей опасность каждой раны, спорные случаи рассматривались старейшинами. Иногда дело доходило до поединка. Гораздо реже один из охотников уступал свои права добровольно, поскольку даже сравнительно небольшой ррогу означал целое состояние. С него снимали тонны чистого мяса, не считая шкуры, идущей на изготовление шатров. Из внутренностей, костей и эндокринных желез уффики, женщины схаев, готовили лекарства. Поэтому существовал целый ритуал выражения благодарности за столь ценный дар.
Мартин спешился, снял шлем, размотал тряпку на голове. Потом поклонился, дважды стукнул себя по животу.
– О Хзюка! Воина украшает не только смелость и честность, но и щедрость. Твои благородные предки могут гордиться. Ты подарил мне часть своей доблести…
Дальше следовало перечислить славные деяния Хзюкиных предков. Но Мартин успел добраться только до славного Хсу Махумакая, деда дарителя, потому что из-за холма над озером донеслись крики, топот и свистящий рев, который невозможно с чем-то спутать.
Вынырнувший было жабокряк с досадой шлепнул хвостом по воде и вновь ушел в глубину. А на берег озера, обогнув скалу, вылетела группа всадников, преследуемая очень крупным ррогу. Он буквально нависал над взмыленными шуссами. Расстояние было столь незначительным, что охотники совершенно не имели времени для того, чтобы обернуться и выпустить стрелу. Но хуже всего было то, что всадники мчались по очень узкому месту – между крутым склоном холма и озером. Из-за тесноты они не могли даже уворачиваться.
Хзюка поспешно развернул своего Шаа и бросился на помощь. На ходу он выхватил из-за плеча утяжеленную стрелу с камешком-балансиром на древке. Мартин тоже вскочил в седло. Однако до озера было далеко, они не успели.
Чудище резко мотнуло головой. Ломая папоротники, покатились сбитые с ног шуссы. Сразу два всадника вылетели из седел. Перевернувшись в воздухе, оба упали в заросли кустарника. Один попытался встать, но был мгновенно схвачен. Есть его ррогу не стал, просто перекусил и выплюнул, а потом вцепился в более аппетитного шусса. Пара уцелевших всадников скрылась в овраге.
Диким голосом завопил Хзюка. Не выпуская бьющегося шусса, образина подняла морду.
Хзюка приблизился. Его выстрел был довольно удачен. Тяжелая стрела вонзилась в бок. Но ррогу попался на этот раз старый, опытный, огромный. Он не погнался за новым врагом. Вместо этого бросил почти надвое перекушенного шусса и зашагал к кустам, в которые упал охотник.
Тут подоспел Мартин. Он торопливо пускал стрелу за стрелой. Некоторые попадали, но отскакивали от толстой шкуры как от брони. Зверь, похоже, их даже не чувствовал. Опустив морду, он рылся в низкой растительности. Наконец одна из тяжелых стрел угодила ему в подмышечную область и застряла. Тут ррогу обернулся. Другая стрела стукнула его по глыбообразному черепу. Вреда не причинила, но вывела зверищу из терпения. Сипло урча, ррогу начал разбег.
* * *
Мартин быстро оценил ситуацию. Снова убежать к роще он не успевал, а Хзюка искал в папоротниках упавшие стрелы. Оставалось прижаться к болотистому берегу озера и даже войти в воду.
Расчет оправдался – тяжеленный хищник вяз в прибрежном иле. Мартин осмелел, держался близко, и при каждой удобной возможности постреливал. Точно прицелиться в такой суматохе трудно, но попадания все же случались. Ррогу ревел, вертелся, месил грязь, размахивал хвостом; настоящая гора ярости каталась по берегу вслед за шуссом. И каждый раз либо запаздывала с поворотом, либо не дотягивалась, без толку клацая пастью.
А время шло. Движения страшного ящера понемногу теряли стремительность, он начал уставать, все чаще останавливаясь, чтобы перевести дух. Потом даже присел на хвост, то раздуваясь, то опадая брюхом.
Мартин эти паузы тоже использовал для передышки, иначе можно было запалить шусса. И тогда древний монстр молча рассматривал человека. В его глазах вдруг появлялось почти осмысленное выражение. В них отражались и боль, и обида, и скорбь какая-то.
– Иди домой, дурак! – не выдержав, крикнул Мартин. – Не хочу я тебя убивать. Да и мясо у тебя жесткое.
Ррогу поднялся на ноги, выдрал из себя стрелы. Потом с явной досадой облизнулся и побрел прочь. Но не в сторону гор, а к кустам. Туда, где прятался уцелевший охотник.
– Э-э, так не договаривались! – крикнул Мартин.
Он увидел отчаянно убегавшую фигурку. Между ней и зверем вертелся Хзюка, размахивая пустым колчаном. Ему нечем было угостить ррогу, однако его старания совсем уж даром не пропали – спешенный охотник успел забиться в щель между двумя плоскими валунами. Убежище не слишком надежное, но лучшего не нашлось.
Ррогу подошел к этим камням и наклонился, высматривая добычу. Потом принялся грести землю страшными задними лапами. Пытался зацепить жертву когтями. В этот момент он напоминал кошмарную курицу и никакой жалости не вызывал.
Выбравшись из ила, Мартин бросился в новую атаку. У него тоже оставалось не больше десятка стрел, следовало тратить их очень расчетливо. Если после десяти выстрелов зверь останется жив, мертвыми будут и Мартин, и Хзюка, и спрятавшийся охотник.
Продолжая землеройную работу, ррогу повернулся к Мартину спиной и резко махнул хвостищем. Полетели сорванные вайи, стебли, сухие комья. Суу испуганно шарахнулся в сторону. С трудом удержавшись в седле, Мартин попробовал заехать сбоку, но зверь вновь повернулся. Знал, что на спине у него шкура была особенно толстой.
Правила запрещают охотниками держаться вместе поблизости от ррогу, но Хзюка прискакал. В руке он держал зажженный факел.
– Давай стрелу!
Подпалив древко, Хзюка всадил горящую стрелу в шею ящера. Это подействовало, это не могло не подействовать. Учуяв запах дыма, ррогу повернулся и во всю ширь распахнул пасть.
Это было большой ошибкой. Мартин тут же выстрелил прямо в промежуток между рядами кривых клыков. Чудище поперхнулось, взревело так громко, что Суу не выдержал и сорвался с места. Ничего не оставалось, как вцепиться в его шею.
* * *
Вайи папоротников стегали по рукам и ногам. Седло съехало. Суу остановился чуть ли не в полукилометре от плоских камней. Его живот и бока бурно вздымались, спина лоснилась от слизи. Далеко на таком шуссе уже не ускачешь. Мартин кое-как разжал онемевшие колени и с тревогой посмотрел назад.
Ррогу катался по земле, гася горящую стрелу. Разумная попалась образина. Хзюка держался рядом, видимо, не зная, что предпринять. Потом развернулся и во весь опор поскакал к роще папоротников. В сложившейся ситуации это тоже было весьма разумно, поскольку в туше убитого динозавра оставались стрелы. Но теперь Мартину предстояло продержаться до возвращения напарника. Одному, с жалким остатком стрел.
Что ж… Он быстро привел в порядок сбрую, подтянул седло и ударил Суу по бокам. Шусс нехотя повиновался.
А ррогу уже встал. Раскапывать убежище между валунами он не спешил. Опять молча рассматривал приближавшегося Мартина мертвящим, тяжелым, гипнотическим взглядом, тем особым взглядом, который трудно описать словами и который присущ только смертельно опасным рептилиям.
Максим невольно опустил глаза. И тут в хвощах, неподалеку от останков несчастного шусса, он заметил что-то красное. Краснеть там мог только колчан. И если в нем сохранилось хотя бы несколько стрел, стоило рискнуть. Рискнуть немедленно, пока не начались новые догонялки.
Один из универсальных для всех Вселенных законов заключается в том, что тот, кто собирается нападать, обычно теряется, если на него самого нападают. Завопив как можно пронзительнее, Мартин бросился прямо в сторону ррогу. Тот никак не ожидал эдакой дури и туго принялся соображать, что же происходит. Пока он этим занимался, Мартин резко повернул, проскакал к хвощам и выпрыгнул из седла.
Да, там валялся колчан, причем колчан почти полный. Мартин схватил его, быстро перебросил за спину, начал ловить поводья. Оставалось только вскочить в седло. Однако тут и случилось самое ужасное из всего, что могло случиться на охоте.
Распахнув пасть, ррогу во всю мощь рявкнул. Измученный, вконец перепуганный Суу подскочил, заверещал и предательски бежал.
– Ящерица ты бесстыжая, – крикнул Мартин. – Да что б у тебя хвост отвалился!
Спешившийся охотник – мертвый охотник, говорят схаи. Спастись от ррогу своими ногами еще никому не удавалось. Мартин бегал быстрее схаев, но не настолько, чтобы соревноваться с хищным динозавром.
Ррогу двигался не спеша, вразвалочку, уверенный, что на этот раз добыча не ускользнет. А Хзюка находился где-то в роще, его не было ни видно, ни слышно. Мартин усмехнулся. Стоило рождаться за невесть сколько парсек отсюда, чтобы умереть в зловонной пасти! Чудище обло…
Погибать без боя он, конечно, не собирался. Не этому учат водителей звездолетов за невесть сколько парсек отсюда. Там учат использовать все шансы, вплоть до последнего.
А они все еще были, шансы. И в высоких, по грудь, папоротниках, и в малых размерах человеческого тела, и в неуклюжести гигантской рептилии. Даже временное прикрытие имелось, в виде тела погибшего шусса. Требовалось использовать все это, выиграть время, а потом добраться до более надежного убежища между валунами. Там и дождаться Хзюки. Тогда еще можно было на что-то надеяться.
* * *
Пробежав шагов двадцать, Мартин присел за мертвым шуссом и щедро выпустил несколько стрел. Ррогу понял, что медлить больно, а схватка еще не окончена. Понял и побежал вперед. Для Мартина это было небольшой передышкой, поскольку ухватить на бегу двуногую мелочь сложно. Но в еще большей степени спасло то, что в последний момент зверь просто споткнулся о труп шусса. Для восстановления равновесия ему пришлось дернуть хвостом и вскинуть голову. Пробежав по инерции дальше, ррогу затормозил. Пока он разворачивался, Мартин сделал стремительную перебежку и упал в островке фиолетовых папоротников. Он выиграл дюжину важных шагов и на какое-то время спрятался.
Ррогу опустил морду, принялся бродить, осматривая перед собой землю. Один раз он прошел очень близко. Это был самый опасный момент. Мартин с большим трудом подавил в себе паническое желание вскочить. Он явственно слышал хруст стеблей, шумное дыхание, ощутил сильный и противный запах. А вот ррогу ничего не учуял. Не наградила его природа хорошим обонянием, поскольку щедро одарила размерами.
Мартин напряженно прислушивался к тяжелым шагам. Через некоторое время они начали удаляться. Медленно приподнявшись над вайями, Мартин заметил, что ррогу стоит к нему спиной. Второго такого момента ждать не стоило. Рванув с низкого старта, он изо всех сил припустил к тем двум валунам, между которыми прятался упавший охотник. Позади яростно заревел и затопотал зверь. Но опоздал. Мартин протиснулся между скалами за пару мгновений до того, как сверху посыпались комья глины, пыль, папоротники, мелкие камни.
Однако ррогу не отказался от своей цели. Убедившись, что щель слишком узка для его ног, он наклонился, высматривая добычу. Мартин понял, что ящер попытается протиснуть между камнями свой рог. И вот это вполне могло получиться.
Морда наклонялась все ниже. Щель наполнилась зловонием. Но в своей злобе ррогу забыл об осторожности. У дерзкого двуногого еще были когти. Мартин потерял шлем, щит, флягу, отстегнул пояс с саблей, все это не имело ценности в борьбе с огромным зверем, а вот лук и стрелы не бросил. Лежа на спине, он натянул тетиву, замер, и когда на фоне жаркого безоблачного неба над ним показался страшный рог, а над рогом, всего в паре метров от земли, – большой красный глаз, он мгновенно выстрелил. Расстояние было так мало, что промахнуться он не мог, и он не промахнулся.
Морда дернулась, отпрянула. Ррогу взвыл, отбежал на несколько шагов, остановился, опять завыл, сел на землю. Затем поднялся и наконец заковылял прочь. Потом послышался топот шусса. Он приближался. В щель заглянул Хзюка. Его и без того круглые глаза округлились еще больше.
– И ты здесь? – простодушно удивился он.
– Здесь лучше, чем в брюхе ррогу, – проворчал Мартин.
Хзюка квакнул.
– Шайяр, мягкотелый! Жить будешь долго.
Мартин молча бросил ему красный колчан и обессилено привалился спиной к камню. Ощущения были такие, как после перегрузок в 10 g.
Хзюка поймал колчан, кивнул и скрылся. Вернулся он не скоро, но вел с собой двух оседланных шуссов.
– Ты хитрый, – сказал Хзюка. – Бегаешь быстро. И кричишь здорово. Шайяр! Молодец.
Мартин выставил голову из щели и опасливо огляделся.
– А где ррогу? – спросил он.
Хзюка опять квакнул.
– Ррогу пошел домой. Плохо себя чувствует. Держи! – Тут он бросил поводья Суу и мрачно пообещал: – Когда вернемся в стойбище, сделаем из этого труса похлебку.
Мартин знал, что к шуссу, покинувшему хозяина, пощады не бывает. Такой шусс не должен оставлять потомства. Схаи вообще не слишком склонны прощать. Жизнь у них такая. Не очень комфортабельная.
* * *
