Грандиозная игра

Рохан не без удовольствия проводил ее взглядом.

– Настоятельно рекомендую держаться от моей сестры подальше, – отчеканил Грэйсон, спокойно и красноречиво.

«Может, пускай последнее слово остается за Грэйсоном?» – подумал Рохан. В конце концов, именно ему поручили следить за выполнением правил этой игры, какими бы они ни были. Отступить – самая безопасная тактика. Вот только у Рохана имелась одна теория, которую очень хотелось проверить, и он ровным счетом ничего бы не добился в этой жизни, если бы всегда пекся о безопасности.

– С удовольствием буду избегать твоей сестры, – проговорил он, – точнее, обеих сестер. – Он поймал взгляд Грэйсона и решился на маленький эксперимент. – Но тогда мне придется переключить всё внимание на Лиру Кейн.

Глава 13

Лира

Бунтарский голос внутри Лиры так и подговаривал облазить все до единого скалы на острове, чтобы доказать Грэйсону Хоторну, что он не вправе ею помыкать, но вместо этого она бросилась бежать. Сперва пересекла обгоревшую часть леса, потом – уцелевшую, добралась до середины острова и продолжила путь вдоль берега.

«Не расслабляйся! Беги дальше! Ничего не упусти!» Лира вслушивалась в ритмичные удары собственных подошв о землю, камни и траву, и этот звук был для нее как песня. Она прочувствовала остров. Пространство между руинами и новым домом, между пристанью, лодочным сараем и вертолетной площадкой оставалось в первозданном виде – нетронутым, свободным, подлинно диким. Как же красиво!

Лира снова добежала до руин, а потом опять пересекла остров – только уже другим маршрутом – и в этот раз делала остановки, чтобы внимательно осмотреть все строения на своем пути, за исключением дома на северной оконечности, который она обогнула, и снова вернулась к руинам.

«Не расслабляйся!» Сначала появилось жжение в легких и только потом – в мышцах ног. Что же она стала делать, когда жар разлился по всему телу? Переключилась с бега на верхолазанье: начала изучать скалы и каменистый пляж под ними.

Приближающийся закат застал ее в обгоревшей части леса. Тяжело дыша, девушка положила ладонь на обугленный ствол дерева и закрыла глаза.

«А Хоторн – вот кто всему виной». С визуализацией у Лиры было плоховато, но ее мозг компенсировал это звуками. Ей не просто вспоминались эти слова – она слышала их, слышала глубокий с едва уловимым акцентом голос своего биологического отца.

«С днем рождения, Лайра![2]» – он даже ее имя произносил неправильно. Еще одно доказательство, что их связывают исключительно кровные узы.

«А Хоторн – вот кто всему виной».

«С чего начать пари? Нет, думай до зари».

Какой-то звук вернул Лиру к реальности – что-то шелестело на ветру. Она обернулась, пробежала взглядом по обугленным деревьям и заметила лист бумаги, приклеенный к почерневшей коре.

Еще одна зацепка? Лира поспешила к дереву, осторожно отделила липкую ленту от ствола. Белая бумага. Темно-синие чернила. В жилах тут же вскипел адреналин. На обдумывание слова, выведенного на листе, потребовалось гораздо больше времени.

Не просто слово, а имя: «Томас» – и больше ничего.

Дыхание у нее перехватило, а по горлу словно провели кусочком льда, стоило ей услышать еще один звук, а потом – еще. На ветру шелестели другие странички, белые промельки среди черных стволов.

Лира заметалась от дерева к дереву. Теперь она отрывала листы гораздо смелее, а буквы на них глубоко врезались в сознание: Томас, Томмазо, Томаш.

– Томас, Томас, Томмазо, Томаш, – едва слышно прошептала девушка. Ладонь сжалась в кулак, сминая странички, и они вдруг вспыхнули.

Огонь! Лира вскрикнула и выронила листки. У нее на глазах имя ее биологического отца – и его вариации – превратилось в горстку пепла на земле.

Она и сама не знала, сколько времени вот так разглядывала пепел. Томас, Томас, Томмазо, Томаш… Джеймсон Хоторн упомянул, что на острове игроки найдут зацепки, намеки на грядущую игру. Но что всё это значит? Неужели и эти имена – часть состязания?

«Грэйсон, неужели ты рассказал братьям о наших телефонных разговорах? Неужели передал Эйвери Грэмбс всё, что от меня услышал?» Лире неприятна была эта мысленная беседа с Грэйсоном, как неприятен и очевидный вывод, который напрашивался еще с той секунды, когда она получила золотой билет: «Так вот почему я здесь».

Ей дали возможность выиграть несметные богатства, подарили шанс. Но она понимала, что это кровавые деньги, что-то между компенсацией, взяткой и попыткой проконтролировать нанесенный ущерб.

При этом Лира готова была поклясться, что Грэйсон Хоторн не знал, кто она такая, просто ни малейшего понятия не имел, пока не услышал ее голос. А во время телефонных разговоров она ни разу не называла ему имя отца и свое.

«Я тебя знаю. Знаю твой голос», – эхом пронеслись в сознании слова Грэйсона.

– Ты в порядке?

Лира заморгала, с трудом оторвала взгляд от пепла и грязи и посмотрела на девушку, заговорившую с ней. Первое, на что она обратила внимание, были ее волосы, длинные, убранные в косы и такие светлые, что казались почти серебристыми, в тон бледной коже, от которой как будто исходило легкое свечение. Потом Лира заметила толстую цепь, намотанную на руку незнакомки – от плеча до самого запястья. И, наконец, глаза – точь-в-точь как у Грэйсона Хоторна.

Он повсюду. В порядке ли я? В порядке? У них даже интонация похожа.

– Игра поехавшая какая-то, как и они.

– Они – это Хоторны и их наследница? – уточнил взявшийся неведомо откуда и уже знакомый голос с британским акцентом. – Сомнительно.

Лира обвела лес взглядом в поисках Рохана, и тот, словно по волшебству, появился на поляне. Несколько шагов – и вот он уже преодолел расстояние, отделявшее его от Лиры (спасибо длинным ногам).

– Склонные к самовозвеличиванию, чересчур тревожненькие, охотно мифологизирующие старика, который, судя по всему, был тем еще ублюдком, – соглашусь. Но жестокость – это не про Эйвери Грэмбс и четверку Хоторнов. Однако ты явно столкнулась именно с ней. Судя по выражению лица. – Рохан внимательно рассматривал Лиру. Его взгляд скользил по ней, точно шелковая перчатка.

Томас, Томас, Томмазо, Томаш… Лира сглотнула. К счастью, ее страдания, которые явно не удавалось маскировать, ненадолго завладели вниманием Рохана. Его взгляд плавно переключился на девушку с теми самыми глазами.

– Саванна Грэйсон, познакомься с Лирой Кейн, – сказал он.

Грэйсон? Должно быть, они родственники. Лира не позволила себе углубиться в эти мысли.

– Что тебя так расстроило? – прямо спросила Лиру Саванна. – Ты что-то нашла? – Она сделала шаг вперед. – Какую-то зацепку?

У них с Грэйсоном даже походка была одинаковая. Лира не нашла в себе ни малейшего желания отвечать на вопрос Саванны. Но всё же…

– Записки, – произнесла она, – с именем моего отца. – «Точнее, с именами». – Он умер. – Она и сама удивилась, до чего бесцветно звучит ее голос. – Что это, черт возьми, за подсказки такие?!

– Зависит от контекста. – Саванна, кажется, не поняла, что предыдущий вопрос был риторическим. – Кем был твой отец и как он погиб?

«Не в бровь, а в глаз», – подумалось Лире.

– Это не зацепка, – беззаботно вставил Рохан.

– Я не хочу говорить об отце, – сказала Лира Саванне.

– Искренне тебе сочувствую, – заверила та, хотя в голосе не было и капли сочувствия.

– Это не зацепка, – повторил Рохан, кашлянув.

– Не обращай на него внимания, – посоветовала Саванна, – душа целее будет.

– Проще сказать, чем сделать, милая, – парировал Рохан. – Так вот, это не зацепка, – в третий раз произнес он с усмешкой.

– Не могло же имя мертвого человека появиться на бумаге само собой! – возмутилась Лира, обрушив на Рохана всё свое негодование. – А потом заметки сгорели! А я должна поверить, что дело вовсе не в том, что организаторы решили взять меня хитростью? Что это издевательство не часть игры?

– Я и не говорил, что это не часть игры, – подметил Рохан. – Согласитесь.

Саванна пригвоздила его взглядом.

– Ты сказал, что это не зацепка.

– А еще – что организаторам игры чужда жестокость. Не уверен, что это применимо к остальным игрокам, но готов поспорить, что человек, устроивший это маленькое представление, рассчитывал, что Лира найдет его чуточку ближе к закату.

А это предположение прозвучало логично – комендантский час.

– Отвлекающий маневр, – произнесла Лира вслух.

Рохан намекал, что она стала жертвой кого-то из игроков. Того, кто знал, как зовут ее отца, знал все его имена.

– Можно сказать, тебе бросили перчатку, – продолжил Рохан и снова задержал на Саванне взгляд бездонных карих глаз, – но дуэль еще впереди.

Глава 14

Джиджи

До заката оставалось минут двадцать пять. Джиджи огибала восточный берег острова Хоторнов. В этой части не было ни скал, ни деревьев, только ровный берег, океан и живая изгородь из густого колючего кустарника, протянувшаяся на самой кромке суши. Джиджи бежала – хотя это, пожалуй, сильно сказано – вдоль внутренней стороны изгороди и обдумывала случившееся за последние часы: манга, Ра, Одетта с оперными очками, Брэди, еще один игрок и… мертвая девочка.

Конечно, если Одетта ее не обманула. В сознании еще звучало предостережение Саванны: «Доверять кому-то из игроков – большая ошибка».

Сверкнул металл! Джиджи сбавила скорость, потом сделала несколько шагов назад, всматриваясь в землю. Под одним из кустов что-то лежало. Джиджи опустилась на колени, чтобы лучше рассмотреть находку. Это что, пряжка?

Она потянулась за ней и ухватилась за что-то, напоминающее лямку, но вытащить находку оказалось не так-то просто, видимо, она зацепилась за куст. Джиджи потянула сильнее. Это не помогло. Пришлось сунуть руки в кусты примерно по локоть – колючки тут же впились в карту, нарисованную на ее коже. Джиджи не обращала внимания на боль. Ей снова вспомнились очки Одетты.

Может, это он и есть Предмет с большой буквы «П»! Наконец – благодаря силе и (в большей степени) упорству – ей удалось высвободить из-под веток большой черный рюкзак. Девушка расстегнула его, внутри лежало что-то металлическое, похожее на кислородный баллон, а под ним что-то темное и влажное. Гидрокостюм! Джиджи тут же представилось, как кто-то из Хоторнов облачается в него, чтобы спрятать ключевую подсказку где-то на дне океана, а потом кладет костюм с баллоном в тайник, чтобы его отыскал какой-нибудь особенно удачливый игрок.

«Это я!» – с чувством произнес внутренний голос. Джиджи отодвинула костюм в сторону и сунула под него руку. На дне рюкзака ее ждало еще два предмета: кулон и нож.

Она достала украшение. На изящной золотой цепочке висел сине-зеленый, точь-в-точь как океанские волны, плоский неровный камушек размером не больше двадцатицентовой монетки. Камушек оплетала тонкая золотистая проволочка, словно разделяя его надвое, и она же крепила его к цепочке.

Джиджи расстегнула цепочку и надела кулон, а потом переключила внимание на нож, лезвие которого было в чехле. Девушка сняла его.

Отливающее серебром слегка изогнутое лезвие, ручка ножа довольно короткая. На потрепанном кожаном чехле виднелись царапины – словно от чьих-то когтей, их было тринадцать.

Джиджи провела мысленную ревизию своего богатства. Она знала: всё, что удалось найти, непременно пригодится. Таковы законы игры, которую проводят Хоторны. Всё имело значение: число тринадцать, лезвие ножа, ручка, чехол, золотая цепочка, драгоценный камень, экипировка для дайвинга, манга, Ра.

Были ли у Джиджи хоть какие-то догадки, что́ это всё может значить и что́ ее ждет в игре? Нет. Ни единого предположения! Но совершенно ясно: главная зацепка у нее в руках.

Она! Отыскала! Сокровище!

В обширном списке талантов Джиджи был и такой пункт, как изобретательность по части победных танцев. Но не успела она пуститься в пляс, как услышала за спиной шаги. Сжав в одной руке нож, второй она торопливо застегнула рюкзак.

– Ну-ка, что у нас тут? – спросил довольно невыразительный и, бесспорно, мужской голос, хотя интонация у него была ничуть не вопросительная.

Джиджи закинула рюкзак на плечо, встала и обернулась.

– Привет, я Джиджи. Классные брови.

Брови у незнакомца и впрямь были впечатляющие: темные, густые, изгибистые, да и свирепое выражение лица, которое они только усиливали, впечатляло не меньше.

– Нокс, – резко, под стать выражению лица представился он.

Эта гримаса так напоминает… оскал медоеда, подумалось Джиджи. Ей вспомнилось, как Одетта описала собеседника Брэди: «Тот, что справа, любит конину». И еще кое-что – упоминание о мертвой девочке.

– Я это заберу, – сказал Нокс и кивнул на рюкзак на плече Джиджи. С виду он был на несколько лет старше, чем Брэди, ему уже было хорошо так за двадцать, и Джиджи не ощутила острого желания оценивать линии его скул и челюсти. К тому же у нее наклевывались проблемы поважнее.

Она сжала лямку рюкзака на плече.

– Только через мой хладный труп! – беззаботно объявила она. Учитывая контекст, замечание прозвучало несколько неуместно, но девушку это не остановило. – Прошу заметить: я не про такой холодочек, когда «умерла пару дней назад, вот и успела остыть», а про «меня отвезли в морг, убрали в ящик, основательно охладили и сделали всё, чтобы я не воскресла». Вот такой труп я имею в виду.

Нокса этот спектакль ничуть не впечатлил.

– Шансы у тебя крошечные, без лупы не разглядеть.

– Да так всегда и у всех, – парировала Джиджи. Сердце колотилось с такой силой, будто кто-то играл на бонго, но, к счастью, она бесподобно умела игнорировать и животные рефлексы, навязываемые задним мозгом[3], и разумные идеи, родившиеся в лобной доле. – Жалко, я сегодня без кошки, было бы проще. Но, как видишь, я вооружена липкой лентой и ножом. – Джиджи робко улыбнулась. – Ты же не планируешь нападать?

Вообще, она сперва не думала всерьез задавать этот вопрос. В глубине души она не верила, что Эйвери и Хоторны могли допустить до «Грандиозной игры» по-настоящему опасного человека. «Но ведь тех, кому достались шальные карты, они не выбирали», – нашептывал разум. Джиджи отмахнулась от его доводов. Да и когда Одетта упомянула о девочке, которой уже нет в живых, она ни словом не обмолвилась о том, что она погибла из-за какого-то гнусного преступления. Речь шла, скорее, о трагической гибели, а трагедии Джиджи любила.

– Не буду я на тебя нападать, кроха, – всё таким же невыразительным тоном ответил Нокс, – я пальцем тебя не трону. Мне хватает ума понять, что в этой игре нужна иная тактика. Так что я буду тебе мешать – и только. – Нокс выдержал паузу, давая Джиджи осмыслить его слова. – Пока не отдашь мне рюкзак и ножик со скотчем в придачу, даже не сомневайся, я буду преграждать тебе путь, куда бы ты ни пошла. Шаг за шагом. Шаг за шагом.

Про кулон Нокс не упомянул, из чего Джиджи сделала вывод, что он либо его не заметил, либо решил, что она приехала с ним на остров. Она скрестила руки, смерила парня испепеляющим взглядом и сказала:

– Забираю обратно восторги твоими бровями.

– Тик-так, малышка. – Нокс воззрился на нее с высоты своего роста. – Закат уже совсем скоро, а ты не в той части острова. Я могу пробежать милю за пять минут. А вот ты вряд ли. Стало быть, у меня есть лишнее времечко…

А вот у Джиджи его не было.

Глава 15

Рохан

Девять минут до заката. Рохан не привык попадать в интересующие его помещения через двери. Влезть в окно – вот его фирменный стиль, а из десятков окон в доме на севере острова лишь одно оказалось пригодным для такого маневра – четвертый этаж со стороны океана.

Рохан пробрался внутрь незамеченным. Юркнул в тень, тихо пошел по этажу, запоминая планировку: семь дверей с семью замками.

И вдруг услышал шаги – тяжелая обувь, истертая подошва, походка плавная. Человек не пытался скрыть своего приближения, но движения его были грациозны и легки. И не скажешь, что это Хоторн идет.

– Рад встрече, – произнес старший из братьев с заметным техасским – под стать обуви и ковбойской шляпе – акцентом. – Нэш Хоторн, – представился он и прислонился к стене, скрестив ноги.

– Красивый чертяка, – сказал Рохан и выдержал паузу, чтобы Нэш решил, будто это комплимент ему, а потом уточнил: – Нэш Хоторн, – кивнул он на собеседника, а затем указал на себя, – Красивый чертяка. Будем знакомы!

Нэш фыркнул.

– Фамилия у тебя есть? А то я только имя знаю.

Рохан очень сомневался, что все участники «Грандиозной игры» удостаиваются личного приветствия от самого Нэша Хоторна. Он вздохнул.

– Если это опять из-за ребер твоего братца…

– Я всегда за честную борьбу. – Нэш снял шляпу и провел пальцем по полям. – Но позволь сделать личное предсказание: повезет не тебе.

Нэш говорил о предстоящей игре, намекал на проигрыш Рохана.

– Я опустошен! Я повержен! – Рохан театрально схватился за сердце.

Нэш отделился от стены и направился к собеседнику. Внимательный взгляд ковбоя мог бы показаться вызывающим, как и его предсказание, но Рохан не почувствовал в его словах и действиях ни намека на попытку его подавить.

Нэш Хоторн показывал себя ровно таким, какой он есть.

– Наши игры не бессердечны, – произнес он, а потом опустился на корточки, положил что-то на пол у ног Рохана и снова распрямился. – И победителем тебе не стать, дружок.

В этот раз Рохану показалось, что Нэш не предсказывает исход, а предостерегает его от чего-то. В иных обстоятельствах он счел бы его интонацию чуть ли не братской. Вот только Нэш Хоторн вовсе не искал себе еще одного младшего братца, а Рохану не требовалось ничего, кроме финансовых ресурсов, с помощью которых он рассчитывал заполучить «Милость».

Он остановил взгляд на предмете, который Нэш оставил на полу, – бронзовый ключ, большой и фигурный.

– Отыщи дверь, которую он откроет, – посоветовал Нэш, – и сразу поймешь, что делать. – С этими словами он развернулся и удалился.

«Думаешь, что знаешь, на что я способен, а, Хоторн?» – Рохану нравилось обманывать чужие ожидания.

– Кстати! – крикнул он вслед удаляющемуся Нэшу. – Поздравляю с пополнением в семействе!

Глава 16

Лира

Напрасно кто-то пытается ее перехитрить. Когда Лира поднялась на каменное крыльцо с двумя мощными деревянными колоннами, она посмотрела на запад. Солнце уже окрасило океанские воды в темно-фиолетовый и огненный цвет. До заката оставалось от силы минуты три.

Она справилась с желанием со всех ног броситься к нужному дому. Натренированное танцами тело не теряло концентрации, даже если мысли блуждали где-то далеко, но Лира нарочно замедлилась, тщательно отмерив время. Она понимала: тот, кто расклеил бумажки с именем ее отца, хочет выкинуть ее из игры, хочет, чтобы она пропустила дедлайн или, наоборот, слишком уж заторопилась, но в любом случае она не собиралась его радовать. Ее такими простыми манипуляциями не взять.

Огромный дом перед ней был построен из коричневого камня и натурального дерева. Он походил бы на деревенский, если бы не дизайн: острые углы, колонны, высота – всё это в совокупности навевало ассоциации с церковью под высоченным шпилем. На входной двери, покрытой серебром, были выгравированы геометрические узоры.

Лира провела рукой по серебряной двери и открыла ее. Переступила порог и оказалась в гигантском фойе, увидела белую винтовую лестницу, поднимающуюся над обсидиановым полом. Осторожно приблизившись к ступенькам, девушка с удивлением заметила, что они ведут не только вверх.

Снаружи казалось, что, открыв дверь, попадешь на первый этаж, но в действительности Лира стояла на третьем, а винтовая лестница шла как вверх, так и вниз. Если бы она повнимательнее изучила эту часть суши заранее, то уже поняла бы то, что стало ясным только сейчас: дом, занимающий самую высокую точку острова, возведен не на скале, а встроен в нее.

По бокам от входа располагались две одинаковые двери, а третья виднелась за лестницей – из темного блестящего дерева, высотой около трех метров. Все двери были плотно закрыты. В фойе стоял стол из черного гранита, а на нем поблескивали семь серебряных подносов, на каждом лежала карточка с именем, выведенным причудливым почерком.

В зловещей тишине Лира прочла все имена, одно за другим: Одетта, Брэди, Нокс, Лира, Саванна, Рохан, Джиджи.

«Шесть игроков, не считая меня, – подумала Лира, – шесть подозреваемых». Ни Рохана, ни Саванну нельзя вычеркнуть из их числа, если речь шла о хитроумной игре, которую кто-то с ней затеял. Любой из них мог расклеить по деревьям листы и уйти. Вот только Лира приехала на остров Хоторнов не для того, чтобы раскрывать тайну записок в лесу или секрет мужчины с незаслуженным множеством имен, который не знал, как правильно произносится ее собственное.

Она решила переключить внимание на предмет, лежащий на подносе с ее именной карточкой, – ключ, большой и бронзовый, его верхняя часть украшена причудливыми металлическими вензелями, а в центре символ – знак бесконечности.

«Это не случайно, – подумала Лира, – но какой именно во всем этом?»

Она обвела взглядом остальные подносы. Все они пустовали – кроме одного, на нем лежали карточка с именем Джиджи и ключ – точно такой же, как у Лиры, отличался лишь рисунок зубцов.

«Они же от разных дверей. Я пришла предпоследней». Она разглядывала свой ключ и заметила слова, выбитые на его стержне: «У КАЖДОЙ ИСТОРИИ ЕСТЬ НАЧАЛО…» Лира повернула ключ и прочла текст на обратной стороне: «ВОЗЬМИ ТОЛЬКО СВОЙ КЛЮЧ».

Ей вспомнилась приветственная речь Джеймсона, когда они только прибыли на остров: «Игра начинается сегодня. Но в некотором – не менее реальном – смысле она стартует прямо сейчас».

Входная дверь распахнулась, и в фойе вбежал кто-то маленький и темноволосый. Парой секунд позже тяжелая серебряная дверь захлопнулась. Раздался звук, похожий на громкий выстрел – это щелкнул замок. Входная дверь закрылась и заперлась автоматически.

– Солнце село, – шумно, со свистом дыша, сообщила вбежавшая в фойе девушка, уперев ладони в колени.

Лира смерила ее взглядом.

– Ты, наверное, Джиджи?

Только ее ключ еще оставался на столе.

– В яблочко! – подтвердила та и распрямилась. – Такой вопросик, – еще не успев отдышаться, проговорила она: – Похож на росомаху, которую превратили в человека, брови вот такие. – Джиджи расставила два пальца и поднесла ко лбу так, что над носом образовалась буква V. – Выпендрежный жилет, чернющая душа. Не видела такого?

Упоминание о жилете помогло Лире мгновенно понять, о ком говорит собеседница.

– Нокс Лэндри? – уточнила она. «Выпендрежный жилет, чернющая душа» – надо отдать Джиджи должное: очень меткое описание. – Давненько его не видела, но, когда я пришла, его ключа уже не было.

Джиджи проследила за взглядом Лиры, посмотрела на подносы на столе. За пару секунд добралась до своего ключа. «У каждой истории есть начало…» – Джиджи разглядела мелкий текст быстрее, чем в свое время Лира. А прочитав надпись на обратной стороне, она подняла глаза, поразмыслила немного, а потом потянулась за карточкой со своим именем и перевернула ее.

На обратной стороне обнаружилось стихотворение. Лира последовала примеру Джиджи. На ее карточке содержались точно такие же инструкции:

«Комнату свою найди. Дверь ключом открой.Сделай так, чтоб видел всяк лист твой именной.Нарядись скорей в костюм, маску не забудь,Чтоб чрез четверть часа уж на балу блеснуть».

Глава 17

Лира

На четвертом этаже огромного дома Лира увидела семь дверей, на каждой – вычурный бронзовый замок. На стене висели огромные часы с римскими цифрами. Только-только пробило пять.

Лира подошла к первой двери и попробовала открыть ее ключом. Он вошел в замок, но не повернулся. Она направилась к следующей комнате. Джиджи у нее за спиной тоже испытывала удачу. Вторая попытка Лиры не увенчалась успехом, а вот с третьей наконец удалось повернуть ключ. Дверь распахнулась.

Убранство комнаты потрясало своей простотой: из мебели только двуспальная кровать. На белоснежных простынях лежало бальное платье.

Лира мгновенно позабыла обо всём, кроме наряда, и шагнула к нему. Дверь у нее за спиной закрылась. Корсет платья темно-синий, почти черный, как полночный океан, юбка – пышная, сшитая из множества слоев тюля.

«Нарядись скорей в костюм, маску не забудь, чтоб чрез четверть часа уж на балу блеснуть», – вспомнилось Лире.

Она подняла платье и увидела под ним изящную, украшенную драгоценными камнями маску. Она могла закрыть только область вокруг глаз – такие еще часто носят на Марди Гра[4] или на балах-маскарадах, подумала девушка. Не совладав с восторгом, она набросила платье на себя и осторожно провела рукой по блестящим камушкам, украшавшим маску. Ну, конечно, они не настоящие. Разумеется, это никакие не бриллианты, выложенные безупречными узорами, камушек к камушку.