скачать книгу бесплатно
– Были дела по дому, пришлось задержаться. Тётушка поклон передавала и там много гостинцев ещё. Она осталась по хозяйству да с детьми. Я на день и обратно. Не хочу её одну оставлять с детворой надолго. К тому же скоро на ярмарку в Верам надо ехать. Кстати, сами-то собираетесь?
– Да, вот свадьбу сыграем и тоже поедем. Ну а что наши гости? Вы угощайтесь, пейте, ешьте! Откуда и куда путь держите?
– Мы вместе с Дрыхалой с Дремуша. Путешествуем по Чудолесью, – быстро проговорил Бермяшь.
– Мы направляемся в Терем-Град, – коротко добавила Дрыхала.
– Ого, в Мирин, что ли?! – удивился Мох и посмотрел на дядюшку. – Ну что же, вам тут рады. Сегодня отдыхайте, веселитесь, а завтра и вопросы. – Он налил гостям душистого мёда и поднял бокал. Жестом попросил тишины и громко заявил: – Сегодня пьём за здоровье моей любимой невестушки Лили!
Все разом трижды воскликнули – «гай!» и застучали деревянными кружками. Музыка вновь весело заиграла.
Невеста Моха, Лилия была весьма симпатичной барышней, что являлось редкостью среди чуров. Не то чтобы чуры были уродливы, нет, скорее, обыкновенными. Среди всего общего рода чудей чуры не отличались красотой и складностью тела, но Лилия всё же выделялась среди остальных девиц своим милым розовым личиком. Одета она была в светло-зелёное платье, украшенное полевыми цветами дубравны и ландыша. Нежные васильковые цветочки дубравны, очень подходили к её ярко-синим глазам. Она была скромна, учтива и робко улыбалась, когда принимала поздравления. Мох же был как и все лесовики – весел, простодушен. Короткая и густая бородка украшала его круглое лицо. Он был крепким с натруженными руками. Весь его вид говорил о том, что своё богатство он заработал усердием и тяжёлым трудом. Боярышниковый скуф насчитывал тридцать дворов, и в каждом стоял хотя бы маленький амбар и, как правило, добротный дом. Двор же Моха считался одним из самых больших и зажиточных. Большой терем, весь украшенный резьбой, возвышался над просторным двором. Рядом стояла летняя кухня с террасой, банька и, конечно же, как и у лесовика Кипрея, большой амбар, полный припасов. Конечно, до дядюшки Кипрея он все равно не дотягивал, но это лишь по хозяйству. И только потому, что у Кипрея была коза, а если в хозяйстве ты имел козу или даже две, это считалось зажиточным поместьем. У Моха козы не было, но он нашёл себя в другом деле – выращивании репы. На репу был спрос, и только Мох во всём скуфе имел большое поле с репой. Это было почётно для столь молодого чура, и потому он пользовался большим уважением.
Народ продолжал веселиться. Одна задорная мелодия сменяла другую. Время от времени чуры высыпали толпой на поляну и собирались в слаженный хоровод. Затем все начинали двигаться в такт музыке, держась за руки и смеясь. Хороводы плавно переходили в польку, полька опять в хороводы. Веселье длилось всю ночь. Даже под самое утро, ещё до восхода солнца, когда музыка стихла и большинство гостей уснули там, где их застал сон, самые стойкие продолжали беседовать и смеяться.
Вдруг послышались чьи-то шаги. Раздвинулись ветки голубики, и на поляне показались трое ланов[13 - Второй род Чудей – Ланы.]. Они отличались от чуров, были стройными, крепкими и высокими, каждый из них минимум на две головы выше любого лесовика. Одеты они были в походные короткие стёганые кафтаны и высокие сапоги. За спинами лёгкие луки с колчанами, полными стрел, и тонкие, изящные мечи. Ланы были тоже из рода чудей и считались самыми высокими среди всех сородичей. Хотя они и были дальними родственниками чуров, но больше напоминали берендеев и, по сути, были полной противоположностью лесовикам. Манеры их были сдержанными и учтивыми, а лица – красивы, с утончёнными чертами. Всем видом они походили на волшебников. Только их рост – не выше метра – и выделял бы их среди Авов[14 - Потомки Ладов, боги.]. Ланы отличались от лесовиков ещё тем, что никогда не занимались внешней торговлей, да и в делах хозяйственных они чурам уступали. Зато различные ремесла давались им легко. Ланы были мастерами и в гончарном деле, и в строительном, и в инженерном, да и в любом другом ремесле превосходили всех своих сородичей. Ратное искусство также не являлось исключением. Ланы были славными ратичами, а потому именно они всегда служили стражами Чудолесья. Их тесное сотрудничество с берендеями[15 - Волшебники, один из трёх родов авов.] выделяло их среди других народов и делало их ответственными за Чудолесье. По крайней мере, так считали сами ланы. Об изобретениях и научных открытиях ланов ходила слава по всему Чудолесью. Это ланские мастера изобрели ладьяры[16 - Летучий корабль.] – летающие по воздуху корабли, а их речные суда были быстрые и крепкие. Ланские города с высокими стенами и множеством башенок чем-то походили на берендеевы Терем-Грады.
Вышедшие на поляну три лана были из южного города Еленор, названного так потому, что он был скрыт среди пышных пихт и могучего кедра на склоне большого утёса. Городок уходил глубоко в пещеру, где и пряталась добрая его часть. А другая часть выходила к берегу реки Тихая, которая плавно впадала в реку Чаруша в Берелесе, на северной окраине Надводья. Течение в ней было медленное и настолько тихое, что даже по ночам не было слышно журчания воды. Еленор располагался в пятнадцати милях от Боярышникового скуфа, на другой стороне от Терем-Града Мирина, в местечке под названием Златобор. То место было знаменательно тем, что на вершине утёса росли золотые сосны. Золотыми они, конечно, не были, но в лучах заходящего солнца их стройные стволы словно золотом сияли, да так сильно, что сияние то виднелось от самого Мирина.
Были эти трое ланов хорошими знакомыми Моха и частыми гостями в его доме. Старшим из них был молодой широкоплечий лан по имени Преста?н. Он был сыном великого войтха[17 - Глава города.] – так называли главу города ланов. Звали того войтха Борей. Престан был молод, быстр, смел, сдержан и при этом умён не по годам. Резкие черты лица и короткая борода лишь придавали ему мужественность. В основном ланы были белокурые и голубоглазые, в отличие от черноволосых чуров или рыжих памов[18 - Третий род Чудей.]. Престан не был исключением. Его короткие белокурые волосы прикрывала знатная шапка с подворотом, а из-под неё торчал небольшой растрёпанный чуб. С ним следом шли два его побратима. Того, что слева, звали Бату?ра. На вид упрямый и крепкий, здоровяк ещё тот, высок и широк в плечах, но при этом тих и добродушен. Третий, Пир, чуть уступал остальным в росте, но превосходил по возрасту. Его проницательный взгляд, казалось, замечал каждую мелочь, видно было, что именно он среди них следопыт. У него были выбритые виски и затылок, так стриглись перки – элитные отряды лучников у ланов и берендеев. Ланы зашли во двор и, сняв шапки, поклонились в пояс.
– Мир вашему дому, добры чуры. – величаво проговорил Престан. – Примете ли нас в гости, аль нам далее держать путь?
– Престан, дружище! Ты ещё спрашиваешь! – Расплывшись в улыбке Мох с распростёртыми объятьями подошёл к гостям.
Они обнялись. Мох указал рядом с собой на свободные места и распорядился подать угощение и питье. Обратившись к гостям, он громко заявил:
– Сегодня день весьма знатный, не только моей свадьбой, но и гостями. Вот прошу жаловать: Бермяшь и Дрыхала из Дремуша. А это мои близкие друзья – Престан, Пир и Батура, из Еленора, что в Златоборе.
Ланы поочерёдно вставали и кланялись. Дрыхале и Бермяшу было непривычно, когда им оказывали столько чести и внимания. Они старались делать так же, чтобы казаться учтивыми. Для них видеть ланов было большим дивом, так как в их края ни разу не заходили эти стройные и высокие чуди, похоже, самые высокие, кого они встречали среди всех ма?лонов.
– Но мы не с пустыми руками к тебе, Мох, – начал Престан, дав знак Батуре, чтобы тот принёс свёрток. – Это вам с жёнушкой от нас подарочек.
Развернув свёрток, Мох увидел перед собой изящную колыбельку с тонкой резьбой и красивыми рисуночками да орнаментами. По кругу располагались руны и разные обережные знаки. Тут сразу была видна рука мастера. Мох даже прослезился от радости, обнял невесту и поблагодарил друзей. Все опять уселись за стол. Отведав хмельного мёда, Мох поинтересовался у ланов:
– Вы как, домой путь держите или наоборот? Что там в Чудолесье?
– Мы были к востоку отсюда. Дошли до Огнесада. Пока тихо, но… – вдумчиво проговорил Пир – … здесь непросто, ты же знаешь, всё стало неспокойно в последние времена. Чаруша разлилась сильно, болот много, не то чтобы топь, конечно, но всё же для пешего похода много неудобств. Слава Веру, это не Лиховодье, да и мы не пешие.
– Это нехорошо, надо будет проделывать новые тропы. – Мох обратился к дяде Кипрею: – И так каждое лето. Всё сложней и сложней приходится в Надводье. Только проделаешь тропу, на следующее лето опять затопило. Я уже не говорю о больших трактах. А поле моё… – Мох схватился за голову и замолчал.
– А кроме воды больше ничего не беспокоит? – упёршись обеими руками в стол, поинтересовался Кипрей – Мы-то вот, пока ехали от Тригорья через Серебряную дубраву, повстречали кота-радогаса. Насколько мне известно, радогасы обитают где-то в Заря?дье? Но ентот говорит, что не по своей нужде он тут. Ничего не слыхали про это?
Мох даже вздрогнул от неожиданности и посмотрел на дядю широкими глазами:
– Как это?! Радогасы? В Серебряной дубраве? Да будет тебе, дядь!
– Да, дядька Кипрей не врёт, так и есть. Знаем мы про него, – невозмутимо сказал Престан. – Мы тоже его встречали. Лесные тарфии пригласили его, чтобы стеречь дубраву. Сильвы пекутся о своих лесах ревниво. Говорят, болотные тролли повадились с Лиховодья, так те всё на своём пути сметают, вот и пригласили кота-радогаса, чтоб берёг дубраву.
– Тролли? В Серебряной дубраве? – удивился Мох. – Да, мир, похоже, сходит с ума: вон и у нас этим летом ещё три двора съехали, тоже из-за троллей. Редеет Боярышниковый скуф.
– Помню те времена, когда скуф ваш насчитывал сто тридцать четыре двора… – поддержал Кипрей.
– Я так понимаю, что вы не только ради подарка здесь? – полюбопытствовал Мох, обращаясь к ланам.
– Ты прав, Мох. Обычное дело, осматриваем окрестности, что да как. Хотя для нас твоя свадьба – важное событие, которое мы не могли пропустить, – ответил Престан.
– Ну все же, зачем понадобилась сильвам помощь радогаса? Думаю, тролли тут ни при чём. Они и раньше, бывало, заходили глубоко в Надводье, хоть и не до самой дубравы, конечно, но в те разы мы справлялись своими силами, – не переставал допытываться Мох.
– Что верно, то верно. Не утаишь от тебя ничего, Мох. Есть одна неприятность… Лихо стало пробуждаться. Набеги усилились со стороны Лиховодья. А ты же знаешь лихо ни перед чем не остановится. Вот стали замечать их малые отряды в Надводье, да и в Серебряной дубраве. Вот лесные тарфии и решили позвать радогаса, – объяснил Престан.
– Лиха ещё не хватало здесь, – буркнул Мох и разлил всем ещё мёду. – А я знал, что лихо доберётся сюда, всегда говорил. В Надводье степи много, вот Чаруша и разливается сильно. Жаль, что нет волшебника Радомира с Ладогой, они-то всегда смогли усмирить лихо и держали их поодаль.
– Ну а что тут можно сделать? – рассуждал Кипрей. – В Тригорье на луга опасно выходить, коршуны так и зыркают кругом. Вон наши-то ребятишки чуть не угодили одному в когти возле Чаруши.
– А вы думаете, что это коршун был? – испуганно спросил Бермяшь.
– Коршун, а чаво нет? Он самый, окаянный. И откель взялся же ненасытный? – с досадой отозвался Кипрей. – Вам не говорили, не хотели тревожить попусту.
Дрыхала и Бермяшь замолчали и поёжились, по новой переосмысливая всё то, что с ними приключилось тогда, и вспоминая, как им повезло и с лодкой, и с лесовиками.
Престан обратился к дрёмам:
– Позвольте поинтересоваться, а что вас в такие дали привело? Дремуш, насколько мне известно, на севере и довольно-таки далеко отсюда, где-то у Холмоборов.
Дрыхала встала на стул, чтобы её было лучше видно, и начала:
– Так и есть. Мы с Бермяшем держим путь в Ми?рин. Он как-то связан с моим прадедом, хранителем Барушем. От него нам досталась большая книга – летопись, где он описывал свои путешествия, карта, на ней он отметил Мирин, по-особому. Последнее своё путешествие он оставил без записи, лишь сообщил, что отправляется в Терем-Град Мирин к своему лучшему другу.
За столом настала тишина. Все, услышав эти слова от маленькой дрёмы, застыли. Кипрей посмурнел, долил себе мёда и сделал вид, что его нет. А Престан, наоборот, пододвинулся ближе к дрёмам и спросил:
– Мирин заброшен уже много лет. Что вы там можете найти, кроме каменных стен? Тем более и пробраться туда непросто.
– Вот и я о том же, – буркнул Кипрей, не сдержавшись. – Не детская это затея по развалинам шастать.
– Конечно, мы не рассчитывали на чью-то помощь, скорее, на удачу. И потому благодарны вам за гостеприимство и заботу. Но мы все равно пойдём в эту крепость. И раз мы дошли сюда, значит, дойдём и до Мирина. Учитывая, что он уже рядом, – уверенно подытожила Дрыхала.
Ланы молча переглянулись друг с другом. Мох же в недоумении посмотрел на дрём и решительно сказал:
– Я, конечно, не верю всем этим историям, но одно скажу: ныне Терем-Град стал опасен. Многое поговаривают про него. Одни рассказывают про призрака, другие – про волота[19 - Великаны.]. Как по мне, там дикий зверь завёлся. С одним точно соглашусь – не место для прогулок Мирин, не место.
Лесовик Кипрей одобрительно закивал головой.
– Ну а вы, что думаете, ланы, зверь там какой или призрак? – поинтересовался Мох.
– Может, и зверь… Если тролли и лихо уже до дубравы доходят, то что им стоит до Мирина пробраться? – нахмурившись, ответил Пир.
Престан, задумчиво почесал затылок. Затем повернулся к дрёмам:
– Не знаю, что вы задумали, маленькие друзья, но, боюсь, всё, что тут сказали про Мирин, правда. Нечего там делать, в той крепости. Она давно уже заброшена.
– К тому же там небезопасно, – добавил Батура.
– Да, так и есть. И мы своей детворе не разрешаем шастать туды, ничего хорошего нет там, камни да стены высокие, – подтвердил Мох.
Все одобрительно закивали головами. Говор стал сильнее, каждый наперебой что-то пытался дополнить и вставить рассказ про какой-нибудь свой случай, ещё страшней и суровей предыдущего. Дрыхала растерялась, стоя на стуле и видя, как все в шумном разговоре постепенно поменяли тему сначала на троллей, затем на урожай, погоду и бытовые слухи. Она медленно сползла и села. Бермяшь крепко взял её за руку, стараясь как-то поддержать подругу, и тихо сказал ей на ухо:
– Не переживай, Дрыхала. Мы почти уже добрались. Я не отступлю теперь. Я с тобой.
– Бермяшь, спасибо. – Дрыхала улыбнулась. В её глазах вновь заблестела надежда.
– У меня есть план, – коротко сказал Бермяшь.
Сказ пятый.
Тайна старой крепости
Настало позднее утро. Солнце уже проглядывало сквозь листву боярышника, согревая своими лучами двор лесовика. Погода стояла тихая, безветренная, но на небе уже понемногу собирались небольшие тучки. К обеду назревал дождь. На брусничной поляне, за боярышником, красовались три гигантские белые совы. Это были совы особой породы, сирины[20 - Гигантские совы. (подробности в словаре)]. Они достигали великанских размеров, больше ланов чуть ли не в полтора раза, и походили на огромные бело-серые валуны. Их гладкое оперение переливалось в лучах утреннего солнца, как серебряные слитки. Выразительные круглые глаза невозмутимо всматривались в суетящихся вокруг них ланов. Вся сбруя и седла были искусно сделаны и украшены мелкой резьбой и изящными узорами. Упряжь на сиринах была такой, что, помимо места для наездника, в них были значительные места для багажа, которые крепко подвязывались плетёными ремнями из отмоченного луба.
Всадников на сиринах называли стражами Еленора, так как именно Еленор славился искусными наездниками на совах. Стражи – самая древняя гильдия, она была основана берендеями в незапамятные времена. В те древние лета стражи обладали магией и помогали хранителям блюсти порядок в Тарре. Со временем в стражи стали идти те, кто явно не имел навыков магии, но был ловок и силён. Такими как раз и стали ланы. Постепенно у них образовались воинские гильдии перков, ратичей и стражей.
?
Все совы были почти собраны и готовы. Молодой Престан закреплял последнюю сумку на своего сирина. К нему подошёл Пир. Следопыт протянул своему ватагу чарку свежего молока и сказал:
– Дружище, все же хорошо, что ты не дал надежды этим дрёмам. Кто знает, что там могло приключится с ними в этом Мирине? Они же дети ещё совсем.
– Это да, но ты видел её глаза? – Ватаг[21 - Старший отряда. Военачальник.] повернулся к Пиру и взял из его рук чарку. – Этот взгляд мне знаком. Это взгляд того, кто готов сделать задуманное во что бы то ни стало.
Выпив молоко залпом, Престан вернул чарку и спросил:
– Кстати, Пир, а где они? Спят ещё? Вообще дрёмы спят?
– Вообще спят, наверное. Хотя я не специалист по тарфиям, но этих уже точно нет на месте. Я думал ты их видел…
Тут Пир осёкся. Он уловил тревожный взгляд Престана. Ватаг нахмурился и сквозь зубы сказал:
– Пир, ради Ладов, пойди спроси Батуру, видел ли он дрём? Может, кто из лесовиков их заметил? – в голосе Престана слышалась тревога.
Пир молча кивнул и тут же убежал. Престан понимал, что упрямые дрёмы, скорее всего, ушли к Мирину, пока остальные спали. Вчерашние слова, похоже, никак на них не подействовали. Благо с Боярышникового скуфа в сторону крепости вела всего одна тропа.
– Да чтоб тебя! – выругался Престан и стал доставать обратно некоторые вещи.
Вскоре прибежали Пир и Батура, совсем растерянные, и, разводя руками, сообщили:
– Их нигде нет! И никто их не видел. Лилия сказала, что она провела дрём в покои для гостей, но там их нет.
– Всё, други, я за ними. Они не должны далеко уйти. А вы летите к Мирину и ждите нас у восточных врат.
– Прости, ватаг, но я с тобой. Без меня трудно будет пройти затопи. А я места эти знаю лучше тебя, – твёрдо сказал Пир.
– Эй, эй, эй! – вскинулся Батура. – Вы тут без меня всё решили? А почему бы нам не отправиться за ними всем вместе на сиринах?
Пир и Престан переглянулись.
– Да, действительно. Сверху мы быстрей найдём их, – согласился Пир.
– Ну хорошо. Давайте не затягивать это дело. Нам ещё надо успеть в Еленор до заката.
– Напомни, ватаг, а зачем мы летим искать дрём? Пусть идут себе, если хотят, – поинтересовался Батура.
– А затем, что это всё равно ляжет на нас. Так пусть уж лучше ляжет на мои плечи, чем на мою совесть, – запрыгивая на сову, пояснил Престан.
Начал накрапывать мелкий дождь. Мох с Кипреем попрощались с гостями и пожелали им удачи. Все совы, одна за другой, почти бесшумно встали на крыло. Через мгновение они уже были высоко в небе. Сирины круг за кругом облетали окрестности Боярышникового скуфа в поисках маленьких дрём. Ланы спустились ниже к извилистой тропе, тянувшейся до соседней берёзовой рощи. Облетев её несколько раз, еленорцы решили остановиться, дальше не было смысла искать сверху. Престан сделал знак снижаться. Спешившись, он обратился к товарищам:
– Так мы их не найдём, придётся всё же идти по тропе. Не думаю, что они могли далеко уйти или сойти с пути. По крайней мере, надеюсь на это. Итак, Пир, ты со мной, берём только самое необходимое. Тебе, Батура, такой наказ: лети что есть мочи до Еленора, разгружай сов и обратно за нами. Мы, как найдём дрём, будем ждать тебя с западной стороны Ми?рина.
– Хорошо, ватаг, – Батура кивнул, дёрнул за поводья, и его птица взмыла в небо. Уже сверху он протрубил в рожок, и остальные совы бесшумно поднялись следом.
Престан и Пир остались вдвоём. Путь их лежал строго на запад через Спящий лес. Эта некогда цветущая берёзовая роща была частично подтоплена разлившейся рекой. Эти места давно поросли мхом и осокой. Многие деревья тогда ушли в глубокий сон. Некоторые из них давно состарились и повалились, образуя непроходимые буреломы. Те, чьи корни не были подмыты водой, продолжали стоять сухостоем, подобно корявым истуканам. Оттого и прозвали тот лес Спящим. Поначалу тропа была сухой и вполне удобной для пути, но вскоре она сделалась прерывистой, а в некоторых местах даже уходила под воду. Пир знал эту тропу и понимал, что дрёмы не должны были сойти с неё, по крайней мере, до Спящего леса, а потому главное было найти их до того, как они успеют войти в него.
?
К обеду дрёмы были уже далеко от Боярышникового скуфа. Перед ними возвышался Спящий лес. Дождь усилился, идти было крайне тяжело. Высокая трава, опавшие листья под ногами, всё было мокрым и липло к ногам. Друзья взяли немного южней, чтобы обойти затопи и буреломы, и сошли с основной тропы. Вскоре тропа и вовсе исчезла, а лес хоть и был дремучим, как в Дремуше, но не казался живым. Здесь было неуютно и даже страшно. Деревья стали больше походить на гнилые коряги, торчащие из-под земли, подобно застывшим уродливым статуям. Маленькие островки густой осоки делали эти места ещё более трудными для пешего путешествия. Приходилось перескакивать с кочки на кочку. Дрёмы решили сделать привал и остановились у большого поваленного дерева. Насквозь промокшие, они спрятались в дупле этого дерева. Дрыхала крепко сжала свои кулачки, затем медленно их разжала, и на её ладонях появились маленькие искорки огня.
– Мне нравится, когда ты так делаешь, – с восторгом воскликнул Бермяшь.
– Мама говорила, что у прадеда был такой же дар. Он тоже мог добывать огонь! – улыбаясь, ответила Дрыхала.
Бермяшь сгрёб в кучку сухие листья и ветки, найденные в дупле, а Дрыхала поднесла к ним искорки живого пламени и разожгла маленький костёр. Стало немного теплей. Дождь барабанил по дереву всё сильней, и казалось, что ему уже не будет конца. К тому же в округе появилось множество ручьёв, вода в заводях стала подниматься. Чтобы как-то отвлечься и согреться, Дрыхала стала рассказывать Бермяшу историю:
«Однажды, когда лес уснул, далеко на лугу зажглись маленькие огоньки. Они были непростыми, их свет сиял так ярко, что казалось, с неба упали звёзды. Маленький бельчонок по имени Скок медленно и осторожно пробирался по веткам деревьев все ближе и ближе к загадочному сиянию. Любопытство овладевало им все сильней и сильней. Казалось, ещё немного, и он разглядит сквозь этот свет его источник.
Но вдруг одна из веток под ним обломилась и он упал! Но даже испугаться не успел, как завис над самой землёй. Затем медленно и мягко, подобно осеннему листу, приземлился в густую траву. Скок поднял глаза и увидел перед собой красивую девицу. Она вся сияла, словно луна, и была такой прекрасной, что глаз не отведёшь.
– Ты не ушибся? – поинтересовалась она.
Скок не мог произнести ни слова. Он лишь медленно помотал головой и сглотнул. Сияющая девушка подала бельчонку руку и помогла ему встать. Её ласковый голос вскоре вернул смелость Скоку, и он спросил её:
– А кто ты?
Она улыбнулась и провела по кругу рукой. Из широкого рукава её сарафана посыпались россыпи прекрасных звёзд, которые тут же стали превращаться в чудесные цветы. Она засмеялась, и её смех был настолько чистым и звонким, подобно горному ручью, что Скок заметил, как деревья вокруг стали трепетать листьями, будто смеясь вместе с ней.
– Я дивия, и зовут меня Маар, – ответила девушка и тут же подняла руки и стала расти. И росла, пока не стала выше самых больших гор.
Бельчонок Скок испугался и спрятался в куст смородины, а дивия, обернувшись маленькой птичкой, села рядом на веточку и говорит:
– Да ты не бойся бельчонок, ты хотел увидеть меня, и я показалась тебе.
